Искусство любить

«По окончанию бала нам всем придётся снять маски».

Н. В. Андреева

— Sweetie, до сих пор не могу понять, как тебя угораздило! — причитал Алекс, вызвавшийся лично наводить красоту на голове шатенки, с комфортом устроившейся в кресле — Этот гипс тебе совершенно не идёт! Хотя, должен сказать, дизайн у него довольно…оригинальный. — Это Лиса постаралась, — хмыкнула Дженни, невольно бросая взгляд на свою ногу, устроенную на пуфике — а вообще, твои волнения уже немного устарели — даже пресса потеряла ко мне всякий интерес, а ты всё ворчишь. — Если бы вы, красотки, навещали своего обожаемого друга чаще одного раза в месяц, то я, может быть, тоже успел бы привыкнуть к вашим постоянным accidents. — обиженно фыркнул мужчина, тряхнув своей платиновой шевелюрой. — Ну, прости, обожаемый, — захихикала Джису со своего кресла, над волосами которой уже вовсю колдовал другой мастер — мы бы и рады заглядывать к тебе чаще, но, как ты сам заметил, эксцессы составляют неотъемлемую часть наших будней. Мы просто не успеваем из них выбираться! — Да уж, я вижу. — протянул Алекс, поочерёдно обведя взглядом троицу, присутствующую в его салоне — Признавайтесь, где вы потеряли мою названную сестру? Дженни и Джису синхронно повернулись к Ча Ён, задумчиво рассматривающей своё отражение в зеркале напротив, непрозрачно намекая, что объяснять отсутствие Манобан придётся ей. — Она позже подойдёт, — лаконично отозвалась светловолосая и, чуть подумав, добавила: — у неё вчера был…эм, сложный вечер, и она заявила, что имеет право отдохнуть, как минимум, до полудня, а не «заниматься накручиванием кудрей с утра пораньше». Алекс, расчёсывающий шелковистые волосы шатенки, искренне возмутился: — Так, значит, вы оцениваете мой тяжкий труд? Что за пренебрежение? Да мне, чтобы превратить вас из замученных тыкв в прежних блистательных принцесс, и половины дня не хватит! К тебе, милочка, это особенно относится! Последнее было адресовано всё той же Ча Ён, которая в ответ на выпад лишь тяжело вздохнула, признавая правоту мужчины. Засос на шее со вчерашнего дня никуда не делся, лишь проявился фиолетово — багряными оттенками, сияя на её коже едва ли не ярче, чем залегшие под глазами тени. Её визажист уже успела оценить масштабы трагедии, и сейчас занималась тем, что пыталась смешать на палитре несколько тюбиков тонального крема, надеясь таким образом перекрыть это, как выразился Алекс, «consequence of passion»*. — И что ты имеешь ввиду, говоря о сложном вечере? — продолжал тем временем допрос хозяин салона красоты — Надеюсь, Розанна, ma little sister взяла пример с тебя, и отдыхает сейчас в объятиях какого-то горячего красавчика, которого недавно собиралась превратить в Гринча, окрасив в зелёный? Подруги, переглянувшись, дружно прыснули. — Не в бровь, а в глаз, друг мой. — ответила Дженни, хмыкнув. Брови платиноволосого в удивлении взметнулись вверх: — Так, я угадал? — Почти, — с лукавой улыбкой отозвалась Джису, наблюдая за тем, как мастер ловкой рукой накручивает на бигуди очередную прядь её чёрных волос — отдыхает — то она, может, и одна, но вчера на танцполе они с этим «горячим красавчиком» устроили такое, что… — Да что рассказывать? — перебила подругу Дженни, потянувшись к смартфону, лежавшему на туалетном столике перед ней — У меня же видео есть. Алекс, уверяю, ты будешь в восторге! Мужчина, на мгновение прервав свою деятельность, с интересом уставился на экран протянутого ему телефона и, по мере воспроизведения записи, его точенное лицо вытягивалось всё больше, грозясь застыть в маске немого шока на веки вечные. На видео, снятом в полутёмном помещении клуба, несмотря на плохое освещение, было прекрасно видно всё, что происходило на танцполе. И посмотреть там было на что — прекрасно узнаваемая блондинка, одетая в обычные джинсы и футболку, светящуюся в флуоресцентном свете, кружила вокруг замершего в центре площадки парня, напряженно наблюдающего за каждым её движением. А девушка, еле достававшая макушкой этому парню до плеча, плавно обходила его, проводя пальчиками по его спине, плечам и крепкой груди. Когда же она, почти завершив свой круг, хотела сделать шаг в сторону, неподвижный до этого момента парень резко отмер и, схватив блондинку за тонкое запястье, притянул к себе, вынуждая буквально врезаться в его тело. Музыка, сопровождающая их странный танец, усилилась, и пара, не сводя друг с друга напряжённого взгляда, закружилась в едином, резком и страстном темпе по танцплощадке. Слишком близко, откровенно, и, в то же время, красиво, грациозно, не переходя границы дозволенного. — Это что, танго? — присвистнул Алекс, с восторгом наблюдая за разворачивающейся на экране картиной. — По официальной версии — да, — подала голос Ча Ён, хихикнув — но, на самом деле эти двое, скорее всего, даже не осознавали, что делают. — Кто и что не осознавал? — раздался уставший голос со стороны входа, который тут же сменился на возмущённый: — Айгу, вы это серьёзно? Джендыки, я тебя прибью! — Поздно! Если ты не заметила, я и так уже в гипсе. — легко парировала Ким, с хитрой улыбкой взглянув на взъерошенную Лису, замершую на пороге. Выглядела подруга презабавно: с раскрасневшимися, видимо, из-за спешки щеками, лохматыми волосами, в которых почти не осталось намёка на присутствие некогда голубых прядей, без грамма косметики и в светло-сером спортивном костюме она сейчас абсолютно не походила на ту коварную обольстительницу, что кружилась в страстном танце на видеозаписи. Оттого было ещё веселее наблюдать за столь резким контрастом между Лисой нынешней и вчерашней. — А будешь ещё в одном, если сейчас же не уберёшь свой телефон с глаз моих! — буркнула Манобан, подходя к Алексу и приветственно целуя его в щёку — Hello, ma brother! — Привет-привет, наглая опаздунья! — отозвался мужчина, приобнимая девушку в ответ — Ну, детка, я впечатлён! Не знал, что ты так умеешь! Лиса, отстранившись от друга, закатила глаза. — Ох, Кан, лучше бы я и не умела ничего… — проворчала она, проходя в мимо подруг и падая в дальнее свободное кресло. — Ты же, вроде, собиралась прийти на час позже? — обратилась к ней Ча Ён, смерив лучшую подругу внимательным взглядом. — Я передумала. — Манобан расслабленно откинулась на спинку кресла, позволяя подошедшему мастеру придирчиво оценить состояние её волос — Как оказалось, находиться в одиночестве, когда твоя голова готова взорваться — не самое лучшее решение. — И какие же мысли на этот раз провоцируют твою голову на столь отчаянный шаг самоуничтожения? — весело поинтересовалась Ким младшая. Лиса устало вздохнула: — Честное слово, скоро эти мысли спровоцируют меня на уничтожение одной брюнетистой головы! — Будет обидно, если ты это сделаешь, — вставил свои пять копеек Алекс, вернувшись к своим обязанностям мастера — этот жгучий брюнет — настоящий красавчик. — И настоящий дурак! — в сердцах воскликнула Манобан, на мгновение прикрывая глаза — Серьёзно, Алекс, если бы ты хоть раз попробовал с ним пообщаться, ты бы меня понял. — М-м, я бы попробовал, — тут же с энтузиазмом отозвался мужчина — дашь телефончик? — Что? Нет! Резкое восклицание блондинки спровоцировало дружный хохот всей честной компании, к которой она, осознав всю комичность ситуации, тут же присоединилась, слегка расслабившись. — Детка, да ты та ещё собственница, — прокомментировал хозяин салона, отсмеявшись — ну, давай, рассказывай, что успел натворить your lucky man? Не похоже, чтобы ты во время вашего зажигательного танца злилась на него. Лиса, успокоившись, впала в задумчивое состояние, мысленно воспроизводя события минувшего вечера. Это должен был быть показательный баттл, соревнование между ней и Паком, в ходе которого они собирались наглядно показать собравшимся в клубе кандидатам правила поведения на танцполе и, заодно, продемонстрировать свои навыки. И начиналось всё действительно так, как она планировала: ди-джей объявил баттл между капитанами, они с Чимином одновременно выступили в центр расчищенной площадки, остановившись друг на против друга, испепеляя друг друга взглядами, как настоящие соперники, не собирающиеся уступать первенство в предстоящем «бою». В тот момент, глядя на возвышавшегося перед ней парня, Лиса испытывала какое-то будоражащее душу волнение, вперемежку с азартом, передавшимся ей, очевидно, от общей накаляющейся атмосферы и накрывшим её с головой. Очевидно, что-то подобное испытывал и Пак, судя по озорному блеску его чёрных глаз, которые выдавали истинные эмоции парня даже сильнее, чем ухмылка, появившаяся на его губах с первыми звуками энергичной хип-хоп композиции. Что-то ещё было в этом взгляде, на секунду заставившее девушку засомневаться в правдивости того азарта, который всецело излучал брюнет, но она не успела обдумать это странное, секундное помутнение. — Учти, ты сама настояла на этом батле, — выдал Чимин всё с той же многообещающей ухмылкой — не думай, что я буду поддаваться. Лиса, подхватив исходящий от парня дух соперничества, скептически хмыкнула: — Оставь свои джентльменские замашки при себе, брюнетик, — сделав акцент на последнем слове, ответила она — спорим, я уделаю тебя в два счёта? — Осторожно, Обезьянка, — понизив голос почти до шёпота, произнёс Пак, как и она, выделяя интонацией её прозвище — с огнём играешь. «Посмотрим, кто из нас сгорит в нём первым.» — пронеслась в голове блондинки шальная мысль, которую она предпочла не озвучивать, лишь растянув губы в предвкушающей улыбке. Пожимать друг другу руки, как это часто делали участники батла, они не стали — внутреннее чутьё Лисы подсказывало, что этот мирный жест в их с Паком исполнении может обернуться чем-то неподходящим в данных условиях, а потому, первой прервав зрительный контакт, уверенно направилась в свой «угол» танцпола. И всё-таки Чимин не удержался от галантного жеста, позволив девушке начать их соревнование. Всё было просто отлично — они по очереди возвращались в центр площадки, демонстрируя свои таланты зрителям и друг другу, погружаясь в очередную композицию, вовремя сменяемую ди-джеем и получая настоящее удовольствие от атмосферы драйва и ощущения игры, которую они, сами того не осознавая, затеяли между собой. А, когда всё-таки осознали, остановиться уже не представлялось возможным. В какой-то момент они начали провоцировать друг друга. Неизвестно, чего конкретно добивался Чимин, но Лисе, вдруг, до электричества в кончиках пальцев захотелось пощекотать нервы брюнету. И, если его провокации сводились к тому, чтобы взять девушку на «слабо», вынудив выполнить что-то, что могло бы превзойти те выкрутасы, которые он отчаянно выделывал на площадке, то Манобан, не обладая навыками нижнего брейк-данса и