Пыточная мистера Уорнера

— Пат, выпусти меня! — Брайан больше не кричал. Выбившись из сил он ещё раз ударил по двери ванной комнаты — так, легонько, чтобы привлечь моё внимание. Я хмыкнула, прислоняясь спиной к прохладной кирпичной стенке. — Ты не можешь меня удерживать здесь. — Хочешь вызвать копов? — хохотнула, проглатывая мерзкий, надоевший за последнее время, ком. — Если да, то крышка тебе. — Это ещё почему? — Сам посуди: ты обдолбанный ворвался ко мне в квартиру… — Ты сама меня позвала! — Приставал. Соответственно мне пришлось запереть тебя в ванной, чтобы остыл. Да и к тому же, — я постучалась по двери кулачком. — Это не в твоём стиле. Где же выбивание дверей? Крики? Оскорбления и угрозы? — молчание за стенкой казалось вечностью. — Я устал, — он говорил очень тихо, мне пришлось напрягать слух, чтобы расчленить буквы на слова. — Правда, устал. Борьба с самим собой выматывает. Мне хотелось выкинуть тебя из головы, ведь ты права — из нас хуевая парочка. Ты выбешиваешь меня! Только своим видом, в котором я вижу эту язвительность и злобу. Ты считаешь, что сможешь выиграть. — Нет, не считаю… — Что? — Я так не считаю, Брайан. Отношения — это не борьба, не игра. Это взаимопонимание. Это когда ты смотришь на человека и думаешь — он не причинит мне боли. Нет, только не он. Но знаешь в чём загвоздка? — В чём? — Я смотрю на тебя, смотрю и думаю: он не причинит мне боли. Он меня сразу уничтожит. Это будет безболезненный процесс, потому что у него чудесная анестезия. Ты подминаешь под себя всё, буквально всё. Рядом с тобой я перестаю существовать, меня будто нет. Всего лишь тень. Ты чёртов нарцисс. — Я знаю… Знаю… — Он громко выдохнул. — Но и ты не ангел. — Открыл секрет! — я фыркнула. — Я хотела бы измениться, правда. Пыталась, но ничего не выходит. — И не надо, — я услышала копошения. Брайан уселся на пол, опёрся спиной на белую деревянную дверь. — Ради кого, малышка? — Ради себя… — Врёшь же… — Вру. — Я хотела рассказать ему всё то, что приносило в этом мире мне боль. Знала, что поймёт. — Я хочу быть нормальной. Бегать по утрам, ходить на работу, а вечером возвращаться домой, смотреть сериалы. Хочу чтобы дома кто-то ждал — плевать кто, но чтобы ждали. Иногда, — я заглушила всхлип, — мне кажется, что я просто копия копий. Очередной человечек, созданный на конвейере. Я всегда падала — это было и до тебя, так что не надевай корону. Ты не первый мучитель в моей жизни. — Ты считаешь это нормальной жизнью? — Нет. — Тогда зачем… — Так легче жить. Ты просто стараешься не выделяться, стараешься быть похожим на умницу-сестру, которая преуспела в карьере, в личной жизни, да и просто жизни… — Пат Беккер, если я скажу, что ты не должна быть похожа на дуру-сестру, ты поверишь мне? — Нет. Кто же верит змею искусителю? — Ева поверила… — И расплатилась. Хотя, в этом что-то есть…что-то есть… — я подошла к ванной, тронула ручку двери, тихонько открыла щеколду. — Я открыла, Брайан. — Я не хочу уходить, Пат Беккер. — Тебя никто не выгоняет, — дверь открылась. На кафельном полу сидел мистер Уорнер и смотрел на моё лицо. Я не могла понять, что он чувствует и чувствует ли в принципе. — Ты постоянно выгоняешь меня из своей жизни, — он показал, чтобы я села рядом. Моргнула, переваривая весь наш разговор. — А ты постоянно туда возвращаешься. Разве это не наглость? — Нет. Это называется по-другому. — Я села напротив него, чтобы видеть лицо. Тёплая ладонь легла на моё плечо. Впервые ощутила настоящую поддержку. — Что