Искусство любить

Тонкие губы мужчины изогнулись в злорадной улыбке. — Ну, что, так и будем стоять на пороге, или же пригласишь на чай? Смотрю, ты даже подготовилась, моя золотая… В подъезде за спиной Шина что-то громко хлопнуло, и Ча Ён вздрогнула то ли от испуга, то ли от звука сухого грубого голоса, заставляющего стыть кровь в её жилах и пробивающего до холодного пота на спине. Затенённый сознанием, но не забытый, после стольких лет тишины, он вновь резал её слух, в то время как его обладатель своим взглядом убивал в ней последнюю надежду на спасение. — Акира, Хёнсик! С хрена ли от вас столько шума?! — гаркнул мужчина в пустоту площадки, продолжая смотреть на оцепеневшую от ужаса девушку — Вы стоите на шухере или местность расчищаете? — Так это, лифт блокируем, босс! — отозвался неизвестный за его спиной. — Деликатнее блокируй, мать его! Ну, — Шин сделал шаг вперёд — а мы пока поговорим, да, роза моя? Движение мужчины ей навстречу заставило Ча Ён ожить, и она, неизвестно откуда взявшимися силами, попыталась захлопнуть перед ним входную дверь, но тот, ловко подставив мощный ботинок, её остановил. — Ай-яй-яй, — протянул он, грубо хватая девушку за тонкие запястья и заводя вглубь квартиры — так ты встречаешь своего жениха после долгой разлуки? — Уходи, — сипло выдохнула она. Голос её предательски дрожал — убирайся отсюда! Я ненавижу тебя, слышишь?! Ненавижу! Только тронь меня, и я… — Что ты, Ча Ён-а? — ухмыльнулся мужчина, наклоняясь ближе к её лицу и пытаясь поймать её панически бегающий взгляд — Что ты можешь мне сделать? Она молчала, до крови прикусывая дрожащие от страха губы. — Видишь? Ты и сама понимаешь, насколько бесполезны твои угрозы. А вот я могу сделать многое, с тобой и тем хахалем, который ошивается около тебя последние несколько месяцев. — Ты следил за мной..! — осознание холодной волной накатило на девушку, в глазах помутнело. Ёе личный кошмар жёстко усмехнулся: — Я всегда слежу за тем, что принадлежит мне. Девушка рванулась в его руках, но тот лишь сильнее сжал её запястья. — Я не принадлежу тебе. Никогда не принадлежала. — Неужели? — огромная жёсткая ладонь тяжело опустилась на её талию — Тебе напомнить? — Не смей! — истошный вопль девушки огласил пентхаус, но быстро растворился в пустоте, а чужая рука уже прокладывала себе путь по её телу, скрытому лишь тонкой тканью вечернего платья. — Ещё и нарядилась для него… Дрянь! — прорычал Шин, резко прижимая её к стене — От меня ты всегда только пряталась! Ну, скажи, кто он? Кто этот урод, с которым ты гуляешь за ручку, появляешься на публике…с которым ты живёшь?! — Ты не посмеешь… — испуганно выдохнула Ча Ён, изо всех сил упираясь ладонями в твёрдую мужскую грудь. От одной только мысли о том, что её ужасное прошлое может помешать настоящему Тэхёна, становилось по-настоящему плохо — Только попробуй, и я… Жёсткие губы, словно наждачная бумага, царапали её шею своими поцелуями. — И ты.? — …Клянусь, я убью себя! И ты никогда меня больше не увидишь! Рука мужчины на мгновение застыла, а затем больно сжала её грудь, заставив вскрикнуть. — Не советую злить меня, красавица, — прорычал он, наклоняясь к её плотно сжатым губам — я ведь и без того обижен, сама понимаешь. Ждал тебя пять лет, предупредил же, что не отдам никому. — Ждал?! — на глазах девушки выступили слёзы. Обещала же себе, что больше никогда не будет плакать при нём, и вот, опять…- Ждал, пока меня вылечат транквилизаторами?! Ждал, когда я вновь стану нормальной чтобы прийти и уничтожить меня окончательно?! — Ты сама довела себя до этого, — заявил мужчина, грубо схватив её за подбородок и заставляя смотреть на него — если бы ты приняла меня и мои чувства, ничего бы не было. Но ты, моя роза, решила только усугубить ситуацию, связавшись с каким-то богатым куском дерьма. И что мне теперь делать с вами двумя? — Не трогай его! — Хватит его защищать! — жёсткие пальцы сильнее сжали её подбородок — Когда он успел стать важным для тебя? У вас же ничего не было! — Откуда тебе знать? — Знаю, красавица. Ты и сейчас дрожишь из-за моих прикосновений, не думаю, что ты позволяла своему хахалю что-то большее. Ча Ён действительно находилась в состоянии, близком к истерике. Руки и ноги дрожали, а картинка перед глазами становилась всё мутнее не только из-за стекающих по щекам слёз. Очевидно, организм её продолжал держаться лишь на страхе и адреналине. И последний, видимо, стал причиной того, что она, вдруг, с какой-то отчаянной злостью, выдохнула: — Не путай себя с ним, чудовище. Того, что я позволила ему, тебе не взять никакой силой…! Платье на её груди с жутким треском разорвалось под натиском чужих пальцев, а из горла девушки вырвался полный отчаяния всхлип. — Не прикасайся ко мне! — до хрипоты кричала она, изо всех сил вырываясь из стальной хватки мужчины — Не трогай! Не… Ча Ён часто задышала, чувствуя, что ей не хватает воздуха. Тело её забилось в судорогах и, если бы не руки Шина, рухнуло на пол безвольной куклой. — Роза моя, что с тобой? — её мучитель, на мгновение прекратив терзать её тело, окинул заплаканное лицо девушки растерянным взглядом — Чёрт…! Акира, Хёнсик! — Мы здесь, босс…Твою ж...! — воскликнул один из парней, появившихся в коридоре. — Чё это с ней? — пробормотал второй, застыв в дверях. — Пасть закрой! — взбешённо прорычал Шин, подхватывая корчившуюся в судорогах девушку и неся её к дивану — Обыщите квартиру, живо! Здесь должны быть какие-нибудь таблетки! — Какие таблетки, босс? — Твою мать! Успокоительное, снотворное, что-нибудь! Две фигуры направились вглубь помещения, на ходу опрокидывая всё, что мешало их поиску. — Роза моя, что мне сделать? — бормотал мужчина, нависая над уложенной на диван девушкой. — В…воды…— еле слышно вымолвила она, закатывая глаза. Шин, грязно выругавшись, метнулся к стоявшему на журнальном столике графину. Этого мгновения Ча Ён хватило, чтобы, подорвавшись с места, броситься в сторону накрытого стола в попытке схватить что-то острое… Мужская рука, резко дёрнувшая за волосы, остановила её, заставив на секунду задохнуться от неожиданной вспышки боли. — Дрянь! — зарычал мужчина ей в ухо, грубо притягивая к себе — Решила поиграть со мной?! Когда ты уже поймёшь, что я всё равно не отпущу тебя! Люблю! С ума схожу, с того самого момента, когда впервые увидел тебя, поющей на сцене… Ты — как наркотик, роза моя. Как самый желанный цветок в оранжерее, который хочется сорвать, поставить в вазу и спрятать от чужих глаз в самой дальней комнате. Чтобы никто, кроме меня, не смел смотреть на тебя. Чтобы была только моей, целиком и полностью… Одна рука Шина жестко накрыла её грудь, а вторая медленно стала пробираться под шёлковую ткань платья, вызывая отвращение своими прикосновениями. — Хорошо, — сипло отозвалась Ча Ён, сглатывая слёзы — я поняла. Прошу, уйдём отсюда. Я больше не буду сопротивляться. Над её ухом раздался злой раскатистый смех. — Уйдём, не познакомившись с твоим полюбовником? Так хочешь защитить его, что готова позволить мне сделать с тобой всё, что захочу? И Ча Ён не оставалось ничего другого, кроме как, подавив в себе очередной всхлип, смиренно кивнуть. Шин её не отпустит — он чётко дал это понять. Она может продолжать вырываться, но, в конце концов, силы её оставят, а мужчина, так или иначе, получит то, за чем пришёл. Ей нечего противопоставить ни его физической силе, ни власти над её жизнью. Но, если ей удастся уберечь Тэхёна от своего личного ада, она пойдёт на любое соглашение. Он не должен пострадать из-за неё. Однако ответ, прозвучавший как приговор, не оставил ей ни единого шанса: — Прости, моя золотая, но я не могу принять твоё щедрое предложение. Тот, кто посягнул на моё, должен за это ответить. — сказав это, мужчина, кинув короткий взгляд в сторону кухни, бросил командное: — Акира, Хён, вышли за дверь. Быстро. И Ча Ён, глядя, как две тёмные фигуры послушно покидают квартиру, отчаянно зарыдала, больше не сдерживаясь. Шин опрокинул её прямо на стол. Предварительно снеся с него скатерть и всё её содержимое, опустил надрывно всхлипывающую девушку на жёсткую поверхность, покрывая её тело жадными поцелуями, кусая нежную кожу и не задумываясь о том, какую боль причиняют ей его грубые касания. Ча Ён из последних сил пыталась оторвать от себя мужские пальцы, до боли сжимая губы и зажмуривая глаза, чтобы не видеть его лица, готовясь бороться до последнего, оттягивая неизбежное. В очередной раз увернувшись от болезненного прикосновения мужчины, она ожидала обрушения на неё нового витка гнева, но вместо этого услышала до боли знакомый голос, раздавшейся совсем рядом: — Ты. Не дёргайся и медленно отойди от неё. Голос, заставивший мир вокруг девушки уйти из-под ног, рухнув серыми обломками в пропасть. Тэхён. Он пришёл. Сейчас, когда прошлое в лице Шина настигло её и незваным гостем вошло в его дом. Когда она привела его за собой, не представляя, какой опасности подвергла человека, так нежданно ворвавшегося в её жизнь и ставшего всем для неё. От холодного, обманчиво спокойного голоса Тэхёна пространство вокруг них троих словно сковало льдом. И тут же раскололо, изошло трещинами от мгновенно протянувшегося между мужчинами звенящего напряжения, опав ледяными осколками в ту же пропасть, куда совсем недавно упал мир Ча Ён. Момент собственного унижения ушёл на второй план и казался ничего не значащей ерундой по сравнению с осознанием того, что теперь в силах её мучителя сделать ей по — настоящему больно. В силах сорвать ярость на том, кто не заслужил участи стать заложником её прошлого и ответчиком за сегодняшнее. Кто может пострадать по её вине и кого Шин щадить точно не станет. — Роза моя, а вот и наш долгожданный гость. — продолжая держать обессилевшую девушку в плену своих рук, произнёс Шин, оскаливаясь. — Кажется, ты что-то перепутал — гость в моём доме ты, причём нежеланный. Поэтому убери руки от моей девушки. Рекомендую сделать это прямо сейчас. Лицо Шина застыло жестокой маской. — От твоей? — мужчина перевёл полыхающий гневом взгляд на девушку — Дорогуша, ты что, не сказала своему дружку, что у тебя есть жених? — Нет! — Ча Ён с отчаянием дёрнулась в чужих объятиях, упираясь трясущимися ладонями в мужскую грудь — Не трогай его! Шин, я пойду с тобой, ты же этого хотел? Давай просто уйдём, прошу… Сухая ладонь грубо закрыла ей рот, прерывая поток сбивчивых слов. — Обязательно уйдём, моя золотая. Сразу после того, как мы с твоим полюбовничком по-мужски перетрём кое-что… Мужчина не успел закончить свою мысль — в следующую секунду его с такой силой отбросило от девушки, что его голова, запрокинувшаяся от пришедшегося на неё удара, врезалась в противоположную стену. Её личный дезориентированный кошмар, чудом сохранив равновесие, рванул в сторону Тэхёна, но тот, не дав противнику и шанса для манёвра, обрушил на него очередь коротких ударов — в живот, в грудь, в лицо. Остановился только тогда, когда Шин, отхаркиваясь собственной кровью, всё-таки рухнул на пол, а Ким, продолжая стоять над её мучителем, пугающе холодным тоном произнёс: — Так давай выйдем и перетрём. Не хочу пугать её видом твоего трупа. Шин, несмотря на серьёзность полученных травм, нашёл в себе силы самоуверенно усмехнуться: — Много чести для твоей смазливой