Расколотые небеса

Ноги подрагивали, в груди жгло. Восторг, волнение и жажда смешивались в причудливую смесь и били по нервам. Кит впервые кого-то целовал, но он совсем забыл об этом, потому что Широ ответил почти сразу же. Углубил поцелуй, проникая языком в его рот. Кит застонал от острой новизны чувств, которая прошила его естество, всколыхнула, вознесла вверх и сбросила с большой высоты. Вокруг него смыкались объятия, будто отсекая весь внешний мир и оставляя между ними только дрожащий, трепетный огонь. Кит целовался неумело, слишком влажно, но старательно, ловя на лету, повторяя за Широ. Сминал его губы своими, прикусывал, исследовал языком его рот. И таял, таял, как сахар под дождем. — Мы можем остановиться, пока не… — Начал Широ, когда они на короткий миг оторвались друг от друга, чтобы сделать вдох, но Кит не дал ему договорить. — Нет, — он обвил руками его шею и утянул в новый поцелуй. Весь страх, неуверенность и сомнения ушли. Между ними вспыхнуло что-то горячее и захватывающее. Такое искреннее и родное, словно Кит был создан, чтобы обнимать ладонями лицо Широ, целовать его губы, вызолоченные светом лампы, откликаться на его нежность и страсть, поставляться под его ласки. Необъятное, широкое чувство звало к себе. Кит вжался в Широ всем телом, стремясь к нему всем своим естеством, открываясь навстречу, желая достичь, объять, слиться воедино. Стать чем-то большим, чем просто самим собой. И он чувствовал, что неведомая сила тоже устремилась к нему, протянулась, позвала… И нашла. Они нашли друг друга. Широ гладил его плечи, спину, грудь, бедра — и это было так правильно, так нужно. Кит не мог удержать внутри все то, что хотел выразить. Оторвался от Широ, чтобы быстро, рвано выдохнуть, глотнуть воздуха. Поцеловать влажную кожу его плеча с привкусом мыла, не сдержаться и укусить, тут же зализать место укуса. — Кит… — Шепнул Широ. Наклонился к его шее и принялся покрывать ее поцелуями. Кит запрокинул голову, подставляясь — и прерывисто вздохнул, когда Широ втянул нежную кожу в рот. Сильно, оставляя на ней свой след, — ты такой красивый… Внутри у Кита что-то переломилось от этих слов. Желания оказалось так много, что его уже было не сдержать. Простых касаний губами и зубами было недостаточно. Хотелось больше, ярче. Кит опустился ладонью вниз по груди Широ, очертил его пресс, живот, пах. Наощупь нашел его член, — твердый, горячий, — сжал в ладони. Так, как всегда сжимал свой, когда хотел сбросить напряжение. Широ коротко охнул на такую инициативу. Затем тихо, низко хохотнул. У Кита перехватило дыхание, когда рука Широ тоже оказалась там, внизу, и его чуткие пальцы сжались в кольцо вокруг члена Кита, а потом задвигались — вначале осторожно, изучая, исследуя, а затем медленно, но неумолимо ускоряясь. Это было так непохоже на то, что Кит всегда делал наедине с собой. Ощущения были совсем иными, гораздо более волнующими, пронзительными. Чтобы не отставать от Широ, он тоже задвигал рукой, пытаясь сделать все как можно лучше. Он чувствовал себя ужасно неуклюжим, неопытным, но лукавый, горячий взгляд Широ согревал его и подбадривал, и совсем скоро он перестал об этом волноваться. Удовольствия, разделенного на двоих, стало слишком много. Жажда друг друга толкнула их за грань. Они переплели пальцы вместе, лаская одновременно два члена. Целовались самозабвенно, с голодным упоением, отдаваясь этому целиком. Кит стонал Широ в губы, подавался бедрами навстречу их сплетенным рукам, царапал его спину, забывшись, потерявшись в ощущениях. Каждый вздох Широ, каждый его тихий, сдавленный стон звучал для Кита музыкой. Значит, ему нравилось, значит, он все делал правильно… Их дыхание становилось чаще, тяжелее. Широ шептал Киту на ухо какие-то красивые, волнующие глупости — то на английском, то на немецком. Его голос подрагивал от возбуждения, и выбивающиеся нотки, наполненные хриплой истомой, затрагивали что-то трепещущее глубоко в