Начало неизбежного.

      Поводов для ненависти у Эйрахнид всегда были. Она ненавидела решётки, тесные камеры, которые вечно для неё были кошмарами. Но больше всего она ненавидела то, как её тащили к столу для пыток. Теперь же прикованная к столь ненавистному столу, она судорожно дышала и кусала губы. И снова эта пытка, снова эта боль, которую девушка всеми силами пыталась игнорировать.       К сожалению, она была не способна на поспешные выводы и только дергала ногами и руками, злобно глатая слезы. Она позволила, она позволила себя поимать. Позволила себе вновь оказаться на ненавистном столе, вновь. Праймус, да это не правильно. Она не должна была быть вновь пойманной. Но она - антивирус, она - ключ к спасению, она высоко ценима. Когда новая порция тока снова ударила по её телу, Эйрахнид закричала. Её крик был полон ужаса, боли и ненависти, которая стремительно рвалась наружу не давая остановиться.       Боль расползлась по телу, когда девушку снова огрел ток. Фиолетовые глаза вспыхнули, а губы исказились в злобной усмешке. Ведь это переходило все границы. Конечно же, никто из учёных не обратил на это свое внимание, предпочитая дальше работать над сывороткой. Эйрахнид чувствовала себя слишком слабой. Девушка задрожала и закусила губы, побледнев...

***

      ...Очнулась она только через несколько часов после проведённой операции по созданию сыворотки. Усталость и вялость то и дело напоминали о себе, а паника, которая с каждым часом брала вверх становилась не выносимее. Эйрахнид с трудом села и запустила руки в волосы, кусая и не без того искусанные губы. Её била истерика и паника, но она старалась держать себя в руках и не кричать от боли.       К сожалению, боль оказалась слишком сильной, а внутри все так и бушевало. Так не подобает молнейносцу, так не подобает войну, так не подобает Старскриму. Сколько его Эйрахнид помнила, он всегда был собран, всегда выполнял приказы и всегда первым бросался в бой. Всхлипнув, девушка закусил губы с новой силой и прижала к ним свою ладонь, пытаясь ещё хоть как-то противостоять эмоциям и себе. Она не хотела показаться слабой, но к сожалению, на том злосчасном столе она не могла перестать кричать и просить учёных прекратить. Как и в прошлые разы её никто не услышал. Девушка опустила голову и задрожала от того, что теперь Старскрим на неё даже и не посмотрит. Ведь она была жалкой. Она позволила себя взять в плен. Снова. — Твои ужин, антидот! — прошипел Скайквейк, небрежно открыв камеру и, поставив поднос, вышел.       Эйрахнид даже и не попыталась встать ради того, чтобы поесть. Она упала на подушку и, закусив губы, простонала. Больно. Слишком больно, слишком противно, жалко. Она дала слабину, которую раньше не позволила бы, хоть ей сейчас нужна была ласка Старскрима, она терпела, одновременно жалея то, что показала перед ним злосчасную слабину. Ведь она не должна была быть слабой, особенно перед врагами, но позволила. «Жалкая!» — подумала девушка. — «Не достойная!»       Слезы тут же хлынули из глаз и девушка поспешно отвернулась к стене, кусая искусанные губы. Она пыталась сдержать себя, но крик вылез наружу. Сколько бы темноволосая не пыталась его сдержать, все было бесполезно. И плевать, что её слышат сторожащие близнецы, ведь темноволосой не было тогда больно, как сейчас... Продолжение следует...