рожи. Хотя ты и не так прост, как кажется, если сумел приструнить моих ребят. Ну, роза моя, удивила! Ты у меня, вроде, девочка нежная, а такой выбор… — Не разговаривай с ней. — голос Тэхёна прозвучал жёстче стали — Не пугай её. Не смей даже смотреть в её сторону, иначе испустишь последний вздох раньше, чем я закончу предложение. — Парень, ты, кажись, до сих пор не врубился, — мгновенно изменившись в лице, произнёс Шин, поднимаясь — Я пришёл сюда за своей девчонкой, и ты, если продолжишь мешаться под ногами, в скором времени будешь собственные кишки выплёвывать, понял? Она — моя! Ответом мужчине был очередной резкий удар в челюсть, на этот раз не сбивший его с ног, но заставивший отшатнуться. Этим кратким мигом растерянности противника Ким воспользовался, чтобы, обернувшись, окинуть внимательным взглядом фигуру девушки, сжавшуюся на обеденном столе. Ча Ён сидела, прижимая к груди остатки платья и, молча глотая слёзы, смотрела, как меняется его лицо. В родных чертах, задержавшихся на её разорванной одежде и синяках, оставленных грубыми мужскими руками, мелькнуло что-то жуткое, хищное. Казалось, взгляд его застывших чёрных глаз мог соперничать с самой бездной. И в этой бездне плясали демоны. — Рози, ты сможешь подняться наверх? — тон голоса парня, которым он обратился к девушке, совсем не вязался с его внешним обликом. Этот звук был до боли знакомым, и принадлежал тому Тэхёну, которого она знала до этого момента — нежному, заботливому, спокойному при любых обстоятельствах. И девушка, не до конца осознавая смысл его просьбы, слабо кивнула, подавив очередной всхлип. — Хорошо. Подожди меня там, ладно? Не стоит тебе это видеть. — Тэхён, но как же…он… «Он не уйдёт отсюда без меня» — хотела сказать она, но, увидев, что её личный кошмар уже почти оправился от удара, резко замолчала, не сумев справиться с накатившей на неё волной ужаса. — Ничего, Рози, разберёмся. Ну, иди же! И ей не оставалось ничего другого, кроме как сползти со стола и, запинаясь о собственные ноги, броситься в сторону винтовой лестницы, ведущей на второй уровень квартиры. — Ты всё равно уйдёшь отсюда только со мной! — прорычал Шин ей вслед, зло утирая окровавленный рот — Ча Ён! — Говори со мной, а не с ней, ублюдок. Давай разберемся между собой, чья роза. Тем более, ходят слухи, что в последнее время Псих стал сдавать позиции на ринге, раз вздумал накачивать противников наркотиками? Здесь не «Райдер», но, так и быть, я дам тебе возможность попытаться доказать, на что ты способен без них. — Ты и про «Райдер» знаешь? — в голосе Шина послышались неприкрытые изумление и бешенство — Да кто ты, мать твою, такой?! Тэхён не счёл нужным отвечать на его вопросы — фигура Ча Ён скрылась на втором этаже, и больше он себя сдерживать не собирался. Точный удар в печень заставил мужчину с болезненным стоном согнуться пополам. Этого хватило Киму, чтобы, нанеся ребром ладони удар по бычьей шее, окончательно вывести противника из строя — тот был старше и массивнее, но какое значение могли иметь бугры его мускулов, если сознание подонка было затуманено желанием и яростью, которые не давали ему и шанса сконцентрироваться на сопернике? Вновь припечатав того к полу, Тэхён, не удержавшись, отправил ещё два удара в и без того разбитое лицо Психа, заливая его кровью паркет гостиной и заставляя того хрипеть от невыносимой боли. Перед мысленным взором всё ещё была жива картина, которую он увидел, войдя в квартиру — Рози, его нежная, хрупкая Принцесса, от бессилья рыдающая под нависшей над ней фигурой. Мощной, широкой, способной напугать девушку одним только своим видом. Её разорванное платье. Синяки на руках, плечах, шее… И слёзы, градом катящиеся из шоколадных глаз. За одни только эти слёзы он был готов размазать урода, раскрошить его кости в порошок, оторвать руки, которыми тот посмел касаться её. Тэхён, присев рядом, поднял безвольно лежавшую на полу ладонь мужчины и резко выгнул его указательный палец, заставив взвыть. — Это, — пугающе спокойным голосом произнёс он, потянувшись к следующему пальцу — за то, что посмел явиться в мой дом. Это, — раздался хруст — за то, что напугал её. За то, что обидел, — четвертый палец был неестественно выгнут — за то, что назвал своей. Ну, а это, — Ким, брезгливо отбросив искалеченную руку Психа, побелевшими пальцами вцепился в его горло, вставая и утягивая того за собой, заставляя смотреть в глаза — чтобы знал, кому отныне принадлежит твоя никчёмная жизнь. Помутневшие от боли глаза мужчины, преисполненные ненависти, смиренно глядели в ответ. Из перекошенного носа продолжала капать кровь, заливая дорогую рубашку тёмно-алым цветом, приоткрытый в болезненном вопле рот был разбит и пестрил рубцами. Тэхён с силой отбросил подонка в сторону входной двери, за которой тихо замерла подоспевшая вместе с ним охрана, наставившая пистолеты на дружков Психа, не решившихся вмешиваться в «мужской разговор». — Отвезите всех троих в офис, — скомандовал Тэхён, обращаясь к охранникам — и проследите, чтобы время до моего «визита» стало для них часами ада. Наших доставьте в больницу другой машиной, вместе с консьержем. Кажется, эти подонки пырнули его ножом. — Поняли, господин Ким. — отозвался один из его людей, поднимая Психа за шкирку и волоча из квартиры. Дверь за ними закрылась с тихим стуком, и Тэхён на секунду замер, глядя на кровавый след, оставленный телом ублюдка. Костяшки рук парня были разодраны так, словно он стёр их о наждачную бумагу, но боли не чувствовал. До тех пор, пока сверху не раздался всхлип. На негнущихся ногах он поднялся по лестнице, стараясь двигаться не слишком громко, чтобы не напугать девушку, спрятавшуюся на втором этаже. А, когда увидел её, сжавшуюся в углу комнаты, прижавшую одну ладонь к разбитым губам, а в другой удерживающую неизвестно откуда взявшийся пистолет, так и вовсе замер, словно его парализовало. — Рози…— хрипло выдохнул он, чувствуя, как страх холодной рукой сжимает его горло. Ча Ён, заметив его ступор и взгляд, направленный на оружие в её руках, дрожащим голосом попыталась объяснить: — Я…нашла его у тебя…в столе, — сипло произнесла она, взглядом указав на открытый ящик письменного стола, стоявшего напротив — хотела… Я хотела выстрелить в него, но боялась задеть тебя…- пистолет выпал из её безвольно опустившейся руки, а слова потонули в новом непроизвольном всхлипе. На мгновение Тэхёна затопило невероятное облегчение — увидев девушку с огнестрельным, заряженным оружием в руках, он успел придумать себе самые худшие варианты того, для чего оно ей могло понадобиться. Но вслед за этим осознание всего произошедшего захлестнуло его с новой силой и, сделав несколько осторожных шагов в направлении трясущейся девушки, он мягко опустился перед ней на колени, боясь сделать лишний вдох. Ему хотелось разрушить эту квартиру до основания, сжечь любые напоминания о случившемся, отправиться вслед за охраной и добить ублюдка, заставить того захлебываться собственной кровью и умирать в муках. Хотелось разнести этот гребаный мир к чертям. Но вместо этого он медленно протянул руку к девушке и осторожно коснулся её ледяной ладони, ожидая самого худшего. Но она не отпрянула. Вместо этого неожиданно подалась вперёд и прижалась к его груди, вцепившись пальцами в его футболку так, словно боялась, что, если отпустит её, то упадёт. Рухнет на пол безвольной, сломанной куклой. Тэхён осторожно, боясь сделать ей больно, обнял девушку, зарывшись носом в её растрепанные волосы. От них всё ещё пахло чужим одеколоном, сквозь который еле заметно пробивался привычный запах цветов и цитруса. Её запах. — Рози, всё хорошо, — шептал он, принявшись осторожно укачивать всхлипывающую девушку в своих руках — теперь всё будет хорошо… — Нет, Тэхён… Он не остановится, пока… — Тш-ш, — парень мягко погладил её по затылку, боясь касаться оголенной спины Ча Ён — не думай об этом. Больше никогда. Всё закончилось, слышишь? Всё закончилось… Ча Ён обессиленно уткнулась носом в его шею. С её губ сорвался очередной тихий всхлип, и внутри у парня что-то надломилось. Ещё одно осознание внезапно обрушилось на него. Оно стрелой пронеслось в его мыслях, врезавшись в разум так жестко и внезапно, как совсем недавно его кулак врезался в лицо хрипящего от боли подонка, заставляя кости хрустеть под его пальцами. Возможно, он сошёл с ума. Возможно, узнай Рози о мыслях, крутящихся в его голове в эту самую минуту, она бы испуганно отпрянула от него, с ужасом глядя на незнакомого ей парня. Парня, которого Тэхён пытался похоронить в себе последние четыре года, надеясь больше никогда не ощутить в себе ту безжалостную ярость, на которую некогда был способен. Надеясь, что ничто больше не заставит его разбудить в себе монстра, которым он умел быть. Но Псих, он же Шин Нагаи, решил иначе. И теперь доживал свои последние часы. *** — «Magic shop»? — произнесла Лиса, выходя из автомобиля такси и с недоумением рассматривая вывеску с названием торгового комплекса — Зачем мы сюда приехали? Чимин, закрыв за девушкой дверь авто и взяв ту за руку, загадочно усмехнулся: — А какие будут предположения? — Ну, про мой недавний шоппинг ты в курсе, так что вряд ли мы сорок минут добирались до центра по всем пробкам только для того, чтобы прошвырнуться по магазинам, — принялась рассуждать блондинка, пока парень уверенно вёл её к главному входу — поход в кино тоже отпадает, потому что… — Ты терпеть не можешь кинотеатры, — хмыкнул Чимин и, заметив, как вытянулось лицо блондинки, невозмутимо пояснил: — мне хватило одного совместного киносеанса, чтобы понять, что холодный тёмный зал с неудобными креслами — последнее место, где тебе бы хотелось находиться. — Это ты про тот киносеанс, во время которого нас чуть не выставили из зала? — фыркнула Лиса, также вспоминая тот день, когда вся их честная компания впервые собралась, чтобы вместе весело провести время. Сейчас ей казалось, что с того дня прошла целая вечность. Тогда они с Чимином пылали друг к другу лишь взаимной ненавистью, бросались колкостями и устраивали подлянки. Она считала его заносчивым и мрачным беспризорником, а он её — раздражающей мелочью, действующей ему на нервы. А теперь они шагали по холлу того самого торгового комплекса, в котором почти три месяца назад изводили друг друга, его рука крепко держала её ладонь, на губах играла лукавая улыбка, а во взгляде, направленном на неё, больше не было ни грамма ненависти и злости. А, может, их на самом деле и не было никогда. Может, тогда она принимала за них нечто другое. Это «нечто» пушистым клубком сейчас грелось в её груди, радостно мурча каждый раз, когда она ловила на себе взгляд тёмных глаз. — Напомни-ка мне, по чьей вине это едва не произошло? — парировал в свою очередь Пак, вырывая девушку из воспоминаний. — Естественно, по твоей, — ничуть не смущаясь, заявила она, заставив парня возмущённо фыркнуть — но сейчас не об этом. Значит, магазины и кино — мимо. Может, игровые автоматы? — Нет. — Кафе? Но это было бы глупо, учитывая, что мы недавно обедали. — Действительно, очень глупо. — Ну, не в бар же мы идём в четыре часа дня! — не выдержала Лиса, всплеснув свободной рукой. Чимин одарил её скептическим взглядом: — Манобан, с тобой в бар я бы не пошёл ни при