Имперский город, спустя пять дней после зачистки Лиландрила
- Это возмутительно! - рявкнул мужчина в темно-красных одеяниях, подскакивая на своем месте и хлопая ладонями по массивной столешнице, уставившись на седовласого, пожилого правителя Империи, сидевшего во главе стола, по правую руку от него. Рядом с правителем расположился, с недовольно-кислым выражением на лице, скрестив руки на груди, скрываемой под мускульным нагрудником, главком Легиона, герой гражданской войны в Скайриме, во многом поднявшийся за счет поддержки со стороны возрожденного ордена Клинков, а так же ряда операций, проведенных неизвестным (-и) лицом (-ами). По другую сторону от Тита Мида на ногах стоял его советник, пытавшийся успокоить всполошившихся членов Совета Старейшин, ибо возгласы недовольства были далеко не единичными. - Чужеземец слишком много берет на себя! Сначала приводит с собой невесть откуда взявшуюся армию, вламывается не только в посольства Доминиона, но и во владения имперских граждан, - бушевал полноватый аристократ, чья лысина поблескивала в неровном свете многочисленных светильников, - а теперь еще и требует перевести в свое подчинение и солдат Легиона! Лорд Туллий, как вы... - Не вам чинить возражения, барон Филорис, которые, как говорят, основаны на ваших подозрительно тесных связях с рядом торговых домов Доминиона, чьи караваны вы так подозрительно стойко защищали на всех таможнях в любой провинции, - сварливо, скрипучим голосом отозвался генерал, под тяжелым взглядом которого было оскорбленный до глубины души сановник сначала опешил, а после и вовсе опустился на свое место, бойкая речь сменилась невнятным бормотанием, а после и вовсе сошла на нет. - Неужели вы так и оставите это без внимания, генерал? - выступил еще одни член совета, один из наиболее влиятельных выборщиков, являющийся графом Анвила - сухопарый, загорелый мужчина, Марк Релас переводил взгляд с Туллия на императора, - Это прямое посягательство на наши порядки, устои, законы и... - Он обрек на почти полное уничтожение целый легион! - вновь взорвался "краснорубашечник", - Его ошибка стоила жизней нескольких тысяч верных сынов и дочерей Империи, пока он сжигал города и леса, игнорируя просьбы... - Довольно, - Тит Мид II не повышал голоса до крика, однако его услышал каждый из присутствующих, а потому вскоре над столом повисла тишина (трудно, однако, сказать, кто сыграл роль большую - авторитет монарха, или же стражники, выдвинувшиеся из промежутков между колоннами, где они доселе скрывались в тенях. - Позволю себе напомнить всем вам, что именно Инквизитор и его... корпус взяли на себя почти всю тяжесть ведения боевых действий, тем более далеко за пределами наших старых границ, установленных по Конкордату Белого Золота... - Кроме того, смею напомнить, - подхватил Туллий, "сверля" взглядом аристократов, - что именно Инквизитор Марк Публикола, в ОДИНОЧКУ, устранил предводителя восстания, Ульфрика Буревестника, а так же его ближайших соратников и офицеров. Да, это стоило сожженного дворца в Виндхельме, но сам результат полностью оправдывает всякие затраты. За пару дней он спас жизни тысяч верных легионеров, а так же обманутых мятежников... - Но его требования! Они прямо свидетельствуют о дискриминации... - возопил один из баронов. - Возродить легион, вокруг ветеранов-выживших в Лиландриле, поставив во главе старшего офицера, который руководил действиями ? - император коротко улыбнулся. - Что в этом такого? Центурион... - он скосил взгляд на лист пергамента перед собой, - Бьерн Улафсон отлично проявил себя во время осады, собрав деморализованные и разбитые отряды в единый кулак, которые твердо отбивали все атаки, поддерживаемые могущественными вампирами... - Не в этом дело, милорд. Он требует включить легион в состав Инквизиции - как будто ему своих головорезов мало! - и набирать туда лишь имперцев, бретонцев, нордов и редгардов! Это же дискриминация! Как же орки, самые могучие бойцы в Легионе? А босмеры? Даже альтмеры, семьи которых даже в тяжелейшие годы Великой Войны оставались на стороне Империи?! Как быть с ними?! - Не спорю, просьба Инквизиции довольно своеобразна... - Туллий обвел взглядом присутствующих, поднявшись на ноги и опираясь руками на столешницу. - Но что мы теряем? Нам все равно потребуются войска, чтобы держать Саммерсетские острова под контролем после окончания войны. Я видел результаты работы самого Марка, я видел города, поля боев, где сражались его солдаты... вы все видели и слышали сводки с мест боев - Инквизиция бьется практически в одиночку с самого начала войны, не считая нескольких стычек флотов и обороны горных