Флэшбэк №1
Я знала, что будет. Точнее, не просто знала, а была уверенна в дальнейшем развитии ситуации. Он просто так не отпустит, нет. Он специально выжидает, заставляет стремительно лететь вниз, в эту липкую яму, которую я начинаю видеть в кошмарах. Он смотрит. Следит. Думает. Глаза темнеют, покрываются налётом от крутящихся в больной голове мыслей. Я стою перед ним, напускаю на покрасневшее лицо серьёзность и смелость, когда внутри органы рвутся на части, словно в блендере. Это случилось после. После ночи. После уборки. Ближе к обеду, когда мусор был выкинут, гостиная отполирована, а кухня пропитана запахом свежего обеда. Я не хотела подниматься к нему, не хотела встречаться лицом к лицу с самым непонятным человеком на планете Земля. Но, мистер Уорнер умудрился сделать и меня непонятной — для самой себя. Протирая пыль, смачивая тряпку или подметая пол я думала насчёт всего. Хотела выстроить каждое событие друг за другом, в правильном порядке, чтобы понять. Чтобы, чёрт возьми, выяснить загвоздку наших взаимоотношений. Но к общему выводу так и не пришла. Зато пришла к его комнате, к «чётвёртой» по счёту и первой по рейтингу моих личный ненавистных помещений в этом доме. Второе занимает ванная в моей каморке, где до сих пор на полу валяется гель для душа, скинутый нашими телами. Мистер Уорнер не спал. Сидел на кровати и смотрел на дверь. Тут пришло осознание — он всё помнит. Уверена, что детально, в ярких красках своего воображения. Молчала, боясь даже вздохнуть, но делала вид, что интересуюсь грязью на деревянной двери, выкрашенной в белый цвет. В этом доме слишком много белого. Для него слишком. — Вы уже встали? — глупый вопрос, но я резко, безотчётно, потеряла всякую надежду на смелость. Чувствовала, что будет фееричное шоу. Но какая концовка у этого цирка? Акробат, падая, успеет схватить брошенную ему страховку или упадёт на жёсткий ковролин цвета свежей, пока ещё живой крови? — Давно, малышка. Ты ведь тихо убирать не умеешь, — он усмехнулся. Почувствовав лёгкость я прошла к окну, открывая его. — Что ж, простите, если разбудила. — Говорю развязанно, делаю вид, что мне всё равно. — А ты непослушная девочка, — его тон и пугает, и притягивает. Я не поворачиваюсь на стальной голос с хрипотцой после сна, рассматривая зелёный задний двор, забор, ветвистое дерево за ним, голубое небо. Чувствую вспотевшей спиной его дыхание. Стоит сзади. — Прозрели, наконец! — ехидно воскликнула я, но смелости на повернуться не хватило. — Телефон утром разрывался. У тебя нашлись поклонники, — тяжёлая рука оказывается на талии, но в один миг я понимаю, что превращаюсь в куклу. Да, именно! В куклу с нитками на руках, которыми умелый мистер Уорнер руководит. И в моей голове тоже есть нити — толстые, жёсткие нити, вытягивающие весь здравый смысл. Я резко разворачиваюсь лицом к боссу, отчего он убирает руку и улыбается. — И когда пригласите записать с вами хит? — сверкаю глазами. Он молчит, смотрит, и я понимаю, что он ждёт, когда я сама признаю, что виновата, что нарушила договор своим бездействием. — Вы всё это устроили с одной целью, верно? — злобно, словно ядовитая змея, шепчу, брызгаю ядом, но не добиваюсь желаемого результата. — Что «всё»? — на его лице действительно непонимание. — Не прикидываетесь, мистер Уорнер. — Я отхожу от него, останавливаясь возле двери. — Я нарушила договор…Реальность
Быстро осмотрела своё тело. Нет ни единого следа насилия или больной фантазии человека из «четвёртой» комнаты. Значит, не сделал. Или я попросту убежала? Ведь, я была в баре. Точно, в баре. Одна? Или…Флэшбэк №2
