Коко Шанель
5 дней спустя.
Это были лучшие пять дней в жизни Джису. Несмотря на собственные переживания и заявление матери, которая, по словам старшего брата, была уверена, что «блудная дочь» повредничает пару дней и вернётся домой, Ким младшая стойко вынесла почти неделю адаптации к новой жизни. Для человека, ни разу не покидавшего родительский дом на длительный срок, это был действительно большой шаг, и у девушки были все основания для того, чтобы гордиться собой. Жизнь брюнетки после побега начала удивительным образом налаживаться: теперь ей не приходилось ежедневно выслушивать недовольство со стороны родительницы, никто не критиковал каждый её шаг и, что самое главное — девушка, наконец, чувствовала себя на своём месте. Возможно, впервые за двадцать лет. Единственное, что слегка омрачало ситуацию — Джису безумно скучала по госпоже Хан. Из уст всеведущего Джина ей также было известно, что женщина очень переживает за неё, и, кажется, думает, что брюнетка переехала не к брату, а на улицы Сеула. По крайней мере, судя по количеству вещей и контейнеров с едой, переданных домоправительницей через старшего брата, та явно решила, что девушка голодает и мерзнет где-то под городским мостом. И, как бы ни пыталась Джису переубедить женщину в обратном, та продолжала присылать «передачки», что заставляло Ким младшую испытывать смущение и бесконечную благодарность к этой невероятно заботливой женщине. Едва ли её родная мать была способна на подобное проявление любви. Скорее на то, чтобы ни разу не поинтересоваться делами дочери хотя бы у Джина. Впрочем, Ким младшая даже могла в каком-то смысле понять родительницу — тяжело, наверное, слышать о том, что твой ребёнок стал гораздо счастливее после ухода из дома, тогда как ты ожидала, что он со слезами на глазах придёт молить о прощении. Однако плакать в тех условиях, в которых оказалась Джису, было бы просто кощунственно. Квартирой Джина оказались огромные четырехкомнатные апартаменты на седьмом этаже одного из самых дорогих жилых комплексов города. До своего официального «переезда» Ким младшая ещё не успела ни разу навестить брата в новой квартире, и даже не подозревала, какое жильё он себе обустроил. А, когда увидела, едва успела подобрать отвисшую к полу челюсть. Потому что в масштабах эта «холостятская берлога» вполне могла бы посоревноваться с особняком их родителей и, возможно, даже обойти его. Однако сам Джин мгновенно опроверг её комментарии по этому поводу, заявив, что квартира на самом деле гораздо компактнее, чем кажется на первый взгляд, и что приобретал он её, в первую очередь, для работы. Этим он, вероятно, пытался оправдать количество папок с бумагами и документами неизвестного брюнетке происхождения, которыми буквально кишела квартира, однако, этот момент её не особо интересовал. А вот комната, которую щедро выделил для неё Джин, действительно привела девушку в восторг: тот вид, который открывался на центр города из панорамного окна высотки, Джису была готова разглядывать вечность. Чем, собственно, и занималась большую часть первого дня, сидя прямо на лакированном полу из темного дерева, прислонившись лбом к холодному стеклу и украдкой поглядывая на электронные часы, стоявшие на комоде. В таком виде её и застал Намджун в тот самый день. «Тогда, заслышав требовательную трель дверного звонка, брюнетка почти на цыпочках выбежала в коридор, чтобы, к собственному изумлению, увидеть на видеодомофоне не брата, а взволнованное лицо любимого мужчины. Несколько секунд Джису просто стояла, глядя на монитор и не веря своим глазам, а после, убедившись, что ей не привиделось, трясущимися руками набрала дверной код, распахивая её и буквально падая в объятия Намджуна. — Ты здесь, — выдохнула она, уткнувшись носом в теплую шею Кима, пока тот крепко прижимал её к себе. Затем, опомнившись, чуть отстранилась и с вопросом взглянула в напряженное лицо мужчины — подожди, почему ты здесь? Вы с Джином поговорили? Что он… — …Тише, успокойся, — мягко попросил Джун, и, не выпуская девушку из объятий, зашёл в квартиру, плотно прикрыв за собой входную дверь — всё в порядке. Мы с Джином поговорили и всё выяснили. Он сам сказал мне, что ты здесь. Ким младшая облегченно выдохнула: — Значит, он действительно не против? — дождавшись утвердительного кивка мужчины, брюнетка растянула губы в немного нервной улыбке — Слава Богу! Я чуть с ума не сошла, когда поняла, по каким «делам» он поехал! Хотела позвонить, но мой телефон разрядился, а зарядка… — …Зарядка осталась в родительском доме, — закончил за неё Намджун, не сводя внимательного взгляда с взволнованного, болезненно-бледного лица девушки — Джин и это предугадал. Брюнетка возмущенно фыркнула: — Ну, ещё бы…- повисла небольшая пауза — А он, случаем, не сказал, где лежит его собственная? Намджун с улыбкой покачал головой: — Сами найдем.- мужчина протянул ладонь к лицу Джису, намереваясь коснуться её щеки, но, заметив, как она инстинктивно вздрогнула, тут же остановился, нахмурившись. В голове застучали недавние слова лучшего друга: «А случился, друг мой, грандиозный семейный скандал, …в ходе которого матушка с Джису так разругались, что одна впервые в жизни ударила собственную дочь…» — Чу, Джин рассказал мне обо всём, что случилось у вас дома. Ким младшая стыдливо потупила взгляд, не зная, что ответить. Судя по тени, пробежавшей по лицу мужчины, когда он заметил покраснение на её щеки, подробности случившегося с мамой разговора в некоторой степени уже были ему известны. А что ещё сказать? Что слова и действия матери её совсем не задели? Врать Джуну она не хотела. Поэтому, спустя пару минут тяжёлого молчания, Джису, перестав гипнотизировать взглядом пуговицы на рубашке мужчины, вдруг тихо произнесла: — Я назвала её слабой. Перед тем, как она ударила меня, — брюнетка подняла потускневшие глаза на замершего Намджуна — сказала, что она оказалась недостаточно сильной, чтобы пойти против мнения общества и влияния родителей, и потому пытается сделать то же самое со мной. Наверное, это было лишним с моей стороны. Мужчина осторожно заправил за ухо девушки выбившуюся черную прядь, упавшую на её мраморное лицо: — Ты сказала это в порыве эмоций, Чу. Уверен, в ходе вашей ссоры не ты одна переборщила с резкостью в высказываниях, и позже госпожа Ким также осознает неправоту своих действий по отношению к тебе. — Ты думаешь о ней многим лучше, чем она того заслуживает, — грустно усмехнулась девушка — но, если честно, мне и не нужны её извинения. В тот дом я точно больше не вернусь. — Обрадуешь Джина своими намерениями поселиться здесь насовсем? — попытался разрядить обстановку Намджун, прижимая девушку к себе. Джису, обвив его торс руками, не удержалась от смешка: — Боюсь, он взорвется от счастья. Но, вообще-то, у меня есть план, как в ближайшее время обзавестись собственным заработком и отдельной жилплощадью. Брови мужчины в удивлении взметнулись вверх: — Вот так сразу? Чу, с такими амбициями господину Киму следовало назначить финансовым директором тебя, а не Джина. Не в обиду ему, конечно. — Идея заманчивая, но семейный бизнес меня не особо интересует, — улыбнулась Ким младшая — а вот работа по будущей специальности — очень даже. — И что ты задумала? Откроешь собственный книжный магазин? Типографию? Издательство? — У тебя слишком завышенное представление о моих амбициях, — ужаснулась Джису — но приятно, что ты так в меня веришь. Вообще-то, я собираюсь подать заявку от лица академии на практику в пару неплохих издательств. Кто знает, возможно, однажды они станут моими бизнес-конкурентами. — Прекрасно, — рассмеялся мужчина, целуя девушку в макушку — это именно то, что я хотел услышать. Прежнюю Ким Джису, у которой всегда есть план.» Сейчас, спустя пять дней, стоя напротив всё того же панорамного окна, Джису с улыбкой вспоминала слова Намджуна, предвкушая своё первое в жизни собеседование, которое должно было состояться через час. Мужчина сам вызвался отвезти её в издательство, а после «отметить вместе её маленькую победу», в которой Джун, в отличие от самой брюнетки, ни капли не сомневался. И эта искренняя уверенность мужчины в её силах невероятно грела душу девушки, окрыляла, действительно заставляя верить, что у неё обязательно всё получится. Однако сегодня на повестке дня у Джису имелось ещё одно, не менее важное дело, которое она собиралась выполнить