Вокруг неправды

Девушка открывает глаза и ложится на спину. В горле жутко пересохло. Вчера, после очередного пьяного вечера со своими дружками, отец ввалился в дом, жалуясь, что, как обычно, у него не осталось ни единого гроша в кармане. В эти моменты СоХи любила сидеть в своей комнате, прячась от отца за сломанной дверью. Он злился, когда её не было дома. Она не могла куда-либо уйти: тогда бы отец начал искать её и вскоре весь город знал бы, что её отец-алкоголик избивает её.  И ей оставалось лишь затаиться в маленькой комнатке, не издавая ни звука. Порой у неё получалось оставаться незамеченной отцом, но чаще всего случалось так, что ему всё-таки хотелось зайти в её комнату и проверить: там ли она или нет. Она всегда сидела под дверью, не изменяя своим привычкам. И тогда он брал в руки ремень и бил свою дочку, крича на неё, всячески унижая и называя её «Нару». Ещё восемнадцать лет назад всё было хорошо, даже отлично. Пара, поженившись, была едва ли не самой счастливой на свете. Чондэ любил свою жену и при любой возможности радовал её дорогими подарками. Вскоре они узнали, что у них будет ребёнок. Это сделало их ещё более счастливыми и, можно было сказать, что теперь они — самая счастливая пара на свете. Они будут самыми лучшими родителями на свете. Они будут любить своего ребёнка и давать ему всё самое лучшее. Но всё когда-нибудь рушится. И счастью семьи Юн пришёл конец. СоХи было двенадцать лет, когда отец заподозрил в измене свою жену. Он находил на её теле новые засосы, которых, как он помнил, он не оставлял. Она говорила, что нашла себе хорошо оплачиваемую работу. Каждый день она приходила с работы довольная и счастливая. Чондэ приходилось присматривать за дочерью, заниматься домом и работать. СоХи помнила, как в воскресный декабрьский вечер её мама пришла под вечер домой и стала собирать свои вещи, всё время посматривая на часы. Двенадцатилетняя девочка смотрела на свою маму, опираясь на косяк двери. Она понимала, что происходит что-то плохое. А когда мама посмотрела на неё, СоХи лишь лучезарно улыбнулась, показывая все свои зубки. Тогда Нару упала на колени, притягивая девочку к себе. Она обнимала дочку за колени, прося прощения. СоХи начала плакать, вытирая слезы со щёк своей матери. А когда пришёл отец, то его любимой жены уже не было дома. СоХи тяжело вздохнула. Это было, как традиция: вспоминать свою старую лучшую жизнь каждое утро. Сквозь неплотные голубые шторы лучи солнца пробирались в комнату девушки. Они нещадно били в глаза, так, что даже самому ленивому человеку пришлось бы вставать. Откинув одеяло в сторону, девушка стала осматривать свои руки и ноги. Впервые за всё время отец изуродовал синяками её конечности. Обычно он бил только по спине или животу, боясь, что кто-то заметит ушибы у девушки, и тогда его уже посадят за решетку. СоХи посмотрела на часы. Было шесть часов утра. Лучшее время для того, чтобы избежать разговоров с отцом. Комната девушки была обклеена старыми обоями серого цвета. Маленький деревянный столик со старой табуреткой стояли у окна. Кажется, что кроме всего перечисленного и одного матраса, на котором лежала девушка, в комнате ничего не было. И это было правдой. Как только отец стал выпивать — ушёл с работы. Отец продавал всю мебель и безделушки из дома, чтобы купить себе чего-нибудь покрепче. В шестнадцатилетнем возраста СоХи начала работать. Она понимала, что если будет сидеть сложа руки, то не сможет увидеть своего светлого будущего. Нужно было платить за школу, за еду и за выпивку отца. Если бы девушка не делала последнего, то отец давно бы продал их дом, и тогда её бы точно забрали в детский дом. А туда она ни в коем случае не хотела. Порой она встречала этих ужасных детей из детского дома на улице. СоХи очень сильно боялась их, а оказаться с ними в одном доме — ещё страшнее. Уж лучше она потерпит избиения от своего отца, чем насилие от подростков. Стиснув зубы и набрав побольше воздуха в лёгкие, девушка встала. В какую бы позу девушка не вставала бы, могла почувствовать новые раны и синяки, приносящие ещё больше боли. С трудом надев на себя школьную форму, СоХи вышла из своей комнаты. Девушка осторожно посмотрела в гостиную. Отец лежал на почерневшем от грязной обуви ковре. Он громко храпел, держа под щекой новую бутылку виски. СоХи выскочила за дверь дома, вжав от испуга голову в плечи. Девушка опустила голову вниз, прикрывая лицо длинными чёрными волосами, которые при каждом дуновении ветра плавно опускались на её плечи. Часто по утрам можно было встретить приятелей отца, которые приходили в их дом, чтобы напиться до беспамятства. С ними, как и с детдомовскими ребятами, она встречаться не хотела. СоХи не успела заметить, как оказалась на территории школы. Большое здание находилось в окружении деревьев и собственного сада с розами, где ученики любили сидеть на обеденных перерывах. На первый взгляд казалось, что в этой большой красной школе можно легко запутаться и потеряться. Девушка заправила выбившуюся прядь волос за ухо, нервно схватившись за лямки чёрного рюкзака и вошла в школу. — Ужас, опять эта больная пришла, — раздражённо выдохнули девицы из класса СоХи. — СоХи, милая, ты не могла ещё годик посидеть дома, оплачивая алкоголь своему отцу? Нас от твоего вида немного подташнивает, — девушки довольно улыбнулись друг другу, взявшись за руки. СоХи лишь закатила глаза, смотря, как гнилая троица разворачивается и под оживлённые взгляды парней уходит в класс. Как бы эти злобные дети её не раздражали, она не могла с ними поспорить, ведь их было больше и они говорили правду. СоХи была одна. Одна против всего жестокого мира подростков.