Пыточная мистера Уорнера

Я схожу с ума. Пустяковое дело — обмануть девчонку и напиться в хлам. Получить два удовольствия сразу. Одно как следствие другого. Сначала кайф для тела, а потом для души. Но вот незадача: внутри как будто просыпается совесть. Такая маленькая, мерзкая, похожая на рогатого, который ведёт тебя совершенно не в ту сторону. Просто пойди и сделай!Ноги сами несут на кухню, где вовсю идёт готовка ужина. Она всегда готовит на двоих и всегда ест одна. Поиграем в Шерлока? Раскроем главный секрет демона этого дома? Наблюдаю за ней из гостиной, облокачиваясь на невысокую перегородку. Пат Беккер. Удивительно, как ей удаётся сохранять абсолютное спокойствие в минуты, когда она отчётливо понимает, что я за ней слежу? Хотя, не такая она уж и спокойная. Нервная. Крикливая. Неуклюжая. Зацикленная на своих прошлых проигрышах. Поэтому так рьяно старается выиграть бой с опытным игроком. Всё ещё надеется доказать самой себе, что стоит, по меньшей мере, этого злоебучего миллиона. Пат Беккер, посмотри правде в глаза.Однажды у тебя закончатся нервы, силы, желание и прочие недостатки своевольной женщины, и ты падешь, так низко, что не будешь видеть света. В грязи, промокшая от своих же слёз, тебя будут душить корни ожиданий, но жестокая реальность, в виде меня, подкинет горстку земли, сверху, оттуда, где начинался твой путь. Пат Беккер, у тебя кончится кислород. Я залью глотку алкоголем, вмажусь так, что потеряю, как и ты, реальность, и, возможно, упаду к тебе, в самую глубокую яму. И, знаешь что, Пат Беккер? Ты и в этот раз поможешь мне. Достанешь откуда-то аптечку, протрёшь кровавые раны от быстрого и ожидаемого падения, подашь руку, чтобы я поднялся, снова поднялся на поверхность, и не будешь ждать помощи. Что же с тобой не так? Длинноязычные существа обладают не душой, а сплавом металла, который разбивается в случае полного поражения. У тебя же там нечто мягкое, похожее на твой любимый плюшевый халат. Тогда, как понять тебя? Где найти самое слабое место? Где найти рычаг, после которого ты сдашься, добровольно прыгнешь в вырытую мной яму? Как уничтожить тебя, Пат Беккер? — Знаешь, тебе не стоит так много готовить, — вальяжно усаживаюсь на стул. — Ты когда-нибудь пыталась похудеть? — она не хотела выдавать себя, пытаясь из-за всех сил сдержать приступ гнева, но грязно-зелёные глаза сверкнули в приглушённом свете кухни. Первый этап разрушения планов на победу начат. — Знаете, я сяду на диету только в том случае, если вы похудеете на тридцать килограмм. То есть до ста. — Она замерла, делая вид, что задумывается. — Ведь тюлени весят сто тридцать килограмм? — Тебе лучше знать, — молодец девочка. С каждым днём мне становится всё интересней и веселее. Даже как-то жаль. — Как обзывали тебя в школе? — Никак, — она повернулась ко мне, облокотилась о стол руками и глянула мне в глаза. — Не думайте, мистер Уорнер, что таким образом сможете задеть меня. — Если ты говоришь об этом, значит, я уже задел, — на мои спокойные слова она реагирует улыбкой. — Так как обзывали? — Я не была изгоем, если вы об этом. — Душа компании? — Скорее её задница, — со сковородки мясо сползло на тарелку. — Я не люблю компании. — Фанатка одиночества, — тарелка опустилась напротив меня. Пат села сбоку, громко звеня кухонными приборами. — Приятного аппетита, мистер Уорнер, — жуя кусочек мяса, она глянула на меня и тут же отвела глаза. Заходящие лучи солнца искоса попадали на стол, задевая при этом светлое лицо моей домработницы. Дита была изящной. Эван молодой. Линдси сексуальной. Пат — безнадёжной. Пухлой. С мерзкими жиденькими волосёнками, напоминавшими сухую солому. С детским ртом, слишком узким для орального секса. С лупоглазыми болотными глазёнками. С короткими пальцами странно держащими вилку в левой руке. В ней жили остатки детства — от вседозволенного, развязанного языка до манеры поведения. Она не боялась меня точно так же, как дети не боятся монстров при свете дня. И боялась одновременно, потому что знала, что монстры ночью кровожадны и опасны. — Когда ходишь, ты видишь землю под ногами? — я не притронулся к еде. — Почему я должна её не видеть? — она не смотрела в мою сторону, изучая чёрную глянцевую поверхность