перевалов, где наши потери, даже по сравнению с подавлением восстания в Скайриме, были ничтожны. - Но... - Валенвуд погружен в пучину хаоса - местное население, при нашей поддержке и операциях Клинков, успешно борется с деморализованными остатками войск Доминиона, хребет которым переломила именно Инквизиция, которая перед этим очистила наши провинции от присутствия соглядатаев и палачей. В Эльсвейре действует отряд в пару сотен инквизиторов, которые заменяют собой целую армию, доводя до белого каления разбитые части армий эльфов, даже Талмор не может найти на них управу, а ряд городов и вовсе перешел в наше владение. Их флот разбит, а война явилась туда, где ее не ждали - на их порог, и уже давно вошла в дом, - Туллий взял паузу, давая присутствующим переварить услышанное. - Кроме того, бойцы Инквизиции предотвратили ряд покушений на нашего императора, уничтожив убийц, обманувших дворцовую стражу... - В конце концов, Инквизиция обеспечила нам приток рабочей силы благодаря пленным солдатам врага, которые готовы на что угодно, лишь бы вновь не встречаться с легионерами, сражающимися под знаменем орла, и даже способствовали открытию заведений, где усталые защитники Империи, и не только, могут расслабиться в обществе тех, кто мог бы убивать их на поле боя, сжигать дома наших граждан и вновь штурмовать Имперский город, - подвел итог император, благоразумно умалчивая, по совету Туллия, о желании включить в Инквизицию далеко не один легион. Такую новость Совет сейчас вряд ли сумеет переварить, даже благосклонно настроенные в отношении этой организации. Вот после победы... - Если же Инквизитор так прекрасно справляется со своими обязанностями, - устало пробормотал один из сторонников "умеренной" фракции Совета, что относилась лояльно к Инквизиции, - то почему он сам не предстал перед нами? Туллий и Тит Мид обменялись задумчиво-обеспокоенными взглядами. - Он... занят крайне неотложными делами, от которых зависит успешность завершения кампании на Саммерсетских островах. Настолько важных, что... - военный запнулся, ему на помощь пришел монарх: - Он был вынужден созвать все свои отряды... его не стоит отвлекать от выполнения... задуманного. Ради нашего общего блага... Последние слова уже никто не слышал, даже его соседи по столу: - Да сохранят нас Акатош и Талос, если он...Вернемся вновь к герою нашего повествования и отмотаем время на четверо суток назад
- Идея крайне спорная, с какой стороны ни посмотри, - бурчал за моей спиной Аквила, пока мы пробирались по частично, мягко говоря, разрушенному дворцу, проверяя в спешке заваленные секретные ходы и ниши, которые, к своему стыду, проворонили еще в дни после приснопамятного штурма города. - Я говорю не столько о боевой эффективности этих легионов, сколько о возмущении как армейской верхушки, так и простых легионеров, которым подобный национализм ох как не понравится. Что уж говорить о власти, которую ты, с какой стороны не посмотри, пытаешься стянуть в свои руки... - Ты понимаешь, что это даже звучит глупо? - бросив короткий взгляд через плечо, я вернул голову в прежнее положение как раз вовремя, чтобы притормозить и не врезаться в обломок обвалившейся потолочной балки. Обходя препятствие, я продолжил: - Натаскать вояк, причем не зеленых юнцов, а вполне себе профессионалов, не составит большого труда, тем более они, несмотря на пережитое, нас уважают. - Предлагаешь мне состоявшихся солдат гонять, как новобранцев, стирая им руки и ноги до мозолей, чтобы к ночи никто стоять не мог? - мой друг шумно хмыкнул, когда мы добрались до очередного обвала. Пара могучих ударов его молотом, выточенным из бедренной кости кошмарной твари из Ада, превратила весь участок коридора в настолько монолитный обвал, что его даже с помощью магии заманаешься пробовать разбирать. Только расплавлять камни, что в этом мире могут делать крайне мало существ. И вообще дворец плененной королевы, продавшейся кровопийцам, слишком пышен и просторен для оплота легиона Инквизиции, который будет тут расквартирован. Идея витала давно, что тут скрывать: моих братьев не хватит для обеспечения интересов Империи в каждом уголке Тамриэля, да и дробить проклятых я не собирался. А обеспечивать постоянное присутствие имперцев было ох как необходимо. Учитывая, несмотря на наводимый страх и ужас, неуемность и стремление к власти альтмерского племени, этих высоколобых остроухих болванов - за исключением пары крайне приятных особ, конечно же - здесь ох как требовались могучие твердыни с сильными гарнизонами, помимо баз Клинков и вообще войсковых формирований. Кроме непосредственно силовых функций, они будут оказывать