Искусство любить

"Некоторые события начинаются как комедия, а заканчиваются катастрофой. Зато некоторые катастрофы, казалось бы, почти не оставляют шансов выжить, завершаются если не смехом, то хотя бы улыбкой. Потому что, пока человек жив, ничего не пропало — даже если пропало абсолютно все".

Макс Фрай

Утро следующего дня по-прежнему не стремилось радовать жителей Сеула весенней погодой. Казалось, что природа и вовсе решила пойти против себя, всего за сутки облачившись из солнечного цветущего времени года в пасмурное, тоскливое нечто, очень напоминающее позднюю осень. — Прогноз говорит, что этот ужас будет преследовать нас до конца недели, — сообщила Дженни, хмуро глядя на экран смартфона — такими темпами накроются наши с Чоном планы обкатать трассу в выходные… — Что? — встрепенулась Джису, выглядывая из-за дверцы своего шкафчика — Опять планы с Гуком? Подруга, а как же наш запланированный шоппинг? У нас до сих пор нет платьев для приёма, а до него, между прочим, чуть больше недели осталось! И ты, кстати, ничего не хочешь нам рассказать? Например, по поводу вчерашнего дня? — Ух, как тебя прорвало, — удивлённо протянула шатенка, выслушав возмущённую тираду лучшей подруги- а меня, между прочим, всего один день не было. Кстати — Ким направила внимательный взгляд на ещё две фигуры, замершие позади брюнетки с безучастным видом — меня не было всего день — что такого успело произойти за это время, что вы трое выглядите, словно в воду опущенные? Троица, к которой был обращён вопрос, озадачено переглянулась, словно подруги только сейчас заметили странное состояние друг друга. Впрочем, так оно и было на самом деле. — Ты почти угадала, — пробормотала брюнетка, вновь повернувшись к своему шкафчику и с громким стуком захлопывая его дверцу — вчера вечером такой ливень хлестал, что я и правда думала, что домой придётся вплавь добираться. Шатенка заинтересованно выгнула одну бровь: — Так, и где это наша мисс-Комендантский час вчера вечером пропадала? Щёки брюнетки, как и уши, мгновенно вспыхнули, непрозрачно намекая на то, где именно коротала время девушка. Глаза Дженни в удивлении расширились: — Погоди, у вас что…было повторное рандеву с Мен Хо? — Что? Нет! — эмоциональней, чем ей бы того хотелось, ответила Джису, и тут же тихо добавила: — Я…в общем, потом расскажу. Кажется, у этих красоток случилось что-то посерьёзнее. И подруги Ким синхронно повернулись к второй половине их несгибаемого квартета, который, казалось, в последнее время совсем растерял свою стрессоустойчивость. Лиса и Ча Ён, зная, что подруги не отстанут, пока не получат объяснения, переглянулись между собой. — Сначала ты. — попросила Манобан, которая выглядела этим утром непривычно бледной, расстроенной и, ко всему прочему, хлюпала заложенным носом. Рози кивнула и, набрав в лёгкие побольше воздуха, принялась рассказывать о приключениях минувшего вечера, о прогулке с Тэхёном, о посещении кафе, о встречи с Джином и его спутницей, а также о своём выступлении, опустив, пожалуй, только события, произошедшие после того, как они с парнем покинули заведение. Вчера. « — Не очень вежливо с нашей стороны — уходить, не попрощавшись. — заметила Ча Ён, усаживаясь на переднее сиденье автомобиля, который Тэхён подогнал к самому входу кафе, попросив девушку подождать его под крышей. — Я оплатил ужин, так что, не думаю, что хён сильно огорчится нашему уходу. — отшутился темноволосый, взъерошивая слегка влажные после пробежки под дождём волосы. Несмотря на веселье в голосе, взгляд парня оставался каким-то задумчивым и печальным. — Не думаю, что у учителя Кима возникли бы проблемы с оплатой. — вновь возразила девушка, надеясь таким образом растормошить Тэхёна. Уж лучше бы он вновь пестрил своими шутками и загадочными фразами, чем сидел такой потерянный, как будто мысленно находился где-то очень далеко — А вот у нас с его предметом, кажется, в конце семестра совсем не заладится — тем более, что следующая неделя — зачётная… — …Просто хочу провести время с тобой. — неожиданно произнёс Тэхён, заставив девушку прерваться на полуслове. На мгновение переведя взгляд с трассы на сидевшую рядом Ча Ён, тихо добавил: — Только вдвоём. Побудешь со мной, пожалуйста? — Я всегда с тобой. — также тихо ответила она, надеясь, что парень поймёт, что она имеет ввиду. И он понял. На мгновение коснулся её холодной ладони, лежавшей на коленях, и тут же вернул руку на кожаную обивку руля. — Спасибо, Рози. До квартиры Тэхёна они доехали молча. Уже привычно прошли мимо консьержа, поднялись на лифте на двенадцатый этаж, чтобы оказаться в знакомой чёрно-белой студии. Именно студии, которая по-прежнему мало чем походила на уютное жилище. — Тебе не помешало бы переодеться, — произнесла девушка, с тревогой поглядывая на промокшего парня, галантно помогающего ей снять пальто — простудишься, если продолжишь ходить в сыром. — Ты, наверняка, тоже замёрзла, — в свою очередь произнёс парень, вешая едва намокшее пальто девушки на вешалку в прихожей — сейчас поищу что-нибудь для тебя. Сказав это, темноволосый скрылся на втором этаже. Рози, проводив его взглядом, тоже решила зря времени не терять. К моменту, когда Тэхён вновь появился перед ней, переодетый в домашние штаны и футболку, с коротким полотенцем на шее и тёплым кашемировым свитером в руках, Ча Ён уже ставила на стол две ароматно дымящиеся кружки чая, обнаружившегося в одном из кухонных ящиков. В целом, девушка успела заметить, что с последнего её визита продуктов на кухне парня значительно прибавилось. Холодильник больше не встречал своего хозяина унылым видом пустых полок, а, напротив, ломился от количества овощей, фруктов, мясных заготовок и баночек с полуфабрикатами. Не самый лучший выбор питания, и всё же лучше, чем ничего. В ящиках, помимо цитрусового, обнаружилась ещё пара видов чаёв, а также двойной запас упаковок рамёна. Неужели парень решил закупиться после её замечания…? — Вот, надень, — Ким протянул девушке свитер, вызывая у той чувство дежавю — Не думаю, что эта красивая вещица способна греть. Ча Ён, вслед за парнем оглядев свою нежно-розовую блузку, была вынуждена с ним согласиться, а потому, послав парню благодарную улыбку, послушно натянула на себя мягкую тёмно-серую ткань, мгновенно согреваясь. — Не боишься, что я такими темпами разорю весь твой гардероб? — пошутила она, усаживаясь за стол и обнимая озябшими руками горячую кружку. -О, — с улыбкой протянул парень, занимая место напротив неё — я был бы этому очень рад. Такие простые слова. Но сколько в них чувства, тепла, уюта…и просьбы. Просьбы быть рядом. — Я тебя предупредила, — отозвалась Ча Ён, стараясь придать голосу как можно больше лукавства — потом не удивляйся, если однажды ты откроешь свой шкаф и поймёшь, что тебе просто-напросто не в чем выйти из дома. Темноволосый тихо рассмеялся, запуская широкую ладонь в растрёпанные, слегка завившиеся от влаги волосы. Такой домашний. Тёплый. И чем-то взволнованный. Рози, потянувшись через стол, мягко коснулась ладони Кима, безвольно лежавшей на деревянной поверхности. — Тебя что-то беспокоит? — прямо спросила она, не видя смысла больше делать вид, словно она ничего не замечает. Ониксовые глаза, проследившие за её ладонью, задумчиво последовали вверх, остановившись на лице девушки. И что-то внутри неё оборвалось, когда, помимо растерянности, она разглядела в этих глазах вселенскую усталость. Такую, словно на плечах парня лежал груз всего мира, который он нёс много лет. Но ведь человеческие силы не безграничны, и именно сегодня они просто себя исчерпали. — Не знаю, — вдруг признался парень, всё также глядя на Рози — скорее, вызывает сожаление. О сделанном. И о том, чего уже нельзя исправить. Ча Ён молчала, продолжая с тревогой взирать на парня и ожидая продолжения. И оно последовало: — Знаешь, Рози, я ведь раньше был совсем другим человеком. Буквально два года назад. — парень невесело усмехнулся: — Если бы ты видела меня тогда… Поверь, ты бы не захотела знать того человека. Это было малоприятное зрелище. Это началось ещё в подростковом возрасте — я был просто неуправляем. Постоянно искал себе приключения, ввязывался в драки, да и вообще при каждом удобном случае был не дурак помериться силой… Впрочем, я уже однажды рассказывал тебе пару самых безобидных моментов из моей прошлой жизни. Но такие благоприятные исходы были скорее исключением, чем правилом. Несмотря на все свои выходки, я всегда старался учиться хорошо. Это, наверное, то немногое, в чём я старался не разочаровывать единственного родного человека, который у меня был. Тогда это казалось мне странным, но бабушка никогда не журила меня за замечания по поводу плохого поведения, за мои хулиганские замашки… Единственное, о чём она действительно просила — это о прилежной учёбе. И я, несмотря на свою бунтарскую натуру, не мог позволить себе пренебрегать