Сталь вспарывает плоть, кровь заливает каменные плиты, а молнии дробят лёд. Реальность разлетается кровавыми осколками.
Мариан просыпается рывком, как от пощёчины. В ушах ещё гудит эхо недавнего взрыва. Она проводит рукой по лицу, словно пытаясь стереть грязь недавних событий, и садится. Из окна спальни виден весь Верхний город. И дымящиеся руины Септы. Утренний ветер пахнет гарью. Гладит сквозняком голые плечи, разгоняет тяжёлое марево благовоний и минувшей ночи. Впервые за долгое время Мари чувствует себя в безопасности. Целует брата, льнёт к нему... Всё портит стук. – Не вставай. Нас не должны видеть... так. – Мариан заворачивается в простыню и хмурится, когда Гаррет идёт к двери. – Мы – наместники Киркволла и делаем что хотим, – говорит он, ухмыляясь, и ей нечего возразить.За порогом клубится тьма и безысходность. Тяжёлые облака дыма и пепла поднимаются в небо, заслоняя солнце. Реальность тонет во мраке.
Ошибка. Брошенный мимо цели огненный шар. Незамеченная трещина в своде арки. Обвал, слишком большой, чтобы пробить его в одиночку. Мерный стук капель пульсом отдаётся в висках, и Мариан уже не отличает одно от другого. Она с трудом может разглядеть собственные пальцы в вязкой темноте каменного мешка, и лишь на ощупь находит руку брата. Во рту – горький привкус крови и пыли, тело бьёт мелкой дрожью лириумного похмелья. Сил больше нет. Но всегда остаётся кровь. Она может спасти. Но только одного. Цена слишком велика. Мариан не согласна. Старается не думать об этом. Голос брата и хищный скрежет стали обещают беду. – Гаррет!Багровая вспышка взрывает густой мрак, хриплый крик захлёбывается кровавым кашлем, срывается на вой. Реальность рассыпается каменной пылью.
Пока Гаррет, терзаемый сомнениями, рассматривает очередной сомнительный трофей, гнилую плоть в банке с биркой «Тронутый гонореей палец Андрасте», Мариан без всякого пиетета обыскивает трупы остальных разбойников. Но, увы, ничего, кроме коробка сушёного эльфийского корня и пары рваных штанов, у них нет. – Деньги не пахнут. Какая разница кто и где ковырялся этим пальцем? Если за него заплатят, я готова найти для них даже срамной член Создателя, – Мариан смеётся и, поболтав «трофеем», засовывает его в сумку. Ей ещё нужно придумать, как пронести в город полный мешок человеческих костей, бывших когда-то Бородатым Чудищем. Вопросов к заказчику становится всё больше.Серая дорожная пыль взвивается вихрем, стирает границы. Реальность выцветает, словно старый гобелен.
«Дорогой Горан, я ценю твой труд и профессионализм. У всех свои маленькие слабости, и у Защитников – одна из самых невинных, не стоит отказывать им в этом. Вот несколько идей для нашего «бюро отходов»: – Шаль Щели Долов; – Локоны злого дурачка; – Останки сестры Флинт; – Глаза Януса Глазурного. И поработай над деталями заказов. Хоуки что-то подозревают. Штаны выкупай. Возможно, если рабочие будут звенеть не только кирками, но и яйцами, Хьюберт наконец закупит для них форму. Варрик Тетрас, с наилучшими пожеланиями. P.S. И проследи, чтобы та партия испорченного эльфийского корня, о которой ты забыл мне сообщить, не попала на улицы.»Сумерки сгущаются, чернильная тьма разъедает остатки материи. Реальность гаснет, как потушенная свеча.
Когда потолок снова угрожающе качнулся и едва не упал, Мариан с трудом нащупала руку брата и в сотый раз зареклась пробовать дурь, найденную на трупах врагов. И вообще мародёрствовать. А ещё поклялась слушать брата, Варрика и свою интуицию. Особенно, когда все трое говорят, что идея плохая. Потому что приход, который они с Гарретом поймали с этого проклятого корня, был хуже, чем похмелье, качка и полёт на драконе вместе взятые. Окружающая действительность выворачивалась наизнанку, вращалась безумным волчком и расползалась по швам. Тень вытекала из дыр радужно-зелёными каплями, скручивалась спиральными водоворотами и всё глубже утягивала сознание Мариан в пучины тошнотворно реальных приходов.Наркотический дурман крепнет, сладким дымом пропитывает пространство и время. Действительность рассыпается зыбкими миражами.