***
Убранство Благоуханного дворца сразу же бросалось в глаза своей роскошью и величием — резиденция правителей ордена Ланьлин Цзинь походила на обитель верховного небесного божества, не иначе, и Чи Лу с любопытством разглядывала окружающую обстановку, вытягивая шею, пока стражники вели её и Мейфенг в зал, где их должен будет принять Цзинь Жулань. Вопреки ожиданиям, договориться об аудиенции оказалось не так уж легко — стражники явно не пылали желанием пускать невесть кого за порог, да ещё в такое неподобающее время (до Башни Кои они добрались на рассвете), однако в конце концов приняли их просьбу. Увы, настоящему моменту предшествовало несколько часов ожидания, попытка в рваный сон в крайне неудобной позе, закончившаяся медитацией, и обучение стражи правильному обращению с хрупкими девушками — Мейфенг, которая едва ли могла самостоятельно ходить, порывались сопровождать самостоятельно и поначалу волокли, словно мешок с картошкой, но в конце концов Чи Лу пришлось вновь взять дело в свои руки. Мейфенг же вцепилась в неё так, словно от этого зависела её жизнь. Может, она теперь искренне в это верила? Боже упаси! Чи Лу оставалось лишь успокаивающе поддерживать Мейфенг за руку; она сама не слишком надеялась на успех своего предприятия. Идея, скажем, не отличалась безупречностью — с того самого момента, как они перешагнули порог Башни Кои, их жизни стали подобны тысячам цзюней на одном волоске (1). Хотя положение дел и до того не внушало уверенность в светлом будущем, Чи Лу прекрасно понимала, что призыв о помощи — это медаль о двух сторонах, особенно в ситуации, подобной нынешней. Каков Цзинь Жулань на самом деле — доселе неизвестно, и даже в случае благоприятного расположения духа легендарно милостивого главы существует вероятность, что он последует принятым в обществе традициям и просто вернёт Мейфенг её семье. Более того, оказавшись в непосредственной близости от заклинателей, стоя перед ними в положении более низком, ей придётся объяснять себя. Чи Лу невероятно хотела избежать конфронтации с целым орденом. Вероятно, вместо аудиенции следовало поступить следующим образом: пережить ночь, темными проулками пробраться в город, разыскать повозку, продать за неё душу, навыки или очарование и уехать прочь. Но у этого плана было много недостатков. Например, в городе и в лесу легче легкого наткнуться на слуг семьи Янь, которые наверняка ринулись на поиски своей госпожи, даже если и заподозрили, что она может быть мертва, увидев изодранный паланкин; кроме того, тёмные проулки — прекрасное место, чтобы спрятаться в каком-нибудь углу с остальными изгоями, но не в том случае, когда у тебя под мышкой трясется измученная и напуганная девушка-аристократка, которая, к тому же, испытывает некоторые трудности с самостоятельным передвижением и в любом случае привлечёт нежелательное внимание, если не из-за недуга, так из-за того, что одета она в богатый наряд невесты, а под руку её ведёт какой-то безыскусный бедняк — если удастся избежать проблем в переулке, остаётся ещё тысяча других, которые придутся на момент, когда, всё-таки, придется пересечь оживленные улицы. Да и смогут ли они получить подходящее средство передвижения?... А что наиболее важно: Мейфенг нужна защита, безопасное место, где никто её не тронет, но сама Чи Лу, если и могла всё это предоставить, то не в обстоятельствах, в которых выживала последний месяц. Клан Син — в тысячах ли на северо-запад. Защита невинных — хорошо, но не вопреки долгу, который повис на ней мертвым грузом. Время сражения с Бай Ху приближается, к его месту ведёт неблизкий путь, а след Цунь Чи так и не удалось взять. Решение чужих неурядиц — последнее, чем ей стоило бы заниматься. В общем, Чи Лу хотела сбросить ответственность за Мейфенг на кого-нибудь ещё. На худой конец, найти хорошее прикрытие для них обеих.***