этой просьбой. А потом она заболела. Я узнал об этом случайно — вернулся домой с прогулки раньше времени и застал её разговор с частным врачом в гостиной. Мне тогда показалось, что весь мир в одночасье рухнул. Второй раз в жизни. Чимин ведь рассказал тебе, когда это случилось впервые? Внезапный вопрос настолько ошарашил девушку, что она лишь вздрогнула, даже не зная, что ответить. Притворяться, что она не понимает, о чём идёт речь? Бред. Он наверняка уже прочёл всё в её глазах. Угадала. Парень, проследив за тем, как меняются эмоции на лице девушки, понимающе улыбнулся и аккуратно накрыл её ладошку своей рукой, заключая в своеобразный капкан из рук. — Я слышал ваш короткий диалог на крыльце, — пояснил Тэхён — а потом вы оба не пришли на обед. Вопрос отпал сам собой. — Тэхён, я… — Всё нормально. — перебил её темноволосый, чуть сжав хрупкую ладонь в своих руках — Я не злюсь ни на тебя, ни на Пака. Ну, возможно, на него немного — за то, что рассказал что-то, что так тебя расстроило. — Прости…- тихо произнесла Рози, всё же чувствуя свою вину — Прости, что не сказала сразу. — Тебе не за что извиняться, — убеждённо произнёс Ким, продолжая внимательно вглядываться в её лицо — в любом случае, ты имеешь право знать о моём прошлом. Не хочу больше недоговаривать или скрывать его от тебя. Новость о болезни бабушки стала для меня настоящим ударом. Помню, я пулей вылетел из дома, отказываясь верить в то, что услышал от доктора. Не слушал я и просьбы бабушки остаться и выслушать уже её… Боже, я тогда был таким эгоистом.! Я бежал по улице, злясь на весь мир и думал лишь о том, что скоро вновь останусь один. Я расценивал новость о болезни как предательство вселенной и, почему-то, самой бабушки. Я думал: «Как она может так поступить? Уйти, оставить меня одного и дальше существовать в этом бессмысленном мире?». В тот день я даже не стал звонить Чимину, что обычно делал всегда, когда чувствовал, что нахожусь на грани. Полдня я бездумно бродил по улицам города, а с наступлением сумерек ноги сами понесли меня в ближайший клуб. Вход там в тот день был свободный — вечеринка без возрастного ограничения — а потому, семнадцатилетнего меня беспроблемно пропустили внутрь. Как оказалось, в тот вечер в клубе был бесплатный концерт какой-то местной поп-группы. Мне, в отличие от толпы собравшихся там людей, это было совсем неинтересно…- Тэхён сделал паузу, словно собираясь с мыслями — До тех пор, пока на сцену не вышла Принцесса. Рози снова вздрогнула, на этот раз ощутимее, и во взгляде Кима мелькнуло беспокойство, когда он увидел, как побледнело её лицо при осознании того, о чём он говорил. — Я слушал её голос и чувствовал, как что-то во мне постепенно начинает оживать…на мгновение мне даже показалось, что мир обрёл смысл, а жизнь не так уж плоха, раз в ней существует что-то настолько прекрасное… В тот день я пришёл в клуб, чтобы напиться и потом, возможно, подраться с кем-нибудь… А в итоге нашёл своё сердце. В тот вечер, после концерта, я вернулся домой и, упав в объятия ожидающей меня на кухне бабушки, долго плакал и просил прощения… А она просто гладила меня по голове и говорила, что я ни в чём не виноват, что она любит меня и постарается быть рядом столько, сколько сможет… И она сдержала обещание, продержавшись целый год. Это был первый и последний год моей осознанности перед четырёхлетним, скажем так, «забытьем». Тогда я вдруг почувствовал ответственность, стал меньше влипать в неприятности, по крайней мере, не пытался специально их создавать. Вместо этого я вернулся к занятиям музыкой, часами мог сидеть и наигрывать на пианино произведения классиков… Иногда пытался наиграть мотив песни, которую исполняла та девушка с концерта. После того вечера я ещё пару раз, уже нарочно, посещал концерт той поп-группы, надеясь увидеть её, но она больше не появлялась. Помню, как расстроился, когда поймал одного из музыкантов и, спросив о ней, услышал лишь равнодушное: «Она больше не выступает». Кто бы знал, что, спустя почти пять лет, я вновь встречу свою Принцессу. И снова в клубе. В кухне воцарилось молчание, нарушаемое лишь монотонным тиканьем настенных часов. Нетронутый чай давно остыл, а двое за столом всё продолжали сидеть, держась за руки, и смотреть друг на друга, осознавая услышанное и произнесённое. Вновь обретая когда-то давно потерянное. — Это была группа друзей моего одноклассника, — вдруг тихо заговорила Рози, опустив взгляд на их сцепленные вместе руки — как-то в школе он услышал, как я пою и предложил познакомить меня со своими приятелями –музыкантами. С этого знакомства начался мой опыт публичного выступления… На нём он и закончился. До сегодняшнего дня. — На деревянную поверхность стола упала пара тяжёлых солёных капель — Как жаль, что тогда мы так и не встретились… И в то же время я рада. Рози подняла на Тэхёна красные от слёз глаза и, увидев непонимание на его лице, внезапно для себя самой себя призналась: — Меня тогда вынудили уйти…- девушка на мгновение зажмурилась, словно пыталась избавиться от какого-то видения — И я обещаю, что расскажу тебе эту историю. Только не сейчас, хорошо? Боюсь, что сейчас просто не смогу… Рози почувствовала, как Ким напрягся при слове «вынудили», но всерьёз забеспокоилась, когда, распахнув глаза, увидела его полный злости и какого-то дикого отчаяния взгляд. Аккуратно высвободив свою ладонь, светловолосая поднялась и, обойдя стол, подошла вплотную к парню. Запустила руку в его мягкие волосы цвета тёмного шоколада, принявшись ласково перебирать вьющиеся пряди. Тот, мгновенно расслабившись, заключил её в кольцо своих рук и, притянув ближе, уткнулся лбом куда-то в район её живота. Оттуда и прозвучало его тихое: — Ты не обязана ничего мне рассказывать, Рози, если не хочешь. Девушка не смогла сдержать грустную улыбку — этот парень только что вывернул перед ней наизнанку свою душу, утверждая, что не должен ничего скрывать, но, когда дело коснулось её –ничего не потребовал взамен… В этом весь Тэхён. — Я тоже не хочу скрывать что-либо от тебя. Это…тяжело. Мне не понравилось. Парень тихо засмеялся, и его дыхание теплом разлилось по телу Ча Ён, согревая сильнее, чем кашемировый свитер. — Спасибо, Тэхён. — произнесла она, продолжая задумчиво играть с волосами парня. — За что? — не понял он. — Прямо сейчас- за то, что рассказал мне это. А вообще — за многое. Я так редко тебе это говорю, но мне, на самом деле, есть, за что быть тебе благодарной. Ты сказал…- голос девушки дрогнул — Сказал, что, в тот вечер мой голос оживил твоё сердце… Так вот, ты своим появлением в моей жизни оживил меня. Прости, пока это всё, что я способна сказать… Тэхён на мгновение отстранился от неё, но лишь для того, чтобы, мягко потянув, усадить к себе на колени и, крепче обняв её хрупкое, невесомое тело, прошептать прямо в её губы: — Этого больше, чем достаточно…». — …После ресторана мы с Тэхёном поехали к нему в квартиру и просто до поздней ночи были там… Пока ему не позвонил Чимин. — это было единственное, что сказала Рози подругам об их разговоре. Затем, повернувшись лицом к лучшей подруге, положила руку на её плечо, подбадривая: — Теперь ты. — Давай, Манобан, выкладывай, — поддержала её и Дженни, пока Джису пыталась осознать информацию о том, что у её старшего брата появилась постоянная девушка — давно я не видела тебя такой. Что случилось? — О, ничего особенного, — в своей беззаботной манере отозвалась блондинка, махнув рукой — я просто влюбилась в Пак Чимина…апчхи.! — Что?! — опешили подруги Ким, почти испуганно уставившись на Лису. — И сообщила ему об этом. — шмыгнув носом, окончательно добила Манобан, только непонятно, кого больше — себя или подруг. — Так…- протянула Джису, принявшись копаться в сумочке. Выудив из неё пачку одноразовых салфеток, вручила блондинке — А если подробнее? Лиса, ответив ей благодарным кивком, тяжело вздохнула: Вчера. « -Ну, и что я должна делать? — Для начала — возьми меня за руку. — произнёс Чимин, первый протягивая девушке свою ладонь. Она, чуть помедлив, последовала его указаниям. — А вторую положи на плечо. — Не ты ли минуту назад грозился на меня заявление накатать за покушение на эту собственность? — съехидничала блондинка, тогда как на самом деле внутри неё взорвались тысячи радостных фейерверков от одной только мысли о том, что её сон, хотя и самой безобидной его частью, может стать реальностью. — Не «накатаю», пока это происходит по обоюдному согласию. — передразнивая блондинку, ответил Пак.