прочими трюками, в которых Пак явно был профи, решила действовать самым хулиганским способом — в один из раундов, когда настала её очередь «отвечать» брюнету, она за руку вытянула уже успевшего отойти в свой угол парня обратно и, подав знак ди-джею, плавно провела ладонью по мускулистой руке остолбеневшего от подобной наглости парня, размещая ту на его плече. Энергичный хоп сменился на обманчиво — плавную композицию, и блондинка, коварно улыбаясь собственным мыслям, начала свой раунд. Не отрывая своей ладони от разгорячённой кожи парня, жар которой чувствовался даже сквозь плотную ткань чёрной футболки, Лиса медленно стала обходить его внушительную фигуру — провела пальчиками по ключице, коснулась груди, чувствуя, как гулко бьётся в ней его сердце, и как её собственный орган вдруг начал подстраиваться под этот темп, вместе с играющей для них музыкой: Безумие, внутри меня растет опасность. Не могу помочь себе узнать секреты, которые не смогу рассказать Я люблю запах бензина, И зажигаю спичку, чтобы отведать тепла… Пальцы, чуть дрогнув, коснулись другого плеча брюнета, и Лисе на мгновение показалось, что тот судорожно втянул носом резко уплотнившейся вокруг них воздух. Она и сама уже не особо радовалась затеянной ею игре, начиная терять контроль над ситуацией, хозяйкой которой она казалась себе ещё каких-то пару секунд назад. Но это тело. Его жар, обжигающий ладонь. Странное чувство, поселившееся где-то внизу живота, сейчас совсем не напоминало то тёплое и пушистое нечто, которое Манобан обычно испытывала. Сейчас это ощущение больше походило на медленно разгоравшейся внутри неё огонь, и непонятно, кто именно был его проводником — она, передающая через касание этот усиливающийся жар, или брюнет, прикосновение к телу которого вдруг стало нестерпимо жечь её пальцы. Это чувство воспламенения стало настолько ощутимо и физически невыносимо, что Лиса, еле завершив свой круг, резко одернула руку, делая шаг в сторону, как вдруг… Внезапный рывок почти впечатал её в горячее тело брюнета, а её губы обдало его жаркое дыхание, когда парень, поймав блондинку в свои объятия, резко выдохнул, словно до этого момента и вовсе не дышал. …Мне всегда нравилось играть с огнем Играть с огнем…* И они во второй раз за этот безумный во всех отношениях вечер закружились по танцевальной площадке, однако, этот танец абсолютно отличался от того, что они затеяли часом ранее на одной из центральных улиц — он был более порывистым, резким, страстным, и в действительности напоминал неукротимую стихию, сжигающую всё на своём пути. Лисе внезапно подумалось, что, если бы царившее между ними напряжение можно было увидеть, то в тот же миг вокруг них с парнем взвились бы языки алого пламени. Она и предположить не могла, что сгорать можно с таким упоением. Лиса смотрела в его глаза и чувствовала, как её всё сильнее затягивает в этот омут, в глубине которого плескались опасные искры. Сколько времени ей потребуется, чтобы однажды увидеть в них тот огонь, который она так явственно ощущала каждой клеткой своего тела, прижатого к крепкой груди брюнета? Позволит ли он себе поддаться этому искушению так же бездумно, как сделала это она? То, что парень из последних сил пытается ему сопротивляться, сомнений не возникало — Манобан видела эту внутреннюю борьбу, которая шла в нём в эти самые минуты, пока они кружились по отполированному паркету ночного клуба, но совершенно не понимала причин её возникновения. Это было похоже на борьбу чувств с разумом, и, судя по всему, это внутреннее противостояние шло на равных. А потом всё закончилось. Музыка ещё играла, когда брюнет внезапно остановился посреди танцпола, тяжело дыша и пораженно глядя на девушку в своих руках. Прямо под её внимательным взором взгляд Чимина стал проясняться, словно в его голове усиленно заработали какие-то ранее отключившиеся механизмы, помогающие разуму, так или иначе, одержать победу. Сильные руки безвольно упали вдоль его тела, отпуская и позволяя Лисе сделать шаг назад и вдохнуть полной грудью. В непосредственной близости от него это не представлялось возможным. — Я…- хрипло произнёс Пак, невидящим взглядом уставившись в толпу, бушевавшую у края танцплощадки — Думаю, этого достаточно. Пора начинать…кастинг. — Да, пора. — глухо, на автомате ответила Манобан, не уверенная, что брюнет вообще расслышал её слова сквозь продолжавшую играть музыку. Но ему, кажется, этого и не требовалось — ещё раз кивнув куда-то в пустоту, Чимин стремительно развернулся и направился к судейскому столу, за которым их уже ожидали друзья. Подойдя к непривычно хмурому Хосоку, брюнет что-то коротко сказал, и тот, смерив друга мрачным взглядом, кивнул, пересаживаясь на соседнее с Лисой место, которое она только собиралась занять, последовав за Паком. Её словно окатило ушатом ледяной воды. Этот показательный жест, явственно говорящий о нежелании парня находится рядом с ней после того, как они буквально пару минут назад чувствовали дыхание друг друга, заставил на мгновение оцепенеть, растерянно глядя на брюнета, который, казалось, и вовсе её не замечал, полностью погрузившись в изучение бланков с именами «конкурсантов». — Лисёныш, садись. — позвал её Хосок, мягко потянув за запястье и вынуждая-таки занять своё место. Манобан, бросив беспомощный взгляд на хмурого друга, послушно опустилась на стул, чувствуя, как что-то внутри неё потихоньку замерзает, вызывая неприятные покалывания в груди. Это было странно. Непонятно. Обидно. В голове сразу закрутился вихрь тревожных мыслей: она сделала что-то не так? Он обиделся на её фривольное с ним поведение? Тогда зачем притянул к себе? Что <i>это было вообще? Все её маломальские попытки выяснить причину внезапно холодного поведения Пака так и не увенчались успехом — весь остальной вечер парень был занят исключительно разворачивающимся на танцполе зрелищем, передавая свои комментарии по поводу того или иного кандидата в команду через Хоупа. А, когда в двенадцатом часу ночи баттл завершился, и на обещанном интерактивном экране высветился список людей, утверждённых в команду «Dancing Monkeys», брюнет, бросив пару слов всё тому же Хосоку, покинул клуб, ни с кем не попрощавшись и полностью проигнорировав слова ди-джея о том, что вся новоиспеченная команда просто обязана задержаться ещё на некоторое время в клубе и отпраздновать такое радостное событие. Впрочем, сама Лиса в этот момент уже не видела ничего радостного в этом вечере — для неё он был испорчен в одно мгновение. — Хось, — обратилась она к другу, прежде, чем отправиться к ожидающим её возле бара подругам — Скажи, я сделала что-то не то? Русоволосый, до этого переговаривающийся о чём-то с рядом сидящей Юри, окинул подругу печальным взглядом и слегка сжал её плечо в знак поддержки. — Нет, Лисёныш, — ответил он, сделав тяжёлый вздох — ты…просто влюбилась в самого сложного человека... </i> — …Ma darling, ты ещё с нами? Ау-у! — громкий голос Алекса, пытавшегося, видимо, уже не первый раз достучаться до неё, вернул Манобан в реальность, заставив в очередной раз подпрыгнуть на месте. — Мисс, пожалуйста, Вы не могли бы сидеть спокойно? — не выдержал мастер, выронив из рук расчёску от неожиданности — Мне нужно привести в порядок Ваши волосы. — Простите, — пробормотала блондинка, поймав на себе четыре пары обеспокоенных глаз — да, Алекс, я тут. — Так, что вчера произошло? — повторила вопрос мужчины Дженни, выглядывая из-за кресла Джису — Ты нам так ничего и не объяснила толком. — О, я бы с радостью это сделала, — фыркнула Манобан, чувствуя, как на смену вчерашней обиде вновь приходит злость — если бы сама понимала хоть что-то! — Ты не пробовала ему позвонить? — осторожно поинтересовалась Ча Ён, будучи единственной осведомлённой о причине столь нестабильного состояния лучшей подруги. — Ещё чего, — фыркнула та — это же не у меня расстройство личности и явные признаки маниакального психоза! О том, что она пробовала дозвониться до парня всё минувшее утро, решительно настроенная разобраться в причинах его безобразного поведения, блондинка решила благополучно умолчать. — А вот это правильно! — похвалила её Дженни, вновь откидываясь на спинку кресла — Знаешь что? Чёрт с ним! Ты абсолютно верно заметила — если он ведёт себя, как придурок, то здесь навряд ли можно чем-то помочь. — Я бы не была столь категоричной, — хмыкнула брюнетка, скосив глаза в сторону шатенки — но доля здравого смысла в твоих словах имеется. Правда, Манобан, оставь это. Не знаю, что произошло с вами после, но на танцполе парень был заинтересован в вашем…эм, «общении» ничуть не меньше, чем ты. — Видимо, всё-таки меньше. — невесело усмехнулась Лиса, и, осознав, как жалко это, должно быть, звучало, поспешно добавила: — Ладно, давайте закроем эту тему. Мне нужно припасти остатки своей нервной системы для сегодняшнего вечера. — Согласна, — поддержала её Ким младшая, пряди которой уже благополучно были закручены в бигуди, а парикмахера на время сменил визажист, принявшись наносить тон на лицо брюнетки — денек предстоит не из лёгких. Рози, ты там дышишь вообще? Светловолосая, наблюдавшая за тем, как мастер сосредоточенно смешивает оттенки тонального крема уже на её шее, честно откликнулась: — С трудом. На самом деле, я даже не знаю, за кого больше переживаю. — Боишься, что господин Пак придушит Тэхёна прямо на месте, или что он получит шок от его излишней самоуверенности? — хмыкнула Лиса, пытаясь переключиться со своих невесёлых мыслей на что-то более позитивное. Например, на предстоящую, в её понимании, казнь возлюбленного подруги. Ча Ён закатила глаза: — Никто никого не придушит… А вот шок, возможно, получит не только папа. — А? Ты о чём? — не поняла блондинка, нахмурившись. — Да так, — лучшая подруга покачала головой, словно отгоняя от себя наваждение — мысли вслух. Джен, что насчёт тебя? Брови шатенки в удивлении взметнулись вверх: — А что насчёт меня? — Я тебя сейчас покусаю. — предупредила подругу Джису, тяжело вздохнув. — Что Чону от тебя надо? — прямо задала вопрос Лиса, никогда не отличавшаяся тактичностью. — Манобан…— попыталась остановить подругу Рози. — Who is Чон? — полюбопытствовал Алекс, внимательно следящий за диалогом четвёрки. Дженни, решив проигнорировать вопросы подруг, молча указала рукой на одну из надписей на своём гипсе, выведенную красным блестящим маркером. — «Чон Чонгук — всемирный засранец!» — по слогам прочитал мужчина, хохотнув — Girls, вы интригуете меня своими рассказами всё больше и больше! Что это за банда красавчиков, о которых вы отзываетесь с такой passion? — Есть одна компания, — задумчиво отозвалась шатенка, безрадостно хмыкнув — столкнулись однажды при…инциденте, теперь не знаем, как из этого общества вырваться. — Если не знаете, значит, не так уж вам этого хочется. — наставительно заметил Алекс, хитро прищурившись — Но вот, что я вам ещё скажу, ma queens — если собираетесь в бой, то следует сразу идти с тяжёлой артиллерией. А, как известно, главное оружие любой девушки — это… — Мозг? — предположила Джису, покосившись на мужчину. Хозяин салона закатил глаза: — Само собой. Но я, вообще-то, имел ввиду кое-что, более очевидное мужскому взгляду. Девушки в унисон рассмеялись. — Ладно, мастер Йода*, — хмыкнула Лиса, забирая из рук парикмахера палитру красок — выдавай нам наши доспехи. *** Чимин стоял в ванной комнате, облокотившись о старую раковину. Холодный душ прогнал остатки сна, но не избавил от вселенской усталости, которая ощущалась парнем не столько физически, сколько морально. Последние две недели каждодневных тренировок, учебных дел и душевных метаний вымотали его похлеще, чем предыдущие полгода, проведенных в скитаниях, поиске крова и стабильной работы. И, если напротив двух первых пунктов уже давно стояла корявая, но галочка, то последний оставлял желать лучшего. Почему-то именно сегодня Чимин, как никогда до этого, ясно ощущал всю неправильность того, что он делает. Сегодня у него бой. Он не переживал по поводу своей готовности — его регулярные тренировки, какими бы изматывающими они ни были, принесли свои результаты. Чимин чувствовал это, замечал трансформацию своего тела и сейчас с уверенностью мог сказать — он готов выиграть. И стимул, который вчера подкинул ему Донг, лишь подстёгивал его настрой.  «— Пак, ты просто обязан уложить этого ублюдка, понял? — вещал вчера хозяин «Райдера» во время их телефонного разговора — Я поставил на твою победу клуб.» Клуб. Рехнуться можно. Собственно, именно в последнем парень и заподозрил старого знакомого, о чём непрозрачно ему сообщил во время всё того же диалога.  «— Переваливаешь на меня ответственность за свой бизнес? Донг, какого хрена? — Того самого, которого ты должен заставить завтра отхаркиваться собственной кровью! — огрызнулся в ответ мужчина — Этот грёбаный отброс пробовал меня шантажировать, псих недобитый. Думает, если у него есть связи в «моих кругах», то имеет на это право… Короче, это дело принципа в моём случае, и больших денег — в твоём. Так что не подведи меня, парень, иначе…я очень расстроюсь. Пак не поверил своим ушам. — Ты мне сейчас угрожаешь? — уточнил он, чувствуя, как его охватывает злость. Подобного отношения от своего давнего «работодателя» и, как он думал, приятеля, он не ожидал — Серьёзно? Мне? — Всего лишь мотивирую. — парировал тот обманчиво-спокойным тоном — Уверен, Зверь, ты меня не подведёшь.» — Старый придурок. — выругался Чимин, проведя ладонью по запотевшему зеркалу. Это было слишком. Всё, что происходило. Конечно, с самого начала было глупо надеяться на то, что его подпольные бои без правил ограничатся выходом на ринг пару раз в месяц и получением приличной суммы, которой с лихвой хватало на жизнь до следующего боя. Донг никогда не давал своему лучшему бойцу никаких гарантий, да и сам Чимин здраво оценивал все риски, на которые шёл. И всё же осознание того, что его поставили перед фактом — победить или поплатиться за проигрыш, здорово вывело из себя. Нет, он не сомневался в своих шансах на победу. Но его откровенно бесил тот факт, что он против воли оказался втянут в чужие разборки. Чёртов китайский мафиози решил использовать его как своё оружие, а Пак терпеть не мог, когда его использовали. Но отступать было поздно. По двери с той стороны нетерпеливо грохнули кулаком. — Ты там уснул, что-ли? Чимин, тяжело вздохнув, вышел из ванной. — У тебя телефон, небось, перегрелся, — поведал Хосок, смерив соседа хмурым взглядом исподлобья — от пропущенных звонков. — Так ответил бы, — бесстрастно отозвался Чимин, направляясь в гостиную — абонент, кажется, тебе вполне знаком. Хоуп, который уже собирался было скрыться за дверью освободившейся уборной, остановился, облокотившись о дверной косяк. — Вот только звонила она явно не для того, чтобы со мной болтать. — сквозь зубы произнёс он. — Теперь об этом уже не узнать. — парировал Пак уж из комнаты, бросив короткий взгляд на лежавший на журнальном столе телефон. Он, наконец, молчал. — Чёрт! — не выдержал Хосок, вновь появляясь на пороге и гневно взирая на друга — Пак, какого… — Если ты собрался прочитать мне нотацию по поводу моего поведения, то можешь не утруждаться. — остановил его брюнет, доставая из-за обшарпанного кресла спортивную сумку — Я и без тебя знаю, что совершил ошибку. И не одну. Русоволосый сделал глубокий вдох, успокаиваясь. — Раз знаешь, то почему продолжаешь поступать как последний му… — Нет, ты не понял, Хоуп, — вновь перебил друга Чимин, скидывая в сумку разбросанные по дивану вещи — ошибкой было соглашаться на авантюру Манобан. Вчерашний вечер был ошибкой, как и всё из него вытекающее. А сейчас, — брюнет запнулся, остановив взгляд на боксёрских перчатках — я пытаюсь её исправить. — Игнорируя девушку, с которой вас теперь связывает общее дело? — фыркнул Чон, сложив руки на груди — Пак, она умудрялась достучаться до тебя по телефону всю ту неделю, что валялась дома с температурой. Думаешь, ей составит труда достать тебя теперь, когда у вас появился веский повод видеться ещё чаще, чем раньше? Чимин устало вздохнул: — Я не отказываюсь от нашего с ней уговора, — пояснил он — просто сегодня у меня нет ни времени, ни желания обсуждать следующий этап её безумной идеи. И слышать в её голосе обиду и разочарование. — Безумной идеи, говоришь? — издевательски хмыкнул Хосок, однако, выражение его лица оставалось далеким от весёлого — А не ты ли, случайно, был первым, кто эту самую идею поддержал? Как тебя понимать? Что за гребаные игры в «горячо — холодно»? То ты за неё волнуешься, то ведёшь себя так, будто тебе вообще наплевать на неё и её чувства. Помогаешь воплотить в жизнь все её сумасбродные желания, сопровождаешь повсюду, словно чёртов телохранитель, а в следующий момент просто сбегаешь, оказавшись не в силах справиться с хаосом в собственной башке! И теперь попробуй сказать мне, что это не так! — Много ты знаешь! — рявкнул Чимин, не выдержав, но тут же взял себя в руки — Слушай, Хоуп, просто не лезь ко мне, ладно? Со своей башкой я разберусь без чьей-либо помощи. А ты, если так переживаешь, мог бы постараться выполнять все перечисленные тобой функции вместо меня. Ты, всё-таки, её друг, не я. — Именно поэтому я не могу просто сидеть и наблюдать, как моя подруга пытается достучаться до безмозглого идиота, который — это ясно, как день — тоже испытывает к ней нехилые чувства, но какого-то чёрта всё усложняет! Чимин с силой дёрнул молнию на сумке, застёгивая, и стараясь не думать о правдивости слов, брошенных другом. Отрицать свою вину было бессмысленно — если Хосок думал, что Чимин считает своё поведение нормальным, то он явно плохо знал своего соседа. Точнее, он просто не знал о том, какой хаос творится в его жизни, а Пак не собирался объяснять. А ведь ещё вчера ему казалось, что всё можно исправить. Сидя в кафе с пылающей энтузиазмом Лисой, которая попеременно то пыталась выяснить, откуда на его руках раны, то взахлёб делилась своими эмоциями и планами на ближайшую неделю, Пак на мгновение почувствовал то самое долгожданное, так редко посещающее его чувство покоя. Она болтала без умолку, лишь изредка прерываясь на поглощение жареного риса, а он наблюдал за тем, как на её лоб падает светлая чёлка, которую она постоянно поправляла руками. Как в уголках глаз образовывались микро-морщинки, когда она улыбалась, рассказывая очередную чепуху. Как искренней радостью горели её глаза при виде принесённого официантом шоколадного десерта. Оказалось, что столь неординарную, яркую девушку можно было обрадовать самыми обычными мелочами. Например, танцем на центральной улице города под весёлое бряканье уличных музыкантов, или неожиданно обнаруженной закономерностью в его к ней обращении. Её совершенно глупая теория о прозвищах, сказанная в шутку, но с таким серьёзным выражением лица, действительно смогла вывести его из равновесия, и одновременно передала ему частичку того ребяческого веселья, которое чувствовалось в каждом движении блондинки. Это было так непривычно — проводить с ней время, слушать её звонкий голос, выводить из себя типичными для них колкостями и чувствовать, будто нет ничего более правильного во всём мире. А потом был этот телефонный звонок. Звонок, в одно мгновение разорвавший ту тонкую нить надежды, что успела зародиться в душе Пака. Рядом с этой девушкой легко было начать верить в сказки. Но реальность разрушала их буквально по щелчку пальцев. Вернувшись после телефонного разговора к оставленной на площадке девушке, Пак хотел было уже сказать ей о том, что вынужден отказаться от выполнения своей части их уговора. Нужно было всего-то сказать, что у него появились срочные дела, что он не сможет участвовать в последнем этапе отбора, не сможет выйти с ней на танцпол и что она может попросить Юри или Хосока занять его место, а он, в сою очередь, аннулирует свою просьбу помочь ему с бальными танцами. Это было бы справедливо. Да, Лиса наверняка бы разозлилась, возможно, даже больше никогда не заговорила бы с ним после такого предательства, но это была самая подходящая возможность, чтобы максимально оттолкнуть её от себя. Провести между ними бетонную стену, за которой девушку не смогло бы достать то дерьмо, которое так медленно, но верно пробиралось в его жизнь. Боже, да он ведь только что уверил её в том, что у него нет проблем с законом, и буквально через полчаса оказался втянут в дела нелегала! Так, кто ему объяснит, почему он всё же не смог произнести заветное «я ухожу»? Чимин не должен был позволять себе поддаваться чувствам, но, очевидно, именно это он и сделал. Просто увидел счастливое лицо блондинки, провожающей взглядом угловатого мальчишку в толпе, и его язык словно приклеили к нёбу. Он не хотел стирать с её лица эту улыбку. В конце-концов, девушка не должна была страдать из-за его проблем, а он не сомневался, что будет, если он сейчас возьмёт и перечеркнет одной фразой все её старания. Поэтому он решил продержаться до конца вечера. Сделать вид, что ничего не изменилось, провести этот дурацкий отбор и уйти. Но этот танец. Всё испортил этот чёртов танец. Он не спал полночи, пытаясь выкинуть из своей головы воспоминания о том моменте, когда он, поддавшись совершенно эгоистичному порыву, не дал Лисе уйти с танцпола, притянув к себе и тем самым запустив бомбу замедленного действия. Теперь он знал, чем может грозить потерянный всего на секунду контроль — видел