груди. Серые глаза полыхали страстью и восхищением одновременно. Кит задыхался горячим воздухом, покрывал плечи и шею Широ беспорядочными рваными то ли поцелуями, то ли укусами, опаляя кожу жаркими выдохами. Все было как во сне. Связь с реальностью была утрачена, пространство замкнулось само в себе: были только кружащие голову вибрирующие стоны, голос, шепот, сильное, мускулистое тело рядом, ставшее бесконечным и бескрайним, как кипящий океан. Кит из последних сил цеплялся за шею Широ свободной рукой, едва сдерживаясь, чтобы не кончить раньше времени. Широ зацеловывал его губы, лицо, шею, оставляя яркие отметины засосов, обласкивал везде, куда мог дотянуться. Ноги Кита слабели, подкашивались. Удовольствие накатывало большими волнами в такт движениям сплетенных пальцев, угрожая вот-вот накрыть с головой. — Оах! Широ… Ш-широ, — простонал Кит, задыхаясь, — я… мх-х… я не могу больше… Широ поцеловал его за ухом, чем выбил из Кита еще один стон, и пылко прошептал: — Не сдерживайся… Сделай это для меня… Кит мог бы кончить только от этих слов. Только от низкого, интимного тона его голоса. Кит громко застонал, доведенный до исступления ласками Широ, его близостью и жаром, мелко задрожал и излился. — Широ! — Он сильно впился в его спину ногтями. Оргазм был ошеломительным — до разноцветных мотыльков под закрытыми веками. Кит чувствовал, как низ живота пачкает горячее семя, как ускорившиеся ласки сплетенных рук выбивают воздух из легких. Широ хватило еще нескольких движений. Он тесно, почти до боли сжал их обоих, протяжно простонал имя Кита и кончил следом. Лихорадка в одно мгновение перекинулась с одного тела на другое. Как искры от пожара, подхваченные ветром. Как разветвленная молния, ударившая в два дерева, которые накрепко сплелись корнями. Дрожь Кита передавалась Широ и возвращалась обратно. Легкие горели, как от долгого бега. В теле поселилась приятная истома, трепет и тепло. Они разомкнули сцепленные пальцы только для того, чтобы обнять друг друга. Голова кружилась. Отдышавшись, Кит взглянул на Широ затуманенным взором. На губах Широ играла улыбка. Он ничего не сказал вслух, но нежные, трепетные поцелуи, которые легли на веки Кита, и так сказали достаточно. Кит поднял с пола позабытую мочалку, вымыл ее и, не спрашивая Широ, принялся тереть ему плечи и спину. Заметил красные полосы от своих же ногтей, которые прямо на глазах алели и проявлялись на распаренной коже, довольно усмехнулся. Они домывались в тишине, то и дело отвлекаясь на быстрые поцелуи и объятия. А чуть позже, уже в доме, устроились на одной кровати, чувствуя потребность быть рядом, касаться друг друга. Они долго целовались в полумраке спальни, и в их ласках, в дрожащем свете свечей, в чистых простынях, пахнущих мылом и травами, было столько трепета и волшебства, которое нельзя выразить словами. Кит тесно прижимался к Широ, возвращаясь в его тепло. Ему было мало того, что произошло в бане, хотелось ещё. Больше. Хотелось снова принимать ласку и делиться ей, стонать и слышать стоны. Кит принялся было снова тереться о Широ, кусаться и царапаться, прося о большем, но тот вдруг остановил его. Уложил на спину, навис сверху. — Хочу показать тебе кое-что, — от лучистой улыбки Широ захватывало дух. Предвкушение зажглось в Ките. Он нетерпеливо следил за тем, как Широ наклоняется к нему, выцеловывает линию челюсти и постепенно перемещается ниже. От шеи — к ключицам, к ложбинке между ними. Тягуче, сладко, но слишком медленно. В Ките было так много желания и энергии. Он норовил привстать, перехватить инициативу, но Широ мягко, но уверенно прижал его к кровати. — Не двигайся, — он опустился поцелуями к груди Кита, оставляя влажные следы на коже, покрасневшей после бани. Добравшись к соску, очертил его кончиком языка и вобрал в рот. Кит не удержал в себе сдавленный стон. Прикрыл глаза, кусая губы. Руки Широ блуждали по телу Кита, проходились, оглаживая, по рукам, предплечьям, плечам, будто