- Давай, не стесняйся. Манобан, проворчав что-то нечленораздельное, но явно ругательное, медленно опустила свою ладонь на обнажённое плечо парня… Это было похоже на удар тока. Высоковольтный разряд, вызванный соприкосновением её горячей ладони с холодной кожей брюнета и поразивший их обоих. Казалось, убери Лиса руку, или сделай Чимин шаг назад, прерывая телесный контакт, и из места их соприкосновения посыпятся искры остаточного тока. Да что там, эти искры уже сыпались. Иначе почему Лиса разглядела их отблеск в потемневших глазах парня? Чимин не понимал, что с ним происходит, а может, просто не хотел понимать, почему так реагирует на невинное, практически невесомое прикосновение этой Мелочи. Почему касание её руки ощущается, как огонь, как раскалённая печать, приложенная к оголённому участку кожи и навсегда оставившая на ней клеймо? Это не поддавалось никакой логике. Сколько разных девчонок касалось его обнажённых плеч в куда более интимных жестах? Много, очень много. Но ни одна из них не вызывала такой реакции. Таких чувств. Поразительно, сколько может нести в себе одно прикосновение. Её прикосновение. Чимин, первым вернувшись в реальность, постарался выкинуть из головы все мысли, которые навевало на него ощущение руки девушки, лежавшей на его плече и, сделав шаг ей навстречу, устроил свободную руку на талии блондинки. Та, ощутимо вздрогнув, округлила и без того огромные глаза и неуверенно пробормотала: — Руки… — Спокойно, я не заинтересован в том, чтобы лапать наглых мартышек. — перебил её брюнет, заставив девушку возмущённо засопеть — А теперь прислушайся. И она действительно прислушалась — к нему, а затем и к мелодичному ритму, который отбивала дождевая капель, попадая на крышу, асфальт и подоконники. И это был совсем не однотипный звук, коим Лиса всегда воспринимала его, вплоть до данного момента. В этом ливне, сопровождаемом звуками грома, словно ударными, действительно была музыка. Природная мелодия охватила всё существо девушки, проникая глубже, в самые дальние уголки души и сердца, будто стараясь отыскать там что-то, неведомое ей самой. Чимин, как и полагается партнёру, первым начал танец, закружив девушку в новом, совершенно незнакомом ей ритме. Но, что было самое удивительное — она слаженно шагала за ним, словно наперёд знала каждое его движение. Шаг — капли дождя с тихим шелестом стекают с оконного стекла. Второй — с хрустальным звоном ударяются о козырёк крыши. Третий — падают наземь, утопая в сырой почве, точно так же, как Лиса утопает в этом магическом танце. Раскатистый гром сотрясает стены здания, и брюнет совершает головокружительный поворот, практически роняя девушку на выставленное колено, но в последний момент успевает поймать её, заставляя замереть буквально в воздухе. И Лиса подчиняется его движениям, плавно прогибаясь в спине, практически касаясь затылком начищенного паркета. Но она не боится упасть — сильные руки крепко, надёжно удерживают её, и она почему-то уверенна — не отпустят. Снова гром, сопровождаемый светом вспыхнувшей за окном молнии, и Пак резко возвращает девушку в вертикальное положение, отчего она почти врезается в его грудь, успевая в последний момент лишь выставить вперёд правую ладонь, касаясь неожиданно раскалённой кожи парня, в том месте, где под ней неистово бьётся его сердце… Неужели из-за танца? Лиса поднимает глаза на парня, и с каким-то испугом осознаёт, что его губы — всего в паре миллиметров от её собственных. Казалось, кивни он головой, и они соприкоснуться. Чимин дышит тяжело, как после долгого бега, его грудь вздымается под ладонью девушки, а горячее дыхание смешивается с её собственным, притупляя все эмоции, оставляя лишь одно-единственное желание — почувствовать его губы на своих губах. И на какое-то краткое мгновение Манобан замечает, а может, просто выдаёт действительное за желаемое, но…всего на одно мгновение ей показалось, что Чимин думает о том же. — Ну, как? — внезапно хрипло выдыхает парень, глядя на замершую в его руках блондинку — Нравится? И она, заворожённо глядя в чёрные глаза напротив, внезапно понимает: — Да, — тихо шепчет в ответ — очень. И по её взгляду, проникновенному, манящему, заглядывающему в самую душу Чимин так же неожиданно для себя осознаёт — Лиса говорит не о танце. — Что? — по-глупому переспрашивает он, внутренне понимая, что копирует недавнюю реакцию девушки на него, будучи не в силах сказать что-либо другое. — Ты. — всё также глядя на Пака, произносит Манобан, и почти испуганно добавляет: — Ты мне нравишься. Чимин замер. Она не столько увидела, сколько ощутила, как окаменели его руки, всё ещё держащие её в своих объятиях. Как сбилось его дыхание, всего на мгновение, заставив и саму девушку забыть о такой жизненно важной для организма функции и задуматься о смысле невольно слетевшей с губ фразы. Он ей нравится. — Кажется, я переборщил с поворотами, — глухо произнёс брюнет, продолжая поражённо смотреть на девушку — и ты всё-таки ударилась головой. Лиса мысленно усмехнулась — хотелось бы и ей оправдать себя и свои эмоции, сославшись на ошибку Пака. Более того, в данный момент с её стороны было бы разумнее зацепиться за подкинутый самим парнем предлог, чтобы отказаться от собственного признания, так нежданно поразившего их обоих, словно удар шаровой молнии. Однако между разумом и сердцем вечно идёт непримиримая борьба, в которой, в случае Лисы, всегда побеждает второе. И этот бой не стал исключением. — Нет, — Манобан медленно покачала головой — я ничем не ударялась. — В здравом уме ты бы навряд ли сказала такую глупость. — возразил Чимин, и в его удивлённом взгляде на мгновение мелькнула какая-то затаённая печаль, обречённость, смирение… Но всё это быстро исчезло за привычной пеленой равнодушия, как только он резко похолодевшим тоном добавил: — В любом случае, это — самая нелепая из всех твоих шуток. — Но я не шучу, — возразила Лиса, сама поражаясь своей уверенности — ты правда мне… — Нет. — внезапно перебил её Пак — Хватит. В следующее мгновение брюнет отпрянул от девушки и, не глядя в её сторону, направился к стопке своих вещей, лежавших в одном из углов репетиционной. За окном в очередной раз прогремел гром, и Лисе, замершей в центре зала, показалось, что от этого небесного рёва земля под её ногами затряслась, грозясь разверзнуться и похоронить её под обломками кирпичного здания. Пожалуй, даже это было бы не так больно, как то, что она ощутила, когда ладони парня резко выпустили её из своих объятий. Будто в бездну толкнули. Бездну, в которую она полетит совсем одна. — Чимин. — тихо позвала она, чувствуя, как недавно охватившую её эйфорию медленно, мучительно вытесняет горечь, злость и обида, прежде всего, на саму себя. Да, ей определённо не стоило шокировать парня подобными фразами и надеяться, что он ответит ей тем же, или, по крайней мере, примет ситуацию. Да она и не надеялась ни на что, просто озвучила то, что чувствовала. Призналась, скорее, самой себе, чем ему, и всё же… Всё же подобная реакция на её откровения задевала. — Лиса, ты не в себе. — бесстрастно отозвался парень, натягивая на голое тело джинсовку и параллельно печатая что-то в своём смартфоне — Думаю, мы сегодня достаточно…нарепетировали. Я вызову тебе такси. Манобан почувствовала, как невидимый кулак врезался в её грудь, выбив весь воздух из лёгких и отозвавшись резкой болью чуть выше, в сердце. Неприятно, обидно и, наверное, больно. «Ты не в себе… Я вызову такси» — явно не те слова, которые ожидает услышать девушка в ответ на своё признание. Мир внезапно стал тускнеть и терять чёткие линии, и Лиса не сразу поняла, что глаза её наполнились слезами. Осознала это, только когда две тяжёлые капли бесшумно покатились по щекам, оставляя на них тёплые, солёные разводы. Только не это. — Не стоит, — дрожащим голосом произнесла она и, в три шага преодолев пространство репетиционного зала, схватила с подоконника свой рюкзак — я в состоянии сделать это сама. — Манобан, там ливень.! — это было последнее, что услышала девушка, прежде, чем выбежать за дверь.» — Ох, Лиса…- пробормотала Джису, одарив блондинку, закончившую свой рассказ, печальным взглядом. Та, одной рукой прижимая салфетку к простуженному носу, выставила вперёд другую, останавливая подругу. — Ну, уж нет — только попробуйте жалеть меня, и я…я…апчхи!.. Чихну на вас, вот! Рози, всё это время обнимавшая подругу за плечи, одарила ту встревоженным взглядом. — Дурында, — тяжело вздохнула Дженни, подходя к Лисе и кладя руку на её лоб — ты что, в действительности топала пешком до самого дома, вечером, под проливным дождём? Возомнила себя героиней сопливой мелодрамы? — Джен! — осадила лучшую подругу брюнетка, но та лишь беззаботно махнула рукой. — Сопливой уж точно. — неожиданно поддержала её Ча Ён, которая, как никто другой знала, что сочувствие и жалость совсем не помогут блондинке, а сделают только хуже. — Ну, не совсем так.