это в её глазах, когда всё-таки нашёл в себе силы уйти из клуба, ничего не сказав. Но что бы он ей сказал? Как объяснить этому наивному созданию, что чувства — не всегда благо? Как донести, что они живут в совершенно разных мирах, которые не должны были пересекаться, и минувший вечер лишь в очередной раз это доказал? — Если я скажу, что просто не умею по-другому, а потому хочу огородить её от очередного разочарования, тебе станет легче? — обратился он к Хосоку, продолжавшему наблюдать за его сборами. — А тебе? — в свою очередь поинтересовался он и, осенённый неожиданной догадкой, добавил: — Пак, у тебя какие-то проблемы? — Когда бы у меня их не было? — парировал тот, натягивая на себя футболку. Проведя рукой по ещё влажным волосам, Чимин накинул на плечо спортивную сумку и прошёл мимо друга в коридор. — Нет, что-то случилось, — задумчиво проговорил Хоуп, не сводя с него мрачного взгляда — ты из-за этого вчера так из клуба стартанул? Собирался продержаться до конца, но, кажется, танцы с Лисёнышем немного пошатнули твоё душевное равновесие, а? Иногда Чимину хотелось прибить собственного соседа за излишнюю проницательность. — Не придумывай, — как можно более небрежно отмахнулся он — просто смирись с тем, что я - эгоистичный подонок, который не умеет испытывать что-то большее, чем физическое влечение, что, собственно, ты вчера прекрасно видел на танцплощадке. А теперь, если твои вопросы на этом закончились, я пойду на тренировку. — В час дня? — удивился русоволосый, знающий о том, что друг предпочитал отрабатывать удары в вечернее время. — Пока, Хоуп. — с нажимом произнёс брюнет, вылетая из квартиры. Сейчас ему никак нельзя было думать о ней. Не тогда, когда он оказался по уши втянут в очередное болото своей жизни, поставленной сегодня на кон. Не тогда, когда ребяческая фраза «кошелёк или жизнь» вдруг обрела совершенно новое значение. Ему нужен холодный разум. И душащее чувство вины, разъедающее внутренности и ковыряющее сердце, было сейчас совершенно ни к чему. *** Величественное здание особняка госпожи Ким Джи Ён светилось бесчисленными огнями иллюминации, которые, казалось, были способны превратить опустившиеся на город сумерки в ясный день или, на худой конец, в белую ночь. Помпезное, старинное трёхэтажное сооружение сегодня явно выделялось на фоне двух десятков не менее известных домов элитарного загородного района, в список жителей которого входили не последние люди Сеула, занимающие высокий статус в той или иной культурной, финансовой и политической сферах. Сегодня же, казалось, что число всех этих высокопоставленных лиц сконцентрировалось в стенах данного особняка, к которому верно приближался автомобиль семьи Ким. — В салоне Анны Павловны Шерер собралась вся петербургская знать…* — пробормотала себе под нос Джису, из окна машины разглядывая площадку перед ставными воротами помпезного здания, усеянную дорогими автомобилями. — О чём ты говоришь? — обратилась к брюнетке родительница, сидящая по правую руку от неё и, видимо, услышавшая ворчание дочери. — О русской литературе, — невозмутимо отозвалась та, усмехнувшись — думаю, если бы люди решили создать современную инсталляцию одного из эпизодов романа Толстого, то она выглядела бы именно так. Госпожа Ким, смахнув несуществующие пылинки с собственного плаща, недовольно поджала губы: — Джису, твои шутки в данной ситуации совершенно неуместны. — Какие уж тут шутки. Женщина бросила на дочь строгий взгляд. — Пожалуйста, постарайся хотя бы один вечер вести себя подобающе статусу этого мероприятия. Сегодня здесь присутствует много важных людей и прессы, нам совершенно не нужны ваши с подругами очередные эксцессы. Ким младшая, сделав глубокий вздох, повернулась к взирающей на неё родительнице. — Мама, я помогала организовывать этот вечер. Неужели ты думаешь, что меня прельщает идея самолично устроить беспорядок и погубить все наши с девочками старания? Автомобиль припарковался на одном из свободных мест огромной парковки, и брюнетка, вдохновленная тем, что напряженная поездка в одном салоне с родителями подошла к концу, весело добавила: — А вообще, правильно делаешь! Господин Рю, — обратилась она к открывшему ей дверь водителю — где там мои петарды? Кажется, я припрятала их в багажнике. — Ким Джису! — возмущённо шикнула на неё родительница под весёлый смех мужа, который, в отличие от супруги, по достоинству оценил шутку дочери. Брюнетка, благодарно улыбнувшись водителю, подавшему ей руку и помогающему выбраться из салона автомобиля, беспечно откликнулась: — Мам, расслабься, всё будет нормально. Сегодня я не настроена позорить нашу семью своими, как ты выразилась, «эксцессами». — Правда, жизнь моя, оставь в покое нашу дочь, — поддержал её отец семейства, следом за брюнеткой выбираясь из машины и самостоятельно подавая руку пылающей от негодования жене — мы все заинтересованы в том, чтобы спокойно провести этот вечер. К тому же, навряд ли какая-либо очередная выходка Джису и её очаровательных подруг смогла бы переплюнуть новость о том, что наш сын, наконец, вступил в отношения не делового характера. Ким младшая, не удержавшись, хмыкнула. — Спасибо, пап. — И этот факт меня совершенно не успокаивает. — ответила госпожа Ким, устраивая руку на локте супруга. Джису вместе с родителями плавно двинулась к гостеприимно распахнутым главным воротам особняка и, ступив на мраморные ступени высокой лестницы, ведущей прямиком к крыльцу, растворилась среди разодетой в дорогие костюмы и платья толпы, каждый в которой, казалось, являлся неофициальном участником соревнования «кто сумеет поместить на себя половину состояния своего банковского счёта». Шелест вечерних нарядов, стук каблуков и приглушённые голоса терялись в звуках вспышек фотокамер — СМИ, стараясь притворяться как можно более незаметными, атаковали высокую лестницу по краям, выстроившись в ряд и раздражая попеременным щелчком своих рабочих инструментов. Ощутив очередную вспышку прямо у своего лица, Ким младшая с трудом подавила желание зажмуриться от неприятного яркого света — благо, держать лицо на публике её научили ещё в глубоком детстве, потому брюнетка, расправив плечи, продолжила шествие к главному входу, где новоприбывших гостей уже ожидала хозяйка вечера. Или, точнее сказать, хозяйки. — Добрый вечер, госпожа Ким. — с улыбкой поприветствовала родительница Джису невысокую статную даму, чьих каштановых волос, несмотря на возраст, едва ли успела коснуться седина. Эти самые волосы были собраны в элегантную причёску, и лишь пара аккуратных прядей обрамляла приятное лицо женщины, осветившееся сдержанной улыбкой. Поправив накидку из синего бархата, покрывавшую её плечи, хозяйка особняка, она же госпожа Ким Джи Ён, она же бабушка замершей по правую от неё руку Дженни, коротко кивнула матери брюнетки и протянула усеянную перстнями сухую ладонь её отцу для приветствия. — Спасибо, что откликнулись на моё приглашение. — чинно произнесла женщина — Бесконечно рада видеть вашу семью в почти полном составе. — Для нас честь быть Вашими гостями, госпожа Ким, — вернул благодарность господин Ким, чуть поклонившись в знак уважения — Вы, как всегда, превзошли саму себя — приём обещает завершиться щедрыми пожертвованиями. Женщина чуть наклонила голову в бок, принимая комплимент: — Ваша дочь сыграла в организации данного вечера не последнюю роль, — госпожа Ким, переведя внимательный взгляд тёмно-серых глаз на замершую чуть поодаль брюнетку, тепло её улыбнулась — так что, это мне стоит выражать благодарность. Джису послала бабушке подруги ответную улыбку: — Я всегда рада помочь, госпожа, — переглянувшись с лучшей подругой, искренне добавила: — не могу не отметить, что Вы прекрасно выглядите! Хозяйка вечера коротко рассмеялась, на мгновение сбрасывая с себя маску утонченной сдержанности. Несмотря на то, что женщина, как и родители Джису, имела довольно высокое положение в обществе, железный нрав и происходила из аристократического рода, она всегда казалась брюнетке более живой и человечной, чем типичные представители подобного общества. Госпожа Ким яро горела идеей воспитать из своей внучки леди благородных кровей, свою преемницу, но никогда не навязывала той типичные для Высшего общества предубеждения. Например, женщина не видела ничего зазорного в том, чтобы заводить дружбу или отношения с человеком, который ниже тебя по статусу, что, в свою очередь, для матери Джису являлось настоящей катастрофой. Возможно, дело было в том, что покойный супруг самой госпожи Ким был обыкновенным предпринимателем, а, может, она всего лишь относилась к жизни проще. За эту лёгкость, прячущуюся за маской статности, женщину обожала вся их взбалмошная четвёрка, и она всегда отвечала им взаимностью. — В любом случае, вас, мои дорогие, мне не затмить при всём желании. — заметила госпожа Ким, переведя взгляд с брюнетки на внучку и обратно. — Добро пожаловать, — решила вступить в диалог шатенка, послав родителям подруги дежурные улыбки и вызвав у последней сдавленный смешок — приятного вечера! Чета Ким, поблагодарив девушку, двинулась к дверям особняка, и брюнетка, чуть замедлив шаг, коротко шепнула подруге: — Отлично держишься. Тебя ещё не съели живьем за это платье? Дженни, не выдержав, приглушённо фыркнула: — Зубов не хватит. — парировала она и, пользуясь тем, что новоприбывшие гости были увлечены обязательным обменом любезностями с госпожой Ким, лукаво добавила: — А вот тебя сейчас, кажется, до самых косточек обглодают — твой философ уже здесь. — Помолчи. — шикнула на неё Ким младшая, сердце которой пропустило удар от предвкушения скорой встречи с мужчиной. С её мужчиной. — Иди уже, — тихо захихикала шатенка, и, проигнорировав все правила приличия, легонько подтолкнула подругу ко входу — и не раздражай меня своей счастливой мордашкой — мне тут ещё двадцать минут торчать! — Я в тебя верю. — на последок бросила та ей слова поддержки и, проигнорировав тяжёлый вздох подруги, шагнула внутрь. Отдав одному из дворецких свой плащ и миновав просторный холл, Джису очутилась в главном зале, поражающим своими размерами и богатством даже тех, кто не единожды являлся гостем этого дома. Помещение отличалось обилием красно-золотых оттенков — видимо, у семьи Дженни имелась какая-то особая тяга к этим цветам — но, тем не менее, ни один из них не раздражал глаз, а смотрелся очень гармонично и не делал пространство слишком вычурным. Под высоким потолком сверкала камнями огромная антикварная люстра, играющая бликами на стенах зала и мраморном полу, в котором, если постараться, можно было разглядеть своё отражение — настолько он был начищен. На небольшом подиуме у дальней стены зала возвышался бардовый