каких обстоятельствах. — Это ещё почему? — обиделась она. — Потому что один раз с барной стойки я тебя уже стаскивал. Блондинка закатила глаза: — Чтобы ты ни говорил, брюнетик, но танцевала я тогда отлично! И народ был в восторге! — В том-то и дело, — буркнул Пак, и Лиса почувствовала, как его пальцы крепче сжали её ладонь — ещё один, подобный тому администраторишке, «восторг», и разбивать носы зрителям уже будешь не ты. Брови девушки в удивлении взметнулись вверх: — С чего это ты про Дони вспомнил? — не поняла она, однако, заметив, как помрачнело лицо парня при упоминании администратора клуба «Red», подозрительно прищурилась: — Подожди, брюнетик, ты что…ревнуешь меня? — Кажется, ты пыталась угадать, куда мы идём. Губы Лисы растянулись в хитрой улыбке. — Ага, значит, я права. — Я этого не говорил. — Твоё лицо всё сказало за тебя, — хихикнула Лиса, легонько ткнув его указательным пальцем в скулу — ну, надо же! Я-то всё время думала, что ты раздражаешься из-за меня, а это, оказывается, была ревность! — Перестань. — попытался угомонить девушку Чимин, пока та едва ли не прыгала от радости. — Ещё чего! Я только что узнала, что меня ревнует самый угрюмый парень на свете. — ответила Лиса, продолжая улыбаться. — Угрюмый? — фыркнул Пак — Не «самый красивый» или «самый брутальный», а «самый угрюмый»? — Ещё и самый сложный. — кивнула Манобан и, внезапно остановившись перед Чимином, поинтересовалась: — Зачем надо было устраивать весь этот цирк с невзаимностью, если ты уже тогда знал, что… Пак тяжело вздохнул. — Ты и сама знаешь, зачем. — просто ответил он, коснувшись свободной ладонью её щеки. Ну, конечно. Великий план по обеспечению её безопасности, приведший лишь к тому, что Лиса, вопреки ожиданиям брюнета, рванула за ним в самый эпицентр опасности, от которой он, раз за разом отталкивая, так старался её отгородить. Уловив в голосе парня сожаление, так часто сквозившее в нём последние несколько дней, блондинка лишь мягко улыбнулась и, встав на носочки, коротко коснулась губами его скулы, на которой по-прежнему красовался пожелтевший синяк. — Ну и дурак ты, брюнетик. — Отлично, — буркнул Пак — я теперь «ревнивый, угрюмый, сложный дурак». Есть ещё что-то, что мне следует знать о себе? — М-м… Да, определённо, тебе следует знать, что я по уши влюблена в этого странного парня с набором ядовитых шуток, кучей проблем, вагоном секретов… И добрым сердцем, которое он, почему-то, усердно прячет от всего остального мира. — с улыбкой отозвалась Манобан, глядя в серьёзные глаза брюнета. Уголки его губ дрогнули в улыбке: — Тогда ты ещё более странная, чем он, Обезьянка. — О да, мы оба — те ещё чудики. Зато нам никогда не бывает скучно. — Это точно. — хмыкнул Чимин, проведя большим пальцем по её щеке. — Так может, ты, наконец, скажешь, куда мы идём? — вновь поинтересовалась блондинка, перехватив ладонь парня. — Я лучше покажу. — скопировав её хитрую ухмылку, заявил парень, разворачивая Лису в сторону магазинов, тянувшихся вдоль первого этажа на противоположной от них стороне стеклянного моста, на котором они замерли. Манобан не сразу заметила, что именно пытался показать ей парень. Однако когда её взгляд зацепился за неоново-жёлтую вывеску, ярко горящую над двустворчатыми оранжевыми дверями, с губ её сорвался тихий изумлённый вздох. «Танцевальная студия «Dancing Monkeys» — гласила неоновая надпись, ярко выделявшаяся среди стандартных витрин бутиков. Надпись, выведенная её любимым цветом. Надпись с названием её команды. — Чимин…— внезапно осипшим голосом позвала она, взглянув на парня широко распахнутыми глазами — неужели это… — Это наш зал для практик, — кивнул Пак, подтверждая её догадки — твой зал. Я арендовал его на ближайшие полгода, подумал, что команде нужно своё пристанище и достойное место для тренировок. Хотя бы временное, пока не найдём что-то… Чимину не дали возможности договорить — блондинистый вихрь налетел на него, едва не сбив с ног и крепко обвив его шею руками. — Брюнетик, это невероятно! Святые ёжики! У меня…у меня нет слов. — скороговоркой проговорила Лиса куда-то в район его ключицы, заставив рассмеяться. — Значит, сюрприз удался? — уточнил он, обнимая её за талию. — Ты ещё спрашиваешь! — выдохнула она, отстраняясь, чтобы иметь возможность видеть его лицо. Глаза её сияли от восторга, как у ребёнка, чья маленькая мечта неожиданно осуществилась. — Но как...? — …Как студенту, лишенному стипендии, не имеющему нормальной работы и снимающему пополам с Хоупом старую квартиру на окраине города, удалось арендовать помещение в одном из самых популярных торговых комплексов Сеула? — предугадал брюнет её вопрос и, дождавшись смущённого кивка, невозмутимо пояснил: — Ну, может, бои без правил и были моей ошибкой, но за неё очень даже неплохо платили. По крайней мере, до того, как меня слил с ринга какой-то придурок. — заметив, как тень пробежала по лицу девушки, Чимин поспешно добавил: — В общем, я уже долгое время копил некоторую сумму и подумал, что лучшим завершением моей «спортивной карьеры» будет, если я вложу эти деньги во что-то действительно стоящее. Лиса сокрушенно покачала головой: — Ты с ума сошёл…- пробормотала она — На эту сумму можно было бы снять нормальную квартиру! И вообще, на что ты теперь собрался жить?! — Манобан, я, конечно, испытываю временные финансовые сложности, но не до такой степени, — успокоил её Чимин, ласково проведя ладонью по спине девушки — а квартиру не меняю, потому что бросать Хосока на растерзание двойным налогам накануне сессии было бы кощунственно с моей стороны. В конце концов, он мне жизнь спас. — И всё же, это слишком… — Нет, Обезьянка, — оборвал её Пак — это — пустяк. Но этот пустяк поможет нам воплотить в жизнь твою мечту о собственной команде супер-танцоров. К тому же, смею тебе напомнить, что эту заварушку мы начали вместе. Могу и я сделать свой небольшой вклад в дело? Несколько мгновений Лиса ещё смотрела на него, внимательно изучая каждую черту любимого лица, словно заново знакомясь с ним, а после…на её губах расцвела такая широкая улыбка, полная неподдельной радости, что в груди у Чимина сладко заныло. За одну эту улыбку он был готов перевернуть весь мир и положить к её ногам. Отдать всё, что у него есть, лишь бы это выражение безграничного счастья никогда не сходило с её лица. — Брюнетик. — наконец произнесла она, почему-то, полушёпотом. — Да? — Просто, чтобы ты знал: если продолжишь быть таким милым, я тебя зацелую. Чимин лукаво усмехнулся: — М-м, прям здесь? — промурлыкал он, наклоняясь к блондинке и касаясь её лба своим — Я весь в ожидании, Обезьянка. — Н-нет, — пробормотала Лиса, вмиг растеряв весь запал и отведя взгляд в сторону — я уже передумала. Она всё ещё не могла привыкнуть к тому, что брюнет теперь легко демонстрировал ей своё амплуа коварного соблазнителя, коим умел быть, заставляя её залиться краской от одного его взгляда. Всё-таки, какой бы смелой она ни была в своих словах и поступках, для неё всё это было ново и непривычно. В конце концов, её первый поцелуй произошёл всего неделю назад! Чимин, прекрасно понимая ход мыслей блондинки и верно трактуя причины её внезапно обнаружившейся способности смущаться, в ответ лишь тихо рассмеялся и, коротко чмокнув её в нос, отстранился, сказав: — Тогда, может, наконец, пойдём и посмотрим, как выглядит твоя студия внутри? — Наша студия. — поправила его блондинка и, выскользнув из объятий, первая поспешила в сторону оранжевых дверей. Чимин, с улыбкой покачав головой, последовал за ней. Парень уже открывал замок на входе, когда из кармана его джинсов раздалась трель телефонного звонка. Пропустив девушку в помещение и попутно слушая её восторги, Чимин достал смартфон и с недоумением воззрился на имя абонента. — Тэхён? — приняв вызов, обратился он к другу, нахмурившись — Чего тебе… Когда голос Чимина затих, Лиса, ведомая любопытством, обернулась… Чтобы увидеть застывшего на пороге парня, крепко сжавшего у уха телефон и нечитаемым взглядом буравящего пустоту. По спине девушки пробежал неприятный холодок, а сама она, чувствуя, как комок тревоги постепенно подбирается к горлу, мешая дышать, подошла к брюнету, в панике вцепившись в его ладонь. Тот вздрогнул, словно его ударило током, и прошёлся обеспокоенным взглядом по её побледневшему лицу. — Что ты сделал? — спустя несколько мучительно долгих секунд задал Пак вопрос лучшему другу, окончательно введя Манобан в замешательство. Судя по всему, ответ его немного успокоил, так как, резко выдохнув, он жёстко произнёс: — Не вздумай ничего предпринимать один, понял меня? — Чимин вновь бросил короткий взгляд на ловящую каждое его слово девушку — Где вы? Я привезу Лису. Очевидно, Тэхён ответил положительно, так как звонок завершился, а брюнет, тяжело вздохнув, провёл свободной рукой по лицу, словно пытался прийти в себя. — Куда ты меня привезёшь? — обратилась к нему Манобан, и в её голосе послышалась нарастающая паника — Что этому Киму опять нужно? Разве он не ехал к…- шестерёнки в голове Лисы закрутились, обрабатывая информацию со скоростью света, а тепло-карие глаза испуганно распахнулись: — Чимин, что с Ча Ён? Парень осторожно взял ладони девушки в свои, мягко погладив их тыльную сторону в попытке успокоить и, сделав ещё один глубокий вдох — словно набирал воздуха перед прыжком в воду — заговорил: — Для начала, тебе следует знать, что сейчас она уже в безопасности… — Чимин, что с ней? — срывающимся голосом повторила она. В уголках её глаз собрались слёзы. Но он не знал, как сказать ей об этом. Отчасти потому, что сам не до конца осознавал то, что кратко поведал ему Тэхён минуту назад, а отчасти из-за того, что видел — Лиса в панике, и вряд ли те слова, что она требовала услышать, смогли бы её успокоить. Поэтому, собрав все остатки собственного хладнокровия и спокойствия, Пак произнёс то, что казалось ему самым щадящим в данном случае: — Думаю, будет лучше разобраться в этом на месте. Я вызову такси. *** Ча Ён провела ладонью по запотевшему зеркалу ванной комнаты, силясь рассмотреть своё отражение. Влажные волосы спускались по плечам и спине, обрамляя болезненно-белое лицо. Но даже длинные пряди не могли скрыть красующиеся на шее, подбородке и правой щеке багровые отметины. Порез на прокусанной до крови губе. Опухшие от слёз, покрасневшие глаза, в которых отражалась лишь пустота. Теперь даже не верилось, что всего пару часов назад из зеркала на Ча Ён смотрела совершенно другая девушка, бывшая полной противоположностью этой. Та, что была сейчас, являлась давней знакомой Рози. Такой она знала себя последние пять лет. Но, надеялась, что новая она никогда не познакомится с этой. Что ж, очевидно, у жизни имелись свои планы на её счёт. Светловолосая судорожно вздохнула и посильнее запахнула белоснежный махровый халат, выделенный для неё Тэхёном. Тот был захвачен в злополучном пентхаусе и явно рассчитывался на размер Кима, но сейчас Рози это было даже на руку. Мужской халат скрывал её фигуру от линии ключиц до самых пяток, и этот вариант был намного лучше того, в котором она покидала квартиру парня. Они уехали оттуда сразу после того, как Ча Ён нашла в себе силы отстраниться от тёплой груди Тэхёна и подняться на ноги. Тот, ни медля, тут же снял свой