- прогнусавила Манобан, нетерпеливо стряхнув с себя ладонь шатенки — Под дождём я протопала только до ближайшей автобусной остановки, потом поняла, что замёрзла и вызвала такси. — Всё-таки дурында. — вынесла печальный вердикт Дженни, строго глядя на Лису — Ближайшая остановка находится в двадцати минутах ходьбы от академии! И да, кажется, у тебя температура, моя дорогая. — Отстань, -буркнула блондинка и, смачно шмыгнув носом, уверенно заявила: — я свежа, как огурчик. — Ну, разве что малосольный. — фыркнула Ким младшая, наконец, внедрившись в диалог подруг. — Что будешь делать с Чимином? — внезапно спросила шатенка, заслужив в ответ две пары укоризненных взоров. — Джен! — хором воскликнули Джису и Рози, бросив опасливый взгляд на замершую блондинку. — Что? — ничуть не устыдилась Ким. Не потому, что ей не было жаль подругу — на самом деле ей нестерпимо хотелось встретить брюнета и как следует объяснить ему, что обижать её подругу было огромной ошибкой — просто она понимала, что, если Лиса будет держать все свои эмоции в себе — лучше ей от этого не станет. Манобан, чуть подумав, беззаботно пожала плечами: — Не знаю, наверное, ничего. То есть, — поспешно добавила она — я определённо не смогу делать вид, словно ничего не случилось, но… Честно говоря, было бы глупо надеяться, что он ответит мне взаимностью. Так что, хватит строить такие сочувствующие мордашки. Всё нормально, ясно? «В конце-концов, это я выдумала себе не пойми что, зацепившись за пару душевных разговоров и свои собственные ощущения во время танца. Ёжики бы побрали эти бальные танцы, и брюнетика заодно.! » — И всё-таки, я его не понимаю, — задумчиво протянула Джису, заметив, как дрогнул голос простуженный голос подруги — как можно было упустить такую милашку, как ты? — Серьёзно, — поддержала её шатенка — каждый второй парень в академии голову сворачивает, когда ты просто мимо проходишь! — Ещё бы они не сворачивали, — присоединилась к ним Ча Ён — ты же у нас красотка! — Ну, что есть, то есть. — важно кивнула Лиса, заставив подруг рассмеяться. — Манобан, я тебя обожаю, ты знаешь? — с улыбкой произнесла Рози, глядя на блондинку. — Естественно. Ты только почаще напоминай, не все же лавры одному Тэхёну. — Девочки, я вас так люблю! — неожиданно воскликнула Дженни, обратив на себя внимание пары проходящих мимо студентов — Идите сюда! — Не-не, сегодня без нежностей, пожалуйста. — уворачиваясь от рук подруги, хрипло предупредила Манобан и тут же пояснила: — Зараза к заразам не липнет, конечно, но рисковать я не хочу. — Кто ещё из нас главная зараза. — хмыкнула шатенка, всё же сумев на мгновение поймать подругу в объятия. — Ты, конечно. — заявила Джису и, поймав возмущённый взгляд лучшей подруги, с лукавой улыбкой добавила: — Не мы же на целый день выпали из реальности и непонятно чем занимались с парнем в собственной квартире. — Судя по тому, как светится от радости её лицо, они там явно не фильм смотрели. — захихикала Рози, наблюдая за тем, как щёки шатенки начинают покрываться стыдливым румянцем. — Айгу, — гнусаво прокомментировала Лиса, усмехнувшись — ни стыда, ни совести! — Да ну вас! — не выдержала Дженни, прячась за дверцей своего шкафчика. Её возмущение потонуло в очередном звонком «Апчхи!», огласившем коридор первого этажа и вынудившим блондинку потянуться за новой салфеткой. — Ладно, — вытирая уже изрядно покрасневший нос, произнесла она, взглянув на наручные часы рядом стоявшей брюнетки — у меня сейчас практикум по сценическому мастерству, учитель Шин прибьёт, если опоздаю. — Давай, беги, болезная. — согласилась с ней Джису. — Если станет хуже — отправляйся домой, хорошо? — крикнула ей уже вслед Ча Ён. — Да-да, увидимся на обеде, — отмахнулась от неё Манобан и, обернувшись через плечо, добавила: — Эй, Джендыки, не рассказывай им без меня ничего! Я проверю! Шатенка, выглянув из-за шкафчика, с улыбкой покачала головой, помахав блондинке на прощание. Однако, стоило той скрыться на лестнице, как улыбки исчезли с лиц подруг, и не до конца осведомлённая двоица выжидающе уставилась на мгновенно помрачневшую Ча Ён. — Давай, рассказывай, — потребовала Джису — она сильно переживала? — Не то слово. — Рози тяжело вздохнула — Ещё когда Чимин позвонил Тэхёну и попросил его передать мне, что Лиса куда-то убежала в разгар грозы, стало понятно, что дело плохо. Я начала ей звонить, но она не брала трубку, а, когда Тэхён привёз меня домой, она уже сидела в своей комнате. Плакала. Полтора часа её успокаивала, ещё полчаса отпаивала супом и горячим отваром. Всё утро уговаривала её остаться сегодня дома, но, как видите, не помогло. Подруги понуро замолчали. А что тут можно было сказать? — Но, если честно, я была удивлена, когда Лиса мне всё рассказала. — спустя полминуты задумчиво добавила светловолосая. — Ну, да, не каждый день наша чрезмерно искренняя подруга заявляет, что влюбилась в парня, которого ещё пару недель назад грозилась придушить собственными руками. — протянула Дженни, усмехнувшись. Рози покачала головой: — Как раз это меня не сильно удивило. Больше поражает поведение Чимина. Подруги озадачено переглянулись. — А ты думаешь, что он…- пробормотала Джису. — Не знаю. Ещё вчера я была в этом уверена — по телефону он был очень взволнован, когда объяснял, что не смог найти убежавшую Лису. Но, когда она рассказала о его реакции на её слова…- Ча Ён нахмурилась — Его растерянность, конечно, объяснима, но вот всё остальное… В любом случае, я на её стороне. — Допустим, он растерялся, — согласилась Дженни, угрожающе сузив свои кошачьи глаза — и всё же странная реакция. Если бы она нравилась ему, он бы явно не стал намекать на её «проблемы с головой», а, даже если нет, то, мне казалось, что Пак вполне себе умеет тактично обращаться с девушками. Вот, попадётся он мне… — …А давайте мы не будем вмешиваться, даже если кое-кто нам «попадётся»? — остановила её брюнетка — Всё это, безусловно, неожиданно, странно и слишком запутанно, но, думаю, эти двое должны сами во всём разобраться. Там явно есть что-то, о чём мы не знаем и знать не должны. Пусть оно так и будет, а наша задача — не лезть в это дело… И надеяться, что академия выдержит их «разборки». — Главное, чтобы они сами их выдержали. — тихо добавила Ча Ён, тяжело вздохнув. *** Чимин давно не чувствовал себя так плохо. Возможно, даже никогда до этого утра. С трудом разлепив уставшие после беспокойной ночи глаза, парень попытался сфокусировать их на электронных часах, стоявших на журнальном столике около дивана. Циферблат показывал, что поспать ему удалось всего три часа. -Проспался? — поинтересовался Тэхён, показавшийся на лестнице, ведущей на второй ярус квартиры-студии. В джинсах, мятой футболке и в обнимку с бутылкой воды он выглядел немногим лучше брюнета. -Издеваешься? — пробормотал Пак, и, приняв вертикальное положение, схватился за голову, болезненно прохрипев: — Чёрт, я уже и забыл, как это хреново… — А я предупреждал, что виски с соджу мешать не стоит. — Ага, и потому хлестал этот «убийственный коктейль» вместе со мной? — парировал Чимин замечание лучшего друга и, растерев помятое и уставшее лицо ладонями, прикрыл веки, мысленно возвращаясь в события минувшего вечера. Они действительно много пили. Получив поздним вечером известие от Ча Ён о том, что её пропавшая подруга была обнаружена дома в целости и сохранности, парни, наплевав на запланированную ими тренировку, отправились в ближайший к месту жительства Тэхёна бар. Ближайший, потому что знали — обратно добираться они будут в совершенно невменяемом состоянии. Просидев за барной стойкой до пяти часов утра, друзья, вдоволь утопив свои проблемы в стаканах с крепкими напитками, кое-как доползли до квартиры Кима и погрузились в исцеляющее небытие под названием «сон». Правда, сейчас, сидя на диване в гостиной друга, Чимин всё отчётливее понимал, что на исцеление можно даже не надеяться. И никакой аспирин тут не поможет. — Ну, не мог же я позволить тебе с утра в одиночку помирать от похмелья. — отшутился Тэхён и, поднявшись со ступенек, направился в сторону кухни, на ходу бросив Паку наполовину опустошённую бутылку воды — На вот, оздоровляйся. — Ты такой щедрый. — Бери, что дают, пива нет, — произнёс темноволосый, открыв холодильник — закупая продукты, я как-то не рассчитывал, что в самое ближайшее время придётся напиться до чёртиков. — То, что ты начал покупать домой еду — уже само по себе нонсенс. — заметил Пак, усмехнувшись — Любовь, оказывается, и правда творит чудеса. — Но бывают и исключения. — дополнил Тэхён, бросив в сторону лучшего друга насмешливый взгляд. Тот ничего не ответил, продолжив молча вертеть в руках бутылку. Кусок пластика в руках и его содержимое нисколько не помогали прийти в себя, а, напротив, подкидывали слишком свежие воспоминания, закрепляясь в личных ассоциациях Чимина с образом одной блондинистой особы. Не в меру искренней и разговорчивой. Всю ночь он мучился отнюдь не последствиями продолжительного пьянства. Взбудораженный алкоголем мозг услужливо подкидывал ему картинки из репетиционной, в которой они с Лисой за каких-то пару часов сумели довести друг друга. Она его — до безумства, он её — до слёз. Образ выбегающей из зала девушки, вид