рояль, рядом с которым разместилась небольшая группа музыкантов, оглашающих зал приятной классической композицией. По бокам же тянулись длинные столы, накрытые золотистыми скатертями, заставленные всевозможными закусками. Тут и там мелькали бардовые пиджаки официантов, разносящих шампанское, и Ким младшая с благодарным кивков приняла один из бокалов с подноса подоспевшего к ней парня, примерно её ровесника. Просканировав уже собравшихся гостей взглядом, и не обнаружив среди них подруг, брюнетка тяжело вздохнула — поддержка на этом «празднике тщеславия» ей бы не помешала. Родители обнаружились стоявшими около одного из столов в компании смутно знакомой ей семейной пары, и брюнетка, мысленно решив, что её присутствие там необязательно, направилась в противоположную сторону зала, попутно ища глазами его. Он обнаружился всего в паре метров от неё. Почти скрывшись за одной из колонн зала и ведя непринуждённую светскую беседу с одним из гостей, мужчина, одетый в элегантный тёмно-серый костюм, чуть пригубил из бокала игристый напиток, а затем, словно что-то почувствовав, бросил взгляд за спину собеседника и замер, встретившись с ней взглядом. И Джису утонула в карих радужках его глаз, смотрящих на неё так, словно она была восьмым чудом света, неизвестно как оказавшимся среди простых смертных. Если ещё вчера, явившись на зачёт в коротком ярком сарафане девушка думала, что ей удалось поразить Кима в самое сердце, то сейчас он выглядел так, словно и вовсе забыл о том, как дышать. На неё ещё никогда не смотрели с таким восхищением, неверием, и чем-то ещё, обжигающим, манящим, отражающимся в глубине его потемневшего взгляда. Джису никогда не страдала излишним самолюбием, но знала абсолютно точно, что этим вечером она была неотразима. Её чёрные волосы лёгкими кудрями падали на открытые плечи, очерчивали аккуратный овал лица, главным акцентом на котором сегодня выступали её глаза, подведённые дымчато-серыми тенями. На шее висела тонкая серебренная цепочка с ярким изумрудом, прекрасно подходящая к её платью, а завершали образ чёрные бархатные лодочки на высоком каблуке, делающие её выше и грациознее. И, следя за тем, как глаза Намджуна медленно изучают её лицо, а затем и фигуру, обтянутую дорогим шёлком, брюнетка всё яснее понимала, ради чего потратила шесть часов своей жизни в салоне Алекса. Ради этого поражённого, полного обожания взгляда ореховых глаз. Уже в следующее мгновение Намджун, что-то пробормотав своему собеседнику, поставил недопитый бокал на стол и уверенным шагом двинулся в её сторону, заставив сердце испуганной птицей подпрыгнуть в грудной клетке. Какой же он был красивый. На нём не было запредельно дорогих часов, запонок и прочих аксессуаров, которыми мог похвастаться каждый второй гость, присутствующий в этом зале, а его элегантный костюм не кричал о своей стоимости. Намджун выглядел почти таким же, каким Джису привыкла видеть его в стенах академии — за тем небольшим исключением, что мужчина не носил пиджак на работе — и эта сдержанность, как ни странно, делала его аристократичнее большинства пафосных богачей. Мужчина не принадлежал к этому «светскому» кругу, и всё же, на его смуглом мужественном лице не было ни малейшей эмоции, напоминающей неуверенность или неловкость. Он выглядел так, будто не было ничего правильнее в этой жизни, чем быть здесь, быть с ней, несмотря на все предрассудки и мнение общества. И брюнетке всем сердцем хотелось перенять хотя бы часть этой непоколебимой уверенности, источаемой мужчиной. Хотелось так же сильно, как и, наплевав на все эти чопорные правила этикета, — словно они внезапно перенеслись на два столетия назад, честное слово — броситься ему навстречу, прижаться к крепкой мужской груди, вдохнуть уже такой родной запах его одеколона, оставить след своей помады на его губах… Но всё, что она сделала на самом деле — это протянула ему слегка дрожащую от нервного перенапряжения руку, мысленно мечтая отвесить себе подзатыльник. Какая же она всё-таки трусиха. «Ты просто идиотка, Ким Джису, — ругала она себя — как можно порицать собравшееся здесь общество, и в то же время вестись на поводу у его дурацких правил?». Но Намджун, как обычно, понял её без слов, а, может, просто заметил нервозность девушки. Приблизившись, он осторожно коснулся её руки и, поднеся к губам, оставил лёгкий поцелуй на тыльной стороне её ладони, заставив брюнетку на мгновение задохнуться от нахлынувших на неё чувств. Задержав её хрупкую ладонь в своей всего на пару секунд дольше, чем полагалось, мужчина разорвал прикосновение, напоследок незаметно погладив её нежную кожу большим пальцем. — Смотрю на тебя и начинаю понимать, о какой красоте, способной спасти мир, говорили великие классики. — тихо произнёс Намджун, не сводя с девушки глаз — Джису, ты прекрасна. Брюнетка почувствовала, как смущение в очередной раз окатывает её удушливой волной, а губы непроизвольно растягиваются в улыбке. Столь высокопарный комплимент из уст мужчины не звучал пафосно, напротив — Джису каким-то шестым чувством ощущала, что он собирался сказать гораздо больше, но сдержался, ограничившись парой фраз. Это было настолько в стиле мужчины, который не пытался произвести на неё впечатление, а просто говорил то, что думал в присущей ему манере, что внутри что-то затрепетало, мгновенно разливаясь теплом по телу и заставляя расслабиться. — Надеюсь, это платье не сильно обманывает твоё сознание — перед тобой всё ещё та самая девчонка со смешными косичками, которая с возрастом не потеряла любовь к пижамам со слониками и пушистым тапкам в форме зайцев. — так же тихо ответила Джису, пытаясь за шутливым тоном скрыть своё смущение. Мужчина приглушённо рассмеялся. — И эта девчонка ничуть не уступает в красоте той благородной леди, которую я сейчас вижу перед собой. — А вот это уже откровенная лесть, уважаемый — не припоминаю, чтобы ты смотрел на меня так, когда мне было тринадцать. — Это было бы странно. — согласился мужчина, хмыкнув — Но, честно говоря, я всегда смотрю на тебя так с тех самых пор, как тебе исполнилось семнадцать. И платье тут совершенно не причём. Джису судорожно втянула носом воздух, всеми силами пытаясь подавить в себе желание уничтожить расстояние между ней и мужчиной. Неважно, что они стояли всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Даже это было уже чертовски много. — Мне, конечно, очень приятно это слышать, но, если не прекратишь, то я тебя поцелую. — предупредила Ким младшая, практически переходя на шёпот. — Звучит как призыв продолжать осыпать тебя комплиментами, пока ты не приведёшь свою угрозу в действие. — парировал Намджун, лукаво улыбнувшись, и заставив золотистые глаза девушки расшириться в изумлении. «Да тебя откровенно провоцируют!» — пронеслась в её голове ошалелая мысль. Джису, чуть сильнее сжав в руке бокал, возмущённо прошипела: — Эй, ты не можешь так поступать! Я имею ввиду, использовать мой же приём против меня — несправедливо! Улыбка мужчины стала шире. — Зато теперь ты примерно знаешь, как я чувствую себя каждый день в академии. — поведал он девушке и, не дожидаясь новой волны возмущения, внезапно добавил: — Потанцуешь со мной? И брюнетка, опешив всего на секунду, молча протянула ему свою руку. Намджун, забрав из другой руки девушки нетронутый бокал игристого напитка, поставил его на ближайший стол и повёл её в сторону музыкантов, где собралась уже небольшая площадка из танцующих пар. Мужчина осторожно устроил одну из своих ладоней между оголённых лопаток брюнетки, притягивая к себе чуть ближе и вызвав у той судорожный вдох. Вторая его рука по-прежнему удерживала её маленькую ладонь в своей, и он, нарушая предписанные нормы танца, переплёл их пальцы между собой. Джису, слегка вздрогнув, опасливо покосилась в ту сторону зала, где предположительно находились её родители, но тут же себя одёрнула. Тем не менее, Ким успел заметить этот жест и, дождавшись, когда взгляд её золотых глаз, с цветом которых не могло соперничать ни одно украшение, надетое кем-либо в этом огромном зале, вернётся к нему, произнёс: — Мы просто танцуем, Чу. Я едва тебя обнимаю. Джису устало вздохнула и чуть крепче сжала ладонь мужчины, всем видом показывая, насколько сильно её расстраивает этот факт. — Знаю. — выдохнула она, но тут же, чуть вздёрнув подбородок, упрямо добавила: — В любом случае, я не обязана ни перед кем отчитываться. Намджун тихо засмеялся. — А как же твой брат и, будь оно неладно, по совместительству мой лучший друг? — поинтересовался он, чуть наклоняясь к её уху и опаляя тёплым дыханием фарфоровую шею девушки. — А его пока здесь нет. — парировала Джису, чувствуя забег мурашек по телу, вызванный проникновенным шёпотом мужчины — И я не отчитываюсь перед ним — если бы это было так, то вряд ли мы бы сейчас с тобой так спокойно танцевали. — Ты думаешь, Джин бы стал выяснять отношения на публике, ещё и в столь официальной обстановке? — скептически поинтересовался Ким, продолжая вести девушку в медленном танце. — Нет, он бы просто прикопал нас обоих по-тихому на заднем дворе особняка, — беспечно отозвалась брюнетка, и, почувствовав, как тело мужчины сотрясается от сдерживаемого хохота, веско добавила: — и в этом нет ничего весёлого, потому что скоро он будет здесь, и до конца вечера мы будем находится в потенциальной опасности…- Джису на мгновение замолчала — Несмотря на это, я рада, что ты пришёл. Намджун незаметно коснулся губами её виска, делая вид, словно вновь собирается сказать ей что-то на ухо: — Я не мог не прийти после того, как пообещал тебе. — Я боялась, что ты заберёшь своё обещание, — призналась Джису, слегка сжимая предплечье мужчины, за которое держалась второй рукой — после того как…ну, ты наверняка помнишь, что в вечер нашего первого свидания мы оставили нерешённым один важный вопрос. — Да, оставили, — согласился Ким, чуть отстраняясь, чтобы иметь возможность видеть лицо девушки — но, думаю, что вопрос двухнедельной давности можно считать уже косвенно решённым. Я…понял твои опасения, Чу, — уже тише добавил Джун, хотя их навряд ли мог кто-либо услышать — и согласен немного отложить разговор с Джином и с твоими родителями. Брюнетка внутренне поёжилась, в красках представляя себе эту занимательную катастрофу беседу, но заставила себя натянуть на лицо улыбку. Уже то, что мужчина ради неё согласился поступиться своими принципами и оттянуть момент неизбежного, невероятным образом согревал её сердце и стоил того, чтобы на время придержать все свои тревоги. — Спасибо, Джун. — искренне поблагодарила она, чувствуя, что мир вокруг них начинает стремительно терять свои очертания, концентрируясь в радужках его ореховых глаз, взирающих