до приезда Намджуна, потому что мужчина наверняка попытался бы её остановить. Но у брюнетки было замечательное настроение, проработанный план действий и четкая уверенность в том, что старшему брату необходимо помочь с налаживанием личной жизни, которая в последнее время у него совсем не клеилась. И уверенность эта только укрепилась, когда квартиру огласила трель дверного звонка. Перекинув за спину копну черных шёлковых волос, брюнетка, сияя улыбкой, направилась в коридор и, даже не взглянув на экран домофона, распахнула входную дверь, точно зная, кого за ней увидит. — Су Джи! Как хорошо, что ты пришла! Темноволосая, переступив порог и с интересом оглядывая квартиру, хмыкнула: — Привет. Ну, знаешь, ты была очень убедительна, когда сообщала по телефону свой адрес и уверяла, что это «очень срочно!» и никто, кроме меня, не сможет тебе помочь. — И я нисколько не преувеличивала, — кивнула брюнетка, беря девушку под руку и ведя в сторону гостиной — понимаю, что, после благотворительного вечера тебе не очень хочется видеть кого-либо из нашей семьи… Су Джи почти испуганно взглянула на брюнетку: — Что? Джису, с чего ты это взяла? Ким младшая пожала плечами: — Ну, на твоем месте я бы не хотела иметь ничего общего с людьми, мать которых испытывала тебя на прочность весь тот вечер, который был предназначен для отдыха. Девушки прошли в просторную комнату — студию, соединяющую зону гостиной с кухней, и опустились на тёмный кожаный диван. Джису, на правах хозяйки, тут же принялась разливать по чашкам заваренный заранее чай, стоявший на журнальном столике. Дождавшись, когда брюнетка разольет ароматный напиток, Су Джи с благодарным кивком приняла из её рук кружку и задумчиво ответила: — Боюсь, и ты, и твой брат меня неправильно поняли, Джису. — поймав на себе удивлённый взгляд брюнетки, темноволосая пояснила: — Поведение госпожи Ким меня не задело. Если честно, я ожидала приёма и похуже. Ким младшая в удивлении вскинула брови: — Тогда почему… Не подумай, что специально, но я услышала ваш с Джином телефонный разговор пару дней назад, и ты, вроде как, сказала, что хочешь на время ограничить ваше общение? Су Джи согласно кивнула: — Именно это я и сказала. Но причина не в том, что госпожа Ким меня не одобрила и вряд ли сделает это когда-либо, а в том, что ваш мир, мир твоего брата…он не для меня. Я безумно благодарна ему за всё, что он сделал для меня, за те возможности, которые он показал, да и вообще… Вы с Джином и ваши друзья заставили меня во многом пересмотреть своё отношение к людям, занимающим высокий статус в обществе. — Но.? — подначила Джису, наблюдая за тем, как девушка нервно крутит кружку в руках. — …Но я хочу остановить наши с Джином отношения на уровне простых знакомых, пока это не зашло слишком далеко. — выдохнула темноволосая, наконец, вернув нетронутый чай на стол — Примерно это я пыталась объяснить твоему брату, но, кажется, он решил, что я продолжаю пугаться его статуса. — А на самом деле ты боишься своих чувств. — догадалась Джису, грустно улыбнувшись. — Что-то вроде того, — Су Джи ответила ей слабой улыбкой, отведя взгляд в сторону окна — надеюсь, ты позвала меня не для того, чтобы выведать о моих чувствах к твоему брату? Потому что если так, то разговор бессмыслен. Я уже сказала Джину, что нам не стоит усугублять ситуацию, и он с уважением отнесся к моему решению. «Ага, с уважением… Теперь я понимаю, почему у этого недоделанного джентльмена ни разу не было серьезных отношений…» — мысленно пробормотала брюнетка, а вслух ответила: — Конечно, нет! Раз уж вы оба уже всё решили, то мне нет смысла тебя допрашивать, — девушка поставила кружку на столик и встала с дивана — на самом деле, у меня будет к тебе небольшая просьба, как к ландшафтному дизайнеру. — Будущему ландшафтному дизайнеру, — поправила её Су Джи, поднимаясь следом — если дело серьёзное, то не лучше было бы обратиться к настоящему профессионалу? — Ой, да брось, — беззаботно отмахнулась Джису — брат так нахваливал твою работу в офисе, что даже отец был впечатлен твоими умениями. Сказал, что для студентки третьего курса у тебя «очень ясная голова». — Правда? — с благоговейным испугом и одновременным восторгом переспросила Су Джи, слегка побледнев от неожиданной новости. Джису кивнула, и в этот раз ей даже не пришлось преувеличивать: господин Ким действительно был приятно удивлён знаниями и навыками «потенциальной невестки», как он, не смущаясь, назвал её во время приёма в особняке госпожи Ким, из-за чего позже был удостоен негодующей тирады со стороны супруги. — Правда. Поэтому, когда у меня в голове появилась идея создать дизайн будущего издательства и его внешней территории, я сразу подумала о тебе. — Ничего себе, ты планируешь открыть собственное издательство? — заинтересовалась темноволосая, следуя за довольной Джису по коридору, в сторону отведенной ей спальни. — В ближайшем будущем, — уклончиво ответила брюнетка, решив не уточнять временной промежуток этого самого будущего — и уже начала разрабатывать некоторые чертежи, они в моей спальне. Брюнетка провела ничего не подозревающую гостью в комнату, на ходу подбирая всё необходимое с полок и закидывая в свою сумочку, до этого висевшую на дверной ручке. — Вау, — выдохнула Су Джи, подойдя вплотную к панорамному окну, у которого совсем недавно точно так же стояла сама Ким — Джису, у твоей квартиры невероятно выгодное расположение. Такие виды на город… Готова поспорить, вечером это выглядит волшебно. — О, да, ты права, — закивала брюнетка, забирая с тумбы папку с необходимыми для собеседования документами и на цыпочках пробираясь обратно к входной двери — поэтому я и выбрала жить здесь. Обожаю городские панорамы и всё такое. — Понимаю, меня тоже они впечатляют, — задумчиво отозвалась Су Джи, продолжая разглядывать пейзаж утреннего Сеула — так, где ты, говоришь, чертежи здани… Дверь комнаты со звонким щелчком захлопнулась прежде, чем темноволосая закончила свою фразу. Резко обернувшись и обнаружив, что в комнате она осталась одна, Су Джи, почувствовав неладное, подбежала и дернула ручку входной двери. Та была заперта. — Джису, ты там? — продолжая безрезультатно дергать ручку, позвала Су Джи — Кажется, дверь захлопнулась… — Ох, правда? — раздалось удивленное восклицание с той стороны — Странно, раньше такого не случалось! Темноволосая нахмурилась, уловив довольные нотки в голосе девушки. — Джису, что это значит? Открой мне дверь. — Су, как же я её открою? Она захлопнулась! Видимо, сквозняк подул… — Ким Джису! — Айгу, у вас с Джином даже интонации одинаковые… — Джису, выпусти меня! — воскликнула Су Джи, начиная злиться — У тебя разве не должно быть запасного ключа на случай таких вот «сквозняков»? За дверью послышался печальный вздох, и темноволосая ему даже почти поверила. — В квартире все двери на электронном замке, и эта — не исключение, — пояснила Ким младшая — открыть её можно только с помощью универсального кода, известного лишь хозяину квартиры. — Разве это не твоя квартира?! — Ну, временно она является и моей тоже, но вообще-то не я её хозяйка… — Ким, я убью тебя. — в сердцах заявила Су Джи, наконец, догадавшись, что к чему. За дверью послышалось возмущенное фырканье: — Поверь, ты мне потом ещё спасибо скажешь! Точнее, вы оба. — Точно убью. Предупреждаю, моя старшая сестра — адвокат. Так что в случае твоего летального исхода ей не составит труда меня оправдать! — Ну, ты и кровожадная, сестрица! Ладно, — за дверью послышалось шуршание — мне пора на собеседование, а потом у меня назначено свидание, так что буду поздно! Не переживай, долго тебе здесь сидеть не придётся. — Джису, ты не можешь так поступить! Между прочим, удержание человека против его воли уголовно наказуемо! — Ничего, думаю, когда я поведаю твоей сестре о мотивах твоего удержания, она поможет мне оправдаться перед судом, — весело отозвались за дверью — ну, всё, не скучай! Звук шагов брюнетки растворился где-то в коридоре, и Су Джи, с досадой стукнув кулаком по лакированной двери, сползла на пол, на мгновение прикрыв глаза. А ведь Джин предупреждал, что его сестра — та ещё беспредельщица… *** Чонгук стоял около кухонной гарнитуры, ожидая, пока урчащая кофемашина приготовит порцию бодрящего напитка для него и для девушки, от которой он не мог отвести глаз последние несколько минут. Дженни сидела на диване своей квартиры-студии, согнув