поддержку Клинкам в противостоянии и ликвидации революционных настроений, но только в Саммерсетских островах... - Ты ведь понимаешь, что перегибаешь палку? Кроме того, они будут дублировать работу Клинков... - попытался образумить меня во время перерыва на трапезу, на котором вырванные из осады, выжившие легионеры едва ли не с жадность набрасывались на простую, пусть и наваристую, похлебку на мясном бульоне. Однако вскоре они сумели справиться с собой, и начали вести себя более спокойно, размеренно, и к вечеру над смешавшимся лагерем из остатков Восьмого, XIII проклятого и прибывшего в поддержку Семнадцатого, ужаснувшегося от увиденного, повисла атмосфера дружеского веселья: пели песни, играли на простеньких музыкальных инструментах, травили байки... - Зато они будут лучшими солдатами, которые никогда, и ни при каких обстоятельствах, не предадут Империю. И мы обеспечим им как подготовку, так и верность, любыми способами, вплоть до внушения, внедрения этой идеи в разум, - я подумывал над процедурой, отдаленно похожей на психическое индокринирование космических десантников, только в магическом формате. - А это не сделает их просто исполняющими приказы дуболомами? - спросил Квинт Форций, центурион гастатов, протягивая руку к блюду с жареными кусками мяса. - Постараемся этого не допустить. Трудно будет оградить их и от связей с местными красотками... хотя, полагаю, для них, через магические камни, которые я рассчитываю, при поддержке Мирак и Россвайсе повторить и размножить, можно будет организовать походы в организованные нами бордели... "Легализованная, обязательная по закону, проституция? Парень, а ты не перестаешь меня удивлять" - в душе мерзко расхохотался Гай, игнорируя поучительно-усталые реплики Драйга, взывавшего к отсутствующей у того совести. Я отмахнулся от обоих. - А если случится любовь? - покачал головой Аквила. - Твой план полон дыр, как сито... - Хочешь дробить легион, или положиться на Клинков и расквартированные здесь отряды Легиона? При всем уважении, случись еще один Кризис с большой буквы... они недолго продержатся. Мы - не панацея, и вечно вас держать здесь... мы все время находимся тут... - Молнии Юпитера, вот это чудо - запинающийся командир! - Разве мы все не устали от войн? Не желаем обрести покоя? - я обвел взглядом окружающих меня легионеров. Слова вызвали устало-печальные улыбки и взгляды в ответ: - Избитая тема, старая, как наше проклятие и падение во тьму... - Аквила покачал головой, - Ты куда лучше нас осознал, что эта служба вечна, как и твой долг перед Игроком, хоть ты и делаешь вид, что не понимаешь этого. Иначе стал бы он давать тебе возможность отдохнуть здесь, в относительно простом и понятном мире, где даже боги не могут оказаться непобедимыми противниками? Мы так легко сокрушаем империю, играя жизнями десятков, сотен тысяч разумных... тебя окружает дюжина красавиц, с которыми ты хочешь создать семью, построить дом, детей завести... - Я... - Только нам в глаза не ври, хорошо? - бросил Форций, косясь на меня, держа в руках кусок буханки и смазывая его маслом. - Взгляды, касания, разговоры и громкие ночи - мы не глухие и не слепые. Завидуем ли? Да, безусловно. Злимся на... подбор будущих жен? Разумеется, мы же пятнадцать веков страдали... но мы понимаем, ведь ты зовешь нас помогать далеко не всегда. - Мне... - Полно тебе, во всем произошедшем НАША ОБЩАЯ ВИНА, а не только твоя. Мы пошли за тобой, мы все угодили в ловушку... а вытащил нас оттуда ТЫ, и спас душу каждого. Мы привыкли воевать, как и ты... какой уж там покой! А семья? Ты можешь продолжать тешить себя иллюзиями, но в глубине души понимаешь - это ненадолго, не столько потому, что не нужно Игроку, сколько ты сам уже не можешь жить мирно... Я знаю, я же сын Терция Аквилы, потомственный вояка. Отец мог храбриться на людях, но когда мы оставались одни... он тосковал по походам, шуму лагерей, веселым гулянкам и кошмарам войны, которые часто не давали ему спать ночью. И не дают спать нам сейчас, хотя зачем нам всем сон, а? - Война стала частью нас самих, впиталась в кровь, плоть, кости... души. Мы не сможем обрести покоя после смерти, ибо всегда ждем, что кто-то попробует вновь пожрать нашу суть. ТЫ не сможешь вернуться в прежнюю семью, ведь останутся воспоминания. Кошмары не дадут спать, отсутствие силы отнимет уверенность, накрепко вбитые привычки сломают жизнь... Ты сломаешь жизнь своей семье тем, что не будешь напоминать себя прежнего. Игрок может выполнить условия договора и освободить тебя... но ты сам себя сковал цепями, крепче которых трудно вообразить что-либо. Наилучший выход, для всех нас - смерть. Героическая, пафосная, что принесет победу или избавление в чрезвычайно важном сражении, но обязательно окончательная. Лишь пройдя через перерождение, мы сможем очиститься и пытаться прожить тихой, мирной жизнью. - Ты... вы все верите в перерождение? - Если не в это, - пожал плечами центурион, - то...На следующий день