на неё в ответ — Я знаю, что для тебя этот момент очень важен, и теперь мне даже немного совестно за, то, что получилось уговорить тебя подождать. — В первую очередь для меня важна ты. — просто ответил мужчина, ни разу не покривив душой. Эта девушка действительно значила для него очень много. Слишком. И он чувствовал, что ради неё готов поступиться всеми своими принципами. Потому что она была важнее всего этого. Просто важнее. Нужнее. И он нисколько об этом не жалел. *** — Эй, парень! — обратилась Дженни к мимо проходящему официанту, который тут же остановился, галантно подавая девушке один из бокалов, покоившихся на подносе в его руке — Да, спасибо… Со Хёк! — прочитав имя парня на бейджике, поблагодарила она — Слушай, у меня к тебе будет просьба — ты бы не мог подойти вон к той паре и передать от меня одну фразу? Если что, моё имя… — Я знаю, кто Вы, мисс Ким, — поспешил заверить её парень, сдержанно улыбнувшись — что мне следует передать? Шатенке захотелось саму себя стукнуть по голове — ну, конечно, он знал её имя! Он целый вечер работает в доме её бабушки! — В общем, — пригубив из бокала, невозмутимо продолжила девушка, решив не акцентировать внимание на собственной глупости — подойди к ним и скажи: «Код красный!». Брови официанта, примерно её ровесника, стремительно взметнулись вверх, но он проявил себя настоящим профессионалом, тактично воздержавшись от вопросов. — Хорошо, я Вас понял. — кивнул он и, не мешкая, направился в сторону танцующих. — Спасибо! — ещё раз поблагодарила его Ким, в один глоток осушая бокал шампанского, что противоречило всем светским правилам. Если бы бабушка увидела, что её внучка позволяет себе на публике — Дженни бы не поздоровилось. Госпожа Ким, смилостивившись над шатенкой, а если быть точнее, над её не до конца сросшейся костью, не стала долго держать внучку на главном крыльце, и отправила «развлекать» новоприбывших гостей в главном зале. Однако с этой миссией присутствующие благополучно справлялись и без её участия, а потому Дженни, обменявшись парой дежурных фраз с некоторыми знакомыми её семьи, стремящимися выразить ей своё сочувствие по поводу недавней аварии, решила немного передохнуть и благополучно скрылась за одной из внушительных колонн, предварительно придвинув себе один из стульев, выстроенных вдоль стены за её спиной. Расположение было более, чем удачным — отсюда можно было разглядеть любой уголок зала, в то время как саму девушку невооружённым взглядом заметить было трудно. Шатенка, покрутив в руках пустой хрусталь, тяжело вздохнула и вновь перевела взгляд в сторону своеобразной танцевальной площадки, где её лучшая подруга самозабвенно кружилась в танце с любимым человеком, не замечая, кажется, ничего вокруг. Дженни, наблюдая за этой картиной, не смогла сдержать улыбки — в голове то и дело всплывали воспоминания из детства и отрочества — времени, когда Джису рыдала на её плече от своей якобы безответной любви, сетуя на несправедливость судьбы и глупость своего сердца. Что ж, видимо, судьба всё-таки знает толк в сводничестве, потому что те взгляды, которыми сейчас Намджун одаривал её светящуюся, словно новогодняя ёлка, подругу, никак нельзя было назвать безразличными. Скорее просто личными, с приставкой «очень». Дженни, не удержавшись, захихикала над собственными мыслями — как бы то ни было, она искренне была рада видеть свою подругу такой счастливой, в особенности зная, через что той пришлось пройти, чтобы, наконец, обрести это долгожданное счастье. Однако, как бы ей не было совестно разрушать эту идиллию, её долгом было предупредить Джису о том, что её родители, обеспокоившись долгим отсутствием дочери, отправились её искать. А, зная о довольно прохладном отношении матери подруги к Намджуну, девушка просто не могла спокойно смотреть, как у неё под носом назревает возможность возникновения грандиозного скандала, потому и послала официанта с предупреждением к двоице, явно забывшей о том, где они находятся. Как-никак, бабушка назначила шатенку своей правой рукой на этот вечер, так что помимо дружеской помощи она ещё и выполняла свои обязанности как хозяйки вечера. За это хотелось выпить — увы, бокал уже был пуст, а до другого следовало добраться шагом, чего простоявшей около получаса на улице Ким делать никак не хотелось. В целом, начало вечера можно было считать вполне успешным — насколько вообще можно было положительно оценить мероприятие, на котором хотелось присутствовать в последнюю очередь. Гости постепенно наполняли зал, обмениваясь заученными фразами и натянутыми улыбками, до слуха долетал едва различимый сдержанный гул голосов, смешивающийся со звуками живых музыкальных инструментов. Все вокруг были заняты обществом друг друга, но каждый в отдельности — это было очевидно — был озабочен ощущением собственной значимости гораздо больше, чем новостями о внезапном потеплении или состоянием здоровья своего собеседника. Если речь и заходила о состоянии, то подразумевалось исключительно в материальном контексте. От этого становилось тошно даже девушке, с детства привыкшей к подобному окружению. Возможно, дело было в том, что сейчас рядом с Дженни не было подруг — Ча Ён и Лиса нещадно опаздывали, а Джису ей беспокоить не хотелось по очевидной причине — а, может, девушка просто успела отвыкнуть от подобной атмосферы светской чопорности. Несмотря на то, что их академия буквально кишела представителями данного общества, в стенах учебного заведения эта светскость не воспринималась так остро — хотя бы потому, что все эти наследники и наследницы знаменитых семей абсолютно забывали о манерах в обычной жизни и мало походили на представителей высшего класса. Впрочем, за это шатенка не могла их судить — сама она тоже предпочитала не вспоминать о том, какое положение её семья занимает в этом обществе. Потому что её совершенно не прельщало ощущать себя его частью. Особенно сейчас, когда единственное, чего бы ей по-настоящему хотелось — это отправиться в свою уютную квартирку-студию, в которой она не появлялась с того самого дня, скинуть с себя это шикарное чёрное платье с тугим полупрозрачным корсетом и длинной тяжёлой юбкой и, забравшись под одеяло, забыться спасительным сном. Ким чувствовала себя невероятно уставшей после столь напряжённой недели, и её организм с трудом справлялся с тем, что ему предстояло продержаться до конца вечера, тогда как Дженни уже сейчас была готова бросить всё и уехать. Туда, где будет тихо, спокойно. Туда, где она не будет с совершенно глупой надеждой выискивать в толпе ненавистное лицо. Она не знала, зачем делает это, будучи уверенной в том, что парень, если и планировал, всё ещё не пришёл — она постоянно смотрела в сторону входа, поэтому шанс того, что она могла пропустить прибытие его семьи, был крайне мал. К тому же, её собственные родители горели желанием лично познакомиться с родителями парня, который, «жертвуя собственным здоровьем, спас их единственную и любимую дочь». Однако сейчас её мама была занята беседой с какой-то дамой в бордовом платье, а отец, судя по широкой улыбке, обменивался шутками с одним из коллег, что служило ещё одним доказательством отсутствия парня. И Дженни начинала ненавидеть себя за то, что этот факт её расстраивал. Это походило на мазохизм. Прошло слишком мало времени с того момента, как мир девушки в одночасье рухнул, чтобы она сумела отпустить ту боль, что продолжала ныть где-то под рёбрами, словно она со всего маху налетела на стену или получила удар под дых, и теперь там красовалась внушительная гематома, которая и не давала ей покоя даже ночью. Первое время эта боль была настолько физически осязаема, что Дженни всерьёз начала думать о том, что во время аварии умудрилась заработать себе ушиб внутренних органов, однако, доктор Чжоу заверил её, что подобных травм у неё не наблюдается. Но оно болело. Уже не так сильно, как первые десять дней, которые она провела в абсолютном затворничестве, но до сих пор ощутимо. В компании подруг, родителей и во время подготовки к зачётам у Ким получалось немного отвлекаться от этой боли, но вчерашнее столкновение с Чоном, их короткий, но, как всегда, эмоциональный диалог — и вся её выдержка летела в пропасть. Она твердила себе, что нельзя поддаваться чувствам, которые, несмотря на весь тот ужас, обрушившейся на неё за последний месяц, никуда не исчезали. Они просто окрашивались чернилами боли и разочарования, ненависти, в особо тяжёлые ночи, когда её кровать в родительском доме начинала казаться слишком широкой и пустой для одного человека. Целый коктейль эмоций вместо желанного равнодушия. Шатенка тонула в море этих чувств, будучи не в силах внушить себе, что парень, поступивший с ней подобным образом, ничего для неё не значит. Не может значить. И ухватилась за его вчерашнее обещание, как за последний спасательный круг. «Мы поговорим, Джен…» — о чём он собирался с ней говорить? Нет, вернее будет спросить — что она ожидает от него услышать? Раскаяние? Оправдание? Драматичную и абсолютно клишированную историю о том, как парень поспорил на девушку, но, по итогу, сам в неё влюбился? Ни один из вариантов не делал ему чести, потому что Дженни была уверена — если человек решился на подобный поступок, даже если позже его намерения обрели другой характер, это совершенно не меняет сути. Он обманул её, и тут нечего объяснять. Тогда какого черта она продолжает высматривать его среди гостей? — Развлекаешься? — раздался сбоку от девушки смутно знакомый женский голос, вырывая из невесёлый размышлений и заставляя подпрыгнуть от неожиданности — Оу, прости, не хотела тебя пугать. — Всё нормально, я просто…- начала было Дженни, однако, взглянув на собеседницу, осеклась, округлив глаза в изумлении — Ведьма? — Надо же, ты меня запомнила, — хмыкнула миниатюрная брюнетка в длинном обтягивающем платье глубокого синего цвета, идеально оттеняющим необычный серо-зелёный оттенок её глаз — привет, девушка Золотого макнэ! Не ожидала? Видимо, шатенка всё ещё не успела отойти от шока, потому как, проигнорировав обращение брюнетки, честно ответила: — Нет. По правде, я бы меньше удивилась, если бы увидела тебя здесь в защитной экипировке, но, оказывается, первое впечатление более обманчиво, чем я могла предполагать. Гонщица хохотнула, чуть громче, чем позволял предписанный данному мероприятию этикет. — Расслабься, — небрежно бросила она, отсалютовав Дженни бокалом шампанского — я здесь в сопровождении одного знакомого мажорика и, можно сказать, на задании. Не приравнивай меня к этим расфуфыренным денежным мешкам — меня вполне устраивает тот факт, что я дочь механика. Слова девушки немного привели Ким в чувства и, как это ни странно, вызвали