Не главное

— Письмо из башни Кои? — Вэй Усянь ворвался, как вихрь, не постучав, не дождавшись отклика. — Что шицзе?! Цзян Чэн сунул ему в руку свиток, и Вэй Усянь, едва пробежав глазами знаки, улыбнулся так широко, как умел только он. — Цзинь Лин! Но ведь еще рано! Цзян Чэн отвернулся, хмурясь: сестра столько волновалась за него! Счастье, что ребенок появился на свет крупным и здоровым, а Яньли хорошо перенесла роды. Но Вэй Усянь не давал отмолчаться, тормошил, сияя. — Как ты думаешь, сможет она приехать к охоте или нет?! Цзян Чэн, ты подумай, как странно, это мой племянник и одновременно внук Цзинь Гуаншаня! — А то, что он сын Цзинь Цзысюаня, тебя не смущает? — Цзинь Цзысюань павлин, конечно, но шицзе еще может сделать из него человека! Цзян Чэн, а что ты делал? Хочешь, пойдем в зал тренироваться! — А у тебя есть время? — Но я ведь скоро уезжаю. — Опять? Чем тебе не нравится учить адептов, как это делалось всегда в Пристани? Или ты решил истребить всех до единого духов и гулей вокруг? — На настоящей ночной охоте сразу видно, кто на что годен, и запоминается все намного лучше. Я же не беру с собой тех, кто слишком мало знает, и потом, к весне заклинатели Юньмэн Цзян должны быть лучшими! Стыдно будет осрамиться на собственной охоте. — Опять поедешь через Юньмэн? — Кто сказал? — Вэй Усянь оглянулся, спускаясь по лестнице, снизу вверх. — А что, это тайна? — Цзян Чэн изобразил равнодушие. Когда он вернулся домой из Цинхэ Не, стояли низкие осенние тучи, моросил дождь, но Пристань показалась ему такой светлой, словно над ней сияло солнце. Люди приветствовали главу ордена, и Цзян Чэну впервые не захотелось думать, что на самом деле они радовались возвращению Вэй Усяня. Он смотрел в глаза, а не поверх голов, и видел в них радость и гордость, а еще перестал обходить стороной тренировочную площадку, когда там шли занятия. Конечно, и так никто не осмелился бы посмеяться над замечаниями или похвалой главы ордена, но никто не прятал тайную усмешку. Рана заживала и уже позволяла тренироваться, правда, понемногу: Вэй Усянь заканчивал бой рано, ссылаясь на занятость, и куда-то пропадал. Цзян Чэн не спрашивал: теперь он выходил на причал не только рано утром, когда там никого не было, но и днем, и слышал намного больше. Сперва он не поверил слухам, что молодого господина Вэй часто видят в Юньмэн возле домика, где живут брат и сестра Вэнь, а подумав, покривился: пусть Вэй Усянь и не думает когда-либо привести Вэнь Цин в Пристань! — Цзян Чэн, ты меня слышишь? Ты выбрал место для охоты? — Можно подумать, у нас такой большой выбор. Земли Юньмэн Цзян изобиловали водой, но проводить охоту на каком-нибудь озере или болоте означало заранее поставить большинство заклинателей в неравное положение. Задолго до отца шутки про то, что в Юньмэн Цзян скорее всего поймаешь комаров и насморк, стали привычными для всех. Поэтому Цзян Чэн выбрал все те же места близ бывшей границы Цишань Вэнь, где вдоволь было самой разной нечисти. — Тогда нам надо будет ехать туда сразу после Нового года, чтобы успеть все приготовить. — Цзинь Гуанъяо предлагает помочь. — В последний раз на горе Байфэн он… — Это была не его вина. — Ладно, Цзян Чэн, как хочешь. Хо, интересно, Цзинь Цзысюнь осмелится явиться? Хорошо бы, мне не придется долго его искать, чтобы навсегда отбить ему охоту задираться. — Оставь его в покое, — они дошли наконец до тренировочного зала, выслав наружу несколько адептов, решивших потренироваться в это же время: как бы там ни было, Цзян Чэн не хотел становиться предметом наблюдения, пока силы не восстановились полностью. — Я с ним рассчитался, что у тебя еще есть к нему? Вэй Усянь хмыкнул: — Он мне никогда не нравился. — Тебе много кто не нравится. — А вот и неправда! Мне даже Лань Чжань нравился, хотя он зануда! Цзян Чэн, ты будешь его звать? — Я пошлю приглашение в Гусу Лань, они сами решат, кто из них примет участие в охоте. — Будет весело! А Цзинь Цзысюня я все равно… Ладно, я понял, я его не убью, но он