- ... повтори, что ты сейчас сказал? - мое внутреннее "Я" дрожало под напором грозящих прорвать плотину контроля эмоций, пока тело замерло перед вытянувшимся Секстом Кальпурнием, на лице которого добавилось шрамов, а броня "пополнилась" несколькими новыми дырами, под которыми блестели свежие повязки с мазями, которые повязывали альтмерки из числа плененных солдат Шиммерена, прошедшие через те же ужасы и запугивания, как и их товарки из армий других городов. Несмотря на жалкий вид своих господ, они не смели восставать; быть может, все дело в пламени, которое пылало без остановки в глазах побитых, оскорбленных, но не сломленных мертвецов, или же в том, что сражение за город, несмотря на поражение, не закончилось смертью легионеров - меня это волновало мало. - Простите, трибун. Мы проиграли. Мы... они забрали Мирак и Россвайсе, - лишь на миг запнувшись, прохрипел центурион. В последний раз я видел его в таком состоянии во время штурма Перевала Потерянных, последней преграды на пути к Черному Диту, где собралась огромная армия, ведомая демонами столь могучими, что мы едва не оказались разбиты и уничтожены. После боя, в котором мы с Гаем потратили колоссальное количество сил, на ногах оставалась едва ли треть легионеров, однако мы, утопая по колено в крови убитых тварей, оскальзываясь на затопленной ихором тропе, то и дело падая на порубленные на куски тела демонов, упорно стремились спуститься с Гор Отчаяния... - Как это могло случиться? - пораженно шептала Конеко, обводя взглядами побитых, израненных легионеров, многие из которых всю ночь провели на земле, будучи не в силах восстановиться и подняться на ноги. Лишь вмешательство Секста и использование копья Кроворождения смогло спасти души поверженных братьев и отогнать нападавших. Стоя позади, Курока обнимала сестру, обвив ее шею руками и прижимая к себе. Половина города превратилась в руины, другая была просто стерта с лица земли развернувшимся сражением, в котором налетчики били во все стороны, не экономя силы. - Кто это мог сотворить? Неужели снова орки? - спросила Ирина, но я покачал головой, смотря в сторону остроухих подруг, которые покинули палатку, куда наименее пострадавшие триарии перетащили уцелевшие тела нападавших, коих осталось немного. - Нет, убитые - их часть по крайней мере - были вампирами. Трое из них... лорды, - поморщившись, пробормотала Тень. - Неужели местные кровососы настолько сильны? - непонимающе осведомилась Зеновия, но ей возразила Анариэль: - Я так не думаю. Конечно, сравнивать лордов вампиров с рядовыми... особями нельзя, однако нам удавалось, несмотря на численный перевес и неожиданность, довольно неплохо сопротивляться им... и я сомневаюсь, что у этих тварей есть такая магия. Мы стольких одолели, и никто не мог навредить... - Боги, - я задрал голову вверх, к небу, на котором лениво перекатывались расписные, кучевые облака, хотя на самом деле не представлял, где на самом деле обретается местный пантеон во главе с Акатошом. Но узнаю, раз меня ТАК провоцируют. И загляну в гости, - больше некому. Хотя есть еще даэдра, от них можно ожидать чего угодно, к тому же, если я правильно помню, они подчиняются Молагу Балу или что-то такое. Возразить, если и было какое-то желание, девчата не успели, так как на взмыленной лошади прибыл эквит от патруля у врат, доложивший о прибытии некоего посланника, со свитой, с ног до головы закутанного в темную мантию с глубоким капюшоном. Он просит о встрече наедине, и в доказательство важности своего визита передал серебряное колечко с сапфиром, которое я подарил Роське перед переездом в Тамриэль... Пару мгновений спустя я уже планировал прямо перед кавалькадой всадников, на темных конях: разные доспехи, разное оружие, разные расы, но у каждого отсутствовал страх в глазах и был затуманен взор. Лишь их предводитель скрывался под темными, тяжелыми тканями, крепкой рукой удерживая всполошенного скакуна на месте. - Мой повелитель, Лордеран, лорд жителей ночи Саммерсетских островов, шлет тебе привет и укор за убийство его новой, перспективной игрушки - королевы... - Она жива, кровосос, и станет отличным трофеем при дворе правителя Империи, - прервал я посланника, сложив руки на груди. - Я хочу знать, кто помогал вам в нападении на МОИХ братьев и дев, что мне дороги? Боги? Даэдра? Кто