одну ногу в колене и устроив на ней подбородок, а другую — ту, что ещё недавно была затянута в гипс — вытянув перед собой. На ней была одета лишь тёмно-серая футболка с плеча парня, прикрывающая её фигуру до середины бедра, но слегка задравшаяся сейчас из-за позы, в которой девушка пыталась учить билеты к предстоящему экзамену. Те были распечатаны на альбомных листах и разбросаны перед ней в хаотичном порядке, один из них Ким держала в руке, сосредоточенно вчитываясь в мелкий шрифт и задумчиво вертя маркер в другой ладони. Волосы её растрепались, и сейчас спускались по спине и плечам пушистыми волнами, явно мешая девушке, потому как через каждые пару минут она заправляла за ухо непослушные пряди, при этом забавно поджимая распухшие губы. Без грамма косметики, в мятой футболке не по размеру, такая умиротворенная, домашняя, его. И Чон мог поклясться, что в этот момент она была самым красивым созданием, которое ему когда-либо доводилось видеть. Кофемашина за его спиной зашипела, окутывая кухню ароматом свежесваренных зерен и возвещая о готовности напитка, но Чонгук и ухом не повёл, продолжая с улыбкой наблюдать за девушкой. Та, также учуяв пленительный запах кофе, повернулась в его сторону и с ухмылкой заявила: — Чон, если бы ты с таким вниманием сейчас смотрел не на меня, а в билеты, то, уверена, у учителя Мина не было бы повода отправлять тебя на пересдачу. Шатен, оттолкнувшись от кухонной стойки, фыркнул: — Женщина, ты в таком виде села учить конспекты и ждёшь от меня сосредоточенности? У тебя сложилось совершенно неправильное представление о моей выдержке. — Неужели? Напомни-ка мне, красавчик, из-за кого я сейчас сижу в таком виде? И на что это ты смотришь? — справедливо возмутилась Ким, заметив, как озорной взгляд Чона скользнул по её оголившимся бёдрам. — На тебя сложно не смотреть в любом виде, Красотка. — парировал Чонгук, растягивая губы в довольной улыбке и поворачиваясь к затихшей кофемашине. Обвинения Дженни действительно не были беспочвенны: пару часов назад, когда парень только приехал к девушке с твердым намерением готовиться к предстоящей сессии, та встретила его во вполне себе обычном виде — с собранными в хвост волосами, одетая в пижамные шорты и футболку. Однако стоило двоице с комфортом устроиться на полу в гостиной, предварительно разложив необходимые учебные материалы вокруг себя, как стало понятно, что сосредоточенной зубрежки у них не выйдет. Их взгляды то и дело возвращались друг к другу, действуя на обоих сильнее любого алкоголя. Случайные касания рук, короткие фразы, лукавые улыбки, тяжёлые вздохи… И они сами не поняли, как переместились в спальню. Впрочем, за последние пять дней эта история повторялась столько раз, что ни одному из них не удалось бы правильно сосчитать количество часов, которые они провели в постели, теряясь в мятых простынях и объятиях друг друга. Чонгук уже и забыл, когда последний раз приходил ночевать домой, а не оставался на квартире у девушки. На квартире, которая стала их своеобразной тихой гаванью, уголком рая среди творившегося в последние недели хаоса. Казалось, стоило лишь переступить порог, как все проблемы, ожидавшие их снаружи, моментально испарялись, разрешались сами собой, оставляя их в полном распоряжении друг друга и собственных, захватывающих дух чувств. Прямо как тогда, в их первую совместную ночь. С этой девушкой всё ощущалось, как впервые. Это было похоже на сумасшествие. Но не то, которое напрочь лишает тебя здравого смысла. Это было сладкое безумие, которое не хотелось прекращать. Теперь оно царило в каждом уголке этой некогда пустой, холодной квартиры. В разбросанных на полу вещах. В опрокинутом с тумбы будильнике. В душе, который больше не принимался в одиночку. В запахе сладких духов, смешанных с мужским одеколоном. В счастливом смехе и тихих признаниях, которые слышали только стены этой квартиры и двое безумцев, окончательно утонувших в самом сильном и прекрасном на свете чувстве. Именно так ощущались эти пять дней. Дженни и Чон стали почти затворниками, исчезнув для всего остального мира и найдя его в пределах этой просторной студии. Сама Ким покидала их «убежище» всего пару раз за прошедшую неделю, и то, лишь для того, чтобы навестить сбежавшую из дома Джису и проведать Ча Ён, которая в отсутствие Тэхёна также решилась сделаться затворницей, однако, её будни едва ли проходили в такой же идиллии. Погруженная в воспоминания последних дней, Ким не сразу заметила, что Чонгук вернулся в гостиную с двумя кружками ароматного бодрящего напитка, и очнулась только тогда, когда её коленки коснулась тёплая ладонь парня. Легонько шлёпнув того по руке и вызвав тем самым у шатена несчастный вздох, Дженни вручила ему один из многочисленных листов, а сама потянулась за кофе, оставленным перед ней на подносе. — Дженни Ким, ты слишком жестока… — проворчал Чон, стаскивая со спинки дивана тонкий плед и накидывая его на ноги посмеивающейся девушки. — Я всего лишь хочу, чтобы мой парень удачно сдал сессию и бегал со мной на свидания, а не за преподавателями в попытке закрыть свои «хвосты». — М-м, ты готовишь для меня свидание? — промурлыкал шатен, зацепившись за интересующую его часть фразы шатенки — И что это будет? Ужин при свечах? Ночевка под звездами? Кино с билетами на последний ряд? Мне стоит ждать цветов? Ким закатила глаза, силясь совладать с собственными чувствами. — Чон Чонгук, ещё хоть слово… — И ты за себя не отвечаешь? — с энтузиазмом предположил парень, заинтересованно глядя на резко замолчавшую девушку. Та стрельнула в его сторону предостерегающим взглядом кошачьих глаз: — Именно. И, уверяю тебя, на этот раз моё «не отвечаю» тебе совсем не понравится. — Такого не может быть, — невозмутимо возразил Гук, возвращая взгляд на листок с конспектом — потому что мне нравится абсолютно всё, что ты делаешь. Последняя фраза парня была сказана с таким явным подтекстом и столь искушающей интонацией, что Дженни на мгновение замерла, силясь привести разбушевавшееся сердце в привычный ритм. Хотя, что уж тут лукавить, в последнее время оно только и делало, что бабахало в её груди, как бомба замедленного действия, грозящая взорваться в любой момент. «Так, Дженни Ким, кажется, у тебя проблемы: либо ты стала озабоченной и поэтому слышишь в каждом его слове что-то сексуальное, либо ты просто безумно влюблена и…в любом случае, ты стала озабоченной». Но она не могла ничего с собой поделать. Только не тогда, когда Чон сидел перед ней в одних лишь джинсах, со скучающим выражением лица читал содержимое билета, а мускулы перекатывались на его оголённых плечах и торсе, заставляя её вспоминать о том, как совсем недавно эти руки изучали каждый сантиметр её тела, держали в своих объятиях… «Соберись!» — мысленно приказала себе Джен, усилием воли возвращая взгляд на листок в своей руке. И у неё даже почти получилось сосредоточиться на написанном. Почти, потому что сбоку внезапно раздалось весёлое: — А я всё видел. Это стало последней каплей. Отбросив конспекты в сторону, Дженни одним рывком стянула с себя футболку и, бросив её в ошалевшего от подобного манёвра Чона, встала с дивана и направилась к шкафу. Всё также молча достав из него домашние штаны и толстовку, натянула их на себя немного нервными движениями, продолжая ощущать на себе пристальное внимание парня и, закончив, повернулась к нему с самым воинственным видом. Тот продолжал сидеть на диване, удерживая в одной руке скомканную футболку и потемневшими глазами смотреть прямо на неё. — Это… не лучший способ заставить меня думать об учёбе, — наконец прокомментировал он, и голос его прозвучал так хрипло, что у шатенки по телу побежали мурашки — но если ты ожидаешь, что я скажу «больше так не делай», то не дождёшься, любимая. Дженни сложила руки на груди: — Значит так, любимый: либо ты сейчас натягиваешь на себя эту футболку и утыкаешься взглядом в листок, либо мне придётся вытолкать тебя из этой квартиры! Несмотря на серьёзность угрозы, губы Чона в очередной раз растянулись в широкой улыбке: — Моё присутствие настолько тебя волнует? — весело поинтересовался он, тем не менее, послушно одеваясь. — Да! — рявкнула шатенка, доведённая до точки кипения — Но, как бы мне самой это не претило, приближающаяся сессия сейчас волнует меня не меньше! Поэтому будь добр, перестань смотреть на меня так, будто я — новенький