её покрасневших глаз, звук её дрожащего голоса никак не хотели выходить из головы Пака. Да он и не смог бы отпустить эти воспоминания, потому что отныне они ассоциировались с одним из самых худших и одновременно самых лучших мгновений его жизни. Определённо, признание Лисы было последним, что он ожидал услышать, держа её хрупкую фигурку в своих объятиях. Такую грациозную, смелую и вместе с тем беззащитную. Вчера он окончательно утонул в глубине её глаз, глядящих на него прямо, с невероятной гаммой чувств, читающихся в ней — восторг, изумление, испуг, горечь… О последнем он бы очень хотел забыть. Конечно, он понял, что девушка и сама не ожидала от себя подобных слов. Потому-то, находясь в состоянии полной растерянности, поражённый услышанным, Чимин и стал говорить ей что-то о проблемах с головой и невменяемом состоянии. Идиот. Невменяемым в тот момент был только он. Позже, бегая по промокшим улицам вечернего города, прячась от дождя за капюшоном джинсовой куртки и пытаясь разглядеть в темноте её силуэт, Чимин мысленно ругал и проклинал себя за то, что наговорил девушке. В голове крутилось столько разных вариантов того, чтобы он мог сказать ей, будь он чуть более сдержан, столько фраз и действий, которые могли бы уберечь её от слёз, а его — от жуткого воспоминания об этих заплаканных кукольных глазах. Чистых, наивных. Такие глаза должны плакать только от счастья, но никак не из-за глупости какого-то парня, недостойного даже одного их взгляда. Об этом думал Чимин, держа в руках молчавший телефон Лисы, который она, вместе с колонкой, оставила в репетиционной, когда спешно её покидала. Думал и после, когда в промозглом вечере раздался звонок друга, сообщившего о том, что девушку нашли, к счастью, дома, а не блуждающей где-нибудь под холодным ливнем. Думал тогда, когда залпом выпивал очередной стакан виски в баре. А перед его мысленным взором всё ещё стояли глаза. Её глаза. — Кажется, доводить девушек до слёз становится моим хобби. — невесело заметил Пак, возвращаясь в реальность. — Да уж. — «поддержал» его друг, ставя какой-то полуфабрикат разогреваться в микроволновку — Я бы тебе за первый такой случай даже врезал пару раз, но тебе, кажется, и без того хреново. — Я польщён, кроме шуток. — Брось, Пак, — неожиданно воскликнул Тэхён, заставив друга поморщиться от увеличения громкости звука — хватит заниматься моральным избиением. На тебя посмотреть — ощущение, будто ты убил человека и съедаешь себя муками совести. Подумаешь, по собственной тупости отверг девушку, в которую влюблён… В следующий момент в Кима без предупреждения полетела бутылка, с явной целью попасть ему в глаз, но он, несмотря на слегка заторможенную после сна реакцию, успел перехватить «снаряд» рукой. — Наконец-то, хоть одна привычная реакция, — прокомментировал он — а то я уже думал в дурку звонить. — Валяй, — произнёс Чимин, поднимаясь — спорим, они и тебя заберут? — Только если за компанию. — парировал Ким — Ты, кстати, в курсе, что двойственность ощущений — первый признак шизофрении? — Меня больше пугает, что ты в курсе. Темноволосый устало вздохнул: — Начинаю понимать блондинку — мне тоже уже хочется сбежать. — Ким, ещё хоть слово… — Я просто не понимаю, — тон Тэхёна неожиданно сменился с шутливого на серьёзный — в чём твоя проблема, Чим? Ты, конечно, вчера в баре пытался втирать мне что-то про « я её недостоин», «так будет лучше», но какого чёрта? Почему? Ты явно к ней неравнодушен, и я бы понял, если бы твои чувства оказались безответны, но ситуация — то складывается прямо противоположная, о чём тебе уже успели сообщить. Не помню, чтобы ты когда-нибудь до этого момента шёл наперекор самому себе. — Исправь формулировку, — ответил Чимин, подбирая с пола свою джинсовую куртку — не «пошёл наперекор самому себе», а впервые решил не быть эгоистом. Тэхён, прислонившись к кухонной гарнитуре, непонимающе взглянул на Пака: — Обоснуй. Брюнет тяжело вздохнул: — Я уже как-то упоминал о моём, скажем так, «привычном общении» с девушками и о том, что я пообещал Хосоку. Но допустим, я действительно испытываю что-то странное. Чёрт, да я впервые вообще чувствую к девушке что-то больше мимолётной симпатии! Допустим, и обещание, данное Чону, я тоже провалил. — Пак с силой провёл рукой по и без того лохматым волосам — Но я не хочу ещё сильнее втягивать её во всё это. Общество и местные СМИ называют меня «позором семьи», считают бандитом, чуть ли не приписывают связи с криминальными авторитетами, что, в принципе, не так уж далеко от правды. Ты можешь себе представить, что о ней станут говорить, если узнают, что нас что-то связывает? Я не хочу об этом даже думать. Мне совершенно плевать, какого мнения обо мне придерживается это грёбанное «Высшее общество», но чёрта с два я дам им хотя бы малейший предлог сказать о ней какую-нибудь гадость. Следующее — «Райдер». Даже не знаю, стоит ли тебе пояснять, почему быть связанным с этим местом и его обитателями — всё равно, что ходить по краю пропасти. Тэхён молча кивнул головой, давая понять, что продолжать не стоит — об этом он знал не хуже самого Чимина. — Я понимаю твои опасения, — задумчиво произнёс темноволосый — но тебе не кажется, что ты слишком строг к себе? Все твои причины звучат как типичные отговорки, которые на самом деле сводятся к одному выводу — ты всё ещё считаешь, что находишься «на дне» и не хочешь тянуть её за собой. Но ты не задумывался о том, что, возможно, эти чувства — твой шанс выбраться из хаоса, в который ты поминутно себя загоняешь? Пак отрицательно покачал головой. — Не таким способом, Тэхён. Не сейчас. — А ты не думаешь, что потом может быть поздно? — О, это было бы лучшим раскладом. — невесело усмехнулся Чимин, а мысленно добавил: «По крайней мере, для неё». Тэхён покачал головой: — Идиот ты несчастный, Чим. — Сам дебил. — уже привычно отозвался Пак, направляясь в коридор — И вообще, чего я тут с тобой разговариваю? Ты сам со вчерашнего дня немного того, советчик фигов. — Нет, я определённо заеду в «Райдер» на тренировку. Сегодня же. *** Дженни плавно ступила в полумрак коридора, ведущего в спортивный зал, поёжившись от холода: спортивный топ и обтягивающие, как вторая кожа, лосины, совершенно не спасали от сквозняка, блуждающего практически в подземном отсеке академии. В связи с ухудшением погодных условий и вновь начавшимся за коном проливным дождём, вся спортивная деятельность академии на время была перенесена в специально предназначенный для этого зал, находившейся на нулевом этаже здания Обхватив себя руками за плечи, девушка невольно подумала о том, что свитер, оставленный в раздевалке, сейчас бы пришёлся очень кстати. Хотя ещё больше по душе ей пришлись бы чьи-то тёплые сильные руки, согревающие лучше любого свитера. Последняя мысль заставила шатенку расплыться в счастливой улыбке, а воспоминания о минувшем утре вызвали волну мурашек по всему телу, на этот раз не имеющих ничего общего с холодом. Прошлой ночью Чонгук снова остался у неё. В этот раз они уже не сгорали от страсти, путаясь в измятых простынях, но горели сердцами, утопая в чувствах, захвативших их обоих в свой плен. Половину ночи они провели в обнимку на диване, под шум какого-то нового детективного сериала, включенного наугад и так и не сумевшего перетянуть их внимание на себя. Дженни лежала на груди Чона, слушая неистовое биение его сердца и ощущая горячее дыхание парня, приятно щекотавшее её ухо каждый раз, когда тот принимался шептать ей очередную глупость, приводящую её в восторг и смущение одновременно. Она, в свою очередь, выводила пальцами замысловатые узоры на его обнажённом торсе, каждый раз вызывая у парня судорожный вдох и заставляя крепкие руки сжиматься на её талии. Пару раз Дженни даже осмеливалась предпринимать более решительные действия, пытаясь вновь разжечь огонь желания, незатухающий в её собственном ощущении, но Чон каждый раз пресекал все её попытки, грозясь уйти спать в прихожую, если она не угомонится. По какой-то причине парень был уверен, что им стоит повременить с повторением всего, что произошло между ними ночью ранее, и обходился лишь чувственными поцелуями. И эта неожиданная трепетность шатена действовала на неё умопомрачительнее любого самого откровенного прикосновения. Ну, или почти любого. А ещё, они много разговаривали. Кажется, их диалог утих только под утро, когда они, сонные, уставшие, но умиротворённые и безумно счастливые, перебрались обратно в кровать и забылись глубоким сном в объятиях друг друга. До этого момента Дженни не помнила ни одного мгновения затянувшейся тишины, за исключением некоторых прерываний на поцелуи. Они с Чоном не могли наговориться, постоянно задавая друг другу интересующие и уточняющие вопросы, взахлёб делясь информацией, раскрываясь друг другу во всех отношениях с новых сторон. Проснувшись утром и взглянув в сонные глаза