пиджак и завернул в него девушку, после чего, заметив, что она продолжает дрожать, сорвал с постели покрывало и накинул его на её плечи. Однако озноб Рози был совсем не связан с холодом. Ей просто было отвратно находиться в собственном теле в тот момент. В теле, на котором всё ещё ощущался запах терпкого, чужого одеколона. Ей хотелось отправиться в душ, включить горячую воду и тереть свою кожу до такой степени, пока она не сойдёт с неё вместе с синяками, оставленными грубыми пальцами. Но ещё сильнее в тот момент ей хотелось как можно скорее убраться из квартиры, чтобы больше не видеть испещренный окровавленными осколками пол гостиной, перевернутую мебель и ужасные тёмно-алые лужи, оставленные телом её ночного кошмара. О своём желании она тихо сообщила Тэхёну, который, всё так же, не говоря ни слова, поднял её на руки и понёс к выходу. Во дворе усадил в уже знакомый серебристый автомобиль, надежнее закутав в покрывало и пристегнув ремнём безопасности. В сохранявшейся тишине занял водительское сидение и двинулся с места. Рози не спрашивала, куда они едут — лишь равнодушно следила за сменявшимся за окном пейзажем, пока «Range rover» не заехал на территорию внушительного белоснежного особняка, больше похожего на дворец эпохи классицизма. Немного заброшенной, если учесть пустовавшие, но, очевидно, некогда цветущие участки этой огромной территории, простиравшейся до самой границы видневшегося за зданием леса. Выехав на каменную дорожку, Тэхён миновал неработающий фонтан, расположенный в центре между двумя тропами, ведущими к особняку, и остановился прямо у парадного крыльца. Из-за высоких белоснежных колонн тут же появился мужчина в строгом костюме, забравший у Кима ключи. Сам парень, отдав какое-то короткое поручение, обошёл автомобиль и, открыв дверцу, вновь поднял девушку на руки и понёс внутрь. Больше Ча Ён по сторонам не оглядывалась, уткнувшись носом в шею парня и прикрыв глаза до тех пор, пока в одной из комнат он не усадил её на мягкую поверхность, которой впоследствии оказалась широкая, резная, кровать, оборудованная одним лишь матрасом. Пока девушка равнодушно оглядывала помещение, Тэхён аккуратно поднял её ноги и положил на мягкий пуфик. Заметив недоуменный взгляд Рози, пояснил: — Мне нужно обработать твои ступни. Возможно, в них ещё остались мелкие осколки. Пожалуй, это был первый момент после случившегося, когда Ча Ён искренне чему-то удивилась. Повернув одну из ног в сторону, девушка действительно увидела на своей ступне многочисленные, мелкие, кровоточащие порезы. Должно быть, она наступила на остатки разбитой посуды, когда по просьбе парня бежала на второй этаж. Поразительно, как она могла всё это время не чувствовать боли. — Ты позволишь...? — вдруг задал вопрос Тэхён, в руках которого уже находились вата и пинцет, очевидно, найденные в аптечке, лежавшей перед ним на полу. «И где он только успел её достать?» — мелькнула отстранённая мысль в голове Ча Ён, но озвучивать она её не стала. Лишь кивнула, возвращая стопу в первоначальное положение. Тэхён с величайшей осторожностью принялся обрабатывать её раны, а Рози внезапно ощутила острое чувство дежавю: каких-то пару месяцев назад она так же залечивала последствия драки на его лице и руках, а он, ровно, как она сейчас, наблюдал за этим. Вот только тогда они оба улыбались, обменивались лукавыми взглядами, краткими фразами и даже не догадывались, к чему они их приведут. Сейчас же Ча Ён едва заставила себя перестать вздрагивать от каждого шороха, слышавшегося за дверью комнаты. Улыбаться совсем не хотелось. А ещё не хотелось видеть Тэхёна таким непривычно молчаливым и отстранённым. Он бережно держал её за щиколотку, сосредоточенно промокая мелкие ранки ватой и тут же дуя на них, чтобы унять жжение, хотя девушка ни разу не пожаловалась. Она просто блуждала взглядом по чертам любимого лица и, как и в первые дни их знакомства, пыталась понять, о чём он думает. Это становилось почти невозможным, когда парень надевал на себя эту маску холодной отчужденности, но Рози казалось, что она научилась видеть сквозь неё. Однако сейчас его чувства оставались для неё загадкой, скрытой за сосредоточенным взглядом тёмных глаз, направленных на её раны. Перед мысленным взором девушки вдруг всплыла немного размытая, но закрепившаяся в памяти картина — Тэхён точным ударом заставляет Шина с тихим болезненным стоном рухнуть на пол. Крупного, неодолимого Шина, который умел держать удар, о чём Рози знала не понаслышке. Сколько раз она представляла себе момент его поражения? Момент, когда не она, а он будет корчиться от боли и чувствовать себя беспомощным? Тысячи. Сколько раз мечтала о том, что сама нанесёт этот ответный удар, равный ему по силе? И того больше. Но в тот миг, когда Тэхён бросился на Шина, она едва не задохнулась от ужаса. До тех пор, пока не осознала по резким, отточенным движениям Кима, что перед ней — не просто парень с изящными руками пианиста, отчаянно бросившейся на защиту любимой девушки. Перед ней — настоящий боец. Тот, кто точно знал, куда бить, чтобы противник слёг без сознания в кратчайший миг. Испугалась ли она этой его стороны? Совсем нет. Напротив. На какую-то долю секунды Рози ощутила настоящее облегчение, осознав, что Шину будет гораздо труднее причинить вред такому противнику, чего он совсем не ожидал. Но вслед за этим осознанием пришла отрезвляющая мысль, напомнившая девушке о том, кем всё ещё является её ночной кошмар. Сегодня им с Тэхёном повезло уйти живыми. Но что будет, когда люди Шина придут за своим «боссом» и его напарниками? От одной мысли об этом леденела кровь. — Прости меня… — прошептала она, когда парень, закончив с ранами, бережно опустил её ноги обратно на пуф. Тёмные глаза тут же метнулись к ней, и в ониксовых радужках мелькнуло что-то столь болезненное, что у Ча Ён ёкнуло сердце. — Не ты должна говорить эти слова, Рози. — заявил он, и в голосе его неожиданно послышалась горечь. Девушка лишь покачала головой — говорить об этом всё ещё не было сил, да и что она могла сказать? Как бы Тэхён ни пытался её утешить, правда всё равно оказывалась жестокой и очевидной — она слишком долго молчала о призраках своего прошлого, не предостерегла, а теперь человек, которого она безумно любила — человек, который заслуживал намного лучшего — был в опасности. Из-за неё. Ча Ён сделала ещё один глубокий вдох, смаргивая вновь выступившие на глазах слёзы, и постаралась собраться с мыслями. Она знала, что парень всё это время терпеливо ждал её за дверью ванной комнаты, и не хотела больше пугать его своими рыданиями. За этой дверью её ждал серьёзный шаг, который она приготовилась сделать, а для этого нужно было взять себя в руки. Лучше поздно, чем никогда. Когда дверь с тихим скрипом открылась, Тэхён стремительно поднялся с кресла, намереваясь подойти к девушке, но та остановила его жестом руки: — Я в порядке. — заверила она. Голос её звучал хрипло и слабо — словно она сорвала его криками. Парень чувствовал, как горькое отчаяние вместе со жгучей яростью охватывали его каждый раз, когда она об этом думал. Темноволосый медленно опустился обратно, наблюдая за тем, как девушка, чуть прихрамывая, направляется к постели, благодаря горничной, теперь застланной белоснежными покрывалами. Осторожно присев на край, Рози провела рукой по мягкому одеялу, попутно оглядывая просторную комнату. — Что это за место? — Усадьба моей семьи. — просто ответил Ким, заставив брови девушки в изумлении взметнуться вверх — Она принадлежала ещё моему прапрадеду, затем деду и бабушке. После его смерти сюда же переехали и мои родители. — Значит, здесь ты вырос? — догадалась Ча Ён, переведя взгляд покрасневших глаз на парня. При повороте головы её влажные волосы взметнулись, открыв ему обзор на синеющий синяк на её скуле и подбородке, и Тэхён на мгновение окаменел, с какой-то мазохистской внимательностью рассматривая её лицо. Рози, заметив это, поспешно отвернулась, заставив парня с шумом выдохнуть. Словно последние несколько секунд он совсем забыл это делать. — Да, я провёл здесь большую часть своей жизни, — наконец, глухо ответил он — только после смерти бабушки понял, что этот дом слишком большой для одного человека, и уехал. Всё это время за ним присматривал господин Гон и небольшой штат работников под его руководством. — чуть помедлив, осторожно добавил: — Здесь ты в безопасности. Ча Ён вновь посмотрела на него. — А ты? — вдруг спросила она, и в голосе её сквозило столько сожаления, что Ким неожиданно понял настоящую причину, по которой она всё это время упорно отводила от него взгляд. Чуть подавшись вперёд, тихо, но непреклонно Тэхён ответил, надеясь вернуть девушке хоть немного спокойствия и уверенности: — Рози, в случившемся нет твоей вины, вовсе нет. — А мне кажется, есть. — не согласилась она, комкая ладонью ткань махрового халата — Ты мог пострадать из-за меня. «Но ведь это ты пострадала из-за того, что я не смог уберечь тебя…» — горькая правда невыразимым криком осталась на губах парня, когда девушка, не дав ему её озвучить, неожиданно произнесла: — Думаю, я должна рассказать тебе. — Не должна, — мягко возразил Тэхён — только если хочешь. — Хочу. — с внезапной решимостью ответила Ча Ён, опустив ладони на свои колени и остановив прямой взгляд на резном изголовье кровати, обитом мягкой тканью. — Хочу, Тэхён, я устала от своих тайн, и от воспоминаний тоже. В них нет ничего хорошего, и мне очень жаль, что тебя коснулась неприглядная сторона моей жизни. Если ты выслушаешь, я расскажу тебе всё. Тэхён ответил молчаливым согласием, и она начала: — Сколько себя помню, я всегда была одержима музыкой. Всё свободное от учёбы время я посвящала ей, мечтала, что однажды буду стоять на сцене в свете софит и исполнять песни собственного сочинения перед благодарными слушателями. Сейчас мне дико об этом вспоминать, но раньше…раньше я очень любила сцену. До определённого момента. Как ты уже знаешь, в школьные годы я выступала на разогреве у начинающей тогда поп-группы, в состав которой входил друг моего одноклассника. Чаще всего их концерты проходили в ночных клубах, и публика там всегда была разнообразная. Всё шло хорошо, ребята набирали популярность, я занималась любимым делом, а однажды, вернувшись в гримёрку после выступления, обнаружила там огромный букет красных роз с запиской: «Я хочу, чтобы ты пела только для меня». Без подписи. Тэхён сглотнул подступивший к горлу ком, но не произнёс ни слова, позволяя Ча Ён продолжить: — В тот же вечер «тайный поклонник» решил представиться лично, подкараулив меня у выхода из клуба. Им оказался Шин Нагаи, с которым мы не сказать, что были знакомы, но несколько раз пересекались. — Пак тяжело вздохнула: воспоминания прошлого явно давались ей труднее, чем она это показывала — Ты уже знаешь, что сейчас у моего отца имеется свой успешный центр верховой езды, пользующийся спросом как у любителей конного спорта, так и у простых обывателей, но тогда… Дела шли плохо, папа всеми силами пытался сохранить свой бизнес, устраивал скачки, завсегдатаем которых и оказался отец Шина. Хотя папе это очень не нравилось — господин Шин был влиятельным человеком, но слухи о том, каким образом он добился этой влиятельности, ходили самые разные — он всё же не мог запретить тому посещать его мероприятия, тем более, что господин Нагаи никогда не скупился на высокие ставки. Сам же Шин не раз составлял отцу компанию, а в те редкие случаи, когда мы виделись — оказывал мне недвусмысленные знаки внимания. Увидев меня, выходящую в компании музыкантов из клуба, Шин подошёл поинтересоваться, понравился ли мне его букет. А я, осознав, кто именно был отправителем, мысленно порадовалась тому, что решила оставить цветы в гримёрке и ушла, попросив его больше не присылать мне подобных подарков. Но было очень глупо с моей стороны надеяться, что он так просто забудет обо мне. С того вечера после каждого выступления я обнаруживала в своей гримёрке какой-нибудь дорогой подарок: сумки, аксессуары, драгоценности, которые я ни разу не приняла. И всегда одни и те же красные розы. Как я их ненавидела.! И ненавижу до сих пор. Благодаря Шину они всегда будут являться для меня символом несчастья. Символом моего личного кошмара. Всё это продолжалось несколько недель, до того момента, пока однажды я не зашла в ту же гримёрку и не увидела там его самого. Ча Ён сделала ещё один глубокий вдох, на мгновение прикрыв глаза.  — Наверное, в тот момент я впервые по-настоящему испугалась. Да и как ещё могла отреагировать пятнадцатилетняя девочка на знаки внимания со стороны взрослого, грубого, опасного типа, который сходу объявил, что хочет, чтобы я была с ним? Услышав это заявление, приправленное парой похабных комплиментов, я испытала такое отвращение, что оно вытеснило весь страх и позволило мне честно сказать всё, что я думаю о нём и его «знаках внимания». Шин молча, с улыбкой выслушал меня…а потом повалил на диван гримёрки и попытался исполнить то, на что изначально предлагал согласиться по собственной воле. Руки Тэхёна непроизвольно сжались в кулаки, с такой силой, что побелели костяшки. А девушка, полностью погружённая в жуткие воспоминания о прошлом, продолжала: — Я до сих пор помню эти противные прикосновения, оставляющие синяки по всему телу. Мне было больно и дико страшно. Когда он попытался снять с меня платье, я начала брыкаться, как обезумевшая, кричать, царапаться и вырываться изо всех сил. Я не боялась физической боли. Я боялась, что, если позволю ему добиться желаемого, то просто не смогу жить. Сама себя убью, но не вынесу этого издевательства. Тогда мне только чудом удалось убежать. Шин, занятый борьбой с моим сопротивлением, забыл закрыть дверь, которая распахнулась в тот момент, когда моё платье уже грозило превратиться в клочок разодранной ткани. Один из ребят — музыкантов услышал мои крики и прибежал на помощь, но, увидев нависающего надо мной мужчину, замер на пороге. Однако его неожиданного появления хватило, чтобы на мгновение отвлечь Шина, а большего мне и не требовалось — как только он повернулся в сторону парня, я, оттолкнув его от себя, выбежала из гримёрки, прижимая к груди разорванное платье. В таком виде я заявилась в гримёрку музыкантов, которые всегда после концерта вызывали мне такси и провожали до автомобиля. Но когда я увидела виновато-сочувствующие выражения их лиц, стыдливо опущенные к полу глаза, то всё поняла. — девушка горько усмехнулась — Вот, кто пропустил Шина в мою гримёрку. Они прекрасно знали, что происходило всего в нескольких метрах от них, слышали мои крики, но не собирались помогать. Видимо, Шин заплатил им приличную сумму или хорошо припугнул, а, может, и то, и другое, сейчас это уже неважно. Я давно простила их: собственно, что могли противопоставить четверо несмышлёных подростка взрослому влиятельному парню? Даже тот из них, который всё же прибежал на мои крики, осознал это, потому и не сделал ничего. Но они могли хотя бы попытаться помочь мне. Хотя бы попытаться… Наверное, я была слишком юна и глупа, но после я так никому и не рассказала о случившемся. Все боялась, что родители узнают и кинутся меня защищать, а у Шина влиятельный отец, связи, авторитет в городе. У моего же отца — бизнес, находившейся на грани банкротства, потеря партнёров, развод с мамой, которая, в свою очередь, была занята обустройством новой жизни в Австралии. Лисы тогда тоже не было рядом — на тот период ей вместе с родителями пришлось уехать в Тайланд по семейным обстоятельствам, да я и не планировала рассказывать ей о ситуации, в которой оказалась. Знала, что она точно не останется в стороне, а я бы никогда не простила себе, если бы из-за меня с ней или её семьёй что-то случилось. Из клуба я уехала на такси, сама. Не знаю, по какой причине Шин не стал догонять меня, хотя ему не составило бы труда это сделать. Я ехала на заднем сидении, кутаясь в мужской плащ, который мне «благородно» предложил один из музыкантов, и плакала, молясь про себя, чтобы никто не стал меня преследовать. Отца дома не оказалось — в то время он часто оставался ночевать в офисе — и тогда я впервые этому порадовалась. На следующий день я не пошла в школу, а на телефон мне пришло сообщение с неизвестного номера. В нём Шин извинялся за произошедшее, уверял, что прошлая наша встреча была ошибкой, и он сожалеет, что был не сдержан и напугал меня. Что теперь все будет по-другому. Что… — голос девушки предательски дрогнул — Много чего там было написано. Вопросом, откуда он узнал мой номер, задаваться не пришлось, а вот в очередной раз разочароваться в людях, с которыми пела на одной сцене… Я ничего не ответила на его смс. А во второй половине дня мне позвонил секретарь отца и сказал, что полиция арестовала папу за якобы отмывание денег, коррупцию и нелегальное ведение дел, а также за «распространение наркотиков», обнаружившихся, по их словам, в кладовом помещении одной из конюшен. В невиновности отца я была уверена — даже на грани банкротства он бы не решился на такой отчаянный шаг — а потому, откуда взялись столь внезапные «доказательства», гадать не пришлось — через час до меня дозвонился сам Шин и предложил решить проблему, переведя суть ее решения в постельную плоскость. Так и сказал: «не хотела по-хорошему, моя золотая, получай по-плохому, я всегда добиваюсь, чего хочу. Будешь послушной — уже через полчаса твой отец будет дома в тепле и уюте, а дело замято. Будешь набивать цену — доберусь и до матери». Папа потом рассказывал, что в участок приехал человек — посыльный Шина, у которого оказались документы, подтверждающие легальность деятельности моего отца. А так называемые наркотики оказались пакетиками с сахарной пудрой, чьей-то шуткой-предупреждением. В общем, дело действительно разрешилось достаточно быстро. — Ты согласилась…- выдохнул Тэхён, встретившись взглядом с её усталыми, заплаканными глазами. — Да, согласилась. И это стоило мне трех дней пребывания в загородном доме Шина — столько времени хватило как раз на то, чтобы разрешить проблемы с ложным обвинением моего отца и отпустить его из-под следствия. Ещё в первый день своего «заключения» я позвонила ему и сказала, что погощу пару дней у одноклассницы — Шин ясно дал понять, что сделает с моей семьёй, если я попробую рассказать правду. Он хорошо позаботился о том, чтобы никто и ничто не помешало ему взять то, чего он хотел — меня. Ча Ён судорожно вздохнула, будто боролась с новой волной рвущихся наружу рыданий и перевела безжизненный взгляд на свои руки, сложенные на коленях. Тэхён хотел было остановить девушку, сидящую перед ним и вздрагивающую от жутких воспоминаний, как лист на холодном ветру, хотел сказать, чтобы она перестала терзать себя, но не мог. Каждое новое слово Ча Ён врезалось в него остриём, рисуя в воображении ужасные картины прошлого, где юная, нежная, хрупкая Рози, его Рози, сидит под замком в логове какого-то аморального ублюдка. Одна, совершенно без защиты. Эти мысли бросали парня в холодный пот, а горькое осознание того, что он не в силах изменить эту суровую реальность, тисками сжимало всё внутри, делая каждый новый вдох всё более затруднительным. Киму нестерпимо хотелось подойти к девушке, сжавшейся в комок в углу кровати и заключить хрупкую фигурку в свои объятия, спрятать её от всего мира в своих руках, чтобы больше ни одна мразь не смогла даже взглянуть в её сторону. Но также он видел, что Ча Ён всё ещё не оправилась от случившегося в достаточной мере, а потому боялся касаться её. Боялся, что эти чистые, слишком серьёзные для молодой девушки глаза посмотрят на него с затаённым страхом. А потому ему не оставалось ничего другого, кроме как беспомощно вцепиться ладонями в обивку кресла и слушать дальше. — Все было непонятно и страшно, сегодня я плохо помню далее произошедшее. Только темную комнату, жадные губы Шина и его руки… везде. И себя голую под ним. Я хорошо запомнила его пальцы, следы их прикосновений две недели сходили с моей груди и бедер, я так ненавидела их. Так хотела, чтобы они оставили меня в покое… А он всё твердил, что давно меня любит, позволял себе слишком много для первого раза, да и в последующие тоже. Ждал, что я отвечу ему, что мне понравится…Принудительный секс в пятнадцать лет!... Не выдержав, Рози вздохнула, поднялась с кровати и подошла к окну. Замерла спиной парню, опустив ладони на подоконник, позволив ему вновь смотреть на неё. На такую хрупкую внешне, но удивительно сильную внутри девушку, откровенно рассказывающую ему в полумраке просторной комнаты свою историю. — Потом я долго плакала, говорила, что больше не могу, что мне больно, просила Шина оставить меня в покое, и он согласился… С условием отсрочки на несколько лет. Сказал, что никогда не откажется от меня, и что в будущем… намерен сделать своей женой. До сих пор не могу понять, зачем ему это нужно. Не знаю, что это — одержимость, желание, помутнение рассудка, но точно не любовь. Не может ею быть. Когда я вернулась домой… Не знаю, что такого было в моём внешнем виде, но отец сразу понял, что те три дня я была далеко не у подруги. Я до сих пор помню, как резко изменилось его лицо… Я ничего не сказала, просто вошла в гостиную, а он так резко побледнел, когда меня увидел, словно встретил приведение. В этом есть и моя вина — я надеялась, что у меня получится скрыть свои эмоции, уберечь отца от сожалений из-за того, что не смог уберечь, от напрасного чувства вины… Но оказалось, что это очень сложно — делать вид, словно это не ты умерла внутри. Словно не тебя три дня подвергали мучениям, которые до сих пор снятся мне в кошмарах. Словно не на тебя поставили табу, метку, как на какую-то вещь. Личную игрушку. Сначала папа порывался лично разобраться с Шином, потом с его отцом, собирался писать заявление об изнасиловании, совращении несовершеннолетней… Я еле смогла его отговорить. Хотя он и сам понимал, что полиция ничем не поможет — арест отца наглядно показывал, что Шин имеет связи в государственных органах. Но я очень боялась, что он лично решит отомстить за меня, старалась любыми аргументами убедить его не вмешиваться, соврала, что Шин пообещал больше не появляться в моей жизни, ведь теперь ему от меня ничего не нужно. В последнем я старалась убедить и саму себя. Надеялась, что его слова о женитьбе — всего лишь попытка надавить, припугнуть, думала, что с годами он забудет обо мне. — Не забыл? — тихо спросил Тэхён, заранее зная ответ, и Рози так же тихо ответила: — Нет. Но