— Не бойся, — шепнула Чи Лу, глядя на Мейфенг, которая казалась бледнее лунного диска, когда они стояли перед дверьми в приёмную залу главы ордена. Возможно, всё дело в пудре, используемой для макияжа, но Чи Лу была уверена, что до посещения Башни Кои лицо у её подруги имело несколько иной оттенок, одухотворенный жизнью, несмотря на невзгоды, теперь же — напоминало посмертную маску (2). Наконец, двери открылись, являя за собой просторное помещение, в котором можно было танцевать или тренироваться без всякого стеснения, и главу собственной персоной, восседавшего на возвышении. Не поворачивая головы, Чи Лу глянула на стражников, замерших по обе стороны от входа, но они не шелохнулись и не издали ни звука. Только оказавшись внутри, Чи Лу заметила рядом с главой ещё одного человека, облаченного в уже знакомые ей фиолетовые одежды ордена Юньмэн Цзян. «Цзян Ваньинь?» — предположила Чи Лу и внутренне насторожилась; пусть она не видела толком его лицо на улице, по логике рассуждений это должен быть именно тот самый свирепый дядя юного главы. Хмурость бровей и холодность взгляда как нельзя лучше сочетались с образом, сложившимся по слухам. Сам же глава и правда был юн: по возрасту он, наверное, приходился ровесником её брату, когда она видела его в последний раз; возраста не добавляли даже пышные богатые одежды, соответствовавшие лишь его статусу. Молод, но смотрит внимательно, хотя и без подозрительности, которая безудержным огнём пропитала глаза его дяди. Должно быть, глава не так давно получил имя в быту — и уже возглавляет орден. Тяжело же ему приходится! Подобно главе клана Син, который вёл их два поколения назад, судьба припасла для него раннее и суровое испытание, позволив стать во главе всего в пору, когда думы о благополучии целого народа едва ли затмевают думы о себе любимом. — Благодарю, что согласились нас принять, — Чи Лу склонила голову в приветствии. Мейфенг, не замешкавшись, сделала то же самое. — Что вам нужно? — без предисловий спросил молодой глава. Его взгляд остановился на спутнице Чи Лу, которая цеплялась за её руку. — Почему девушка не стоит сама? — Ей бинтовали ноги, господин, — ответила Чи Лу. Взметнулись четыре брови. — И она отчаянно нуждается в убежище. — Больше похоже на то, что бедняк навешал лапши на уши своей юной госпоже и похитил её из дома перед свадьбой, пока семья не видела, — фыркнул Цзян Ваньинь по правую сторону от главы. Он скрестил на груди руки, явно не считая нужным соблюдать приличия перед такими гостями. Цзинь Жулань не спешил вмешиваться. Чи Лу же в негодовании сощурилась: — Глава ордена Цзян, — пришлось приложить усилия, чтобы её голос эхом не отразился по зале, — если вы приглядитесь и выслушаете нас, то непременно заметите, что никакого обмана юных девушек с моей стороны не было и быть не может. Как назло, Мейфенг словно язык проглотила. — Я смотрю, вы прекрасно осведомлены, с кем разговариваете. Тем лучше. Представьтесь. — В этих землях я зову себя Хенгчи, — склонилась Чи Лу. — Как кочевник, я редко задерживаюсь на одном и том же месте надолго. Сегодня же мне посчастливилось спасти Сяо Ли — во время ночной охоты в лесу она стала жертвой ходячих мертвецов. Её спутница ничего не сказала на приобретение нового имени — может, решила, что это достаточно умный ход, а может, просто пропустила мимо ушей, слишком поглощенная собственными мыслями и беспокойствами. — Заклинатель Хенгчи? — Цзян Ваньинь изогнул бровь. — Вы решили, что это смешно? Чи Лу и правда так решила, когда выбирала имя, но не обсуждать же это здесь и сейчас! — Зовите меня Сан Бао, если вам угодно, — невозмутимо ответила она. — Всё это неважно. Семья продала Сяо Ли крайне опасному человеку, поэтому, прошу, помогите ей. Времени не так уж много — Сяо Ли наверняка уже ищут. — Так пусть сама расскажет, в чём её беда, — вновь заговорил Цзинь Жулань, придержав дядю. Все взгляды обратились в сторону Мейфенг, которая будто ничего и не слышала. Пришлось дёрнуть её за руку. — Расскажи им то, что