будет, если за эти три дня ты влюбишься в меня? — Тогда тебе придётся сюда переехать. Каждое утро я буду готовить пригоревшие блинчики, потому что ненавижу их, а ты поливать цветы. — Я неплохо готовлю блинчики, — он ухмыльнулся. — А я совершенно не люблю цветы. И что будем делать? — Я хотел бы продолжить то, что начал пять часов назад, но думаю, что могу снова огрести. — Не огребёшь, если сделаешь всё на чистую голову, — я встала, подошла к ванной. Брайан повернулся, не понимая, что я собралась делать. Лейка душа с включенной холодной водой тут же оказалась у меня в руках и я направила её в сторону Брайана. Он резко встал на ноги, обтекая после холодного душа. Поначалу я даже испугалась — пять часов назад он ворвался ко мне в квартиру, прижал к стене и хотел насильно трахнуть. Это объяснялось наркотой, которую он успешно принял до прихода ко мне. Но сейчас…сейчас-то он соображает, поэтому мыслит чуточку лучше и логичней меня. Я больше не смогу его нигде запереть. Сняв с себя кожаную куртку и засучив рукава, он подбежал ко мне, вырывая из моих рук лейку и направляя мягкие струи на меня. — Это нечестно! — вопила, стараясь вырвать лейку из рук. Весь кафель залит водой, отчего становится скользким. Цепляюсь за край ванной и чуть ли не падаю. Где-то послышался хруст костей — это я в будущем, если бы Брайан не подхватил за талию и не потянул на себя. От него пахнет прибитой после дождя пылью, сигаретами и грубым одеколоном, который только сильнее раззадоривает чувство внутри. Тёмные глаза смеются, ровным счетом как и чётко очерченные губы. Я хочу попробовать их на вкус. Ещё раз. Мне всегда будет мало. — Ты ведь знаешь, что самостоятельно я с тебя не слезу, — шепчу, притягиваясь к нему. Он немного отстраняется, даёт понять, что сейчас именно он руководит процессом. — Я не наркотик, Пат. — Врёте, мистер Уорнер. У нас с вами два пути, ровным счётом как и у наркоманов. Первый — если я не брошу, то с каждым разом буду увеличивать дозу и в какой-то момент не выдержу, погибну. Второй — мне стоит вас бросить, отказаться раз и навсегда, иначе останется только первый путь. — А как же третий? — Что «третий»? Будем, как ты, иногда переходить черту и каждый раз возвращаться? Не все такие сильные как ты, Брайан. Я-то тем более. — Ты выдержала меня две недели, малышка. Другие сбегали через день. — А что, были и другие? — Я про тех, кто говорил, что я лучший. Все хотят видеть только то, о чём они мечтают. Ты ни о чём не мечтала. Ну, кроме миллиона долларов. Ты была белым листом бумаги, на котором я старательно пытался нарисовать самого себя, но в один момент понял, что бумага-то не белая. На ней до меня пытались рисовать, а бумага это тщательно смывала. Тогда я задал себе вопрос — а зачем? — Чтобы не чувствовать себя изгоем. Ведь для каждого мы должны быть белыми листами бумаги. — Однажды, Пат, ты либо просто не сможешь смыть с себя портрет, либо смоешь и превратишься в комок мокрой бесполезной бумаги. — Снова выбор? — я провела рукой по его щеке, ухмыляясь собственным мыслям. — Сама же выбрала этот тип игры, — он поймал губами мои пальцы, провёл кончиком языка по подушечкам. — Если у нас есть только три дня — после будет конец света, — то я не хочу тратить время на разговоры. — Я впилась в него, словно вампир, потому что чувствовала жажду и желание. И в противовес страсти я мечтала об одном — эти три дня должны уничтожить не только меня, но и его… Это мой прощальный подарок тебе, мистер Уорнер.