пожалеет, что посмел сказать лишнее. — Вэй Усянь! Тебе нравится, что за спиной тебя называют цепным псом ордена Цзян?! — И в лицо — тоже. Да я горжусь этим! Ты же рассказывал, что твои собаки были твоими друзьями и стражами, и так хотел их снова завести? Ну так у тебя есть я, и я даже лучше! — Чем это? — Собака не принесет тебе вина, а я могу. — Ты мне его тоже давным-давно не приносил. — Глава Орден Цзян хочет выпить? Я сейчас! — Прекрати! — Цзян Чэн стукнул по стене. Он много думал, пока лежал в Цинхэ Не, а потом в повозке по дороге домой, долго собирался с мыслями, чтобы выдавить из себя то, что должен был сказать давным-давно. — Вэй Усянь, люди… Люди говорят правду. Ты не можешь быть моим слугой. Вэй Усянь посмотрел так, словно у него на голове выросли рога. — Цзян Чэн, ты… — на некоторое время между ними повисла тишина, Цзян Чэн старательно смотрел в окно, чтобы не увидеть на лице Вэй Усяня радости от понимания, что тот наконец свободен. — Прости меня. — Ты не должен просить прощения. — Прости, что я так долго дразнил и не слушался тебя, и что… Цзян Чэн наконец обернулся и понял, что что-то сказал не так. Или Вэй Усянь понял не так, потому что примерно с таким же лицом тот перевязывал его после поединка. — Вэй Усянь, ты дурак? О чем ты? — Ты хочешь, чтобы я покинул Пристань? — Не имеет значения, хочу я этого или нет, — Цзян Чэн очень надеялся, что им не придется долго об этом говорить, но не вышло. — Вэй Усянь, ты не должен служить мне всю жизнь. Ты сильнее меня, и дело не в том, что… Ты всегда был сильнее. Мне и так не отплатить тебе за все, что ты сделал для меня и для ордена. Тебе надо основать свой клан, ты это заслужил. Я отпускаю тебя. Ты ничего больше не должен ордену Цзян. «Вэй Усянь, если ты не совсем дурак, пойми наконец, что ты свободен от вечного бремени на спине. А я постараюсь справиться сам, чего бы мне это ни стоило». Вэй Усянь постепенно мрачнел лицом, пока он говорил, и к концу речи глаза совсем превратились в сощуренные щелочки. — Цзян Чэн, это ты дурак. Это тебе надо зашить рот. Как бы я тебе сейчас врезал, чтобы выбить из тебя эту дурь! — Так ударь, — в перебранке вдруг почудилось прежнее, отголосок того, как все было раньше, в счастливые времена. — Что, так привык к духовным силам, что без них и кулак поднять не можешь? В тренировочном зале было мало вещей и много места, чтобы кататься по полу, только волосы и полы одежды взлетали в воздух. Цзян Чэн не обращал внимания на боль, но не мог не заметить, что Вэй Усянь старается бить по другой стороне, и от этого злился еще больше. Даже без духовных сил тот был ловким и изворотливым, и взять верх не удавалось никому. — Ты дурак! Проклятый дурак! — Не я, а ты! — Как ты смеешь бить главу ордена! — Не главу, а брата! — Так теперь ты вспомнил, что я твой брат! — Цзян Чэн, вставай, сейчас не лето, чтобы ты валялся здесь на полу. — Отстань. — Шиди, тогда я вытащу тебя отсюда за ноги! Цзян Чэн засмеялся, но все-таки сел. — Иди лучше лечи свои синяки, — Вэй Усянь, паршивец, изловчился ни разу не ударить его так, чтобы это было заметно потом со стороны, но кровоподтек под глазом молодого господина Вэй скоро увидит вся Пристань. — Этот павлин Цзинь Цзысюань мне все-таки все испортил. Если бы не он, я бы сейчас пожаловался на тебя шицзе и попросил у нее супа. — Сходи на кухню и попроси, ты все равно бегаешь туда по три раза в день, кроме обеда и ужина. — Глава ордена Цзян, ваше всеведение меня пугает. Цзян Чэн, я же не обжора! Но там есть такие девушки! — Сгинь с глаз моих! — Кстати, Цзян Чэн, о девушках… — Вон! «Вон» прозвучало при уже распахнутой двери. — Господин Вэй?! — пробегавший мимо юный адепт округлил глаза. — Что с вами?! — Ох, — Вэй Ин старательно потер плечо. — Глава ордена был мной недоволен. Лучше пока что не показывайтесь ему на глаза. За дверью Цзян Чэн, едва успевший встать, согнулся в приступе беззвучного хохота. *** — Цзинь Гуанъяо приветствует главу ордена Цзян, — гость вошел с улыбкой, на