Cult

Теперь она ходит мимо кладовой спокойно, вовсе даже не собираясь вламываться внутрь — можно подумать, это хоть как-то возможно, эту здоровенную цепь, дважды обмотанную вокруг замка, никакими кусачками не перерезать, но нет. Не поэтому. А потому что этот секрет стал вроде как их с Кайло общим. Там таблетки, которыми он спасал ее. Там вещи из другого, нормального мира, хотя Рей уже как-то и отвыкла по ним скучать. Совсем немножко, самую малость можно. Это ведь нормально. — Хэй, — Кайло приближается сзади бесшумно, загребая ее в тесные тяжелые объятия, и она возмущенно пищит, пытаясь толкать его локтем и сражаться с ладонью, что стискивает ее грудь, — ты чего так рано? — он сонно зевает и явно собирается оттащить ее назад, в постель. Утренние пробуждения, когда он рядом, самые лучшие. По крайней мере, нет этого жуткого чувства опасности, подстерегающей ее за порогом. Когда Кайло с ней, она будто под заклинанием, таким большим и теплым колпаком, что должен защитить ее от всех бед. Кроме Сноука, конечно. Но с этой частью колдовства Рей еще разберется. — Я... — ей удается отвоевать себе относительную свободу, и Рей старательно отпихивает от лица колючую щетину, что грозит оцарапать ее, — я хотела сделать что-нибудь... вкусное. Ну знаешь, действительно вкусное. Для тебя. Ее познания в готовке все еще где-то возле нуля, большое счастье, что Кайло ест все, что ему дают, и не ругает ее за подгорелые дочерна тосты или недоваренное мясо, и надо было просить не плеер, а книгу "Сто один рецепт для безрукой идиотки, что хочет впечатлить своего Парня". Черт. — М-м-м, для меня, — он гудит одобрительно и все же трется подбородком о ее макушку. — Мне это нравится. — А что... — он такой спокойный, довольный, что она решается. — А чего бы тебе хотелось, ну... Что ты любил есть вообще? — Я? — он пропускает мимо ушей все невысказанное. — Блинчики. Давай приготовим их на завтрак. Блинчики? У нее перед глазами встает картинка из другой жизни, где они все вместе заваливаются в самую лучшую закусочную в городе, смеются, обсуждая свои планы на лето, и, пока Рей уплетает свою порцию горячих панкейков, щедро залитых тягуче-золотым кленовым сиропом, как обычно перекидываются скомканными шариками бумажных салфеток. — Эй, ты куда теперь? — голос Финна кажется таким... реальным, а она и забыла уже, как он должен звучать. — Небось мнишь себя достаточно крутой для Принстона? Ты же в курсе, что туда не каждую сиротку берут, если она, конечно, не одноногая лесбиянка, а ты вроде... — Финн! — Роуз дает ему шутливую затрещину. — Рей может поступить туда, куда захочет. Она не просто крутая, она охрененная! И умная. И, в отличие от некоторых, не будем показывать пальцем, — хотя ее палец все равно неуклонно движется в его сторону, нацеливаясь прямо в глаз, — она знает себе цену. И не станет драить унитазы. — Эй, я не... Она дергается, встряхиваясь и возвращаясь на землю. В реальность. Хорошо, что рядом Кайло — он все еще держит ее за плечи, наклонившись так, чтобы хотя бы немного сравнять разницу в росте. Иначе упала бы. — Ну так что? Я помогу тебе, погоди-ка... — и он уходит, размыкая объятия, оставляя ее одну. Ухватившись за край разделочного стола, она вроде как даже стоит, держится, но в ушах слишком сильно звенит. Ясное дело почему — она все еще слабая после болезни. Да и вообще, Роуз ошибалась, нихрена она не крутая. Никакого Принстона больше не будет. Никогда. — Кайло? — когда мир слегка приходит в норму и перестает расплываться перед глазами, она видит его, хмурого и напряженного. — Что такое, Рей Рен? — он поднимает ее лицо за подбородок и начинает грубо растирать слезы. — Ну что еще? Он притащил из кладовой маленькую бутылку кленового сиропа, и она переливается живым золотом на столе, будто знак свыше. — Ничего, — она шмыгает носом и старается прийти в себя, заткнуть, задавить это желание взять и разрыдаться прямо ему в плечо как маленький ребенок, или закатить истерику, или... — У меня на него смертельная аллергия. Одна капля — и я лопну или там... прыщами покроюсь. Серьезно! Если бы это было так. Хоть бы не мучалась. Но, судя по его взгляду, Кайло не верит. Остаток завтрака проходит в отвратительной тишине, такой же липкой и тягучей, как и струйки сиропа, ползущие по теплым блинчикам. Рей в себя и кусочка впихнуть не может, просто смотрит, как он жадно ест, блаженно закрыв глаза. Такой довольный, что на секунду ей хочется разрушить все, задав ему один простой вопрос — эй, Бен, а что насчет тебя, у тебя-то точно был колледж, почему ты променял все, что у тебя было, на эту чертову глушь?! Но молчит. Потому что любит.