лежавшего рядом Чона, Джен вдруг ощутила себя так, будто смотрит в глубину своей собственной души. Настолько осязаемой вдруг показалась метафорическая красная нить, тянущаяся от сердца к сердцу, делающая их единым целым, стирающая все преграды между «я» и «ты». Чонгук с явным нежеланием покинул пределы её квартиры ранним утром, разбуженный очередным звонком телефона. Старший брат парня требовал его срочного возвращения домой, и шатену не оставалось ничего другого, кроме как внять этому требованию, напоследок оставив на щеке не желающей вылезать из кровати девушки лёгкий поцелуй. С этого момента прошло всего каких-то три часа, но Дженни уже чувствовала нестерпимое желание поскорее увидеть парня, и от предвкушения скорой встречи подкашивались ноги. Ступив из полумрака в ярко освещённое пространство спортивного зала, Дженни на мгновение оказалась оглушена обилием звуков, многоголосым эхом разносившихся по просторному помещению. У стенда с мячами стояли несколько одногруппников девушки, демонстрируя друг другу навыки владения этим спортивным объектом. Чуть поодаль остальная часть парней практиковалась в подтягиваниях и отжиманиях, подбадривая друг друга зычными выкриками. Кучка девушек оккупировала скамью и перешёптывалась между собой, томно взирая в сторону мужской части, которую, к слову, составляла не только их группа, но и несколько человек с потока. Чонгука среди них не было. Отсутствие парня расстроило девушку гораздо сильнее, чем она ожидала, и вызвало лёгкую тревогу — видимо, семейные дела парня оказались серьёзнее, чем можно было предположить. На мгновение Ким даже растерялась, чего с ней не случалось…да никогда не случалось. Сейчас же шатенка стояла посередине огромного спортзала, не зная, куда себя деть и ощущая, как её постепенно охватывает тоска. « Вот, до чего тебя довели совместно проведённые две ночи, Ким. — мысленно обратилась к себе девушка — Раньше ты смеялась над фразой «вторая половинка», а теперь чувствуешь себя неполноценной, когда его нет рядом». От невесёлых мыслей Дженни отвлекло какое-то движение сбоку и, повернувшись, девушка увидела, как баскетбольный мяч, ещё недавно находившейся в руках кого-то из парней, стремительно летит в её сторону, грозя угодить прямо в голову. Однако, прежде, чем шатенка успела среагировать, перед ней возникла высокая рыжеволосая фигура, ловко перехватившая «снаряд». — Эй, красотка, ты чего зеваешь? — поинтересовался Сон Йонг, повернувшись лицом к девушке — Продолжишь так делать, потеряешь в глазах учителя Чхве свой статус выдающейся спортсменки. — А ты, если продолжишь называть меня «красоткой», потеряешь пару зубов. И, поверь, в этом деле мне посторонняя помощь не понадобится. — холодно отозвалась Джен, мрачно взирая на возвышающегося перед ней парня. — Могла просто сказать спасибо за спасение своего симпатичного личика от синяка. — усмехнулся рыжеволосый, покачав головой — Хотя, ты бы была не Дженни Ким, если бы отреагировала иначе. Шатенка, проигнорировав последнее высказывание парня, с усталым вздохом поинтересовалась: — Йонг, что тебе нужно? — Ладно, ты меня раскусила. — рыжеволосый, откинув мяч куда-то в сторону, поднял обе руки в примирительном жесте — Я бы хотел извиниться перед тобой за свой ужасный поступок. Знаю, что ситуацию это не изменит, и всё же… — …Айгу, Сон, ты всё ещё придаёшь такое большое значение тому инциденту на вечеринке? — протянула Ким — Уверяю тебя, это — не то происшествие, о котором я думаю денно и нощно. Давай забудем и просто не будем пересекаться чаще, чем это требуется. — Нет, Ким, — рыжеволосый покачал головой — я не это имел ввиду. Я бы хотел извиниться за тот спор. Не надо было поддерживать Чона… — Причём тут Чон? — не поняла Дженни, нахмурившись — О чём ты говоришь, какой спор? Глаза парня в удивлении расширились, а виноватое выражение лица сменилось на совершенно растерянное, напоминая Ким о её собственных эмоциях, испытанных несколькими минутами ранее. — Так, ты не в курсе? Я думал, что ребята на гонках рассказали тебе, да и Ча Ён я предупреждал… Шатенка, ощутив, как неприятный холодок пробежался по спине, почти вплотную подошла к парню, тихо, со злостью выдохнув: — Откуда ты знаешь про гонки? И какого чёрта ты, сволочь, разговаривал с моей подругой? — Ким, для начала успокойся. — попросил рыжий девушку, выставив руки вперёд, словно это могло спасти его от охватившего шатенку раздражения. — Тогда объясни нормально, о чём ты говоришь, причём тут мои друзья, и что должны были рассказать мне так называемые «ребята».- потребовала она. Слова Йонга не имели для шатенки никакого значения, но ей совершенно не нравилось, что во всей этой несвязной речи мелькали имена её близких. Сон, в задумчивости поджав губы, тяжело вдохнул: — Ладно, ты бы в любом случае скоро узнала. — Узнала что? — девушку начинало откровенно злить странное поведение парня. — Чонгук поспорил, Дженни. — медленно проговорил рыжеволосый, глядя на неё в упор — На тебя. Шатенка нервно усмехнулась. — Понятно. Лучше ты ничего придумать не мог, чтобы обратить моё внимание на себя? — Ким, я серьёзно. — произнёс Йонг, продолжая внимательно смотреть на девушку — Ты знаешь, мне терять нечего — я уже упал в твоих глазах и, признаю, что тебе есть за что меня презирать. Но я не хочу больше в этом участвовать. Мы поспорили. Точнее, Чон предложил, а я поддержал. Тогда мы с тобой общались не очень хорошо, ты постоянно меня отшивала и стойко сохраняла образ неприступной дерзкой девчонки, играющей с парнями, но не подпускающей никого ближе, чем на расстояние вытянутой руки. А Гук заявил, что сможет то, что ещё никому не удавалось — поставить тебя на место. Лишить статуса «железной леди», чтобы ты на собственном примере поняла, как это неприятно — быть обведённым вокруг пальца. И мы заключили пари: в знак доказательства своей победы Чон обязался появиться с тобой на публике и познакомить с кругом людей, осведомлённых о споре. А затем бросить тебя. Я думал, что он оставил эту идею, но заметил, что вы в последнее время стали довольно «близки» и, честно говоря, стал переживать за тебя. А вчера мне позвонили с гонок и сказали, что Гук выиграл. Я пытался до него дозвониться, но этот подонок не брал трубку. Дженни, мне, правда, очень жаль. Я должен был раньше… В следующий момент парня с силой отбросило от неё на добрых полтора метра, вынудив того прерваться на полуслове. — Кажется, я уже предупреждал тебя о том, что сделаю, если ещё раз увижу рядом с ней. — ледяным голосом произнёс материализовавшийся рядом с девушкой Чонгук, буравя поднимающегося с пола Йонга злым взглядом. — Надо же, кто явился! — издевательски протянул тот, исподлобья глядя на парня — Хватит играть в заступника, Чон. Она всё знает. На лице шатена отразилась крайняя степень непонимания. Переведя на замершую рядом Дженни взгляд, который тут же смягчился, он спокойно поинтересовался: — Джен, что он тебе сказал? — Какой-то бред по поводу заключённого на меня пари и твоей победы. — пробормотала Ким и, вновь усмехнувшись, посмотрела на парня — Придумал же… Она не договорила. Проследила за тем, как каменеет лицо Чонгука и просто не смогла. Слова застряли где-то в горле, из которого вырвался лишь сдавленный полусмех — полустон, когда в янтарных глазах парня ледяная злость на Йонга сменилась осознанием и какой-то болезненной обречённостью. Как вообще глаза могут выражать нечто подобное? Но Дженни видела это. Видела также отчётливо, как минувшим утром зрела в этих глазах весь свой мир, который с минуты на минуту был готов разлететься вдребезги. — Чон, — осторожно позвала она, взяв парня за одну из рук, безвольно опущенных вдоль туловища — он ведь врёт, да? «Почему он не оправдывается? Почему не скажет, что всё это глупость, неправда?» — в хаотичном порядке мелькали мысли в её голове. Парень молчал, но в глазах его отразилось столько боли, что девушка почти физически ощутила на себе всё то, что в них увидела. В голове, перегруженной множеством разных мыслей, зашумело. — Скажи, что это неправда. — тихо, с прорывающимся в голосе отчаянием попросила она, крепче сжимая руку Чонгука. Руку, которая ещё совсем недавно прижимала её во сне к тёплой груди парня. Руку, нежные прикосновения которой до сих пор фантомами ощущались на всём её теле. — Джен, — хрипло отозвался он — я всё объясню, верь мне. Давай уйдём отсюда… — Нет, скажи это. — вновь потребовала она, продолжая цепляться за его горячую ладонь, словно это могло спасти её от внезапно обрушившейся на неё реальности — Скажи, что он врёт, Чонгук. Скажи. Что. Это. Ложь. — Дженни… То, как он произнёс её имя, было красноречивее любых слов. Он не собирался оправдываться. Он намеревался признаться. Мир пошатнулся, в ушах зазвенело. Она выпустила его ладонь. Внутри неё что-то разлетелось на куски, кровавыми следами растёкшись по стенкам души. Они смотрели друг другу в глаза. Что видел Чон? Дженни надеялась, что не дикую боль, а лишь отвращение, которое она пыталась ему показать. Что видела она? Его глаза. Боже, его глаза.! Бывает, что в минуту отчаяния, или когда эмоции полностью берут над нами верх, на нас находит неожиданное просветление. Вот и Дженни вдруг новыми глазами взглянула на всё то, что произошло между ней и Чоном. Будто с лица слетели розовые очки, разбившись вдребезги. Их встреча в стенах академии в начале учебного года. Неожиданная амнезия парня, который каким-то образом за два с половиной месяца умудрился забыть девушку, с которой ходил на свидание. Его попытки добиться её расположения. Все те факты о её жизни, которые Чон узнал явно не от неё. Скрытность, которую он объяснил участием в нелегальных гонках. Гонки. Его утреннее исчезновение. А по делам ли он уехал? — Джен, пожалуйста, давай уйдём, и я расскажу тебе всё. — размеренно произнёс Чонгук, делая шаг к шатенке. — Можешь не утруждать себя. — презрительно бросила Дженни, продолжая стоять на месте и чувствуя, как тело постепенно охватывает нервная дрожь. От гнева? Боли? Отчаяния? Наверное, всего сразу — Твой друг сделал это за тебя. — Этот придурок не знает и половины того, о чём говорит.