дразнили, но не опускались пока ниже пояса, где сейчас горело и жглось. Кит никогда не думал, что будет сходить с ума от простых прикосновений. Каждое касание, каждый поцелуй отзывался в груди, скапливаясь жаром и огнем. Пьяный от желания и тепла, Кит чувствовал себя очень уязвимым, но не беспомощным; хрупким, но не слабым. Он вверял себя Широ, доверившись ему, и тот отвечал ему тем же. Тело отзывалось на такую близость. Горячая кровь хлынула вниз, к затвердевшему члену. Кит был взвинчен, возбужден до предела, но Широ не спешил. Явно наслаждаясь состоянием Кита и его жаждой большего, опускался к его прессу очень медленно. Здесь он задержался, принялся нацеловывать, вылизывать каждый миллиметр кожи, соскальзывая ладонями к ногам Кита, поглаживая по внутренней стороне бедер. Тот рвано и шумно задышал. Развел колени, вздрагивая от возбуждения, подался навстречу. Он больше не мог терпеть. Кит надеялся, что Широ перестанет мучить его ожиданием и коснется там, где сейчас было так горячо, почти больно. Сожмет сильно и правильно, как делал это совсем недавно. Но вместо этого Широ устроился между его бедер. Склонился над его пахом совсем низко, горячо выдохнул, опаляя нежную плоть дыханием. И вдруг прижался губами к ярко-розовой головке. — Широ?.. — прошептал Кит потрясенно. Его глаза широко распахнулись, — что ты… О-ах! Он коротко вскрикнул. Губы Широ скользнули вниз по стволу, и член оказался у него во рту. Кит выгнулся, прошитый острой вспышкой удовольствия. Это было слишком ново для него, слишком бесстыже и откровенно. Он захлебнулся воздухом и вцепился руками в простынь. Румянец жег щеки. Рот Широ был горячим и влажным. Кит чувствовал на себе его язык и губы; ощущал, как он придерживает член у самого основания, как помогает себе рукой, массируя ствол. На Кита обрушились потоки наслаждения, выжигая, растворяя все мысли. Он кусал губы и комкал простынь, пытаясь сдержать стоны, но не получалось. Придушенно заскулил, закрыв рот ладонью, и захмелевшим взглядом смотрел, как Широ, прикрыв глаза, плавно двигает головой. Он был так красив сейчас. С этими закрытыми глазами, изогнутыми бровями, расцарапанными плечами… Словно почувствовав, что Кит смотрит на него, Широ приподнял веки, быстро глянул на него, и Кит забыл, как дышать. Широ на секунду прервался, убрал руки Кита от его лица. — Не закрывайся. Хочу слышать тебя. Внутри все обмерло. Кит протяжно, жалобно застонал, вцепился в шею Широ, который вернулся к своему занятию и теперь водил языком вокруг набухшей головки. Мелко и часто постукивал по ней кончиком языка, а потом погружал в рот. Кит плавился от того, как неспешно Широ облизывал его член со всех сторон, опускался ртом к мошонке и яичкам и делал такие потрясающие вещи своими губами, что Кит непроизвольно задерживал дыхание, чтобы потом, захлебываясь восхищением, рвано выстанывать его имя на выдохе. — А-ах, Широ!.. — Кита выламывало от неспешного темпа. Ему казалось, что Широ просто медленно и ласково убивает его, — Еще… Пожалуйста, еще… Быстрее… Он не мог надеяться, что Широ его послушает. Но он вдруг подхватил Кита под бедра, резко подтянул к себе и, улегшись на живот, закинул его ноги к себе на плечи. В таком положении Кит оказался еще более открыт и уязвим. Широ ускорился. Теперь он уже не выпускал его член изо рта, пропускал к самому горлу; головка туго скользила в жаркой тесноте, и Кит, оглушенный непривычно-острыми ощущениями, мог только вздрагивать, льнуть ближе и стонать. То низко и хрипло, почти рыча, то срываясь на тонкое поскуливание. Так откровенно, так неприлично и стыдно… Умопомрачительно. Умелые ласки Широ высекали искры из разгоряченного тела, посылали волны огня и трепета. Кит отдавался, раскрывался перед Широ. Чуть подавался бедрами навстречу, а когда Широ начал сдавленно постанывать, Кит почувствовал вибрацию в его горле и не мог, был не в состоянии сохранять трезвый рассудок. В нем плескались