харлей в единственном экземпляре! — Красотка, это совсем не равносильное сравнение, — хохотнул Чонгук, потянувшись к стопке листов за следующим конспектом — ни один харлей не устраивал передо мной дефиле в голом виде, требуя при этом смотреть не на него, а на чёртовы бумажки с чернилами! И вообще, с каких это пор я и сессия разделяем на двоих одну степень волнения? Я ревную. — С тех пор, как в расписании этой самой сессии появился экзамен, который принимает небезызвестный тебе учитель Мин. — фыркнула Дженни, проигнорировав прочие комментарии парня. Шатен пробормотал что-то вроде «Ну, хён…» и «…больше мне не друг», вызвав у шатенки тихий смешок, однако, ответить что-либо ей помешал телефонный звонок, огласивший студию. — Кажется, все вокруг настроены заведомо отправить меня на пересдачу…- проворчала Ким, потопав в сторону спальной зоны за разрывающимся от рингтона гаджетом. Отыскав его среди подушек, взглянула на имя абонента и уже спокойнее отозвалась: — Привет, бабуль. Чонгук невольно прислушался: не то, чтобы он надеялся услышать что-то интригующее в диалоге бабушки с внучкой, но знание того, кем именно является бабушка его любимой девушки, вызывало почти закономерное любопытство. Вряд ли госпожа Ким, одна из самых уважаемых женщин высшего общества, позвонила, чтобы рассказать Дженни новый рецепт домашнего пирога или оповестить об удачной садоводческой деятельности. Однако ответы шатенки лишали парня даже малейшей возможности догадаться об истинной теме их разговора, потому как всё, что он слышал, это: — …Всё нормально, да… Причем здесь.? Да, у него тоже всё в порядке… Что?! Зачем?!.. Ну, я даже не знаю, у меня экзамены через…- на мгновение в квартире воцарилась пауза, в течение которой Ким, очевидно, выслушивала ответ своей собеседницы, после чего обречённо вздохнула: — Ладно-ладно, я поняла. Я скажу… Ох, хорошо. Ещё пара мгновений тишины, и Дженни вернулась в гостиную, немного озадаченно и даже испуганно взирая на смартфон в своей руке. — Что случилось? — нахмурился Чон, поднимаясь с дивана и в два шага оказываясь около шатенки. Дженни перевела на него немигающий взгляд кошачьих глаз: — Бабушка пригласила нас с тобой на ужин. Сказала, что хочет пообщаться. Чонгук почувствовал, как волна облегчения накатывает на него, заставляя расслабиться — с момента аварии он стал слишком остро реагировать на любые неожиданные звонки, касающиеся Дженни. — И это всё? Красотка, по твоему выражению лица может показаться, что нас пригласили, как минимум, на смертную казнь, причем, в качестве приговоренных. — В каком-то смысле так оно и есть…- растеряно пробормотала она, и тут же воскликнула: — Чон! Она хочет с тобой пообщаться! — Джен, я понял ещё тогда, когда ты сказала это в первый раз. — Ты не понимаешь! — замотала головой шатенка — Бабушка ни разу не приглашала меня на ужин вместе с парнем! Она в принципе не приглашает «посидеть по-семейному» никого, кроме нас с родителями! И это значит, что… — Что госпожа Ким меня одобрила? — весело подсказал Чонгук, который, в отличие от шатенки, не видел ничего патового в данной ситуации. — Да! И это очень, очень плохо…- заметив возмущенный взгляд парня, Дженни тут же добавила: — То есть, я имею ввиду, что её «одобрила» подразумевает под собой то, что следующим этапом будет «я забронировала самый огромный шатёр в городе для вашей свадьбы». — И? — иронично изогнув одну бровь, произнёс шатен — Тебя так пугает мысль о нашей свадьбе? — О свадьбе, о замужестве в целом, — честно призналась Ким, скривившись — не то, чтобы бабушка намерена насильно вести нас в ЗАГС, но все эти разговоры о браке…они меня нервируют. С минуту Чон молча смотрел на взъерошенную девушку. — Нервничать и бояться — это разные вещи, Красотка, — наконец, произнёс он, поддевая пальцами подбородок Ким — посмотри на меня. Я страшный? — Можно подумать, ты сам не знаешь, что нет. — хмыкнула Дженни, не на шутку озадаченная неожиданным вопросом. — Ага, значит, я красавчик? — Только не зазнайся. — Хорошо, с этим разобрались, — проигнорировав колкость шатенки, подытожил Чон — перейдём к следующему пункту. Ты любишь меня? — Да. — просто ответила Ким, не желая ёрничать. Только не в этом вопросе. На губах парня появилась счастливая улыбка. — Ты бы хотела, ну, не знаю, лет через десять, всё так же запираться со мной на неделю в одной квартире, вечером есть бургеры перед телевизором, принимать душ, засыпать со мной…и просыпаться вместе? На щеках девушки проступил еле заметный румянец, когда она попробовала представить себе эту картину: они с Чоном, уже такие взрослые, но всё ещё безумно влюблённые, строят совместную жизнь. Всё внутри неё затрепетало при мысли об этом, вновь вынуждая честно ответить: — Да. — Прекрасно. Надеюсь, ты запомнишь это слово до того момента, когда я приду с кольцом на порог твоего дома. — весело отозвался Чон, за что был удостоен лёгкого толчка в бок — Ну, а если серьёзно, то я совсем не понимаю твоего испуга. Джен, я люблю тебя больше всего на свете. Да я уже не представляю, как мне засыпать, не чувствуя тебя на соседней подушке! И я безумно хочу тебя, и речь не только о сексе. Я хочу тебя в своей жизни. Хочу видеть тебя каждое утро в своих объятиях, и каждую ночь тоже. Хочу видеть тебя в белом платье, или что ты там придумаешь надеть на наш праздник. Хочу. Тебя. Рядом. Всегда. У Дженни перехватило дыхание. — Так скажи мне, — почти прошептал Чонгук, наклонившись к её губам — чего ты боишься? Расспросов госпожи Ким о нашем совместном будущем? Это я возьму на себя, как и все остальное. Если ты не забыла, демоверсию тестирования мне устроили ещё на благотворительном вечере, так что примерно я уже представляю, чего ожидать. И вот, что интересно — почему переживаешь по этому поводу ты, если допрашивать, по большей части, будут меня? На губах девушки расцвела смущенная улыбка, что было для неё совсем не типично: — Ну, я подумала, вдруг ты из тех, кто падает в обморок при словах «брак», «свадьба», «ответственность»…- пробормотала она полушутя, принявшись задумчиво водить пальчиками по плечу парня. — Хорошо, что мы выяснили, что в наших отношениях за этот аспект отвечаешь ты, — беззаботно парировал Чонгук и, вдруг, наклонившись, поднял девушку, закидывая на это самое плечо — и теперь можем со спокойной душой устроить перерыв между зубрёжкой конспектов. — Чон, мы и половины билетов не прочитали! — сквозь смех возмутилась Дженни, уносимая парнем в сторону кровати. — Дженни Ким, ещё хоть слово о чертовых билетах, и я за себя не отвечаю! И, обещаю, тебе это точно понравится… *** — …Значит, Сухо согласился выписать тебя только сегодня? — поинтересовался лучший друг по ту сторону связи. Чимин, застегивая спортивную сумку, забитую вещами, свободной рукой, фыркнул: — Полагаю, не обошлось без сговора с одной вредной блондинистой особой, с чего-то решившей, что без двух дней недельное заключение в больнице пойдет мне на пользу. В динамике телефона раздался смешок Тэхёна: — Да уж, мстить Манобан определённо умеет. Ты в курсе, что твоя девушка едва не довела до нервного срыва приставленную к ней охрану? — Ну, она рассказывала мне что-то о том, что вынудила их пройтись с ней по магазинам, где они дважды чуть не потеряли её из виду. — «Чуть не потеряли»? Судя по тому, что мне докладывают, она устроила прятки в одном из самых больших торговых центров города! Один из моих людей обнаружил её, сидящей в фотобудке и невозмутимо поедающей мороженое. — Вот про мороженое я не знал. Очень некрасиво с её стороны. — хохотнул Пак, за пять дней успевший привыкнуть к выходкам девушки, которая была очень недовольна тем, что её стараются обезопасить «какие-то два молчаливых человекоподобных шкафа!». Тэхён на том конце трубки устало вздохнул: — Боюсь, мне придётся оплачивать охране курс психотерапии после недельного общения с твоей блондиночкой. И водителю. И всему персоналу больницы. Словно вторя словам Кима, дверь палаты за спиной Чимина распахнулась, впуская в помещение Лису, на губах которой играла донельзя довольная улыбка. — О да, — произнёс брюнет, засмотревшись на девушку, которая в день его выписки решила одеться в ярко-жёлтые шорты и белый топ, подчеркивающие все изгибы её стройной спортивной фигуры — она у меня просто чудо. Улыбка Манобан слегка померкла, а между аккуратных бровей образовалась еле заметная складка, когда она