- всё также медленно проговорил Чон, словно она была ребёнком или душевнобольной, для которой одно неверное слово могло стать фатальным. Что ж, в каком-то смысле так оно и было. — Просто скажи, — шёпотом произнесла Ким, вплотную подойдя к парню и глядя в его глаза, полные горечи и сожаления — затащить меня в постель тоже было частью вашего плана, или ты взял для себя приятный бонус? Чонгук отшатнулся, словно она наотмашь ударила его. Дженни болезненно усмехнулась, испытав какое-то злорадное удовольствие от его реакции на её резкие слова. Ей даже не хотелось слышать ответа на её вопрос. Хватит с неё того, что она уже знает. — Что ж, — она почти выплюнула эти слова в его ошарашенное лицо — поздравляю с победой. Сказав это, шатенка развернулась в сторону выхода, но сделать шаг ей не позволила горячая ладонь, сомкнувшаяся на её запястье. — Джен, прошу… — Она уже сказала, что не хочет с тобой разговаривать. — неожиданно подал голос Сон Йонг, попытавшись вырвать ладонь девушки из хватки Чона. И тот действительно отпустил, но только для того, чтобы, замахнувшись, чётким ударом устранить преграду в лице рыжеволосого. Этого мгновения хватило Дженни, чтобы быстрым шагом покинуть спортивный зал, не оборачиваясь на звуки явно завязавшейся драки и крики невольных зрителей её разрушения. Прочь из академии. Прочь от жестокой правды, спустившей её с небес и жестко ударившей об землю. Прочь от него. Красная нить, которая ещё каких-то полчаса назад казалась ей нерушимою, оборвалась, превратившись в тлеющее сырьё. «Её никогда и не было» — неожиданно осознала Ким — «С самого начала это была не нить, а петля, которую я позволила затянуть на своей шее». Больно. Чертовски больно. *** На занятие по современной хореографии Лиса не пошла. Точнее, её не пустили. Учительница Ли, едва увидев шмыгающую носом блондинку в репетиционном зале, не терпящим возражений тоном попросила ту покинуть помещение, отправив в медицинский кабинет. И, если первой просьбе девушке пришлось подчиниться, то вторую она смело решила проигнорировать, вместо этого решив потратить внезапно освободившиеся полтора часа на выполнение домашней работы, благополучно забытой ею прошлым вечером. Честно говоря, задолженное эссе по философии и сейчас не шибко её волновало, но девушке было необходимо занять себя хоть чем-то, что могло отвлечь от мыслей о нём. На первую пару Чимин не явился. Впрочем, как и на вторую, решив, судя по всему, окончательно потерять свою и без того шаткую репутацию среди преподавателей. А следующая неделя, между прочим, зачётная. И как он собирается её сдавать? Лиса больше не задавалась вопросом, почему её так волнуют проблемы парня, о которых не заботится даже он сам. Ещё вчера, лёжа в сырой, пропитанной дождём одежде на собственной кровати и бессовестно предаваясь жалости к самой себе, девушка успела обдумать очень многое, в том числе и свои чувства по отношению к брюнету. Обдумать и понять, что произошедшее в репетиционном зале не было сиюминутным порывом, вызванным самой атмосферой, образовавшейся вокруг них во время тренировки. Необдуманным — да. Но, как говорил известный классик: «Если вы сказали, не подумав, значит, вы сказали то, что думаете»*. В случае Лисы, она сказала то, что чувствует. И это было абсолютно искренне. С самого детства девушке приходилось выслушивать сотню признаний в свой адрес, которые почти всегда оставались безответны. А вчера она впервые сделала это сама, и Вселенная, так не вовремя, решила отыграться на ней. «Что ж, это не трагедия. — здраво рассуждала Манобан, восседая на подоконнике и бездумно водя шариковой ручкой по тетрадному листу — Подумаешь — парень отверг твои чувства! Из-за такого пустяка можно было убиваться в средней школе, но точно не сейчас. Я не буду. Не буду…» Тёмно-алая капля вдруг упала на белоснежный лист, растёкшись на нём безобразной кляксой. За ней ещё одна. И ещё. — Чёрт…- раздосадовано пробормотала блондинка, непослушными руками доставая салфетку из пачки, одолженной у Джису — Как всё не вовремя… Видимо, Дженни оказалась права, и у неё действительно поднялась температура. Судя по ощущениям и идущей из носа крови — довольно высокая, и без медикаментозного лечения всё же не обойтись. Последняя мысль заставила Лису болезненно поморщиться: лечиться она не любила. Точнее, не любила врачей и больницы, но не могла объяснить почему. Возможно, дело было в том, что по детству девушка часто попадала в сие заведение с подозрением на воспаление лёгких или очередным подхваченным гриппом — это сейчас её иммунитет был способен бороться с инфекцией, а в первое время, после смены жаркого тайского климата на влажный, но суровый климат Сеула, организму девушки приходилось худо. С годами она значительно окрепла, но вот воспоминания о белых стенах и противном стерильном запахе хлорки и лекарственных препаратов остались. «Ещё немножко так посижу, — мысленно решила девушка, прислоняясь спиной к холодному оконному стеклу и прикрыв глаза — и пойду в медкабинет. Вот только в ушах перестанет звенеть…» Реальность медленно, но верно стала уплывать. Лиса не знала, сколько она сидела так на подоконнике, закрыв глаза и прижимая уже полностью пропитанную кровью салфетку к носу. Силы постепенно стали вытекать из её тела, собственно, как и сознание. На его подкорках мелькнула мысль, что, возможно, следовало бы подать кому-то сигнал о помощи, но, как назло, коридор оставался пустым. Лекции были в самом разгаре. «Позвонить Рози.» — мелькнула здравая мысль в голове Манобан и она, с титаническим усилием разомкнув тяжёлые веки, потянулась к лежавшему рядом рюкзаку в поисках телефона. Оказалось, найти устройство в сумке не так-то просто, когда перед глазами всё плывёт, а руки не слушаются своей хозяйки… В какой-то момент Лисе показалось, что ещё немного, и она просто сползёт с подоконника, безжизненной тушкой распластается посреди коридора, но в последний момент чьи-то сильные руки успели поймать её, усадив обратно на подоконник. — …Что с тобой? Эй, Обезьянка, открой глаза! Чёрт… Этот голос, непривычно взволнованный, Лиса не спутала бы ни с кем. Да и кто ещё мог назвать её «Обезьянкой»? Дурацкое, но такое родное прозвище… «Ну вот, кажется, у меня слуховые галлюцинации из-за жара. Приехали…»-уныло подумалось девушке. -…Она горячая…у неё кровь… Тэхён, что делать?! — вновь возникли в сознании девушки обрывки фраз, пока кто-то неизвестный продолжал аккуратно придерживать её за плечи. — Неси её в медкабинет. — неожиданно добавился к этому голосу ещё один, красивый, глубокий и явно знакомый — Я позвоню Рози. В следующую секунду Лиса ощутила, как кто-то осторожно подхватывает её на руки и, почти срываясь на бег, куда-то несёт. Видимо, в обозначенный «вторым голосом» пункт назначения. — Лиса, что с тобой? — в панике бормотал Чимин в воображении девушки, и ей даже казалось, словно она ощущает его дыхание на своей щеке. — Хреновенько мне что-то…- тихо пробормотала она, сама не понимая, зачем разговаривает с плодом своих фантазий — Видимо, температура поднялась… Я слышу голоса, которые не должна… — Что? Какие голоса? — растерянно переспросили у неё. — Ежа этого брюнетистого…- слабо пробурчала Манобан — И друга его, певуна-манекенщика… Сильные руки, несущие её по коридору, вдруг крепче обхватили её обмякшее тело. — Лиса, это не галлюцинации. — Ну, конечно, — фыркнула она в ответ, машинально уронив голову на плечо несущего её человека — стал бы этот прогульщик появляться в академии, чтобы помочь мне… «Боже, что за бред я несу? Надеюсь, мой спаситель, кем бы он ни был, этого всего не запомнит». Спаситель