рассказала мне, — попросила Чи Лу. К её большому облегчению, новонареченная Сяо Ли, наконец, заговорила, передав заклинателям ту же самую информацию за исключением одной маленькой детали — меча. О нём в рассказе не было ни единого упоминания, как они и условились накануне визита в Башню Кои. Зато история о том, почему человек, за которого её хотели выдать замуж, стала более полной, и кое-что обрело ясность даже для Чи Лу. Вряд ли Мейфенг это выдумала — скорее, просто успокоилась и привела в порядок мысли. Она справилась отлично — в её словах не было ни единой запинки, а вела она себя так, словно ей не впервой говорить с другими людьми, чье положение требует определённого обращения и соответствует её собственному. Чи Лу ей в этом уступала. Что же касается местонахождения меча — он висел на её поясе и совершенно не притягивал внимание. Ножны, не отличавшиеся изыском, не имели на себе защитных заклинаний, и всё же Мейфенг наказала ни в коем случае не вынимать из них клинок. Зал ненадолго погрузился в тишину. — Назови свой клан, — вдруг приказал Цзян Ваньинь. Чи Лу дёрнулась, не уверенная, к кому он обращается, но Мейфенг напряглась куда сильнее её. Её семья настолько известна? — Янь, — наконец ответила она. Глава ордена Цзян качнул головой так, словно уже догадался. — Я знаю твоего отца, — сказал он, и если душа колыхнулась у Чи Лу, то душа Мейфенг, должно быть, и вовсе ушла в пятки или ринулась покидать тело. Благо, по лицу не скажешь. — И даже слышал о тебе. Что ж, вполне ожидаемо, что старый Янь всё-таки продался за немыслимую цену, — Мейфенг сильнее сжала её ладонь. — На какую помощь вы рассчитываете? Чи Лу быстро прикидывала в голове, означает ли знакомство Цзян Ваньина с отцом Мейфенг, что никто не захочет давать им убежище и тем самым наживать себе проблемы. Она сказала: — Не обязательно предоставлять убежище, мы будем благодарны и закрытой повозке, которая не обратит на себя лишнее внимание. Цзинь Жулань же спросил: — И куда же вы поедете? У Чи Лу не было ответа: если всё обернётся так, что они с Мейфенг останутся вдвоём, ей придется беспокоиться об ещё одном человеке, добывать вдвое больше еды, следить, чтобы не было преследователей, и ухаживать за ней. Отправить бы весточку домой — да не долетит, и гонцом не отправить — гонца-то нет! Цзинь Жулань прервал её громкое молчание: — Дядя преждевременно возвращается в Пристань Лотоса, — упомянутый дядя нахмуренно посмотрел на племянника, но ничего не сказал. — Я бы согласился спрятать вас здесь, но, вы говорите, тот разбойник находится как раз в Ланьлине. Мы разыщем его, а пока можете укрыться в ордене Юньмэн Цзян. Разумеется, если глава ордена Цзян не против. Судя по лицу главы ордена Цзян, он явно думал что-то в духе: «И от кого только понабрался?», но судьба явно была благосклонна к Чи Лу и Мейфенг, потому что он, вздохнув, сказал следующее: — Выезжаем немедленно. За вами пришлют, как повозка будет готова. А ты, Цзинь Лин, накорми их и переодень, хотя бы здесь от тебя будет прок!***
В комнате, в которую их отправили для ожидания, оказалось много театральных масок, и Чи Лу развлекалась тем, что смешила Мейфенг, показывая никудышные пародии. Её спутница, кажется, испытала некоторое облегчение, когда у них появился курс и покровительство порядочных людей (казавшихся таковыми, во всяком случае), и, хотя тревога не до конца покинула её, Мейфенг заметно повеселела. — Всё будет хорошо? — спросила она негромко словно бы саму себя, когда представления с масками перестали увлекать. — Лучше и не пожелать! — закивала Чи Лу, убирая очередную маску куда-то в рукава и не допуская и капли неуверенности в собственном облике, хотя сама терзалась смутными сомнениями. — О, похоже, завтрак, — двери отодвинулись, пропуская слуг, но в руках они сжимали корзины с одеждами. Чи Лу успела было расстроиться, сочувственно обняв свой урчащий живот, но следом за ними внесли подносы с