обещание насчёт отсрочки сдержал. С тех пор он никак не пытался со мной связаться, не искал встреч и вовсе пропал из моей жизни. Отец, с трудом выведя конный клуб из состояния банкротства, тут же продал его, так что семья Шин совсем потеряла связь с нами. Спустя некоторое время до нас дошли слухи, что господин Нагаи умер, а его сын вернулся на родину, в Японию, и больше не объявляется. Папа же решил рискнуть и вложил деньги с продажи бизнеса в новое дело, которое, к нашей общей радости, пошло у него гораздо успешнее, чем предыдущие две попытки. Казалось, всё стало налаживаться. Но очень скоро выяснилось, что трёхдневный ужас отразился на мне гораздо сильнее, чем я могла предположить. Ча Ён отвернулась от окна, обхватив себя руками за плечи. В первую же ночь мне приснился кошмар. Точнее, воспоминания, как я их называю, «фантомные боли» произошедшего. Я всё время ощущала на себе тяжесть чужого тела, чувствовала, как наяву, его руки и пальцы. Но самым страшным было ощущение собственной беспомощности — когда ты понимаешь, что ничего не можешь сделать, никто тебе не поможет, и единственное, что тебе остаётся — это терпеть и надеяться, что скоро всё закончится. Но во сне этому кошмару не было конца, и каждый раз я просыпалась от собственного крика, вся в слезах и не успокаивалась, пока не нащупывала около себя подушку, клочок одеяла, хоть что-то, что могло служить своеобразной преградой, доказательством того, что я в безопасности, что его здесь нет. Ночные кошмары были не единственным последствием. С тех пор мне стало страшно находиться одной в комнате с незнакомыми людьми, я поняла, что не могу выносить чужих прикосновений, особенно, если это был кто-то мужского пола. Это была не просто неприязнь, а настоящий животный ужас. Я осознала это, когда секретарь отца как-то пришёл к нам, чтобы забрать у отца какие-то документы и по привычке приветственно приобнял меня за плечи… Меньше, чем через минуту, отец прибежал в коридор и увидел меня, в рыданиях забившуюся в угол комнаты и секретаря Кана, испуганно замершего посреди коридора. Я согласилась пойти к психотерапевту. Мне диагностировали посттравматический синдром и назначили лечение в виде антидепрессантов и снотворного — я стала страдать сильной бессонницей из-за боязни засыпать. Два раза в неделю у меня состоялись сеансы с психологом, которые, впрочем, совсем не помогали — я не решалась рассказывать обо всём, что со мной произошло. По официальной версии, объявленной мной врачам, выходило, что я пережила попытку изнасилования. Я просто стёрла из своей биографии те три дня «постельного рабства», оставив лишь эпизод в гримёрке. О нём и рассказывала. Лиса оказалась единственным человеком, которому я смогла рассказать всё до мельчайших подробностей. Так же, как сейчас рассказываю тебе. Даже Дженни и Джису известно лишь та информация, которую я рассказывала врачам. Никто не знает всего, что произошло со мной тогда. — Ча Ён подняла на него взгляд печальных глаз цвета горького шоколада — Только вы двое. Со временем, я, конечно, вернулась к нормальной жизни… По крайней мере, мне очень хотелось в это верить. После двух месяцев реабилитации и сеансов у психологов и неврологов меня оставили в покое. Мы с отцом переехали за город, в один из элитарных посёлков, где около полугода я находилась на домашнем обучении, стараясь побороть свой недуг. Затем, путём долгих уговоров, Лисе удалось убедить меня перевестись вместе с ней в новую школу, где мы познакомились с Джису и Дженни. Постепенно всё стало возвращаться на круги своя, только любые знаки внимания со стороны мужского пола вызывали у меня панику, как и мысли о публичном выступлении, а каждую ночь я мучилась бессонницей, отказавшись далее принимать прописанные врачами лекарства. Но даже к этому, как оказалось, можно привыкнуть. Спустя какое-то время я вспомнила о том, что люблю петь и вернулась к занятиям музыкой, которая помогала если не забывать, то хотя бы на время заглушать голос прошлого. Я даже загорелась идеей поступить в Академию Искусств на вокальное отделение. И родители, и друзья поддержали меня в этом решении, и во мне появилась надежда на то, что я действительно смогу двигаться дальше, без вмешательства Шина в мою судьбу. А потом в моей жизни появился ты, и именно тогда я решила, что прошлое — это прошлое, его пора забыть и оставить в своих кошмарах… Впрочем, ты и сам уже знаешь, что ничего у меня не вышло. — Не говори так, Рози. Всё получилось. Плечи девушки опустились, а сама она вновь села на постель, нервно сминая на коленях халат. — Тэхён, то, что Шин вернулся, ясно говорит о том, что ему удалось возродить дело своего отца. Ты сам видел, у него есть соратники, возможно, целая банда… И они не просто дворовые хулиганы. Если они придут за Шином… — …Не придут, Рози. — тихо, но непоколебимо заявил парень, глядя на растерянно замершую девушку — Ни сам он, ни кто-либо из его «соратников». Для тебя всё закончилось, помнишь? В уголках её глаз вновь задрожали слёзы. Кажется, она всё ещё не верила. — Тэ…— её голос оборвался на полуслове, и Тэхён заметил, что её бъёт мелкая дрожь. Она замёрзла. — Я принесу твои вещи, — глухо заявил Ким, поднимаясь — простудишься, если будешь ходить в одном халате… — Нет! — неожиданно воскликнула светловолосая, подрываясь с места и цепляясь за ладонь парня — Тэхён, не уходи, пожалуйста, только не сейчас. Побудь со мной…ещё немного… Темноволосый ещё мгновение молча смотрел на девушку, почти с мольбой глядящую в его глаза и в панике кусающую разбитые губы. Но это был не страх его присутствия, который Тэхён так боялся увидеть в её лице. Напротив. Это была тревога, вызванная его возможным отсутствием. Господи. Неужели она действительно думала, что он смог бы оставить её? Судорожно вздохнув, он притянул девушку к себе, зарылся носом в её волосы, бережно заключил в кольцо своих рук и вдохнул её нежный, цветочный аромат в попытке успокоиться. — Я никуда не уйду, Рози. — прошептал он, чувствуя, как нервная дрожь постепенно начинает отпускать девушку — Больше никуда не денусь, пока ты сама не скажешь мне это сделать. — Я никогда не попрошу об этом.- пробормотала Ча Ён, прижимаясь щекой к горячей груди парня и чувствуя, как гулко бьётся под рубашкой его сердце. — Значит, я всегда буду рядом. — было ей тихим ответом, сопровождаемым осторожным поцелуем в макушку — Даю тебе слово. *** Намджун сидел на диване в собственной гостиной. Джису устроилась рядом, положив голову ему на плечо и с интересом следя за разворачивавшейся на экране телевизора драмой. Мужчина, в свою очередь, давно потерял нить сюжета, и теперь просто наслаждался присутствием девушки, ощущением её теплого дыхания в районе своей шеи и тихими комментариями, которые она иногда бросала в сторону главных действующих лиц фильма. Его же мысли были совсем о другом. Он вспоминал, как днём точно так же сидел в коридоре одного из издательств, откликнувшихся на заявку Джису о практике, буравил взглядом дверь кабинета, за которой ранее скрылась её стройная, взвинченная от волнения фигурка, и ждал. В отличие от самой брюнетки, он нисколько не сомневался, что руководство издательства будет очаровано познаниями девушки в сфере литературы, а также её невероятным обаянием и умением вести диалог. Всё-таки Ким младшая являлась практически леди, поэтому в совершенстве владела искусством как светской, так и деловой беседы. Так что, Намджун не волновался. В прекрасном расположении духа ожидал любимую девушку, предвкушая вечер, который они планировали провести вместе. Такие обыденные вещи, но раньше для мужчины они были чем-то недостижимым, далёким, неправильным. Однако, вопреки собственным убеждениям, сейчас он впервые за последние несколько лет, — а, может, и за всю жизнь — чувствовал себя действительно на своём месте. И не мог представить ничего более правильного, чем златоглазая, счастливая девушка, вылетевшая из кабинета и с тихим радостным кличем повиснувшая на его шее. » — Меня приняли, Джун! — сообщила Джису то, о чём Ким и сам уже успел догадаться — Даже не стали долго мучать вопросами, сказали, что моё резюме, рекомендации преподавателей и способность ориентироваться в материале их более, чем убедили в моём потенциале! А что он говорил? — Поздравляю, — с широкой улыбкой произнёс мужчина, обнимая брюнетку за талию — я в тебе не сомневался. — Знаю! А вот я в себе — немного да. — девушка счастливо рассмеялась, продолжая стоять на цыпочках и обнимать Кима за шею — Но, кажется, вам с моей новой начальницей удалось и меня заставить поверить в собственные силы. — Это именно то, чего я добивался всю последнюю неделю. — хмыкнул Намджун, аккуратно заправляя выбившуюся прядь черных волос ей за ухо. — Намджун.? — высокий, неуверенный голос, раздавшийся в конце коридора, заставил мужчину на мгновение окаменеть. Джису, до этого бросившая недоуменный взгляд в сторону говорящей, вновь повернулась к Киму, однако, заметив его реакцию, в изумлении распахнула глаза. Понимание скользнуло в золотистых бликах её радужки. — Ким Намджун, это ты? — повторила женщина, сделав несмелый шаг в сторону пары. Мужчина сразу узнал её. Стройная, невысокая женщина средних лет, одетая в дорогое дизайнерское пальто насыщенно — синего оттенка. Светлые волосы собраны на затылке в изящную причёску, открывая взору аккуратный овал белого лица со всеми его эмоциями, включая неверие и даже легкий испуг, застывший в ореховых глазах. Поразительно, как решила посмеяться над Джуном природа, одарив его чертами, столь идентичными чертам женщины, которая бросила его так легко, словно и не она являлась его матерью. За те долгие мгновения, в течение которых мужчина пытался прийти в себя, женщина — она же госпожа Ченг, она же — его биологическая мать, успела преодолеть большую часть коридора, остановившись в нерешительности всего в паре метров от двоицы, которая так и замерла в объятиях друг друга. Намджун первым решил нарушить молчание. Продолжая обнимать одной рукой застывшую Джису, повернулся к женщине и невозмутимо поинтересовался: — Простите, мы знакомы? Плечи женщины дрогнули, словно эти слова её задели, и эта реакция отозвалась в груди Намджуна жгучей, несвойственной ему злостью — эта женщина не имела никакого права так реагировать. — Джун, я…- вновь начала было она, но мужчина не дал ей договорить: — Я бы попросил Вас не обращаться ко мне столь неформально, — сухо ответил он, краем сознания отметив, что Джису крепко сжала его руку в знак поддержки — так меня называют только близкие люди. Лицо женщины исказила гримаса сожаления. — Я лишь…хотела поздороваться. — Не вижу в этом острой необходимости. — парировал мужчина и, бросив взгляд на брюнетку, буравящую женщину полным презрения взглядом, добавил: — Если из Ваших пожеланий это всё, то вынужден прекратить этот бессмысленный обмен любезностями. Мы с моей девушкой спешим. С этими словами Намджун, переплетя их с Джису пальцы, развернулся, чтобы действительно уйти, когда вслед ему донеслось осторожное: — Я слышала, что ты внёс пожертвование в фонд госпожи Ким от моего имени. Мужчина остановился. Поймав на себе изумленный взгляд Ким младшей, сделал глубокий вдох и, обернувшись, как можно спокойнее