нахмурилась: — Этот корейский Томас Шелби* опять тебе на меня жалуется? — поняла блондинка, сложив руки на груди в упрямом жесте — Передай ему, что я не виновата в том, что его телохранители оказались такими не стрессоустойчивыми. — Передай своей мстительнице, что, рядом с ней даже у камня бы нервы не выдержали, — парировал Тэхён на том конце провода — и пусть перестанет давать мне дурацкие прозвища. — Я понял, вы друг по другу соскучились, — хмыкнул Чимин, и, проследив за тем, как скривилось лицо его девушки при этой фразе, добавил: — но давайте вы придержите обмен любезностями до личной встречи? К слову, когда ты уже притащишься обратно в Сеул? — Сегодня вечером, — отозвался лучший друг и, очевидно, опасаясь, что замершая неподалеку Лиса может его услышать, тихо сообщил: — я узнал личность этого Психа. И не только. Пак бросил короткий взгляд в сторону девушки, опустившейся в кресло около его кушетки. — И? — И теперь понимаю, почему его так прозвали. Он — настоящий ублюдок, на счету которого столько преступлений, что их хватило бы на два пожизненных срока. Брюнет присвистнул: — Серьёзно? — Его отец когда-то был лидером якудзы*, ведущей дела в Сеуле, — продолжал тем временем Тэхён — после того, как его убили, бразды правления перешли его единственному сыну, однако, Псих, которого, к слову, на самом деле зовут Шин Нагаи, не смог держать заданную отцом планку, и вскоре группировка распалась. Под его началом осталось буквально человек десять, а, после того, как его посадили на пять лет за убийство, совершенное якобы в состоянии аффекта, его освобождения дождалось вдвое меньшее число людей. Какое-то время он заметал за собой следы в Японии, а около полугода назад вернулся в Южную Корею. С какой целью — неизвестно, но, очевидно, ему очень удачно попался под руку клуб Донга. — Но как… — …Как этот Псих, не имеющий полноценной группировки, рискнул пойти на Донга, пользующегося большим авторитетом в городе? — перебил Чимина друг, догадавшись о причине его недоумения — Всё просто — он невменяемый, Чим. Судя по раздобытым мною сводкам, работающие на него люди не раз отмечали его психическую нестабильность. Добавь к этому тот факт, что у него есть свои связи в государственных службах, оставшиеся ещё со времён дел его отца. Их не так много, но они есть. А ещё есть два забитых нелегальным оружием склада в Сеуле и Токио, транспортировкой которого он занимается. «Твою ж…» — мелькнула ошарашенная новостями мысль в голове брюнета, но снаружи он пытался сохранять невозмутимость. Лиса и без того уже бросала обеспокоенные взгляды в его сторону. — Его попросту боятся, потому что не знают, чего ожидать от этого психопата, — подвел итог Тэхён — и, думаю, по этой же причине Донг согласился заключить с ним спор. Скорее всего, только поэтому он всё ещё жив. И ты тоже. Пак тяжело вздохнул: — Что ты собираешься делать? — Предложу Донгу временное взаимовыгодное сотрудничество. Загоню этого Психа в тупик. Сдам настоящей полиции. И, надеюсь, навсегда забуду об этом гангстерском дерьме. — просто ответил Тэхён, и в его голосе брюнет отчетливо слышал усталость — Но для этого мне понадобится твоя помощь. — Это даже не обсуждается, — твердо ответил Чимин — просто скажи, что от меня требуется. За его спиной раздался тяжёлый вздох. — Скажу, но завтра и не по телефону, — произнёс Ким — а то, если Манобан услышит, она закопает нас обоих ещё до того, как мы доберёмся до этого Шина. Пусть лучше сделает это после того, как мы разберёмся с делами. — Понял, — хмыкнул Чимин и, повернувшись лицом к насупившейся Лисе, ехидно добавил: — и, конечно, после того, как ты увидишься со своей Принцессой. На том конце раздался звук, отдаленно похожий на фырканье: — А вот это уже тебя не касается. В трубке раздались короткие гудки, возвестившие Чимина об окончании разговора, и он, бросив телефон на спортивную сумку, наконец, встретился взглядом с выжидающе глядящей на него девушкой. — Ну, что? — нетерпеливо поинтересовалась она, поднимаясь — Этот Маленький принц уже летит к своей Розе? Пожалуйста, скажи, что да, я не выдержу ещё одного дня депрессии своей лучшей подруги.! И ещё одного букета. Пак вздернул в удивлении здоровую бровь — вторая всё ещё радовала его своими швами: — Всё настолько плохо? Лиса закатила глаза: — Рози сегодня впервые за последние четыре дня вышла из дома, а вся наша квартира утопает в нежно-розовых букетах, которые распространяют по ней, конечно, приятный, но ужасно концентрированный цветочный аромат! — Какой кошмар, — хохотнул Чимин, подходя к блондинке и уже привычно обнимая её за талию — но, насколько мне известно, букетов было всего четыре. — Сегодня утром доставили пятый, — сообщила Манобан, прижимаясь щекой к его крепкой груди — подозреваю, что Ча Ён попросту сбежала, устав менять воду в каждой вазе. В какой сопливой мелодраме твой друг-мафиозник насмотрелся подобных трюков? И, что самое главное — с чего он взял, что это романтично? Брюнет ласково провёл свободной рукой по спине девушки. — А что тогда для тебя романтично? — М-м, — Лиса на мгновение задумалась — сидеть около твоей больничной койки и зачитывать вслух билеты к предстоящему экзамену, пока тебе меняют швы? — У тебя ужасные представления о романтике, — ворчливо констатировал Чимин, заставив блондинку рассмеяться — надо будет исправить это в ближайшем будущем. — Насколько ближайшем? — лукаво поинтересовалась Манобан, подняв на брюнета взгляд своих огромных тепло-карих глаз. Тот коротко поцеловал её в лоб, от чего у Лисы по телу побежали мурашки, а в груди разлилось знакомое тепло. — Настолько, что прямо сейчас. — ответил брюнет, почувствовав, как его сердце дрогнуло, когда на лице девушки расцвела счастливая улыбка. Наверное, он никогда не сможет привыкнуть к тому, как она ему улыбается. — У меня для тебя сюрприз. Глаза Лисы в изумлении расширились: — Сюрприз? Когда ты успел?! Чимин лукаво улыбнулся: — Ну, не только у Тэхёна есть свои полезные связи. — Ну, конечно, — фыркнула блондинка — тебя послушать, так под вашими ботинками уже лежит весь Сеул. Пак невозмутимо пожал плечами: — Под моими — точно нет, но вот насчет Тэхёна… — Айщ! — не выдержала Манобан — Избавь меня от ещё одного знания о делах этого богача! Не хочу ничего о нём слышать ближайшие сутки! Чимин тихо рассмеялся. — Прекрасно, — он крепче прижал девушку к себе, заставив ту непроизвольно охнуть — я тоже не хочу, чтобы в ближайшие сутки тебя интересовал кто-то ещё… В следующую секунду его губы накрыли её, и на этот миг Лиса действительно забыла обо всём, кроме его прикосновений. Его дыхания. И его умопомрачительных, настойчивых поцелуев, в которых было столько еле сдерживаемой страсти, что от переизбытка чувств кружилась голова. Ещё неделю назад девушка могла только представлять, что этот дерзкий, угрюмый парень с миллионом секретов будет целовать её так. Обнимать, сжимая её талию в своих сильных руках и заставляя тысячи разрядов тока проходить сквозь её тело при каждом новом прикосновении. Но вот, они стоят посреди больничной палаты, осточертевшей им обоим за эти долгие, но, тем не менее, прекрасные пять дней, которые они посвятили своему новому, совместному началу. И сейчас, оглядываясь на все трудности, через которые они уже прошли, и с которыми им ещё только предстояло столкнуться, Лиса не жалела ни о чем. Она замечала вину, мелькающую в темных глазах парня, когда её губы начинали дрожать при виде его травм. Слышала её в его успокаивающем голосе, когда будила его посреди ночи своими звонками, в слезах пытаясь объяснить, что ей вновь приснился сырой подвал клуба и окровавленная фигура парня на бетонном полу. Но сама она его не винила. Просто радовалась каждой хорошей новости от доктора Ына, сообщавшего, что Чимин быстро идёт на поправку. Искренне хохотала над каждой шуткой, которой брюнет отвлекал её от появившихся ночных кошмаров. И наслаждалась каждой минутой, которую им удавалось проводить вместе. А также заветными словами, тихо слетавшими с губ Пака между поцелуями: — Я люблю тебя, Обезьянка. На её покрасневших губах расцвела хитрая улыбка: — А что я говорила? У меня-таки получилось добиться от тебя признания до конца учебного семестра. Чимин усмехнулся: — Ну, ещё бы. Лалиса Манобан от своих слов не отказывается. — Наконец-то ты это запомнил…- пробормотала она, потянувшись за новым поцелуем. *** Как ни