***

— Вот черт, черт, черт! — осознание одного факта сваливается на нее как кирпич на голову. — Нет, только не это... Пожалуйста, можно это будет не оно! Да, у Кайло точно где-то есть этот календарь. Наверное, такой, как на стене, под старину, с отрывными страницами и где каждый день нужно зачеркивать. Потому что Лидер Сноук больше не приходит. И месячные тоже. Упс. — Ты молодец, Рей Рен, — Кайло носится с нею как с хрустальной вазочкой, не давая поднимать ничего тяжелее ее собственных рук. Он готов даже кормить ее сам, что и пытается сделать пару раз, в ответ на что Рей бросается в него вилкой. Попадает не по лицу, конечно, Кайло успевает закрыться ладонью, но — самое удивительное — пока она сидит, замерев и не дыша, осознавая, что попыталась навредить ему и у нее вроде как даже немного получилось, он жует губу, а потом криво улыбается, качая головой. — Все хорошо, Рей Рен, я знаю, женщины в это время становятся очень капризными. Но так делать больше не стоит, ладно? Ладно? Вместо того, чтобы сломать ей шею или запереть в жестяной коробке, или изнасиловать, он говорит — ладно?! — Сейчас я принесу тебе другую вилку, — ту, что упала на пол, он поднимает и несет в раковину, а затем подает другую, вручая так, словно это приз. В общем-то, так это и есть, потому что Рей теперь хотя бы есть может сама. — Вот, ешь не спеша. Ты молодец, малышка, — Кайло наклоняется над нею, чмокая в макушку и ласково треплет волосы. Рей невнятно кивает, делая вид, что улыбается ему в ответ, и лезет рукой под рубашку, проверяя собственный живот. Он плоский, как и всегда — она вообще никогда, наверное, не сможет похвастаться привлекательной фигурой, и кажется, будто ничего не случилось. — Кайло? — и пока он не успел отойти от ее первого припадка, она добавляет: — У тебя были братья или сестры раньше? — Что? — вот, вот оно... проступает на лице вместе со схлынувшей к него кровью, прошлое, которым он делиться не хочет, но с другой стороны она же вроде как угодила ему, да и вопрос не очень страшный. — Нет, — отрезает Кайло. — Я всегда был один. — И поэтому ты хочешь... ребенка? С ним что-то не то, что-то странное мелькает в его взгляде. Острое, болезненное. А затем пропадает, и Кайло становится самим собой, обычным, с этим самым до жути довольным, веселым голосом, от которого мороз по коже, потому что сейчас его шуточкам тут не место. — Мы будем счастливой семьей, Рей Рен. Ты, я и наши дети. Все будет просто прекрасно, вот увидишь. — А почему... других детей тут нет? Ни одного, вообще ни одного ребенка, не могут же их держать под замком, это же дети. Они любят свободу, они громкие, шумные, не зашивают же им рты. Да и была же одна беременная женщина, из Сноуковых наложниц. Или жен, хотя тут никто больше себе больше одной женщины в дом привести не может, нельзя. — Где все дети, Кайло? Вы же не... — Только избранные Лидером заслуживают честь иметь ребенка, Рей Рен. И ты одна из них. Не хочет она быть одной из них. Вообще не хочет! Ей всего шестнадцать. — Ешь, малышка. Тебе нужно больше сил. А потом я приготовлю тебе ванну. Она ежится и инстинктивно втягивает голову в плечи, избегая нового поглаживания по макушке. Потому что ей страшно.

***

— Рей Рен? Малышка, ты где? — он вваливается после работы, весь в снежно-ледяной корке, отряхиваясь будто Чуи, и манит ее к себе, подхватывая с вешалки зимнюю куртку. — Пойдем со мной. — Что? — с наступлением холодов работа в оранжерее закончилась совсем, и теперь она проводит почти все время тут, в доме. — Зачем, куда? — наружу Рей не хочется. Совсем не хочется. Куда он потащит ее? Пруд замерз, прогулки под запретом, потому что: ты должна беречь себя, Рей Рен — а больше идти и некуда. Разве только к... — Кайло, давай никуда не пойдем! — все просьбы бесполезны, если приказал Верховный Лидер, Кайло ни за что не ослушается его, но Рей упирается, пытаясь остановить его. — Я не хочу. Пожалуйста, я никуда не хочу-у-у... Он одевает ее как ребенка, обхватывая запястье и направляя в рукав, потом другое, опускается на колени, чтобы помочь надеть ботинки и зашнуровать их. — Все нормально, не переживай. Тебе понравится. — Не понравится! Я не хочу, чтобы... чтобы он меня больше трогал! — Рей отмахивается от него и отступает назад, в одном ботинке, а незастегнутая куртка съезжает с плеча. — Трогал? — до Кайло доходит быстро, о ком это она, и он качает головой, принимая самый поучительный вид. — Малышка, Верховный Лидер заботится о всех нас. — Я не хочу, чтобы он обо мне заботился! — Рей, — впервые он даже не добавляет этого дурацкого Рен. — Хватит. Мы просто сходим в гости к Ренам, покажу тебя им, да и ты развеешься. Покажет? Как... какой-то приз? Ну это хотя бы не Сноук. Этого старика она будет бояться до конца жизни. — Иди ко мне, малышка, — Кайло берет второй ботинок и приглашающе отодвигает кожаный язычок под шнурками, чтобы помочь ей всунуть ногу, как будто она и сама не справится. — Поверь, все будут тебе рады. — Ладно, — соглашается Рей. Может... Может, если никто не будет стоять над нею, получится поговорить с кем-нибудь насчет детей. Потому что это поселение ничего общего не имеет с нормальным миром. Им здесь не место.