жар, желание и яркий, искристый восторг. Киту никогда не было так хорошо. Широ задаривал его наслаждением, ласкал, оглаживал огромными горячими ладонями, словно расплетая звенящее тело Кита на нити и сплетая заново. Кит метался, хныкал, зарывался пальцами в волосы Широ, скреб ногтями бритый затылок и чувствовал, как концентрированное наслаждение бьет по оголенным нервам. Слишком много, слишком горячо — до дрожи, до беспамятства, до поджимающихся пальцев на ногах. Кит почти терял сознание от всего этого, а когда Широ взял на всю длину и вдруг сглотнул, сжав Кита так тесно и так сладко, он просто не выдержал. Мышцы свело судорогой. Кит вскрикнул, дойдя до точки кипения, прижал Широ к себе обеими руками и, крупно дрожа, излился ему в рот. Несколько секунд он не мог шевельнуться от ошеломительного оргазма, а потом, испугавшись, что Широ не может сделать вдох, отпустил его голову и попытался отстраниться. Широ не дал ему это сделать. Придержал за бедра, выпуская изо рта очень медленно, продлевая удовольствие. Облизнулся, быстро мазнув по губам языком. Он проглотил?.. У Кита свело в паху от такого провокационного зрелища. Если бы он не кончил только что, то точно возбудился бы. Широ, кажется, совсем не думал о том, насколько непристойно было то, что он только что сделал. Томно и тепло улыбнулся Киту, который покраснел, кажется, до кончиков ушей. Он был ужасно смущен и очарован. — А так… можно? Ртом… — запинаясь, проговорил Кит. Он сообразил, что едва ли продержался несколько минут под шквалом таких потрясающих ощущений. — Можно, — не переставая улыбаться, Широ бережно спустил его ноги со своих плеч обратно на постель. Но перед тем, как это сделать, он поцеловал каждую под коленом — там, где у Кита было очень уязвимое и чувствительное место. Этот трепетный жест выбил из Кита глубокий вздох. — Тебе понравилось? — Д-да… Пыл и нежность Широ, его мягкая улыбка, горящий взгляд, сильные, большие руки, которые умели касаться так невесомо, ласково и заботливо: все это слилось в его груди в единый жаркий порыв. Кит потянулся к Широ, крепко обвил руками его шею и поцеловал — страстно, влажно, смутно ощущая на его губах свой собственный вкус. У него не возникло ни единой мысли о том, что это может быть как-то неправильно. С Широ все было правильно. Важно, желанно и взаимно. Внутри Кита горело большое сильное чувство. Им хотелось делиться. Он толкнул Широ на подушки, а сам уселся сверху и прижался губами к его шее. Киту так сильно хотелось сделать ему приятно, а кожа Широ была такой теплой и нежной, что он не мог устоять перед искушением оставить на ней свои следы. Шеей все не ограничилось. Кит с жадным любопытством исследовал тело Широ, разглядывал отметины шрамов, прослеживал руками контуры предплечий и бицепсов, гладил по крепкой груди, обводил ореолы сосков. Широ выдыхал глубоко и шумно, и Кит по его реакции отмечал, что и где ему больше нравится. Очертил ладонями торс, спустился пониже и почувствовал, как под пальцами напрягается и проступает рельефом твердый пресс. Кит стрельнул глазами на Широ и, увидев желание в его глазах, чуть улыбнулся. Вернувшись взглядом обратно, сглотнул и закусил губу. Широ был возбужден; его затвердевший член прижимался к животу, а на взбухшей головке влажно блестели капельки смазки. Кит понимал, что может довести его руками, а может и… Иначе. Эта мысль оформилась в конкретное желание — волнительное, смелое. Захотелось попробовать Широ на вкус, повторить за ним, вернуть хотя бы часть тех волшебных ощущений, что он подарил Киту своим ртом. Кит не был уверен, что у него получится — все же размер был внушительный, — но был готов попробовать. — Тебе не обязательно… — Широ будто услышал его мысли. — Я так хочу, — Кит медленно наклонился, волнуясь, пытаясь унять колотящееся сердце, будто садился в новый, еще необкатанный аэроплан. Его голову наводнили непрошенные мысли — а вдруг он сделает что-то не