облегчение — было приятно видеть среди, как ёмко выразилась брюнетка, «денежных мешков», хотя бы одного человека, которому, как и ей, было абсолютно наплевать на классовую принадлежность здесь присутствующих. К тому же, брюнетка определённо импонировала Дженни ещё с той самой встречи на соревновании по мотоманеврированию. Однако кое-что из слов гонщицы сильно её заинтересовало: — На задании? — переспросила шатенка, вскинув брови. — Ну да, мы ищем спонсоров для следующих гонок, — невозмутимо пояснила девушка с забавным прозвищем — конечно, в них участвует достаточное количество богатеев, но нам нужны более серьёзные связи, знаешь, для прикрытия. — Ведьма, заметив смятение на лице Ким, вновь усмехнулась — Согласна, звучит странно, но ничего криминального. Мы просто хотим чувствовать скорость, а, как ты понимаешь, закон не очень жалует нелегальные гонки. — В этом есть смысл. — была вынуждена признать Дженни и, улыбнувшись одним уголком накрашенных губ, добавила: — И как успехи? Ведьма закатила глаза: — Пока паршиво, если честно. Здесь все какие-то до ужаса скрытные и чопорные. Как восковые фигуры, бр-р! — Так и есть, — хмыкнула Дженни, наблюдая за новой знакомой, лениво облокотившуюся на колонну, за которой она сидела — кажется, вам придётся придумать что-то достаточно заманчивое и оригинальное, чтобы кто-то из этих фигур согласился прикрывать вас. — Не боись, у нас всё продумано, с пустыми руками точно не уйдём. — брюнетка весело ей подмигнула — Ну, а ты чего здесь прячешься? Мне казалось, что хозяйка вечера должна с дружелюбной улыбкой порхать по залу, пока каждый гость не облобызает её ручку в знак особой признательности. — В таком виде особо не попорхаешь. — рассмеялась Ким, чуть раздвигая полы чёрной тяжелой юбки и открывая вид на гипс. В этом был главный плюс выбранного ею платья — большой вырез с одной стороны длинного подола открывал вид на здоровую ногу, и полностью отвлекал от травмированной, скрытой под плотной тканью. Ведьма, проследив за манипуляциями девушки, виновато скривилась: — Точно, прости. Слышала об аварии — мне жаль, что с тобой произошло подобное. Дженни невесело усмехнулась: — Спасибо, но, честно говоря, это — не самое паршивое, что случилось со мной в последнее время. Впрочем, ты наверняка в курсе. Тонкие брови брюнетки свелись к переносице: — В курсе чего? — Ну, как же, — произнесла шатенка, продолжая ухмыляться — в тот вечер, на гонках. Моё присутствие там было частью спора. — Какого спора? — вновь переспросила Ведьма, и, если бы не искреннее недопонимание, отразившееся на её лице, Дженни бы решила, что девушка издевается. — Спора Чона и Йонга, — пояснила она, чувствуя, как ухмылка медленно стирается с её лица под удивлённым взглядом брюнетки — они заключили пари, согласно которому победивший должен был явиться на соревнование вместе со мной. Сон сказал, что все ваши были в курсе этого… Голос шатенки постепенно затихал, пока совсем не оборвался. Какое-то странное, неприятное чувство заскребло внутри, неприятно царапая края не затянувшейся раны. — Я совершенно не имею понятия, о чём ты говоришь, — наконец, призналась Ведьма, странно глядя на замершую Ким — но, уверяю тебя, если бы что-то подобное действительно произошло, мне было бы об этом известно — я завсегдатай этих гонок, и мои близкие друзья тоже состоят в данной компании…— брюнетка вдруг задумалась — хотя это объясняет раздражающие визги Анни. — Анни? — теперь пришла очередь Дженни играть в «кто кого переспросит». — Противная девчонка, бегающая за Золотым макнэ, которая в прошлый раз пыталась к тебе прицепиться, — напомнила Ведьма — кузина Сон Йонга. Что-то в голове девушки звонко щёлкнуло. Кажется, это было осознание. — После той гонки Чон больше не появлялся на заездах, — тем временем продолжала рассказывать брюнетка, задумчиво вертя в руках бокал — Айс всё шутил, что тот, видимо, так долго празднует свою первую победу, а Анни щебетала что-то о том, что парень, наконец, поставил на место не только своего главного соперника, но и заносчивую выскочку — я, почему-то, даже не подумала, что она говорила о тебе. Но её россказни в принципе никого не интересовали, потому что, как я уже сказала — ни о каком споре речи не было. — Ох, чёрт…— прошептала Дженни побелевшими губами, запуская пальцы в волосы и наверняка портя причёску, над которой Алекс трудился сегодня не один час. Плевать. Сейчас это было последнее, о чём она думала. — Эй, ты в порядке? — забеспокоилась Ведьма, наблюдая за девушкой. Нет, она абсолютно точно не в порядке. Это какое-то сумасшествие, грозящее вот-вот обернуться очередной истерикой. Не может быть. Этого просто не может… — Я…не знаю, мне надо…- бормотала Ким, дрожащей рукой поднимая лежавший рядом костыль и пытаясь подняться — Прости, мне нужно идти…и спасибо, Ведьма. Брюнетка, чуть замешкавшись, подала шатенке руку, помогая встать и растерянно отозвалась: — Да не за что… Кстати говоря, меня зовут Соён. Чон Соён. Дженни, уже успевшая сделать несколько шагов вперёд, на ходу обернулась. — Спасибо, Соён. Девушка почти бежала через зал, игнорируя удивлённые взгляды гостей и желая как можно быстрее оказаться на воздухе, которого ей категорически не хватало. Слова брюнетки набатом стучали в её голове, словно кувалда, обрушивающая свои убийственные удары на её многострадальный череп. Голова шла кругом, и шатенка чувствовала, что готова потерять сознание от переизбытка эмоций. Пазл, который, казалось, давно сложился в её голове в цельную картинку, разбился вдребезги, вгрызаясь осколками в её тело, но боли не было. Вместо неё в душе зарождалось что-то, очень похожее на…веру. Но всё это происходило настолько стремительно, что мешало шатенке взять себя в руки. Ей нужно было убежать куда-то, где она смогла бы привести свои мысли в относительный порядок, в полной мере осознать всё услышанное и… Внезапное столкновение с чем-то твёрдым, но тёплым, заставило Дженни выронить костыль, и она бы совершенно точно в ту же секунду распласталась на веранде особняка, если бы сильные руки не придержали её за спину, не дав упасть. Шатенка сделала глубокий вдох, пытаясь перевести дыхание, и оцепенела. Этот запах. Она знала его наизусть и не могла ошибиться. Однажды она проснулась в окружении этого запаха, им, казалось, пропиталась вся её квартира, как и её собственное существо. Это был его запах. Она подняла глаза, уже зная, кем именно была преграда, оказавшаяся на её пути. — Я как раз искал тебя. — хрипло произнёс Чонгук, продолжая удерживать её в кольце своих рук — Не думаю, что тебе стоит так бегать, твоя нога… — Привести меня на гонки было частью вашего с Йонгом уговора? — внезапно перебила его шатенка, задавая прямой вопрос. Это известный психологический приём — человек не сможет солгать, если застать его врасплох, и Дженни сама не поняла, как привела его в действие. Всё внутри неё сжалось, ожидая реакции. И, вот оно. Полнейший шок вперемежку с недоумением отразился в янтарных глазах парня, заставив ноги девушки повторно подкоситься. Если бы не его руки, продолжавшие прижимать её к тёплой мужской груди, она бы точно рухнула на пол, словно безвольная кукла. Потому что на лице Чона отражались все те же эмоции, которые она несколькими минутами ранее наблюдала на лице знакомой гонщицы. Он не имел ни малейшего понятия, о чём она говорила. *** — Вы опоздали, — сообщила Джису подругам, стоило тем оставить общество отца Ча Ён и госпожи Ким, вернувшейся с крыльца в зал и приветствующей гостей уже в помещении — но выглядите потрясно. — Мы задержались не из-за этого, — отмахнулась от брюнетки Ча Ён, заправив выбившийся из причёски золотисто-розовый локон за ухо — на дорогах ужасные пробки. Брови Ким младшей в изумлении взметнулись вверх: — Серьёзно, в городе ещё остался кто-то, кто мог бы создать трафик на дороге? Мне казалось, что большая часть населения Сеула уже здесь. — Здесь собралась как раз та его часть, которая может позволить себе путешествовать по городу на личном вертолёте, а не стоять сорок минут на одном светофоре. — фыркнула Лиса, разглаживая несуществующие складки на своём платье насыщенного жёлтого цвета. — Перестань мучить ткань, ты отлично выглядишь. — одёрнула её Рози в десятый раз за вечер. Для Манобан, обыкновенно не вылезавшей из джинсов и шорт, надеть на себя вечернее платье было чем-то, сродни испытания. — Правда, тебе очень идёт, — поддержала подругу Джису, вновь обведя силуэт подруги довольным взглядом — ты в нём похожа на принцессу Востока. И, кажется, не только мы заметили, насколько женственной тебя делает юбка. — хихикнула она, отметив, каким взглядом одарил блондинку проходящий мимо мужчина в дорогом тёмно-синем костюме. Манобан, которой это внимание ничуть не льстило, закатила глаза: — В следующий раз я приду в парандже, честное слово! — Боюсь, в твоём случае может помочь лишь скафандр. — со смехом заметила Ким младшая, заставив блондинку недовольно поморщиться. — Почему ты одна? — в свою очередь спросила у брюнетки Ча Ён, обводя взглядом зал — Где твой кавалер? И где Джендыки? При упоминании Намджуна на лице Джису непроизвольно расцвела улыбка, и она неопределённо махнула рукой куда-то в сторону столов. — Нам с Джуном пришлось на время…разделиться, — пояснила она, указывая в сторону родителей, беседующих в нескольких метрах от троицы — а Джен я не видела уже около получаса. Но, насколько я знаю, семья Чон уже прибыла, так что… Подруги слегка нахмурились, понимая, о чём говорит брюнетка. — В любом случае, им нужен этот разговор, — озвучила их общую мысль Рози — навряд ли Джен стала бы его слушать, если бы у неё не было причин. Брюнетка согласно кивнула. — Я уверена, они сами со всем разберутся. — В противном случае с Чоном разберёмся мы. — с готовностью добавила Лиса и, обведя пространство вокруг скучающим взглядом, вновь повернулась к стоявшей рядом Ча Ён — А вообще, меня больше интересует, где опять прохлаждается твой певун. — Меня, если честно, тоже. — раздался за их спинами строгий мужской голос. — Папа-а, — протянула Рози, бросив укоризненный взгляд в сторону лучшей подруги — Тэхён, как и мы, задерживается из-за плотного трафика. Он написал мне, что будет здесь в течение часа. — Здравствуйте, господин Пак. — в свою очередь поздоровалась Джису, одаривая отца подруги радушной улыбкой. Невысокий стройный мужчина, одетый в серый костюм и белую рубашку, растянул губы в ответной улыбке: — Здравствуй, Джису, тебе очень идёт это платье. — мужчина, в тёмных волосах которого уже отчетливо проступала седина, обвёл добрым взглядом всю троицу — Я, дамы, чувствую себя лишним среди такого количества красоты. Девушки смущённо