странно, но Джису не обманула, пообещав Су Джи, что долго ей сидеть взаперти не придётся. Не прошло и часа, как в глубине квартиры раздались шаги, а через пару минут дверь спальни за её спиной звонко щёлкнула. Еле успев отпрыгнуть в сторону, темноволосая почти обреченно взглянула на вошедшего мужчину. Завидев сидящую на полу девушку, Джин так и замер на пороге. — Су Джи, — собравшись с мыслями, произнёс он — как ты здесь… — Дай угадаю: тебе позвонила Джису и сказала, что в квартире заклинило замок? — в свою очередь поинтересовалась девушка, поднимаясь. Ещё несколько секунд мужчина просто стоял, осознавая происходящая, а, когда ситуация в его голове сложилась в целостную картинку, раздраженно втянул носом воздух: — Она сказала, что её закрыло в комнате и она не может выйти, — поведал он, потирая переносицу — вот же…интриганка мелкая. — Это ещё что, — нервно хмыкнула Су Джи, глядя на мужчину — меня она сюда заманила под предлогом помочь ей с проектом собственного издательства. Брюнет покачал головой: — Прибью нахалку…А лучше — закрою под настоящий замок. — О, я с удовольствием тебе в этом помогу. Мужчина коротко улыбнулся и, наконец, посмотрел на девушку. — Прости за этот дурдом, я не хотел доставлять тебе проблем. — Ты и не доставил, — Су Джи подарила Киму ответную улыбку — это всё твоя сестра. — Тем не менее, с этой ходячей проблемой тебя познакомил тоже я, — парировал Джин, заставив темноволосую коротко рассмеяться — и, раз уж ты здесь, я просто обязан пригласить тебя на совместный обед…в качестве извинения. Ты наверняка проголодалась, пока ждала меня. Девушка смущенно отвела взгляд. — Если честно, я бы не отказалась от тарелки лапши. — наконец произнесла она. Лицо мужчины посветлело: — Отлично. Я закажу доставку из ресторана, а ты пока можешь спокойно осмотреться… Обещаю, ни одна дверь больше не захлопнется. Су Джи кивнула и, дождавшись, когда мужчина выйдет из комнаты, тяжело вздохнула — это была их первая встреча с того благотворительного вечера, и девушка почти физически ощущала витающее в воздухе напряжение. Выйдя в просторный коридор, темноволосая прошла через уже знакомую ей гостиную, слыша в противоположном конце квартиры голос Джина, делающего заказ, и оказалась на кухне, оснащенной всевозможной техникой. Тёмно-синяя гарнитура, казалось, почти полностью состояла из кнопок и индикаторов неизвестного девушке происхождения, вызывая, помимо недоумения, чисто профессиональный интерес. Су Джи осторожно запрыгнула на один из высоких барных стульев, задумчиво разглядывая интерьер, но мысли её были далеко отсюда. Перед мысленным взором девушки вновь всплыла картинка памятного вечера и разговора, состоявшегося на крыльце огромного особняка: «Темноволосая, оставив Джина в компании очередного высокопоставленного гостя, жаждущего обсудить инвестиции, вышла на улицу, кутаясь в собственный плащ и с наслаждением вдыхая прохладный ночной воздух. Несмотря на все её внутренние опасения, вечер проходил прекрасно: сестра Джина, оказавшаяся очень дружелюбной и остроумной девушкой, помогла ей немного расслабиться и освоиться в непривычной для Су Джи обстановке, а также успела натренировать её каверзными вопросами перед знакомством с родителями мужчины, которое, к слову, тоже прошло гораздо приятнее, чем она ожидала. По крайней мере, так думала девушка, пока рядом с ней не раздался уже знакомый женский голос: — Кажется, вечер успел вам наскучить, Су Джи. — произнесла госпожа Ким, остановившись в метре от девушки и задумчиво глядя куда-то вдаль. — Вовсе нет, — поспешила заверить женщину темноволосая, в который раз за вечер отмечая в её аристократичном профиле черты Джина и Джису, оказавшихся внешне так похожих на свою мать — вечер просто превосходный, госпожа Ким. Просто захотелось немного насладиться им снаружи. — Понимаю, — губы женщины растянулись в вежливой улыбке, но Су Джи показалось, что для этого той пришлось приложить большие усилия — все эти разговоры о бизнесе, сделках и денежных вложениях несколько выматывают, не так ли? — Немного, — была вынуждена признать темноволосая, мысленно удивившись: слышать подобное от женщины, являющейся частью данного общества, было как минимум странно — хотя я, если честно, мало что в них понимаю. Предпочитаю просто наслаждаться возможностью провести время с Вашим сыном. Госпожа Ким бросила в её сторону острый взгляд карих глаз. — Очевидно, его общество вас очень привлекает. — Если под «обществом» Вы подразумеваете самого Джина, то да, — чувствуя двусмысленность заданной фразы, ответила Су Джи, переведя взгляд на темную линию леса, проглядывающую сквозь темноту ночи в некотором отдалении от особняка — мне действительно он очень нравится. — Но, надеюсь, вы понимаете, что это временное увлечение? — внезапно поинтересовалась госпожа Ким, и в её голосе девушка отчетливо услышала сталь. — Простите? — Джин никогда не был склонен надолго привязываться к одной девушке, — невозмутимо продолжала женщина, кутаясь в меховую шаль — правда, раньше в круг его интересов попадали известные в наших кругах личности: модели, актрисы, наследницы громких фамилий… Но, кажется, ему это слегка надоело и он решил попробовать что-то попроще. Су Джи почувствовала, как в груди подымается злость, подгоняемая задетой гордостью. — Госпожа Ким, мне показалось, или Вы только что сравнили меня с какой-то вещью, которую можно «попробовать»? — Я просто хочу предостеречь тебя, — спокойно отозвалась женщина, даже не глядя в сторону темноволосой — ты не глупая девушка, Су Джи. Знаешь, как себя подать, к тому же очень способная, если верить словам моего мужа и сына, впечатленных твоей работой в офисе. Возможно, я бы даже была не против видеть такую спутницу рядом с Джином, если бы не одна важная деталь, которая, увы, перевешивает все твои достоинства. — И эта деталь заключается в том, что у меня нет богатого приданного и громкой фамилии? — догадалась Су Джи, с трудом сдерживая растушую в ней злость. То, как цинично женщина говорила её характеристики, словно она была куклой, а не человеком, выводило девушку из себя. — Как я уже сказала, ты умная девушка, — на губах женщины заиграла покровительственная улыбка — и я знала, что ты сходу поймешь то, что я пытаюсь донести до своих детей уже несколько лет. Вы с Джином из разных миров, Су Джи, и этого никогда не изменить. Может, сейчас это и незаметно, но со временем ваша принадлежность к разным слоям общества начнет выливаться в недопонимание, раздражение, ссоры. Такая целеустремленная девушка, как ты, в итоге начнет чувствовать себя недооцененной в тени наследника целой корпорации. А ты всегда будешь оставаться в тени. К тому же, наше общество ни за что не примет тебя, а ваши с Джином отношения только подорвут его авторитет в глазах бизнес партнеров. Однажды он осознает, что ему нужен кто-то его уровня, и женится на девушке, воспитанной в той же среде, что и он. Так уж устроено наше общество, Су Джи. Подобное притягивает подобное. — Любовь — не наука, чтобы следовать каким-то устоявшимся законам, госпожа Ким. — заметила Су Джи, гордо вскинув подбородок. Если женщина думала задеть её своими словами, то явно не знала, с кем имеет дело — Скажу откровенно, поначалу именно наше социальное различие пугало меня в общении с Вашим сыном. Но я боялась не того, что скажете Вы или ваше архаичное общество зазнавшихся снобов, — темноволосая не без удовольствия заметила, как напряглись плечи женщины — а того, что Джин рассуждает так же, как Вы. Но, к счастью, я ошиблась, и, как бы не хотелось Вам верить в обратное, но и он и его сестра достаточно умны и независимы, чтобы думать своей головой, а не идти на поводу у социума. Мне не нужно признание вашего общества, госпожа Ким, — темноволосая встретилась с ледяным взглядом женщины и спокойно выдержала его — я здесь только потому, что Ваш сын попросил меня быть рядом с ним в этот вечер. И, пожалуй, это именно то, что я собираюсь продолжить делать. Благодарю за занимательную беседу. — сказав это, Су Джи развернулась в сторону парадных дверей особняка, намереваясь вернуться внутрь и разыскать мужчину, и она даже успела сделать пару шагов вперёд, когда ей в спину полетели слова, сказанные жестким тоном: — Интересно, как сильно изменится твоё мнение, когда твои родные испытают на себе влияние этого самого общества? Су Джи замерла. — Я слышала, у