то, вдруг будет недостаточно хорош? Но Широ тихо застонал в ответ на осторожные поглаживания, и его отклик сработал как сигнал. Было так приятно слышать его. Кит задержал дыхание, наклонился низко к его паху и коснулся кончиком языка, несмело пробуя. Потом лизнул уже увереннее, отмечая, что Широ задышал чаще и чуть прогнулся в спине. Кит воодушевился. Прикрыл глаза и обхватил член губами. Подражая Широ, втянул щеки, начал двигать головой, усиливая трение и придерживая у основания. Терпкий, чуть солоноватый вкус кружил голову. Кит сразу взял быстрый темп, решив компенсировать этим недостаток опыта; обхаживал чувствительную головку, проходился вдоль ствола, сминая языком нежную кожу. Гладко, влажно и горячо. Широ постанывал, поглаживал его по плечам, и Киту отчаянно хотелось сделать ему хорошо, заставить его быть громче. — Ки-ит, ах… — то, как Широ пытался говорить, пока его член был во рту Кита, сводило с ума, — м-м-м… не так… б-быстро… Он не слушал. Жадничал, наращивал скорость, жмурясь от старания, смыкая губы теснее и беря все глубже. Теснота тревожно подступила к горлу, в глазах стало влажно. Горячая плоть занимала во рту так много места, что было трудно дышать, но Кит не обращал внимания на растущее удушье, на выступившие слезы, что задерживались на ресницах крупными каплями. Он ублажал Широ своим ртом, языком, губами, обжигаясь о него, и только его удовольствие сейчас было важно. Кит хотел увидеть, как Широ, обычно собранный и сосредоточенный, потеряет голову из-за него. — Ах! Х-ах… — от его стонов бросало в жар. Широ смотрел на Кита пьяно и жадно, шептал сбивчиво, — ты… б-быстро устанешь… легче, Кит… Кит не собирался ни останавливаться, ни замедляться. Он понимал, насколько эти ласки могут быть острыми и сладкими (он узнал об этом только что) и собирался отдать все, что у него было, чтобы Широ было хорошо. Кит придушенно стонал, пытался взять больше, глубже. Заталкивал все дальше, давясь, чувствуя, как подрагивают бедра Широ, как напрягается его пресс, как сильно ему нравится то, что делает Кит. Обилие слюны облегчало скольжение, и Кит, пытаясь опуститься ртом до самого конца, взял так много, как только мог. Нутро полыхнуло, а в горле засаднило, запульсировало. Этого оказалось слишком много для Кита, и он вдруг подавился. Выпустил член изо рта, закашлялся. Чтобы отдышаться, ему пришлось чуть отодвинуться и выпрямиться, и Кит из-за этого недовольно рыкнул от досады. — Не спеши, — сказал ласковый, наполненный тягучей истомой голос Широ, — ты слишком жадный… Кит утер рот от слюны и со смущением ощутил, как его руки накрывают горячие ладони. Широ переместил его пальцы к основанию члена, жестом подсказал сжать их вокруг ствола. Кит поджал губы, двигая обеими руками так, как показал Широ, оставляя необласканной только головку. Кит вобрал ее в рот. — Да, вот так… М-м-мх, — Широ долго выдохнул и погладил Кита по волосам, но когда он собрался убрать руку, Кит остановил его. Перехватил за запястье, опустил себе на голову. Приятная тяжесть широкой ладони подбадривала и волновала. Он понял намек Широ — не обязательно брать глубоко. Достаточно посасывать, играться языком, дразнить и ласкать руками. Горячая ладонь, лежавшая на его голове, направляла и подсказывала. Кит слушался, учился; отмечал по отклику и стонам Широ, как ему больше нравилось, где нужно было надавить языком посильнее, пройтись всей поверхностью, щедро лаская, где плотно охватить губами. Кит нашел свой темп, от которого Широ откинулся на подушки и прикрыл глаза, ловя ртом воздух. С непривычки было тяжело, рот быстро уставал, челюсть болела. На лице и шее выступила испарина. Кит выкладывался, старался изо всех сил. Наградой ему было тяжелое, частое дыхание, подрагивающие бедра, частые стоны и кружащее голову ощущение восторга и близости. Мысль о том, что Широ хорошо с ним, что Кит причина его стонов, была такой обжигающе-сладкой, что искры возбуждения снова