ответил: — Технически, это Ваше пожертвование, госпожа Ченг. За девятнадцать лет мы с отцом не взяли ни копейки с пополнявшегося Вами счёта, а, когда сумма на нём перестала расти, просто заморозили его. Думаю, брошенным и осиротевшим детям из детских домов, которым Вы отдали столь щедрую сумму, эти деньги окажутся более нужными, чем мне. У меня в жизни всё прекрасно сложилось и без них. Очевидно, женщина не нашла, что на это ответить. Просто стояла посреди коридора и смотрела на него такими знакомыми, и в то же время чужими глазами орехового оттенка, словно это он только что от неё отвернулся, а не она первая оставила его, семилетнего, без материнской любви. Намджуну тоже больше нечего было ей сказать. Поэтому он просто пошёл дальше по коридору, рука об руку с притихшей Джису, которая, хоть и не произнесла ни слова, но он чувствовал — поддерживала его всем своим существом.» После они ни разу не вернулись к обсуждению этой короткой, но не самой приятной встречи. Не пытались угадать, что могло понадобиться женщине в здании издательства, и как она умудрилась узнать Намджуна издалека. Возможно, она даже специально выследила их с брюнеткой, чтобы…что? Задать ему вопрос о деньгах? Что ж, это было вполне в её духе. По крайней мере, больше, чем наигранное чувство сожаления и вины на её лице. —…о ней. — внезапно донеслось до мужчины тихое бормотание брюнетки. — Что? — переспросил он, повернувшись к ней. Заметив на себе внимательный взгляд золотых глаз, с виноватой улыбкой произнёс: — Прости, я немного отвлёкся. — Это да, «немного сорок минут назад». — понимающе улыбнулась Джису и, протянув руку, ласково коснулась щеки мужчины — Я говорю, что ты всё ещё думаешь о ней. И проворачиваешь в голове ваш разговор. — Всё-то ты знаешь. — с улыбкой ответил Ким, но брюнетка ясно видела затаившиеся в глубине его глаз горечь и обиду. Они принадлежали не ему, а семилетнему ребёнку, мама которого однажды утром просто ушла, оставив после себя лишь чек с круглой суммой. Ребёнку, которому нужны были эти встречи, разговоры и приветствия. Не мужчине, сумевшему построить свою жизнь без материнской любви и поддержки. — Ты злишься, и это нормально. — продолжала брюнетка, задумчиво блуждая взглядом по нарочито бесстрастному лицу Намджуна — Не нужно делать вид, словно тебя не задело её поведение, Джун. Ты можешь выговориться мне, если хочешь. Мужчина устало вздохнул, притягивая Джису ближе к себе и целуя в лоб. — Здесь не о чём говорить на самом деле, Чу. Поверил ли я, что спустя столько лет она вдруг почувствовала вину за содеянное и надеется, таким образом, что-то исправить? Конечно, нет. Просто я не понимаю, зачем нужно было разыгрывать этот спектакль сожаления. Она могла сразу обозначить, что её интересует лишь внесённое мной пожертвование. — мужчина вдруг напрягся, заставив девушку вскинуть голову. — Что такое? — Надеюсь, она не пыталась связаться с отцом по этому вопросу. — выдохнул Намджун, потянувшись за телефоном, лежавшим на журнальном столике. — Не думаю, что у неё настолько нет совести, чтобы звонить господину Киму. — с сомнением заметила Джису. — О, ты просто не знаешь эту женщину, Чу. — невесело усмехнулся мужчина, набирая номер отца. — Ты ведь не расскажешь ему о вашей встрече. — догадалась брюнетка, наблюдая за его действиями. — Конечно, нет, — подтвердил Ким — хватит с него разочарований. Просто спрошу, как у него дела. — Ну, тогда передавай привет от меня, — уже беззаботнее отозвалась Джису, поднимаясь с дивана и сладко потягиваясь. Намджун на мгновение застыл, наблюдая за ней — нужно будет всё-таки на днях навестить господина Кима — я ужасно соскучилась по его научным теориям! Мужчина хохотнул: — Подозреваю, у вас с ним это взаимно… Ало, отец? Ну, как ты… Брюнетка, решив не мешать семейному разговору, послала мужчине воздушный поцелуй и направилась в ванную, по пути захватив из шкафа Намджуна чистую светло-серую футболку. Уже стоя под струями горячего душа, Джису в очередной раз прокрутила в голове события минувшего дня, вспоминая реакцию Намджуна на неожиданное появление женщины, которую она презирала всей душой. Женщины, в лице которой было столько черт, схожих с самим Джуном. Она на собственном опыте знала, как это больно — когда твоя родная мать отказывается быть ею. Но даже никуда не девшиеся злость и обида на родительницу не помешали ей внезапно осознать: как бы госпожа Ким ужасно ни справлялась со своими материнскими обязанностями, по крайней мере, она не бросала своих детей на произвол судьбы. Пыталась её контролировать, строить по своему подобию, но не отказывалась от них. И Джису, несмотря ни на что, хотела верить, что не откажется. Однажды смирится с её выбором и поймет, что детей, как и родителей, не выбирают, не конструируют, словно марионеток. Их просто любят, какими бы они ни были. Потому что это семья. Девушка отмахнулась от этих невесёлых мыслей, натягивая на ещё влажное, душистое тело футболку мужчины, которая, в силу их внушительной разницы в росте, доходила ей до середины колен. Затем провела рукой по волосам, собранным в неряшливую косу, и улыбнулась своему отражению. Да, им с Намджуном, в силу разных причин, не посчастливилось узнать, что такое полноценная семья, в которой царит любовь, уважение и взаимопонимание. Но это не значит, что они не смогут сами создать такую семью. Вместе. Ведь у них уже было всё для этого. Вернувшись в гостиную, где по-прежнему царил приятный полумрак, Ким младшая застала мужчину у окна, задумчиво рассматривающего небо, окрасившееся в фиолетово-розовые оттенки заката. Подкравшись, она мягко скользнула руками по его торсу, прижимаясь к широкой, крепкой спине. Намджун тут же накрыл её ладони своей. — Как поговорили? — поинтересовалась брюнетка, проведя пальчиками по жесткому прессу, скрытому под тонкой тканью мужской рубашки. — Всё хорошо, — отозвался Ким — отец в хорошем настроении, заканчивает диссертацию, готовится к очередной конференции. Она не выходила с ним на связь. А ещё он сказал, что с нетерпением ждёт нас в гости. На губах брюнетки непроизвольно расцвела улыбка. — Это отличные новости. — Определённо… — Намджун развернулся, одаривая девушку мягкой улыбкой, да так и застыл. Взгляд его медленно прошёлся по её «наряду», а затем вновь остановился на довольном лице брюнетки — Ким Джису, это что, моя футболка? — А тут что, живёт ещё какой-то мужчина, а я не в курсе? — весело отозвалась она, явно забавляясь его реакцией — Или тебе вещичку жалко? Я могу и снять. — Даже не вздумай, — предостерегающе заявил мужчина и, очевидно, для страховки, положил руки на бёдра девушки — эта футболка и без того достаточно тонкая. Не то, чтобы мне это не нравилось… — Но…? — Но не нужно торопить события, Чу. Джису фыркнула: — «Торопить»? Смею напомнить, что я этого момента семь лет ждала! «В Азкабане»! Мужчина лукаво улыбнулся. — Что, конкретно этого? — Ну, он определенно был в списке среди прочих, — смягчилась брюнетка, откинув длинную косу за спину — но мы сейчас не о моих желаниях говорим, уважаемый. А о том, что ты — настоящий зануда! — Так теперь называются уважение и порядочность? — Боже, у меня такое ощущение, что девственница в этой комнате совсем не я! Намджун заливисто рассмеялся, но, заметив, что брюнетка обиженно насупилась, наклонился и утянул её в чувственный поцелуй. Джису мгновенно растаяла, обвив его шею руками и притягивая ближе. Затем, отстранившись и тяжело дыша, мужчина взглянул в слегка затуманенные, горящие золотом глаза, и признался: — Джису, я хочу тебя, очень. — на щеках брюнетки проступил довольный румянец — Но также я хочу, чтобы для тебя этот момент был особенным, красивым, запоминающимся. Понимаешь? Чтобы ему предшествовало удивительное свидание, а не просмотр затянутой мелодрамы по телевизору и старый продавленный диван съемной квартиры. — И нормальный здесь диван, любишь ты наговаривать на свою квартиру, — пробормотала Ким младшая, однако, на губах её играла полная нежности улыбка — а кровать здесь ещё лучше… — Ким Джису. — Да-да, я поняла, мистер Благородство, — хихикнула девушка, прижимаясь щекой к груди мужчины — всё должно быть, как в книге или в той самой затянутой мелодраме. — Примерно так. — не стал спорить Ким, ласково гладя её по спине. Джису вновь вскинула голову, заглядывая в потемневшие ореховые глаза, блестящие в полумраке гостиной. — Джун, может, уже признаешься, из какой книги ты сбежал? Потому что мне всё сложнее верить в то, что ты реальный, а не просто идеальное воплощение моей фантазии. — Правда? — мужчина, лукаво улыбнувшись, неожиданно наклонился и нежно коснулся губами шеи девушки, заставив ту с шумом выдохнуть — Разве фантазия может так? — Определённо нет. — тихо пробормотала брюнетка, чувствуя, как бешено грохочет в груди сердце от переполнявших её чувств. «Кто тут ещё кого провоцирует…» — мелькнула в её голове мысль, наведшая на осознание того, как много собственного желания мужчина сдерживал в себе, чтобы не поддаться на её манипуляции. Намджун, заметив её реакцию на этот короткий жест, хмыкнул, отстраняясь. — Рад, что мы это выяснили. — Я тоже. Но имей ввиду, что ты всё ещё ужасно старомоден, — сказав это, Ким младшая встала на носочки и коротко поцеловала его в губы — и мне это в тебе безумно нравится. Мужчина в ответ лишь одарил её взглядом, полным неприкрытого обожания. Что тут можно было ещё сказать? Он любил эту вредную, капризную, целеустремлённую, бесстрашную, умную девушку, как сумасшедший. И всё это за него уже сказали его глаза. — Ну, что ж, — невозмутимо произнесла Джису, выбираясь из объятий мужчины и демонстративно поправляя слегка задравшуюся футболку — раз мой план коварного соблазнения не сработал, предлагаю заказать пиццу, скачать на ноутбук фильм поинтереснее и переместиться в спальню — всё-таки спать я планирую там, а не на диване. Надеюсь, твой устав благородного рыцаря это позволяет? — Значит, ты серьёзно намерена в ближайшее время не появляться в квартире Джина? — с насмешливой улыбкой поинтересовался мужчина, наслышанный о дневных подвигах своей девушки, решившей заняться налаживанием личной жизни старшего брата. Брюнетка неопределённо повела плечами: — Не то, чтобы я боялась расправы, но сегодня лучше не рисковать и не попадаться им с Суджи на глаза. Потому что если эти голубки всё-таки спелись — а я надеюсь, что так и есть — то они точно придумают, как отомстить мне. — она обреченно вздохнула — Вот так и делай людям добро… — Ну, ты заперла бедную девушку в незнакомой для неё квартире, заманив туда обманом, так что… — Главное не поступки, а мотивы, мой дорогой, — рассудительно изрекла брюнетка, важно вскинув подбородок — мудрый человек видит разницу в таких вещах. Мужчина коротко хохотнул: — И откуда только взялись столь философские познания? — Ну, — Ким младшая кокетливо улыбнулась — у меня был хороший учитель. *** Такси едва успело затормозить у парадного крыльца огромного особняка, освещённого в вечернем сумраке уличными фонарями, когда Лиса буквально выпрыгнула из автомобиля, направившись к высоким ступеням, на которых их уже ожидал незнакомый ей мужчина, одетый в строгий костюм. Чимин молчаливой тенью следовал за ней, и девушка была благодарна за то, что он не