твоего отца имеется свой небольшой бизнес… Цветочный магазин, кажется? — продолжила тем временем госпожа Ким, обходя окаменевшую девушку — Что он скажет, узнав, что его единственный источник дохода отобрали из-за того, что его младшая дочь придумала себе, будто в неё влюблён такой человек, как мой сын? Или если в резюме твоей старшей сестры внезапно обнаружат некоторые…помарки, способствующие концу её юридической карьеры? — Вы не посмеете. — сквозь зубы вымолвила Су Джи, чувствуя, что ей не хватает воздуха. Госпожа Ким усмехнулась: — На твоём месте я бы не была так уверена. И поверь, это — меньшее из того, что я могу сделать, если ты не разорвешь отношения с моим сыном. Кроме того, если расскажешь ему истинную причину вашего разрыва, то я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ты никогда не смогла найти себе работу по специальности, «подающая большие надежды ландшафтный дизайнер». — буквально выплюнув эти слова ей в лицо, женщина изящно дернула плечами, поправляя съехавшую шаль и, прежде, чем скрыться за дверями, коротко бросила: — Надеюсь, на этот раз ты действительно поняла меня…» Су Джи помнила, как после этого разговора заставила себя натянуть на лицо беззаботную улыбку и вернуться к Джину, который, хоть и заметил изменения в состоянии девушки, в конце концов всё-таки поверил в то, что она просто устала. Помнила Су Джи и о том, как, спустя пару дней ответив на звонок мужчины, сообщила ему, что им стоит прекратить общение, наплетя ему что-то про мнение общества, различие их статусов и прочего. В общем, почти процитировала ему слова госпожи Ким, а, услышав в ответ ожидаемые возражения, подкрепила всё жестокой, но действенной фразой: «Джин, мне не нужны эти отношения». Это было равносильно тому, чтобы сказать «Мне не нужен ты». И самое горькое было то, что мужчина так легко поверил в эту ложь. — Что-то не так? — обеспокоенный голос брюнета, прозвучавший неожиданно близко, вернул девушку в реальность, заставив вздрогнуть и перевести взгляд на мужчину, замершего около входа — Ты выглядишь так, словно сейчас заплачешь. Темноволосая покачала головой: — Всё нормально, — она заставила себя улыбнуться — просто немного устала: всю последнюю неделю помогала отцу с делами в магазине. — Я могу чем-то помочь? — участливо поинтересовался Джин, садясь напротив, и в груди у девушки отозвалось болью — даже после её суровых слов мужчина продолжал волноваться о ней. — Спасибо, но мы справимся. — тихо ответила Су Джи и, желая перевести тему, поинтересовалась: — А что там с обедом? — Будет доставлен в течение получаса, — сообщил Джин, внимательно разглядывая её — Су Джи, у тебя какие-то проблемы? Темноволосая перевела на него удивленный взгляд: — В каком смысле? — Ты выглядишь так, словно нормально не спала и не ела уже долгое время. В последний раз мы виделись с тобой меньше недели назад, но тогда ты не была такой изможденной. — Говорю же, работы накопилось, и я… — Ты работаешь в магазине отца стабильно каждые выходные уже на протяжении нескольких лет, — возразил мужчина, в очередной раз поражая и одновременно раздражая девушку излишней осведомленностью о её жизни — но именно сейчас усталость решила отразиться на тебе подобным образом? Неубедительно. — Тогда, может, я просто заболела? — буркнула темноволосая. В следующее мгновение на её лоб легла теплая ладонь мужчины, заставив вздрогнуть. — Голос не хрипит, температура в норме, — констатировал Джин, убирая руку — то есть, тоже не подходит. Ещё варианты? Су Джи одарила его мрачным взглядом. — У меня аллергия на роскошь. — заявила она, обведя руками окружающее их пространство. Брюнет усмехнулся: — Тогда в особняке госпожи Ким у тебя должен был случиться анафилактический шок, — парировал он, сложив руки на груди — так что отговорка не принимается. И в этот момент, когда оправданий больше не осталось, Су Джи действительно ощутила на себе всю навалившуюся на неё усталость этой недели: все бессонные ночи, проведенные в слезах и разрывающих её чувствах вины перед Джином и ответственности за семью. Все несъеденные завтраки и пропущенные обеды, проведенные за бесконечной перестановкой коробок с цветами и попытками заглушить собственную тоску по мужчине, которого ей так не хватало все эти дни. Пару раз она даже порывалась позвонить и рассказать ему о том злополучном разговоре. Но каждый раз жесткий голос госпожи Ким эхом отзывался в её голове, заставляя положить телефон на место. Она не боялась бросить вызов этой женщине, но боялась не справиться в одиночку с его последствиями. Су Джи вновь посмотрела на сидящего перед ней мужчину. Что бы он сделал, если бы узнал, что его мать угрожала загубить её будущее и будущее её семьи? Смог бы он защитить её, или его возможностей не хватило бы, чтобы предотвратить действия госпожи Ким? «Помни, что я всё время буду рядом» — эта фраза и та решимость, с которой Джин произнёс её однажды, в очередной раз отозвалась болью в груди девушки. В глазах защипало, и она спрятала лицо в ладонях, краем сознания понимая, что, кажется, это и есть её предел. — Су Джи, — раздался скрип отодвигаемого стула, и в следующую секунду сильные руки Джина прижали её к его теплой, крепкой груди — расскажи мне, что с тобой происходит? Она отчаянно замотала головой, уткнувшись носом в белоснежную рубашку мужчины. — Я не могу…не могу…- бормотала она, чувствуя, как гулко бьётся сердце Джина под её щекой — Мне страшно… Тело брюнета ощутимо напряглось. — Чего ты боишься? — тихо спросил он, чуть отстраняясь и беря заплаканное лицо девушки в свои ладони — Су Джи, скажи мне, что случилось? Я сделаю всё, чтобы помочь. Но мне нужно знать причину. Темноволосая часто заморгала, смаргивая слёзы и силясь сфокусировать взгляд на встревоженном лице мужчины, замершем в паре сантиметров от её собственного. Так близко, что она могла ощутить его тёплое дыхание на своей щеке. «Я сделаю всё, чтобы помочь», «Я всё время буду рядом». «Может, стоит рискнуть?» — мелькнула в голове Су Джи внезапная, смелая мысль. И она его поцеловала. Просто подалась вперёд, уничтожая расстояние между ними и, вцепившись руками в ткань его рубашки, притянула к себе. На мгновение мужчина замер, и Су Джи уже успела испугаться, что он оттолкнёт её, чтобы потребовать объяснений, но этого не произошло. Одна ладонь Джина переместилась на её затылок, а вторая опустилась на середину спины, притягивая ближе к нему. Поцелуй углубился, вынудив девушку сильнее сжать рубашку мужчины, чтобы не упасть от нахлынувших на неё чувств. У неё были отношения до, были объятия и поцелуи. Но никто и никогда не целовал её так. Никогда ещё она не чувствовала себя в чьих-либо объятиях такой желанной, необходимой, любимой. И никогда ещё с такой страстью не отзывалась в ответ. Су Джи не заметила, когда успела расстегнуть рубашку Джина. Просто в какой-то момент её холодные пальцы коснулись его горячей кожи, заставив мужчину с шумом втянуть воздух и на секунду оторваться от её губ. Но лишь для того, чтобы подхватить охнувшую от неожиданности девушку под бедрами и понести в направлении одной из комнат. Темноволосая даже не обратила внимания на интерьер новой локации — лишь поняла, что это спальня мужчины, когда её осторожно опустили на мягкие, шёлковые простыни тёмно-бардового цвета. Руки брюнета опустились на матрас по бокам от неё, удерживая накрывшее её тело мужчины на весу. Джин наклонился, чтобы оставить горячий поцелуй на скуле девушки. На её шее. Ключице. Прочертив дорожку поцелуев до самого декольте её блузки, остановился, хотя это явно стоило ему больших усилий, и взглянул на девушку. Су Джи тяжело дышала, её щеки раскраснелись, а глаза цвета крепкого кофе блестели, но уже совсем не от слёз. Тем не менее, он не мог не задать этот вопрос: — Ты действительно этого хочешь? — Да. — на выдохе ответила девушка, прекрасно осознавая, что обратного пути не будет. Она и не собиралась отступать. Может быть, за эту бесконечно долгую неделю она просто устала бояться, а, может, наконец, осознала, насколько глубоко на самом деле этот мужчина успел поселиться в её сердце, насколько сильно она успела в него влюбиться. — Но по телефону ты сказала…- начала было Джин, но Су Джи обвила его шею руками, притягивая ближе и не давая возможности договорить. — Всё, что я сказала тогда, было неправдой. Я объясню тебе…- не удержавшись, она провела руками