пробежали по телу. Он обнаружил, что дрожь Широ стала совсем явной, а бедра начали подаваться навстречу ласкающим рукам и губам. — Кит, я почти… — Широ застонал, зарылся пальцами в его волосы, — Ах! Кит слишком увлекся и не успел сообразить, что произошло. Что-то горячее наполнило его рот, но не смогло уместиться внутри. Пальцы запачкала белесая влага. Кит натужно сглотнул, утер влажные губы. Немного виновато осмотрел тот беспорядок, который оставил после себя, но расслабился, когда Широ, тихо хохотнув, широко улыбнулся ему. Кит сдул с глаз мешающиеся волосы, потянулся за висящей на спинке кровати кружевной накидкой (ей раньше были укрыты подушки), и принялся старательно вытирать следы их с Широ страсти. Они оба тяжело дышали, разомлев от тепла друг друга. — Нам снова нужно в баню, да? — Да, — Широ кивнул, — но позже. Иди сюда. Он протянул к Киту руки, и тому ничего не оставалось, кроме как податься вперед и нырнуть в его объятия. Тем более, он сам этого хотел. Сильнее этого он хотел только уточнить для себя кое-что. — Когда ты понял? — Тихо спросил Кит, устраиваясь рядом. После всего, что только что было, в нем проснулась спокойная, осторожная нежность, — про меня. Про то, что я… Что ты мне… Кит запнулся, не договорив. Широ и не нужно было слышать окончание вопроса. Он посмотрел на Кита горячо и ласково, с неизменным пониманием. Помолчал немного, укрывая их обоих одеялом. Кит ощущал его нагое, горячее тело рядом с собой, и это чувство было почти таким же окрыляющим, как полет в ясном небе. — Когда мы тренировались. Кит от удивления даже замер, прекратив поглаживать руку Широ кончиками пальцев. — Что? — Воскликнул он возмущенно, не веря своим ушам. Рывком сел на кровати, — но ты же сказал, что так бывает! Что это нормально! — Нормально, если дерешься с тем, кто тебе нравится, — улыбка Широ была лукавой, почти ребяческой. Кит сердито засопел и стремительно покраснел, как клубника, чувствуя, как в лицо ему пахнула волна жара. — Ты меня обманул?! — Ты был напуган и смущен. Я не хотел, чтобы ты волновался. — Ах, ты! — Кит не выдержал и накинулся на Широ с тычками, — не хотел, чтобы я волновался?! Получай, обманщик! Широ засмеялся, даже не пытаясь сопротивляться или отражать атаки. Вместо этого он обнял Кита и прижал его к себе обеими руками — тесно, крепко. Так сильно, что у Кита перехватило дыхание. Весь запал, вся всколыхнувшаяся от обиды энергия резко поменяла свое направление. Лицо Широ оказалось так близко. Кит завороженно заглянул ему в глаза, обмирая от нежности к этому невероятному человеку, и жарко прижался к его губам своими. Они изучали друг друга, любили, целовались и снова любили. Касались губами шрамов друг друга: бережно, осторожно, излечивая, затягивая старые раны. — Ты — мой свет, — говорил Широ в перерывах между ласками и поцелуями. И Кит верил. Тепла, страсти и нежности было так много, что Киту казалось — его сердце не выдержит и разорвется, расколется на кусочки под силой чувств и ощущений. Но оно оказалось крепче, чем он думал. И не только сердце. Широ устал первым. Выдохнул Киту в шею и, мурлыкнув, притих. Его сонное дыхание щекотало кожу. Свечи давно догорели, и спальня была залита нежной, таинственной темнотой. Кит гладил Широ кончиками пальцев по щеке, прослеживал линии открытого плеча, рельеф обнимающей его руки, пытаясь запомнить каждую деталь, сберечь, сохранить в памяти, выжечь на сердце. Кит знал, что эта ночь, наполненная взаимными ласками, удовольствием и незамутненным счастьем навсегда останется с ним. — Я люблю тебя, — прошептал он тихо-тихо, одними губами, будто большую тайну. Кит не знал, слышал ли его Широ, но доверил свое признание темноте, ночи и зимнему небу за окном, которое все видело и все знало. Той ночью в небе вспыхнула, рождаясь, новая звезда. Ее свет сошелся на двух душах, которые беспредельно нуждались друг в друге, вспыхнул яркой вспышкой и превратился в ровное, чистое сияние.