холодильника. — Потому что у тебя слишком большие щёки, — я смеялся от души. Всё это было враньём, но девушки так подвержены критике, что даже ложь принимают за правду. Она не была толстой. Я дорисовывал её образ для полного уничтожения. Добавлял больше красок. И это работало. Но не так, как я хотел. Механизм внутри Пат Беккер сломался, но вместо оглушительного падения — истерики, взаимных колкостей, гнилой язвы, — она сделала шаг в другую бездну, в бездну, которую готовил не я, а она сама. Её еда оказалась у меня на голове. Волосы моментально стали жирными. Она же встала, положила пустую тарелку в раковину, помыла руки и громко, отчётливо хмыкнула. Следующая секунда казалась для неё вечностью. Я подлетаю со своего места, хватаю наглую девчонку и кидаю её на стол. От боли (видимо в спине) она издаёт приятный стон, которым я наслаждаюсь. Но не она. Розовое личико сморщено, а в болотцах накапливается влага. Кусочек мяса с моей головы падает ей на живот. Она внимательно следит за моими движениями. — Проси прощения! — я знаю, что этого она делать не будет. Слишком гордая, своенравная и глупая. Слишком едкая, как отравляющий газ. Однажды, она отравит сама себя. Я больше чем в этом уверен. Буду ли я этим наслаждаться? — Только если вы сделаете это первым, — выдаёт она. Я сильнее сжимаю её кисти. Моё тело так удобно расположилось между ножек Пат, так правильно и так по-странному. Я представлял секс с ней, как бы это могло произойти, и каждый раз мысли рушились. Я до конца не мог определить линию её поведения. Будет ли она робкой Лолитой, которая жеманно и наигранно натягивает на свои голые груди белое одеяло? Или, наоборот, превратиться в Эммануэль, соблазняя меня своими движениями и тактом? Всё заканчивалось одинаково — я открывал глаза, поглощённый своей отдышкой. Что с тобой не так, Пат Беккер? — С чего бы это вдруг? — провожу взглядом по вздымающейся груди. Ухмыляюсь. — Вы первый оскорбили меня, — ей ни капельки не страшно. Полное отсутствие инстинкта самосохранения. — И получили по заслугам! — Ах, вот как! — я поднимаю её ближе к себе и впиваюсь в дрожащие губы. Попытки вырваться смехотворны. Но она продолжает бороться. Кусает меня за губу, до крови. Я лишь сильнее сжимаю пальцы, понимая, что завтра она будет прятать синяки под длинным рукавом. Интересно, а что будет, если разжать пальцы? Совершаю опрометчивый поступок, за который получаю ладонью по щеке, по груди, по волосам. Отстраняюсь, чтобы посмотреть на результат лёгкого манёвра против Пат Беккер. Ничего не успеваю рассмотреть, потому что она притягивает меня обратно, хватаясь горячей ручкой за ворот рубахи. Теперь грубит она, слабо, но с напором, прогрессируя каждую минуту. Шершавый язычок изучает новое для себя пространство, всё еще пробуя вкус крови. Мыслями я погружаюсь в неё, в её наивный мир, где обитает надежда и порядок. Но, своими действиями она явно рушит гармонию внутри себя, создавая нечто новое. Клубок эмоций заставляет её блуждать по моему телу горячими ладонями, притягивать к себе, иногда только вдыхая носом воздух и запах жаренного мяса. Она явно не думает в этот момент. До определённой минуты. Губки отстраняются, а влажные глаза наблюдают за моей реакцией. Она криво улыбается, вскакивая со стола. — Извинения приняты, мистер Уорнер. Сначала я не придал этому должного значения, думая, что детская игра завела её в тупик. А потом…Потом я хотел знать истинные мотивы поступка. На кой чёрт она последовала моему примеру? Зачем поцеловала? Надеялась на нежность? Да с таким-то напором! Хотела ввести в ступор? Ввела. Но позже, когда закрылась в своей комнате. Ведь я надеялся на слёзы, истерику, на начальную стадию депрессии. Пат Беккер просто смотрела фильм по своему ноутбуку, шоркалась по комнате, открывая и закрывая дверцы гардероба. Я словил себя на мысли, что слежу за ней. К чёрту! Поднялся в свою любимую комнату, которую Пат называет «пыточной». Рассмотрел каждый предмет страсти и разврата, пока не наткнулся на стеклянный, огромный член, наполненный зелёной жидкостью. Подошёл ближе, заливаясь диким хохотом. А малышка прошерстила не все нычки, раз оставила эту «странную» бутылочку абсента. Ну, что ж, пора начинать вечеринку!