поднял руку на тех, кто способны уничтожить все планы Обливиона? - Как много слов и спеси, но в них я ощущаю страх и невысказанные вопросы, что на самом деле волнуют тебя, - судя по голосу, вампир улыбался. - Если ты желаешь поскорее вернуть... - Я. Задал. Тебе. Вопрос. Кто атаковал вместе с вами моих братьев? Кто дал вам, грязным ублюдкам, забрать тех, кто мне дорог? - Невежливо перебивать того, кто пытается донести до тебя волю существа высшего порядка, имперский пес, лишенный покоя и забвения, - спесиво молвил вампир, чьи глаза блеснули из-под мрака полога капюшона. - Так что заткнись и... Прах, осыпавшийся с крыльев, которые я так и не убрал из-за спины, собираясь в гибкие ленты, стелившиеся по земле, схватили коней и их седоков за руки-ноги и разорвали треллов на части. Очухавшийся в последний момент кровосос попытался было отбиться от них своим зачарованным клинком, одновременно истязая бока скакуна шпорами на сапогах, но было уже слишком поздно: прах стиснул до хруста его запястья, вырывая из рук клинок и поводья и стаскивая его с седла, подвешивая в воздухе, оборачиваясь крепкой хваткой вокруг шеи и ступней. - Т-ты... кхр... посланник неприкос... хррр... - Да я тебя и пальцем не тронул, мразь. А теперь, ублюдок, ты ответишь на все мои вопросы...***
Темная, мрачная пещера, сокрытая в глубине мрачного леса, издревле пользующегося дурной славой среди местных жителей. Из уст в уста передаются истории о путниках, что по неосторожности забредали в чащу, где и пропадали, не оставляя никаких следов, ибо даже самые умелые следопыты оказывались бессильными. Звери и птицы облетали его стороной, а рисковый смельчак, что решился бы наплевать на слухи и самостоятельно вникнуть в проблему, обнаружил бы, что даже растения стараются держаться от темного зева подальше. Темные глубины манили и пугали одновременно; пахло сыростью, гнилью и застоявшимся воздухом, но ничем таким, что ясно бы указывало на то, что внутри таится что-то ужасное и зловещее. Впрочем, так было лишь до недавнего времени. Теперь извилистые коридоры, уводящие все дальше вниз, в недра разлома, грубо и спешно приводились в порядок: в стены вбивали, через определенные промежутки, держатели, куда вставлялись факелы с намасленными паклями, в расширениях и закутках занимали свои места треллы и их, куда менее многочисленные, хозяева, охраняющие покой своих господ-лордов, притаившихся в огромной пещере, большей частью заполненной ледяными водами подземного озера, в глубине которого сновали слепые, бледночешуйчатые создания. Водный массив разбивался темнеющейся под тонким слоем воды дорожкой, некогда бывшей остроконечным гранитным выступом, сглаженной годами, если не веками, перемещения водных масс, а так же обозначенной специальными знаками, венчали которые все же те держатели с чадящими факелами. Водораздел-дорожка вела к дальней площадке, окруженной кольцом из жаровен и факелов, где располагался массив мебели, достойный самых богатейших гостиниц Тамриэля, а то и императорских кабинетов. Устланные подушками ложа теснились рядом с уставленными яствами столами, группа музыкантов услаждала слух игрой и пением повелителей... Всю красоту праздной неги портили отчетливая вонь крови, железистый запах который висел над празднующими мужчинами и женщинами, худоба и измученность прислуги, подчас обряженной в лохмотья, еле-еле двигающейся, а так же стоны и крики тех, кого терзали красноглазые мучители в кожаных одеяниях, заляпанных алым. Венцом безобразия были подвешенные на цепях женщины - одна серебряными волосами, другая с темными, которые больше не скрывались под резной нордской маской, пропитанной магией. Их одежды сорвали, тела покрыли ссадинами и кровоподтеками, что резко контрастировали с синеющими отметками-отпечатками грубых пальцев... - Как сладка и душиста их плоть, - причмокивая губами, урчал мужчина с двумя подбородками, водя носом, откусывая едва обжаренный, сочившийся кровью кусок мяса, держа его за головку бедренной кости. Бледная, практически серая, кожа, почти полное отсутствие одежды, алые глаза, сморщенный нос... уже этого хватило бы простому наблюдателю для того, чтобы опознать в этой мерзости лорда вампиров, а таких вокруг было немало. - Как же я жажду откусить хотя бы немножко... - Сдерживай себя, Сигилл, - хрипло молвил самый старый урод из них, потягивая кровь из хрустального бокала, который ему подливала изможденная каджитка с украшенным рубинами ошейнике, почти полностью лишенная шерсти, стоящая чуть позади ложа своего господина. - По крайней мере, до прихода Инквизитора. Уже после ты сможешь как следует позабавиться на глазах