Шон посмотрел на меня, улыбнулся, так ненавязчиво и доброжелательно, что я растаяла. Точнее, расклеилась. Или лучше сказать — почувствовала, наконец, за две недели, что такое хорошее отношение. Хотя, с какой стороны посмотреть! Может, его улыбка — это очередной повод затащить меня в подсобку? Трахнуть, не снимая брюк, как последнюю шлюху? — У тебя недовольный вид, — бармен поставил передо мной тумблер, налил в него золотую жидкость и придвинул ближе. — Я приехала не бухать, Шон, — растянула его имя, ассоциируя его с виски. Осушила стакан. — Хочешь, чтобы я побыл твоим личным психологом? — он ухмыльнулся. — Бармена чаще всего так изображают, хотя нам совершенно плевать на проблемы пьяных. — Ты в курсе, что, у так называемых пьяных, проблем больше, чем у тебя, бармен? — язвительно заметила я, показывая, чтобы парень добавил. — И какие у тебя? — после второго тумблера язык жил сам по себе. — Больной на голову начальник, к которому я испытываю странные, а порой даже пугающие чувства. — Я оглянулась. — Иногда мне кажется, что влюбилась. А потом… — А потом он делает очередную гадость и ты резко меняешь своё мнение. — Закончил за меня Шон. — Чёрт, да ты экстрасенс! — Нет, Патрисия, я бармен. Ты думаешь, у тебя одной такая «ужасная» любовь? — Это не любовь, Шон, это болезнь… — Ну хорошо, — согласился бармен. — Ты можешь называть это как угодно, но от этого суть проблемы не меняется. Ты всё также испытываешь симпатию к человеку, который тебя уничтожает морально. — С чего ты это взял? — Если бы тебе это приносило удовольствие, ты бы не пила сейчас, а сидела рядом с ним. Всё, что не является для тебя нормой — губительно. В твоём понимании. Ты говорила об этом с боссом? — С ума сошёл? — я покрутила пальцем у виска. — Это тоже самое, что рассказать вампиру, где у тебя самая вкусная вена. — Думаешь, укусит? — Думаю, что сожрёт, и не подавиться. — Я снова выпила. И так продолжалось весь вечер, пока голова не пошла кругом. — Тебе хватит, Патрисия, — Шон убрал от меня полупустой стакан, на дне которого виднелись желанный виски. — Вызвать такси? — Да, иначе снова окажусь за решёткой, — я попыталась встать, что вышло с трудом, учитывая количество алкоголя в крови. Как алкоголь, который находится в крови, может влиять на мою координацию? Ведь это совершенно разные места — вены и ноги, к примеру. Или, всё идёт другим путём? Ведь алкоголь сначала оказывается в желудке. Но тогда это и вовсе похоже на бред, ведь желудок от ног находится на приличном расстояние. О, а вот и такси. Галантный Шон довёл меня до дверцы жёлтой машинки, усадил на заднее сиденье, попутно называя адрес дома мистера Уорнера. Откуда он у него взялся?Реальность
Хорошо! Я напилась! Это факт, который очень трудно оспорить. Но ведь дальше, там, за кромешной темнотой моего подсознания, сохранился только один маленький клочок ночи, настолько маленький, что я предполагаю только худшее…Флэшбэк №3
Он смотрел на меня — с удивлением и насмешкой. Знакомые тёмные глаза томили, поджаривали на костре самокопания, находили ещё свежие, непрожаренные места на теле. Гореть в аду страшно. Но быть уязвимой перед мистером Уорнером ещё страшнее. — Чего вы смотрите? — злость накрывает первой. После сказанного хочется ещё больше спрятаться, уйти к себе и никогда не выходить. — Ответь мне только на один вопрос, хорошо? — он подходит, так медленно, что на секунду я начинаю верить в искренность его слов. — Ты влюбилась в меня? От осознания — колючего, как и головная боль, — хочется закрыть глаза, а потом открыть и бац! его рядом нет. Совсем нет, только тонкая струйка пыли, прибитая летним дождём. И тишина.Реальность
Становится только хуже. Я нахожусь в настоящей пыточной, в комнате, где меня проверяют на эмоциональную стабильность. И сейчас, когда я слышу, как открывается дверь, мне становится невыносимо страшно. Правда о ночи всплывёт, так или иначе. Понравится ли она мне? Станет ли легче? Чёрт его знает. И вот тёмные глаза вновь прожигают во мне сквозную дыру. За его спиной хлопает дверь. За моей осыпаются крылья. Я знаю, нет, я уверена, что больше летать не смогу. Сегодня я должна сделать выбор — окончательный, бесповоротный. Выбор, который выведет меня к свету, к чему-то, что наконец избавит от страданий; или ввергнет в вечную тьму, в незримый, кромешный мрак, откуда я уже точно никогда не выберусь. Найти бы границу, найти бы хоть малейший шанс остаться в пыточной, но быть там хозяйкой. Что же вы мне скажете, мистер Уорнер?