супом, мисками риса и маленькими чайничками, и дух её воспрянул вновь. Бабушка не раз говорила, что сильному воину нужно отринуть мирские заботы, включая чревоугодие, но Чи Лу слишком любила еду, чтобы отказываться от неё, когда она прямо перед носом. Она незамедлительно принялась за трапезу, не обращая внимания на Мейфенг, когда они единогласно отослали слуг, но та явно хотела поскорее сменить наряд невесты на что-нибудь менее броское: «Отойди подальше», — сказала она, прячась за ширму, и Чи Лу с непониманием воззрилась на неё, снова запамятовав, что выдаёт себя за молодого господина. Осознание шлёпнуло её по лбу незамедлительно, и она спешно закивала, убираясь в дальний угол вместе со своим рисом. «Но как же она прошла до ширмы?» — удивилась Чи Лу, глядя на тень Мейфенг за бумажной перегородкой — рядом с ней стояли две палки, напоминающие костыли. Они-то и поставили всё на места. Вот только помощи от них теперь было мало — стояла Мейфенг с трудом, и процесс переодевания мог из-за этого изрядно затянуться. Все сложности, через которые проходила девушка в процессе, представали глазам Чи Лу во всей красе. — Тебе помочь? — окликнула она девушку, на что получила немного паническое и и отчаянное, но категорическое «Нет!». Ясное дело: какой позор, чтобы парень помогал девушке переодеваться! Вот только Чи Лу — не парень. Миску риса отставили на пол — подождёт, а сама Чи Лу, не долго думая, скинула верхнюю одежду и зашла за ширму. Мейфенг напоролась на неё спиной, обернулась и вскрикнула. — Ты что делаешь?! А потом, увидев то, что Чи Лу хотела ей показать, вскинула брови, взглянула сначала на лицо, затем — снова на бинты, которыми была утянута грудь, и немного успокоилась. Куда сильнее Мейфенг заинтересовало обилие чёрных рисунков на коже Чи Лу, особенно, символ пяти энергий У-син (3) на грудной клетке, больший, чем прочие. Но даже так Мейфенг не выглядела слишком удивлённой. — Не больно? — поинтересовалась она, вероятно, о бинтах, а может, и о татуировках, в обилии набитых на бледной коже. Когда Чи Лу покачала головой, спросила: — Почему ты переоделась мужчиной? — Расскажу, пока будем есть. А пока дай-ка я тебе помогу. В четыре руки дело пошло намного быстрее, и все три слоя одежды вскоре оказались на своих местах. Они оказались довольно лёгкими, но теплыми — то, что нужно для путешествий в осеннюю пору. Сама Чи Лу категорично отказалась от помощи Мейфенг, отмахнулась от вопросов про татуировки и быстро переоделась сама в белые нижние одежды, двубортный халат, который непременно нужно запахивать на правую сторону, если ты не покойник и не варвар (как сказала Мейфенг), и длинную тёмную накидку с капюшоном. Меч, который Мейфенг так берегла, пока оставался у Чи Лу — в тех же простых чёрных ножнах, теперь прикреплённых к новому поясу. — Так что же из того, что ты рассказала Цзян Чэну, — правда, сестрица? — спросила Мейфенг сразу же, как она села с ней рядом. «Цзян Чэн — это, должно быть, Цзян Ваньинь», — догадалась Чи Лу. — Ни слова лжи я не сказала этой ночью, — ответила она с лёгкой усмешкой. — Я действительно зову себя Хенгчи в этих землях, но меня можно звать и Сан Бао. Я путешествую, а кто такие путешественники, если не кочевники, не задерживающиеся на одном и том же месте? Пусть одеваюсь мужчиной и женщиной представляться не стремлюсь — кому какая разница? Кем мне только побыть не довелось за прошедшие месяцы! — и рассказ начался. Так Мейфенг узнала, что Чи Лу желает увидеть земли четырёх великих орденов и разыскать своего брата, что родилась она на севере и о татуировках ей говорить не полагается («Вот вступишь в орден — другое дело»), а также услышала обо всех злоключениях, которые Чи Лу успела испытать в пути и о которых мы ещё услышим сами; так Мейфенг стала первым человеком во всём Китае, который понял, что долг, о котором странница не желает говорить, на самом деле тяжело обременяет её душу, и одним из