этого лишенного возможности сопротивляться наглеца с этими девицами. - Как жаль, что Керэль не смог дожить до нашего триумфа, - с притворным сожалением в голосе, что никак не сочеталось с широкой улыбкой-оскалом вампирицы с превосходном алом платье, проговорила Каланэль, поднимая бокал в честь старейшего. - Я была уверена, что наш славный воитель сумеет дожить до осознания своего бессилия перед офицерами-инквизиторами и сможет вовремя смыться, или хотя бы скрыться за спиной нашего потрясающе-неожиданного союзника, как это сделала наша талморская подруга. Сильванэль поморщилась, но более никак не отреагировала на подколку веселящейся вампирши, наблюдая за тем, как над пленницами, ради которых погибло двадцать ее сородичей и бесчисленное число треллов, работают заплечных дел мастера, жгущие их плоть раскаленными углями и продолжающие расписывать тела алыми разводами, остающимися после кистей-кнутов и дубинок. - Я полагала, что вы сразу отдадите этому животному, - она покосилась на Сигилла, который громко чавкал, поедая еще сырую плоть, заливая оную вином вперемешку с кровью, пока две худощавые рабыни с почти безжизненными выражениями лиц разминали его "выдающиеся" телеса, вымазываясь в покрывающих его кожу выделениях, крови, грязи и прочем дерьме, - пленниц, а не будите выжидать. - Как посоветовал наш партнер, - Лордеран, осклабившись, чуть повернул голову в сторону собеседницы, прикрыв глаза от удовольствия, когда с губ среброволосой волшебницы сорвался очередной, высокий и пронзительный, крик; ее подруга была куда более сдержанной - шипя и отплевываясь, она стоически терпела измывательства над своим телом, и, не будь оковы выкованы из блокирующего магию металла, уже давно бы начала разрывать мучителей своим даром, - дабы добить остатки его высокомерия и опустить в грязь, ведь вряд ли он сможет выдержать зрелища насилия над своей возлюбленной со стороны Сигилла. Признаться, я и сам порой нахожу его утехи отвратительными. - Где же тогда он, - талморка картинно обвела пещеру взглядом, - Куда пропал наш союзник? - Наблюдает и выжидает, когда появится Инквизитор собственной персоной, как и выжидал, пока мы окажемся в, мягко говоря, затруднительной ситуации в Шиммерене. Если бы только напыщенные прислужники узнали, насколько лицемерны их повелители, коих они выставляют в самом лучшем свете... - вздохнул старик, с улыбкой "вкушая" протяжные стоны пленницы. У дальнего прохода появилась пара вампиров, в темно-серых одеждах, которые неспешно проследовали по утопленной в воде дорожке. Стражники-треллы почтительно расступились перед ними, а те в свою очередь, остановившись в пяти шагах от ложа, отдали честь Лордерану: - Милорд, прибыл лорд Сэвир со свитой и дарами. - Прекрасно, мы давно ожидаем его. Что Инквизиция? - Наши патрули и дозоры не заметили никого, ни на тропинках, ни в зарослях. Наши маги обшаривают местность - никаких следов чужой магии, не говоря уже о неупокоенных. По крайней мере, так было двадцать минут назад, когда мы совершали обх... - О, нет, - улыбнувшись, старик покачал головой, останавливая рабыню-каджитку от пополнения его бокала. - Я думаю, что наш вероломный гость уже где-то рядом. В подтверждение этих слов раздался едва слышимый лязг, который легко можно было бы спутать с позвякиванием вооружения стражников-треллов неподалеку, вызванного движением. Однако из полумрака прохода стало потягивать чем-то мрачным, тяжелым, неотвратимым, удушающим. Звуки становились все громче, к ним добавились треск камней, обрывающиеся вопли, боевые кличи... мрак прохода разрывали приближающиеся сполохи огня, пока, наконец, волна жуткого пламени не вырвалась в пещеру, задев по касательной самых нерасторопных стражников, превратив тех в катающиеся по земле, быстро затихающие, объятые огнем тела. Палачи застыли, равно как и собравшиеся лорды-вампиры, некоторые и вовсе повскакивали со своих мест; в ломкой тишине раздавалось тяжелое дыхание, скрип кожи, лязг стали, что вторили тяжелой поступи кого-то, кто вскоре выступил на неровный свет факелов, что едва горели рядом с вторженцами, словно бы их вот-вот грозились затушить неровные порывы ветра. Высокий человек, открытые участки кожи, не скрываемые под избитыми деталями доспехов, покрытые многочисленными шрамами и ранами, из которых вырывалось пламя, тащил в правой руке выпотрошенное нечто, в чем едва можно было опознать тело еще одного лорда-вампира, да и то лишь потому, что на шее болтался фамильный медальон, плюс голова вампирского лорда выглядела куда лучше остального тела. - Наш дорогой гость наконец-то прибыл! Он прошел в одиночку - в одиночку же? - через