пытался вразумить или остановить её — знал, что это не поможет. Не после того, что она услышала по дороге сюда. «Лиса, тот подонок, который подсыпал мне наркотики и вывел из строя… Кажется, он как-то связан с Ча Ён. — осторожно поведал ей Пак, успокаивающе поглаживая её ладонь — Имя Шин Нагаи тебе о чем-нибудь говорит?» Услышав это имя, Манобан впала в защитный ступор, отказываясь верить, что всё это происходит взаправду. История повторилась, это аморальное животное вновь пришло за Рози и…что? Что оно успело с ней сделать? Смог ли Тэхён остановить его? Мысли путались в сознании, мешая Лисе здраво осознавать реальность. Всё вокруг превратилось в размытое, мерцающее пятно, белый шум, в котором она различала лишь успокаивающие прикосновения Чимина и его голос. Только он помогал ей держаться и не скатиться до очередной истерики. Но, чем дольше они ехали до места, где, по словам Пака, Тэхён спрятал её подругу, тем ближе она оказывалась к этой грани. Она понятия не имела, что это за особняк, что за люди в черном блуждают по его периметру, и абсолютно не волновалась о том, как выглядит в их глазах, с безумной прытью преодолевая ступени парадного входа. Единственное, что было важно — увидеть Ча Ён, и убедиться, что с ней всё в порядке. Двустворчатые двери любезно распахнулись перед блондинкой, впуская в освещённый, помпезный холл первого этажа, по бокам которого высились две мраморные высокие лестницы, ведущие на второй этаж. Но и вся эта неожиданная роскошь прошла мимо внимания Лисы, когда к ним навстречу вышел Тэхён. Встретившись с ним взглядом, Манобан испуганно замерла, еле поборов желание попятиться. Потому что это было действительно страшно. То, что сидело в глубине чёрных глаз… Это была какая-то немыслимая концентрация боли, отчаяния и животной ярости. Словно внутри парня сидел монстр, имевший доступ лишь к его взгляду. Не хотелось бы ей быть той, на кого была направлена вся эта пугающая смесь эмоций. Но паника пересилила даже её страх перед этим жутким зрелищем, потому как, быстро взяв себя в руки, Лиса дрогнувшим голосом спросила лишь одно: — Где она? — Лиса, я здесь. — раздалось тихое со стороны боковой лестницы и, повернувшись, блондинка с невероятным облегчением взглянула на лучшую подругу, замершую на нижних ступенях. Та была одета в спортивные штаны и белую толстовку Тэхёна, которую часто носила по дому, но сейчас казалась особенно хрупкой в этих больших вещах. Манобан просканировала светловолосую взглядом на предмет повреждений, отметив, что из-за края её махровых носков виднеются плотные бинты, обхватывающие щиколотки, и что подруга старательно натягивает на руки длинные рукава кофты. Однако когда взгляд Лисы дошёл до лица Ча Ён, она не выдержала. Ярко-фиолетовые отметины, покрывающие половину нежного лица подруги, выбили из неё последний дух. Слёзы градом покатились из глаз, а ноги сами понесли к лестнице. — Рози…- Лиса протянула к подруге дрожащие ладони, беря её за руки и с надеждой вглядываясь в её заплаканные, опухшие глаза — Пожалуйста, скажи мне, что он не…что он… — Нет, — Ча Ён покачала головой, сжимая в ответ дрожащие ладони подруги — он не сделал этого. Тэхён остановил его. Я…буду в порядке, Лиса. Правда. И Манобан, больше не сдерживаясь, облегченно зарыдала, утягивая подругу в крепкие объятия. Та уткнулась носом в её плечо, пряча вновь выступившие на глазах слёзы. — Чёрт…— Чимин, от внимания которого так же не укрылись телесные повреждения светловолосой, повернулся лицом к лучшему другу, не сводившему болезненного взгляда с девушки — Тэхён, прошу, просто скажи мне, что ты не убил этого ублюдка. — Нет, — ответил тот, переведя взгляд на облегченно вздохнувшего Пака — пока нет. Брюнет помрачнел. — Ты этого не сделаешь. — предостерегающе произнёс он, с опаской глядя на Кима. Словно тот был диким зверем, готовым сорваться в любую секунду. Собственно, Чимин лучше, чем кто-либо другой знал, что это сравнение не далеко от истины. — Разве? «Победить монстра может только ещё больший монстр». — парировал темноволосый, заставив Пака скривиться. — Цитируешь Донга? Мне казалось, ты всегда был не в восторге от этой фразы. К тому же, ты не хуже меня знаешь — в этих наставлениях ничего хорошего нет. — Как бы ты поступил на моём месте, Чим? — внезапно спросил Тэхён. Брюнет оцепенел. — Просто представь, — перейдя на полушёпот, сквозь зубы продолжил Ким, ближе подойдя к другу — представь хоть на секунду, что этому ублюдку приглянулась не Рози, а твоя Обезьянка. И теперь скажи мне, что ты там думаешь об этих наставлениях. Чимин зло мотнул головой, взглянув на друга исподлобья. Тот был прав — он бы раскрошил эту мразь на месте, и даже бровью не повёл. Даже сейчас, видя страшные отметины на лице Ча Ён — этой невероятно доброй, светлой девушки, ставшей для его лучшего друга смыслом жизни, — он чувствовал, как в нём подымается злость и непреодолимое желание оставить ещё более яркие следы на роже этого Психа. Но также он понимал, что сейчас его лучший друг явно слетел с катушек, и ему во что бы то ни стало нужно его остановить. — Тэхён, послушай, — Чимин положил руку на его плечо — от того, что ты сейчас пойдёшь и отправишь эту сволочь на тот свет, никому, кроме него, легче не станет. Ни тебе, ни Ча Ён. Она наверняка и без того напугана, представь, что с ней будет, если за тобой нагрянет полиция или, что ещё хуже — его маленькая, но всё же мафиозная банда. — Я не собираюсь разделываться с ним так просто, — неожиданно заявил Ким, заставив брюнета недоуменно свести брови к переносице — у меня есть план. — Точно, я и забыл, что у тебя всегда всё просчитано. — язвительно пробормотал Пак и, обреченно вздохнув, поинтересовался — Ну, и что мы будем делать? Вместо ответа Тэхён внезапно перевёл свой взгляд в сторону лестницы, вынудив Чимина сделать то же самое. Оттуда к ним навстречу медленно шли девушки. — Не здесь. — одними губами произнёс Ким, после чего подошёл к Ча Ён, легко подхватывая её на руки. — Всё нормально, я могу идти сама. — попыталась возразить она, но парень и бровью не повёл. — Я только провожу вас до комнаты. — заверил он, и, бросив взгляд на шмыгавшую покрасневшим носом Лису, кивком головы указал ей следовать за ним. Блондинка, чуть задержавшись, повернулась к Чимину. — Пожалуйста, не наделайте глупостей. — тихо попросила она, коротко сжав ладонь брюнета, после чего поспешила вслед за двоицей на второй этаж. Однако спустя полчаса, сидя в кабинете Тэхёна и выслушивая его замысел, Пак всё яснее понимал, что не сможет выполнить эту просьбу. Когда Ким закончил вводить друга в курс дела, Чимин смог прийти лишь к одному выводу: — Ты точно свихнулся, брат. — Не в первый раз. — Я думал, всему есть предел. — пробормотал Пак, устало потерев переносицу — Как я понимаю, остановить тебя не получится? — Правильно понимаешь, — отозвался Ким, стоявший у окна со сложенными на груди руками — но тебя участвовать не заставляю — теперь это дело касается только меня и Психа. — Ох, заткнись, — беззлобно бросил Чимин, откидываясь на спинку кожаного кресла — если ты не забыл, у меня тоже есть свои счеты к этому отморозку. И вообще, это даже обидно — ты считаешь, что я действительно смогу остаться в стороне после всего, что он натворил? — Была у меня такая надежда, — невесело усмехнулся Тэхён. Затем, чуть помолчав, серьёзно добавил: — и всё-таки спасибо, Чим. — Иди ты. — отмахнулся брюнет, задумчиво постукивая пальцами по кожаной обивке кресла — Лучше скажи — тебе удалось выяснить, как эта сволочь смогла найти Ча Ён? Тэхён, оттолкнувшись от подоконника, подошёл к письменному столу и, взяв с него объемный черный конверт, бросил сидевшему рядом другу. Чимин с недоумением принялся его распечатывать, а, рассмотрев содержимое, громко выругался. — Вот же…больной ублюдок. — добавил он, перебирая многочисленные фотоснимки, очевидно, сделанные на заказ. На всех была изображена Ча Ён: идущая по улице, стоявшая на парковке университета, шагающая вместе с подругами мимо журналистов в тот памятный день выписки Ким Дженни из больницы… Здесь же имелись газетные вырезки, в которых упоминалось имя Пак Ча Ён. Самая недавняя из них относилась к событиям благотворительного вечера, на котором девушка и её «избранник Ким Тэхён» произвели «невероятный фурор». — Откуда это у тебя? — Мои люди нашли в его доме. Брови Пака в изумлении взметнулись вверх: — Вот так просто? Тэхён жёстко усмехнулся: — Этот самоуверенный мусор не особо позаботился о безопасности своего крова. «Да уж, скорее просто не осознал, с кем связался…» — мысленно пробормотал Чимин, а вслух поинтересовался: — Как твоя охрана могла не заметить прятавшуюся в кустах камеру? — Бывшая охрана, — мрачно произнёс темноволосый — но им придётся ответить на этот вопрос, когда их выпишут из больницы. Чимин согласно кивнул — в этой ситуации он полностью поддерживал лучшего друга: подчинённые не справились со своей задачей, и в итоге девушка пострадала. Следовательно, за это придётся ответить. — А с жильцами высотки как поступишь? — задал следующий вопрос брюнет. — К сожалению или к счастью, эту троицу видел только консьерж, а огнестрелами они предусмотрительно не запаслись, чтобы не создать лишнего шума. — поведал Тэхён, и Пак заметил, как разбитые руки друга непроизвольно сжались в кулаки. — Ну, естественно, свидетели им были не нужны…— хмуро проговорил Чимин — Тем хуже для них самих и лучше для нас. Ким согласно кивнул. — Воспользуемся этим фактом и сделаем всё быстро и по-тихому. Пак скептически фыркнул: — А ты уверен, что это будет тихо? — Для нас так точно, — заверил его Ким, переведя задумчивый взгляд на свои ободранные костяшки — а вот для урода… — Надеюсь, ему и сейчас несладко приходится. — в сердцах произнёс брюнет. На губах лучшего друга мелькнула пугающая улыбка. — Так и есть. Ночь в подвале офиса и в компании моих людей пройдёт для него и его дружков незабываемо. — Визит наносить не будешь? — осторожно поинтересовался Пак, не сводя с Тэхёна серьёзного взгляда. Тот покачал головой. — Я обещал Рози, что никуда не уйду, — внезапно признался он, глухо добавив: — и без того уже один раз подвёл её. Чимин тяжело вздохнул. — Тэхён, ты не мог знать, что подобное случится. — Если бы я не уехал, ничего бы не произошло.— не слушая вразумительных слов друга, продолжал темноволосый, проведя ладонью по уставшему лицу, полному тихого отчаяния. — Если бы ты не уехал, у нас бы не было абсолютно никакой информации на этого ублюдка, а он бы рано или поздно всё равно объявился, — резко возразил Пак — только мы бы оказались совсем не готовы к этому. Тэхён, я даже представить боюсь, что ты сейчас чувствуешь, правда. Но это уже случилось, поэтому терзать себя мыслями о том, «что было бы, если…» — просто бессмысленно. Подумай о том, что сейчас чувствует Ча Ён. Уверен, она совсем не разделяет твоих самоуничижительных дум и, если видела то, что сейчас вижу на твоём лице я, наверняка переживает. Так что возьми себя в руки и иди к ней, понял? Оставь здесь всю свою злость, боль и жажду мести. Они тебе ещё пригодятся. Завтра. Ким обвёл взглядом свой стол, заваленный всевозможными документами и уликами, а затем посмотрел прямо на лучшего друга и согласно кивнул. — Завтра.