по его широкой спине, чувствуя, как под её тонкими пальцами перекатываются мышцы — Потом. Губы мужчины растянулись в лукавой улыбке: — «Потом», значит? — почти промурлыкал он, вновь припадая губами к её шее — Чувствую, позже нас ждёт серьёзный разговор, любимая. Ответ девушки был украден всё теми же губами мужчины, обрушившими на неё новый шквал более настойчивых, но не менее нежных поцелуев. Одна из рук брюнета переместилась на её тело, погладив бедро, опустившись на плоский живот, и далее — выше. В следующий момент её слух уловил треск разрываемой ткани, и нежно-розовая блузка сползла с её плеч бесполезными лоскутами. Су Джи охнула, когда горячие губы мужчины коснулись её груди, и обвила ногами его бедра, притягивая к себе ближе настолько, насколько это было возможно. На них всё ещё оставалось слишком много одежды, но с ней они разделались едва ли не быстрее, чем с рубашкой и блузкой. А затем девушка окончательно утонула. В собственных чувствах. В соприкосновении их горячей кожи. В ощущении его губ на своём теле. В переплетении рук и ног. В их сбившемся дыхании, звучащем в унисон, вместе с гулко бьющимися сердцами. И в уверенности, что как раньше уже никогда не будет. «Помни, что я всё время буду рядом» — теперь она знала это наверняка. *** Это были самые долгие пять дней в жизни Ча Ён. Не самые ужасные, но далеко не лучшие. С момента отъезда Тэхёна девушка всё время чувствовала себя так, будто вместе с собой он увёз что-то очень важное. Часть неё. Иначе почему она ощущала такую ужасную пустоту там, где обычно радостно билось сердце? Первые два дня она не находила себе места ни в одном из углов их с Лисой квартиры, но и сил на то, чтобы покинуть её пределы, у неё не было. К тому же, Ча Ён знала, что около их дома всё время дежурит приставленная парнем охрана и, стоит ей выйти, как две молчаливые тени последуют за ней по пятам, пока она не вернётся на «безопасную территорию». Лиса бесилась и изводила охранников, как могла. Рози же предпочла и вовсе с ними не встречаться. Стоит отдать должное Тэхёну — он старался возместить разделяющее их расстояние всеми возможными способами. Например, утренний звонок курьера в дверь и букет нежно-розовых бутонов на пороге успели стать для Ча Ён своеобразным ритуалом. В первое утро она едва не пустила слезу, заметив среди цветов небольшую записку. Она была написана на французском, но с обратной её стороны находился перевод: «Если бы цветок расцветал каждый раз, когда я думаю о тебе, то мир был бы огромным садом». И каждый день она находила в букете новую записку, но неизменным оставалось одно — все они были о ней и для неё. В бутонах, пришедших этим утром, Рози обнаружила следующую запись: «Каждый день я люблю тебя больше, чем вчера, но меньше, чем завтра». Девушка подумала, что, если однажды она решится сделать татуировку, то это будет именно эта фраза, выведенная под сердцем его почерком. Он звонил ей каждый день. В основном это происходило вечером, поэтому ещё одной привычкой, которую завела себе Ча Ён за этот небольшой промежуток времени, стала необходимость всё время держать телефон при себе. Сама она боялась звонить парню, опасаясь помешать делам, которыми он занимался, поэтому в течение дня отправляла ему пару коротких сообщений: «Спасибо за цветы. Я люблю тебя», «У меня всё хорошо. Надеюсь, ты тоже в порядке». Единственное, что не могло не радовать девушку, так это то, что её ночные кошмары прекратились. Она не знала, надолго ли, но вместо известного наизусть ужасного сюжета ей теперь снились ониксовые глаза, родные черты лица, которые она, казалось, знала так же хорошо, как свои собственные — вплоть до родинки на кончике носа. И, конечно, его лукавая улыбка, от которой весь холод, некогда одолевавший её, таял, уступая место теплому, щемящему грудь чувству. Именно эти сны стали её вдохновением и, помимо внушительной стопки билетов, вызубренных к предстоящей сессии, Рози неожиданно для самой себя написала песню. Сначала к ней пришла мелодия. Ча Ён перебирала струны гитары, пытаясь подобрать звучание, которое слышала где-то внутри себя. Словно её сердце отбивало определённый ритм, сложившийся в эти ноты. Однако струны не давали ей воспроизвести то, что она чувствовала. Тогда она достала из их с Лисой кладовой свой старенький синтезатор и попробовала наиграть на нём вступление. Клавиши воспроизвели звук почти идеально, и, словно по волшебству, слова песни, одно за другим, поспешили за этой мелодией, сложившись во что-то, что Рози — наверное, впервые за всё время своего творчества — могла назвать своим личным произведением искусства. Эта песня была её любовью, оформленной в звуки, тем, о чём пело само её сердце. И сегодня она собиралась спеть эту песню ему. И сегодня она собиралась отпустить свой главный страх. «…Просто хочу, чтобы ты знала — ничего не произойдёт, пока ты сама не будешь уверена в том, что готова и хочешь этого. И уж явно это случится не в пыльной студии академии. Я тебе обещаю.» — слова Тэхёна, произнесённые в тот самый день зачета, когда они слегка забылись в аудитории, крутились в её сознании на протяжении всех четырёх с половиной дней, пока она изводила себя тревогой за парня и тоской по нему. И в какой-то момент, в тысячный раз мысленно вернувшись к этим словам, Рози вдруг поняла, что готова. Сегодня был самый подходящий день, чтобы навсегда избавиться от всех своих кошмаров. Девушка тщательно подготовилась к этому дню: позвонив рано утром господину Гону — весьма доброжелательному и немногословному секретарю Тэхёна, — она попросила его предоставить ей ключи от квартиры парня, которые ей беспрекословно вручили через полчаса, по приезде к назначенному пункту. В сопровождении охранников Ча Ён поднялась на двенадцатый этаж, после чего вежливо, но непреклонно выставила их за дверь, перейдя к основной части подготовки. Она готовила ужин, пританцовывая под музыку, льющуюся из динамиков расположенных в гостиной колонок. Тушила овощи, запекала мясо, смешивала соусы и чувствовала себя удивительно привычно на кухне парня. Так, словно находилась дома. Когда же с блюдами и изысканной сервировкой обеденного стола было закончено, Ча Ён расставила по квартире приготовленные заранее свечи, установила в гостиной привезенный собой синтезатор, зашторила панорамные окна, погрузив квартиру в уютный полумрак. А затем поднялась наверх, где нанесла на лицо немного макияжа, уложила волосы, оставив их элегантными золотистыми волнами спускаться до самой талии, и надела платье. Черный струящийся шёлк обволакивал её фигуру до самых колен, переливаясь в блике зажженных свечей и оставляя достаточный простор для фантазии. Тонкие бретели оставляли открытыми хрупкие плечи, невесомая ткань собиралась на груди драпировкой, создавая красивую линию декольте, в которой поблескивал небольшой бриллиантовый кулон. Его сияние отражалось и в глазах девушки, блестящих от радости и волнения. Она смотрела в зеркало, и видела перед собой незнакомку. Красивую, уверенную, счастливую. Её плечи были расправлены, и она чувствовала себя невероятно комфортно в столь открытом платье-комбинации, которое ни за что бы не решилась надеть ещё каких-то пару месяцев назад. Эта незнакомка была гораздо смелее и точно знала, чего хотела. И Рози безумно нравилась эта новая девушка, которой она стала. Для полноты её счастливой картины не хватало лишь одного, самого главного пункта. Его присутствия. К счастью, стрелки часов сегодня были благосклонны к девушке и показывали, что Тэхён должен был прибыть с минуты на минуту. И, когда меньше, чем через полчаса, раздался заветный звонок в дверь, Ча Ён с колотящимся сердцем и радостной улыбкой побежала в коридор, чтобы без колебаний щёлкнуть замком, распахнуть её, вылететь в проём счастливой птицей… И наткнуться на взгляд жёстких глаз. — Ну, здравствуй, роза моя. Как ты тут без меня, не скучала? Высокая, коренастая фигура, пестрящая буграми мускулов, обтянутых тканью дорогого костюма. На бычьей шее чёрная татуировка клинка, короткий ёжик бритых волос на черепе, глубокий шрам от ожога, тянущейся от виска до правой щеки, делающий и без того жёсткое неприятное лицо ещё более отталкивающим… И стальные глаза, в которых не осталось ничего человеческого. Только холод, пустота и жажда крови. Её крови. Шин. Её вечный преследователь, личный кошмар, здесь. Он. Пришёл. За ней.