ничего не ответил, за что Лиса была ему благодарна, но ощутимо ускорился. Не прошло и минуты, как девушка, всё так же не открывая глаз, услышала встревоженный голос медсестры: — Айгу, девочка, что случилось?! — Кажется, у неё высокая температура, больное горло, судя по хриплому голосу и кровь из носа идёт, не переставая. — отрапортовал спаситель голосом Чимина, перекладывая её на что-то мягкое. Судя по всему, на кушетку. — Последнее вполне возможно из-за жара, — уже куда более собранно отозвалась женщина — это эпистаксис, частое явление у детей при повышенной температуре тела, но у взрослых тоже случается. Так, милая, привстань немного… Нельзя запрокидывать голову. Девушка послушно приподнялась, кто-то заботливый тут же придержал её за спину. — Хорошо. Сейчас кровь должна остановиться. Давай пока померяем температуру. Лиса почувствовала, как её уха касается холодный кончик электронного градусника и невольно дёрнулась. Сильные руки мягко придержали, не дав упасть. — Тихо-тихо, я уже всё. — словно к ребёнку, обратилась к ней медсестра и тут же, без перехода, ахнула: — Какой кошмар! Деточка, и ты с такой температурой ходила на занятия? — Меня с них выгнали… — обиженно сообщила Манобан — К Вам отправили. — И правильно сделали! Почему сразу не пришла? — продолжала причитать врач, параллельно гремя какими-то приборами. — Не успела…- совсем хрипло отозвалась девушка и тут же закашлялась. Руки, всё это время обнимающие её за спину, ощутимо дрогнули. Интересно, кто же рядом с ней сидит? — Всё ясно, больше ничего не говори. Отдай эту салфетку мне, — Лиса послушно убрала от носа окровавленную ткань — отлично, кровотечение прекратилось. Сейчас сделаем укол и тебе совсем полегчает. — Укол?! — испуганно пискнула девушка, распахнув глаза, которые тут же отозвались резкой болью. — Айгу, ну, что вы, девушка, как маленькая? Это не больно. — заверила женщина, и, словно в подтверждение своих слов, продемонстрировала Лисе небольшой шприц. — Может, я лучше домой пойду? — робко возразила блондинка, попытавшись встать. — Конечно, пойдёшь. Укол сделаю и отпущу. Молодой человек, — медсестра перевела взгляд с Лисы куда-то вправо — подождите за ширмой, пожалуйста. Всё те же руки, которые сейчас казались такими прохладными, мягко помогли девушке опуститься обратно на кушетку, а сам их обладатель, не позволив блондинке даже взглянуть на него, послушно вышел. Укол действительно оказался практические незаметным. Возможно, дело было во множестве отвлекающих факторов в виде головной боли, заложенного носа и воспалённого горла, но Лиса даже не успела испугаться, как медсестра уже сообщила, что дело сделано. Одевшись, девушка перевернулась на другой бок, впившись невидящим взглядом в белую стену напротив и ожидая, когда подействует введённое ей лекарство. За ширмой в это время вдруг стало слишком громко, к голосу медсестры прибавилось ещё три, одни из которых был блондинке знаком лучше всех. — Рози? — тихо проговорила она в пустоту. Послышалась чья-то тихая поступь, после чего холодная ладонь мягко коснулась руки блондинки. — Лиса, я здесь. — взволнованно проговорила подруга — Ну, и напугала же ты нас, дурёха! — «Нас»? — непонимающе переспросила Лиса, находясь где-то между сном и реальностью. — Тэхён с Чимином нашли тебя в коридоре в предобморочном состоянии всю в крови. — дрожащим голосом пояснила светловолосая — Боже, Манобан, если ты ещё раз так сделаешь, я позвоню твоим родителям! Угроза была серьёзная, но не настолько, чтобы отвлечь девушку от осознания первой части информации, поведанной подругой. По спине, несмотря на озноб, пробежал холодок. — Скажи, что ты пошутила. Или у меня всё ещё галлюцинации? — Что? — не поняла Рози — Ты о чём, какие галлюцинации? — Эта бестолковая мелочь со склонностью к поведению, явно не способствующему выживанию, почему-то считает, что мы ей привиделись. — неожиданно послышался из-за ширмы отчего-то злой голос Чимина. — Чим, успокойся. — вторил ему тот самый второй голос, который — до Лисы наконец стало доходить — действительно принадлежал Тэхёну - Всё обошлось. — Святые ананасы…- пробормотала Лиса. В ушах снова зазвенело, и девушка болезненно застонала. — Что такое? — забеспокоилась лучшая подруга, которую Манобан до сих пор не могла видеть, продолжая лежать лицом к стене. — Молодые люди, вы слишком шумные. — пожурила компанию медсестра, судя по приближающимся шагам, зайдя за ширму — Больной нужен отдых и полный покой, а вы тут устроили переговорную. Пусть немного поспит здесь, а, когда жар спадёт, заберёте домой и проследите, чтобы она соблюдала постельный режим. — Мы живём вместе, — тихо отозвалась Ча Ён, погладив засыпающую подругу по спине — я прослежу. — Прекрасно. А теперь кыш все отсюда, на занятия! — Я посижу здесь немного, если Вы не против…- это было последнее, что услышала Лиса, прежде, чем провалиться в сонное царство Морфея, так и не разобрав, кто сказал эту фразу. *** Оказавшись на улице, Дженни в полной мере убедилась, что синоптики не соврали: утренний накрапывающий дождь был лишь затишьем перед настоящей бурей. Впрочем, погода явно олицетворяла то, что происходило в душе самой девушки. Холодный дождь усилился, стоило девушке оказаться на крыльце академии, превращаясь в настоящую стену из воды, а неподалёку от здания сверкнула молния. Ким вышла под ледяные струи, совершенно не заботясь о моментально промокших волосах и одежде. Да и важно ли это? Хуже, чем было, ей уже стать не могло. В голове её всё ещё звучал голос Йонга, а перед глазами застыло лицо Чонгука и весь спектр эмоций, отразившихся на нём в тот момент, когда парень понял, что его тайна раскрыта. Видимо, такого поворота судьбы он желал в последнюю очередь. Впрочем, сама Дженни и вовсе предпочла бы, чтобы всё, что произошло с ней за последние полчаса, оказалось плодом её больного воображения. Страшным сном. Неудачной шуткой. Однако это была реальность. Слишком жестокая, чтобы в неё поверить, и всё же… Всё же «шутка» более, чем удалась. Чонгук выиграл пари, получив в награду не только авторитет среди отмороженных богатеев, но и невероятное по своей сути зрелище — разбитую Ким Дженни, чей мир в одно мгновение перевернулся с ног на голову. Она не помнила, как оказалась на парковке академии. Не помнила, как открыла автомобиль и забралась в него, намочив салон ледяными каплями, стекающими от самой макушки девушки на кожаную обивку водительского сиденья. Дженни не чувствовала холода. В это мгновение она ощущала много чего: неверие, стыд, отчаяние, удивление, злость, но только не холод. Внутри неё разгоралась гроза, грозившая превзойти по своей мощи ту, что находилась снаружи. Повернув ключ в замке зажигания, Дженни вжала педаль газа, с диким скрипом шин разворачивая автомобиль в сторону трассы. Лужи под колёсами взметнулись, словно бушующие волны, орошая брызгами и без того размытые дождём окна. Кажется, сквозь пелену воды она увидела чью-то фигуру, мелькнувшую на крыльце академии, заставившую её ускориться. В следующее мгновение машина уже с отчаянным рёвом двигателя неслась по дороге. Она ехала, ехала и ехала, не разбирая пути и не сбавляя скорости даже на поворотах. Вслед ей доносились гудки подрезанных на трассе автомобилей, которые тут же заглушал бьющий по металлу ливень. Да и какое дело ей было до этих сигналов? Разве они могли остановить ураган, бушевавший в её душе? Руки девушки до боли сжимали кожаную обивку руля, а глаза, наполненные слезами, смотрели только вперёд, пытаясь разобрать хоть какие-то очертания дороги. Преодолев с десяток светофоров, четыре из которых были проедены на красный, Дженни оказалась на абсолютно пустом хайвее. Новая волна воспоминаний захлестнула её, проносясь перед глазами как кадры немого кино: харлей, пустая дорога, его руки, удерживающие её над обрывом… Это всё было игрой с самого начала. А она, дура, повелась на неё. Дважды. Пронзительный крик огласил салон автомобиля, и девушка не сразу поняла, что этот звук отчаяния, похожий на вопль раненного животного, принадлежит ей. Она не осознавала, что делает. Казалось, что её организм пытался собственными силами избавится от боли, разъедающей её изнутри, словно боролся с проникнувшей в него инфекцией. Но это был смертельный вирус, в рекордные сроки поразивший каждую клетку её души и сердца. Хотелось вырвать последний из груди, чтобы остановить поток боли, обрушившейся на неё в одно мгновение, и Дженни машинально приложила одну руку к ноющей груди, всего на мгновение потеряв бдительность. Автомобиль завилял по дороге, повторяя движения руля, шины с диким скрежетом заскользили по мокрому асфальту. Кто-то говорил, что в ситуации между жизнью и смертью перед человеком проносится вся его жизнь? Бред. Последнее, что увидела Дженни, прежде, чем автомобиль на полной скорости улетел в кювет, были янтарные глаза. Его глаза. И всё.