все кордоны и патрули... покойный Керэль рвал бы и метал за такую бесхребетность и бессилие наших слуг, - голос старого вампира звучал глумливо, впечатление лишь усиливалось его мерзкой ухмылочкой, сияющей бликами на его отполированных клыках. Вместо ответа мужчина швырнул тело вампира над водной гладью, и оно с влажным хрустом рухнуло точно на противоположном краю, насадившись на каменный отросток, пробивший тело в районе желудка. Крови почти не было - рядом с местом, где останавливался Инквизитор, даже небольшой лужицы не набралось, лишь пара капель поблескивала в отсветах факелов. Он медленно двинулся вперед, не касаясь оружия на своем поясе. К нему двинулись треллы со всех концов пещеры, готовя свое зачарованное оружие и магию. - Но-но, молодой человек, не стоит горячиться! - в голосе старика все еще не ощущалось чего-либо, похожего на страх. Он даже не пошевелился на своем ложе, в то время как его коллеги-лорды вскочили, теряя последние остатки "человеческого" облика. - Вы же не хотите, чтобы дорогие вам дамы пострадали еще больше? - он сделал знак рукой, и разом воодушевившийся Сигилл, едва ли не оскальзываясь на влажных камнях пещеры, бросился в сторону висящих в цепях девушек, закинув, фигурально, свой язык на плечо (хотя этот орган, стоит признать, был у него крайне впечатляющих размеров, что лишь усиливало отвращение к его персоне). Инквизитор молча бросился в сторону треллов - ближайшего, сухопарого данмера, он поднял за древко его же копья, чей переливающийся ледяными чарами наконечник балансировал всего лишь в паре сантиметров от нагрудника, и с силой толкнул вверх, насаживая на потолочный отросток, пробивший не только плоть и кости, но и цельнометаллический нагрудник. Его соседу он двумя ударами превратил череп в смятое нечто из металла и плоти, выбив из рук клинок так, чтобы тот впился острием в горло владельцу двух булав, исходящих холодом. Ни звука не слетело с его уст, ни единого движения в сторону собственного оружия не сделал он. Только наступал вперед и убивал - голыми руками или оружием треллов, которые падали один за другим, но не отступали не сбегали. - Кажется, вы не верите в серьезность наших намерений, господин Инквизитор, - Лордеран соизволил подняться на ноги, отклонив помощь, предложенную своей рабыней, и бросил взгляд в сторону пленниц. Сигилл, уже вовсю скользил языком по телу очнувшейся от тяжкого забытья Россвайсе, покрывая ту блестящей, зеленоватой жижей. Гамма ощущений, нахлынувших на девушку, заставила ту завопить на остатках собственных сил и судорожно, безуспешно, биться в цепях, в то время как ее соседка активно извивалась и брыкалась под напором вездесущих рук-весел лорда-вампира - холодных, жирных, склизких, покрытых наслоениями пота и крови. - Если вы не остановитесь, то в таком случае их судьба будет крайне незавидной. Они и умереть в мучениях могут, - развел руками в притворном сожалении преобразившийся лорд вампиров, расправляя крылья. Сигилл тем временем одной рукой щипал грудь Россвайсе, которая пыталась огреть его ногами, но в цепях это было сделать крайне сложно; пальцы другой руки он пытался протолкнуть в лоно задыхающейся Мирак, которая, фактически оцепенев, со стеклянными глазами повисла в своих путах, прекратив сопротивление. Вместо ответа Инквизитор перехватил одного из последних треллов, вооруженного топорами: пробив дыру в теле, он вырвал сердце, обезоружил еще живое тело и пинком толкнул его на других прислужников, после чего, коротко и резко размахнувшись, метнул оба оружия в сторону жиробаса. Тот чудом, благодаря чутью, сумел уклониться от одного, однако второй, брошенный на упреждение, отсек край его крыла. Сигилл взвизгнул, заревел белугой, оскалил клыки в сторону обидчика: - Жалкий мясник! Как ты посмел покуситься на... я же прямо сейчас... - его взбешенный визг прервали тихие слова, сорвавшиеся с губ заговорившего легионера, что отчетливо доносились до каждого из присутствующих. - Можете истязать их, можете насиловать их, - несмотря на твердость и ровный тон, каждый неожиданно четко ощутил ледяное пламя и ярость, которые рвались наружу, едва сдерживаемые ледяным контролем, - даже убить. Я вытащу их с того света, отмою от крови и грязи, залечу раны, заглушу боль и отчаяние, развею страхи и развею тяжелые воспоминания, окружив заботой и вниманием, которое не знали самые чувственные и чуткие из возлюбленных. А перед этим я опущу каждого из вас в такие глубины боли, страха, отчаяния и ужаса, которые нельзя познать ни в одном уголке Обливиона. Я отставлю от вас лишь вечно агонизирующие туши, чьи муки будут бледной тенью страданий, в которые