немногих, кто когда-либо знал истинную личину прославленного бродячего заклинателя Да Юн Саньжэня, чьё имя ещё не прогремело в Поднебесной. Чи Лу же, рассказывая, думала о том, как же хорошо не скрывать свою личность — пусть без деталей, но говорить о правдивом. В конце концов, это честно: она знала кое-что о Мейфенг и, признаться, мало сомневалась в истинности имеющихся сведений, но не владела подноготной. Теперь то же было и у Мейфенг. Может, от того им обеим станет немного легче. Какое-то время они ели молча. Чи Лу лениво размышляла, что ей теперь делать, Мейфенг же — о том, какой теперь будет её судьба. Забавно ли, что думы их были перекрестными? — Я тоже... слышала о Цзян Ваньине, — заговорила Мейфенг после паузы; казалось, словно юная госпожа Янь не уверенно подбирала слова. — Он всегда казался пугающим и злым. Мне казалось, мы зря решили искать помощи здесь, но нам так охотно её предоставили... Кажется, Чи Лу начинала понимать причины беспокойства Мейфенг насчёт предстоящего пути: если Цзян Ваньинь знает её отца и семья Янь весьма влиятельна и известна, саму Мейфенг можно сделать козырем в каких-нибудь клановых распрях. Что ж, похоже, теперь забота Чи Лу — не допустить этого. — Занятная фигура — этот ваш Цзян Ваньинь! — высказалась она задумчиво, кружа вокруг острых углов. — Столько легенд, молва в народе ходит о его скверном характере, а теперь посмотри-ка — нам двоим помогает, «оборвышу» да беглой невесте. Весёлый дядька, — Мейфенг выпучила глаза, услышав такое, и тут Чи Лу не удержалась — засмеялась. — Брось беспокоиться! Заранее всего не предугадаешь.***
Повозка оказалась более чем подходящей — закрытая, без пышных украшений, сделанная из хорошего дерева, с удобными сиденьями внутри, годящимися для сна. То, что нужно Мейфенг. Со стороны — обычная торговая, зато внутри отделана по высшему качеству. И кому же ехать внутри, как не важным господам? В чьё число Чи Лу, похоже, не входила. — Управляешь повозкой первым, — сказал, как отрезал, Цзян Ваньинь — теперь одет он был менее роскошно, чем при их первых встречах, и при удаче мог сойти за такого же бродягу, как Чи Лу. Если припрячет своё кольцо, конечно. — Поедем в обход главных дорог. — Я не знаю дороги, — тут же насупилась Чи Лу. Перспектива держать подвода, в одиночестве наслаждаясь теплым солнечным днём и видами леса, напоминаниями о доме трогавшими душу, — не из плохих, конечно, однако оставлять Мейфенг наедине с «пугающим и злым» главой ордена Цзян будет не по-дружески. — Я покажу, — бросил Цзян Ваньинь с лицом человека, которому приходится пояснять очевидное, и забрался на скамью. «Надо же. Не такой он и сноб», — подумала Чи Лу и вернулась к Мейфенг, чтобы помочь ей забраться внутрь. Мейфенг же вцепилась в её руку, словно дикая бродячая кошка. — Не бойся, Сяо Ли, — прозвище медленно приживалось. — Будет весело! — но Мейфенг едва ли ощущала веселье: она определённо боялась залезать в повозку. И молчала, затравленно глядя в полумрак, царящий внутри деревянной коробки. Мыслями Чи Лу витала где-то среди Небожителей, а потому не сразу поняла, что к чему, однако, заметив этот взгляд ягненка, ведомого на убой, вспомнила об обстоятельствах, при которых они встретились. — Держи, — протянула она Мейфенг меч со своего пояса. Всё равно перед посещением Башни Кои они сговорились так, что Мейфенг получит свой меч назад при первой же возможности. — Не закрывай ставни, когда всё спокойно, и смотри на лес через окно, но далеко не высовывайся. Используй меч, если потребуется. Никакие демоны тебе теперь не страшны. В лесу ты была очень устрашающей! — Хватит возиться! — крикнул им Цзян Ваньинь. Чи Лу не двинулась с места. — Несмешная шутка, — пробормотала Мейфенг, но в повозку, опираясь на руку «юного Хенгчи», залезла. На скамью возничего рядом с Цзян Чэном Чи Лу садилась уже без меча. Одна лишь верная бамбуковая палка лежала позади неё, да взгляд соседа отпугивал мух.