рассмеялись. — Брось, пап, ты отлично выглядишь. — с улыбкой обратилась к нему Ча Ён. — Присоединяюсь к словам Рози, господин Пак, — вклинилась в разговор Лиса, и весело добавила: — будьте осторожнее — здесь много одиноких дам, которые могут положить на Вас глаз! Мужчина тихо рассмеялся: — Спасибо, Лиса, но ты явно льстишь старику. — Да какой же из вас старик.! — продолжала осыпать отца подруги комплиментами блондинка, однако тычок в бок от брюнетки вынудил её прервать свой поток речи. — Эм, Рози…— пробормотала Джису, глядя куда-то за спину светловолосой — Кажется, ситуация на дорогах претерпела значительные улучшения… Пак понадобилось пару секунд, чтобы понять, о чём говорит подруга, а, когда осознание накрыло её волной нервозности, она обернулась в сторону входа… И, кажется, забыла, как дышать. Появление Тэхёна всегда производило впечатление на окружающих, Ча Ён заметила это давно, буквально в первые дни их знакомства. Безусловно, парень был красив. Дьявольски. Эта привлекательность дополнялась его природной харизмой, что уже само по себе являлось убийственным сочетанием. Но было что-то ещё. Что-то такое, что заставляло людей останавливать свой взгляд на его высокой фигуре, провожать его с немым восхищением в глазах, но не приближаться. И это было странно, потому что Ким не выглядел опасно или устрашающе, напротив — он являлся воплощением спокойствия и невозмутимости. Но, кажется, Ча Ён впервые поймала себя на мысли, что от парня веет холодностью и отрешённостью. Словно он был не здесь. Она определенно замечала несколько раз это отсутствующее выражение на его лице, когда во время их особо откровенных разговоров он уходил в себя, на некоторое время выпадая из реальности. Но она никогда не чувствовала, чтобы от парня в её сторону веяло холодным безразличием, а сейчас видела, как эта незримая ледяная стеная буквально заставляет присутствующих расступаться перед ним. В угольно — чёрном, явно дорогом костюме, шёлковой рубашке пудрового цвета, начищенных до блеска ботинках и с россыпью золотых колец на пальцах Тэхён выглядел так, словно ему ничего не стоило прямо сейчас достать из кармана свободных брюк увесистый кошелёк и купить этот особняк, расплатившись наличными. Выглядел так, будто полностью контролировал происходящее. Так, словно не было никого в этом зале, кто был бы достоин его внимания. Он выглядел так, пока не увидел её. Его ониксовые глаза сразу нашли её, шоколадные, и тот холод, что ещё мгновение назад присутствовал в нём, затопило таким количеством тепла, нежности и восхищения, что Ча Ён на мгновение испугалась, что её сердце не выдержит такого количества чувств, которое вызывал в ней один только его взгляд. Перед ней ему не нужно было надевать на себя маску, и от осознания этого факта в её душе, казалось, были готовы распуститься миллионы весенних цветов. Если бы ханахаки* существовала, то один взгляд Тэхёна смог бы превратить эту болезнь в обыденное безвредное явление. Такое же редкое и красивое, как он сам. — …Он совершил налёт на все брендовые бутики Сеула или что? — послышалось приглушённо бормотание Лисы откуда-то сбоку, и это можно было бы счесть за очередную насмешку, если бы не изумлённый тон, которым это было сказано. — Рози, ничего не хочу сказать, но…ты уверена, что он настоящий? — шёпотом поинтересовалась Джису, из-за плеча подруги наблюдая за тем, как парень подходит к госпоже Ким, приветствуя уважительным поклоном хозяйку дома. — Не вздумай ляпнуть такое при этом материальном воплощении женских грёз, — шикнула на неё Манобан — а то он совсем зазнается. Ча Ён никак не отреагировала на слова подруг — потянувшись, взяла внезапно помрачневшего отца за руку и повела в сторону темноволосого, вполголоса беседующего с главной фигурой данного мероприятия. — …У Вас потрясающий дом, госпожа Ким, — услышала девушка родной бархатный голос, подойдя ближе — прошу простить мне моё опоздание. Женщина чуть задрала голову, внимательно вглядываясь в смуглое лицо парня. — Ким Тэхён, я полагаю? — уточнила она и, дождавшись утвердительного кивка, задумчиво добавила: — Что ж, я рада познакомиться с главным спонсором моей благотворительной кампании. За спиной Ча Ён раздалось сдавленное «Что?!». — Я была знакома с Вашей бабушкой, — продолжала тем временем беседу госпожа Ким, явно заинтересовавшись личностью темноволосого — она была замечательной женщиной. — Это верно, — ответил Ким, благодарно кивнув, и Рози на мгновение показалось, что она увидела отголосок тоски, мелькнувший в глубине его глаз — моя бабушка тоже активно занималась благотворительностью, поэтому я рад внести свой вклад в дело, которое она, безусловно, поддержала бы. — Очень благородно с Вашей стороны, — уважительно протянула женщина, что было для неё нетипично — обычно к молодым представителям светского общества она относилась с некоторым снисхождением — уверена, она бы гордилась своим внуком. — Благодарю. — коротко отозвался Тэхён, вновь поклонившись хозяйке вечера и Ча Ён, бросив короткий взгляд на отца, заметила, что морщинка, залегшая между его бровей, немного разгладилась — господин Пак явно оценил уважительное отношение парня к старшим. Тэхён, в свою очередь, вновь переведя взгляд на девушку, застывшую в двух шагах от него, мягко ей улыбнулся, вынуждая госпожу Ким обратить внимание на новых участников их разговора. Светловолосая, осознав, что все ожидают от неё какого-нибудь действия, неловко прокашлялась и решила сразу перейти к главному: — Папа, пожалуйста, познакомься, это… — Ким Тэхён, я слышал. — перебил мужчина дочь, протягивая парню ладонь для рукопожатия — Вы… — Я парень Вашей дочери, сэр. — спокойно отозвался Ким, отвечая на приветствие и не обращая внимание на заминку в словах господина Пака — Очень рад с Вами познакомиться. Густые брови родителя вновь свились к переносице, придавая ему грозный вид. Но Тэхёна это, кажется, ничуть не смутило. — Хм, да, Ча Ён говорила что-то подобное, — произнёс мужчина, сверля темноволосого внимательным, изучающим взглядом — и как давно вы…вместе? — Иногда мне кажется, что всю жизнь, — заявил Тэхён в своей привычной манере, однако, поймав смущённый взгляд девушки, добавил: — но официально около месяца. — И какие же у Вас, молодой человек, намерения в отношении моей дочери? — Ну, пап…—попыталась остановить родителя Ча Ён, окончательно смутившись под любопытным взглядом госпожи Ким, наблюдающей за их беседой. — Самые серьёзные, сэр. — отрапортовал Тэхён, словно вовсе не чувствовал сквозившего в воздухе напряжения. Господин Пак слегка поджал губы, но в его глазах мелькнуло что-то, отдалённо похожее на одобрение. — Что ж, — с меньшим количеством стали в голосе произнёс он — я тоже рад нашему знакомству, но хотел бы поговорить с Вами в более… — Мейсон, друг мой, перестань запугивать моего гостя, — внезапно вмешалась в разговор госпожа Ким, весело подмигнув красной как рак Ча Ён — пусть молодые люди наслаждаются вечером, уверена, у тебя ещё будет много времени, чтобы пообщаться с избранником Розанны. — женщина всегда называла Ча Ён полным вторым именем, и никак иначе — Пойдём, я познакомлю тебя с некоторыми гостями… Мужчине ничего не оставалось, кроме как, одарив Тэхёна ещё одним подозрительным взглядом, словно у того под пиджаком была спрятана бомба, отправиться вслед за хозяйкой вечера, утягивающей его в очередную светскую беседу. Светловолосая решила про себя, что при первой же удобной возможности отблагодарит бабушку подруги за столь оперативное вмешательство. Дождавшись, когда фигура отца исчезнет с их поля зрения, девушка облегченно выдохнула, прикрыв глаза и заставив Тэхёна рассмеяться её реакции. — Ох, это было ужасно… — А по-моему, очень даже неплохо, — весело отозвался Ким, подходя к ней и беря её за руку, словно ему это было необходимо — коснуться её — хотя, что-то мне подсказывает, что это было всего лишь одно из двенадцати испытаний*, которые твой отец для меня заготовил. Рози покачала головой: — Прости, он не всегда такой, просто…очень переживает за меня, и ты тут совершенно не причём. — Правда? По-моему, в глазах господина Пака я — главная причина для переживаний. — попытался ободрить её Тэхён и, судя по улыбке, расцветшей на губах девушки, ему это удалось. — Ничего, — произнесла она, вновь встречаясь с ним глазами и чувствуя, как все переживания, словно по щелчку пальцев, начинают растворяться, вместе с остальным миром — он привыкнет. На самом деле, ты превосходно держался. Тэхён, чуть наклонившись, легко поцеловал девушку в уголок нежно-розовых губ, совершенно не смущаясь прикованных к ним взглядов большей части присутствующих в зале. — Если для того, чтобы ты продолжала так улыбаться, мне придётся убить Ларнейскую гидру*, сразиться с кентаврами* и похитить Цербера*, то оно определённо стоит того. Рози тихо рассмеялась, чувствуя, как по телу разливается уже такое знакомое тепло, а напряжение постепенно отступает, забирая собой все тревоги, любопытные взгляды гостей вечера и их мнение, которое её абсолютно не волновало. В присутствии Тэхёна Ча Ён вообще мало что могло заставить испытывать волнение, разве что проникновенный взгляд ониксовых глаз, тепло сильных рук и губы… — Кхм, не хотелось бы прерывать вашу идиллию, — задумчиво протянула подошедшая Лиса, отмахнувшись от пытающейся остановить её Джису — но ты, Великий Гэтсби*, Геракл и Дон Корлионе* в одном флаконе, случайно, не хочешь объяснить, с каких-это пор Ваше Крутейшество спонсирует мероприятия подобного масштаба? — блондинка показательно обвела руками пространство вокруг них. Ким, с явным нежеланием повернувшись в сторону Манобан, словно бы говоря «За что мне всё это?», смерил ту снисходительным взглядом. — Мне показалось, или ты только что назвала меня крутым? — Не обольщайся, ты всё ещё Манекенщик — певун, каким-то образом сумевший втереться в доверие к моей подруге, — беззлобно откликнулась Лиса — так что это не комплимент, а лишь констатация факта — эффектно появляться ты умеешь. — Спасибо, ты сегодня тоже выглядишь более адекватно, чем обычно. — не остался в долгу Ким, за что получил лёгкий тычок острым локтём под рёбра от своей девушки. Лиса, в ответ на колкость лишь закатив глаза, вновь вернулась к интересующей её теме разговора: — Ну, так что? — девушка с прищуром взглянула на светловолосую — Значит, ты была в курсе, да? Что он… Блин, да кто ты вообще? Двоица, к которой был обращён столь эмоциональный вопрос, заговорщицки переглянулась и прыснула, чем только усилила негодование ничего не понимающей Лисы. — Лиса, — осторожно начала Ча Ён, успокоившись — я сама узнала буквально вчера, но не думаю, что сейчас подходящее время и место для подобных разговоров…