я опущу ваши жалкие душонки, паршивые твари, таящиеся во тьме, неспособные созидать и создавать, лишь потребляющие, рушащие, наводящие страх на бедных разумных в Тамриэле, как и жалкие повелители-даэдра и их лживые, двуличные антиподы-боги. Сигилл хотел было окрыситься, возразить, притянуть к себе кусок мяса, висящий на цепи, порвать ее лоно одним толчком своего прибора... но натолкнулся на вспыхнувший огонек зеленых глаз воина, который волной пламени поджог трупы, и еще живых треллов, вокруг себя. Хриплые крики и стоны боли стали растекаться в каждый уголок пещеры, вместе со смрадной вонью горящей плоти, которую, впрочем, кровососы находили жутко манящим... так было бы, не распространяйся от фигуры солдата, ступившего на едва покрываемую водой дорожку. Лордеран так же не нашел, чем возразить, вместо этого он принялся судорожно бегать глазами вокруг себя, в поисках чего-то (или кого-то) лишь одному ему ведомого. Наконец, когда воин замедлился, поднимая взгляд к потолку, его бледно-серое лицо воссияло улыбкой страждущего, ставшего свидетелем чуда: - Наконец-тааааааааааааааа! - завопил вампир, ему вторили его сородичи по проклятию. Кожа на их телах покрывалась волдырями, сползала с шипением, плоть вспучивалась и шипела, словно брошенный на сковороду кусок бекона. Вампиры, скрючившись, рухнули на камни, свет, отражаясь от водной глади, распространялся повсюду, затопляя собою все вокруг. Инквизитор заслонился рукой от слепящего сияния, дожидаясь, когда оно станет сходить на нет. Твари на земле почти выбились из сил от боли и страданий, когда сияние, спустя несколько ударов сердца, стало сходить на нет. Убрав руку и проморгавшись, Инквизитор с усмешкой уставился на виновника перепохола, парившего под потолком пещеры без признаков крыльев или еще каких-либо атрибутов полета, с высокомерным видом, осматривавшего окрестности, кожа которого почти терялась в полумраке, вновь вступающего в свои права: - А я все ждал, когда ты появишься, Сирабейн. Как нос, уродец, не болит больше? - Глупый иномиряний, кичащийся своей силой. Ты в самом деле пришел один, хотя твои спутницы все равно пошли за тобой, и лишь легионеры остались верны приказу. Пришлось повозиться, чтобы запечатать вход в эту пещеру. Твои лучшие мастера магии заперты здесь же, обессиленные и окровавленные, а другим понадобится время, которого у тебя нет - А не боишься, что я тебя одного отпизжу, черножопый ушастик с нереальным ЧСВ? Или забыл, как я тебя на заточки посадил? - Инквизитор с кривой ухмылкой погладил рукояти своих клинков. - Твой друг, Торвальд сейчас тоже занят тем, что пытается защитить свою смертную любовь и их ребенка от праведных ударов Ксаркеса... - Не учатся ничему некоторые, и учится не хотят... покачал головой Инквизитор, - Мало вам обоим было прошлой схватки, наплевали на соглашение, за которое ручалась Мара, решили вновь попытаться вынести меня вперед ногами, заманив в якобы ловушку, пленив двух дорогих мне людей... - он вздохнул, глядя вполглаза, как хрипящие кровососы тянут свои руки, с которых плоть почти слезла или зажарилась, обнажая желтоватые кости, что молили бога о помощи. - Ну, положим, вы убьете меня, девчат тоже, или, вдруг, пощадите и вытолкаете в их мир, а дальше что? Тебе плевать, что я законтрактован у одного из Наблюдателей, что так просто я не помру? Ну накажут меня за самоволку, за проигрыш, отправят в искупительный крестовый поход, - он обозначил пальцами кавычки, двинувшись между едва живых тел в сторону висящих на цепях пленниц, - увеличат срок отработки... Легким движением руки Сирабейн выпустил в него радужную молнию, от которой тот закрылся призванным щитом, который после атаки стал вешать на спину: - Проблемы с твоим хозяином меня не волнуют. - А зря, потому как он тоже не любит, когда его игрушки проигрывают, - Инквизитор вновь шагнул вперед и поднял руки, дабы снять цепи с рук Россвайсе. - Я ведь вернусь, еще сильнее и злее, и... Новая вспышка, которая поразила уже не его, а, словно бы специально, девушку, которую Инквизитор в последний момент успел прикрыть телом... почти. Тонкий разряд пробежался по его наручу и впился в грудь валькирии, вызывая сильный спазм и срывая крик боли. В следующее мгновение надменный бог уже отбивал булавой полетевший в его сторону щит. Удар вызвал сотрясение в его руке, звон от столкновения не смог дезориентировать Сирабейна, однако сама атака отвлекла его на миг, через который он обнаружил перед собой взлетевшего в прыжке легионера, чье лицо стремительно чернело и проваливалось, а глаза наоборот, расползались, словно бы место для них выжирало зеленое, яростное пламя...