которую трудно было не ответить. — Цзянь Ваньинь благодарит Цзинь Гуанъяо за скорый ответ и скорый приезд. И за добросердечное предложение, — Цзян Чэн на всякий случай сурово глянул в сторону Вэй Усяня, чтобы не вздумал вмешаться: споров о необходимости помощи достаточно было наедине. Цзян Чэн не понимал, почему тот не желает облегчить жизнь себе же самому, до охоты было еще два месяца, но Вэй Усяня дергали во все стороны так, словно хотели разорвать на тысячу кусочков. — Для меня честь — оказаться полезным главе Юньмэн Цзян, — Цзинь Гуанъяо снова поклонился, Цзян Чэн поразился, какой разной могла быть улыбка этого человека: приветливой, скромной, как сейчас, виноватой и так далее. — Я ваш должник, — словесного плетения, которые так любили в Ланьлин Цзинь, он не любил, да и с Не Минцзюэ Цзинь Гуанъяо говорил совсем по-иному, проще и прямее. — Я сказал, и не откажусь от своих слов. Прошу без церемоний. — Если бы я не желал сделать то, что обещал, я бы не предлагал, — Цзинь Гуанъяо наконец выпрямился и кивнул. — Глава ордена Цзян и молодой господин Вэй расскажут мне, что они желают сделать? Спустя пару часов и множество пиал чая — от вина Цзинь Гуанъяо отказался до конца разговоров о делах, Цзян Чэн из вежливости, Вэй Усянь под очередным суровым взглядом — будущая охота наконец прояснилась во всех деталях. Цзян Чэн помнил, как их устраивали при отце, но трудами Цзинь Гуанъяо будущая встреча заклинателей из всех орденов обещала стать не просто увлекательным, но действительно запоминающимся событием. — А ваш двоюродный брат, Цзинь Цзысюнь, собирается принять участие? — Вэй Усянь усмехнулся. — Молодой господин Цзинь долгое время не появлялся в башне Кои, поэтому я ничего не могу знать о его намерениях. — Цзинь Гуанъяо склонил голову. — Но молодая госпожа Цзинь ждет не дождется поездки и уверена, что ее братья никому не уступят. Вэй Усянь широко улыбнулся, смягчаясь, и Цзян Чэн почувствовал, что на сердце потеплело. — Я недавно был в Цинхэ Не. Молодой господин Не очень жалеет, что пропустил поединок, который покрыл славой главу ордена Цзян, и собирается обязательно приехать. — Как только выберет веер и кисточку к нему? — засмеялся Вэй Усянь, а Цзинь Гуанъяо безуспешно постарался спрятать улыбку. Цзян Чэн, глядя на него, в который раз удивился, как смогли побрататься три таких разных человека, как Чифэн-цзунь, Цзеу-цзюнь и Лянфан-цзюнь. Может быть, если выдастся случай, он даже спросит об этом, пока Цзинь Гуаняъо гостит в Пристани Лотоса. — Цзян Чэн, подожди спать, послушай меня несколько минут, — Вэй Усянь сбросил сапог не глядя, а завтра утром опять будет искать по всем углам. — Давай завтра утром? — Цзян Чэн теперь редко находил время вспомнить о том, чем отличается от окружающих, но усталость к ночи валила с ног. — Завтра с раннего утра явится Цзинь Гуанъяо. Он как будто учился в Гусу Лань, так прилежно поднимается с рассветом! — Это ты вместо благодарности? — Цзян Чэн взглянул с удивлением: Вэй Усянь не спешил близко сходиться с Цзинь Гуанъяо, хотя и оставил первоначальную неприязнь. — Да знаю я все, но мне надо тебе кое-что сказать без него. Только сапог поставь сначала? Разувавшийся Цзян Чэн сразу насторожился. — И? — Цзян Чэн, только не злись, я не хотел тебе говорить, пока все не устрою, но мне без твоего участия не справиться… Он насторожился еще больше. Если только Вэй Усянь произнесет имя Вэнь Цин… — Помнишь, я спрашивал тебя о том, что можно собрать те духовные силы, что есть. Ты говоришь, их мало, но можно увеличить, чтобы было почти как… — Каким образом?! — Цзян Чэн не хотел давать место ложной надежде, чтобы потом разочароваться больнее и горше. — Вэй Усянь, просто заткнись! — Цзян Чэн, только не бей меня подушкой! Шиди, ну поверь мне, я не стал бы дразнить тебя, если бы это было невозможно! — Ты соврал мне про Баошань Санжэнь. — И ты теперь будешь припоминать мне это всю жизнь. Хорошо, только позволь мне попробовать. Я попытался, но понял, что мне нельзя создавать такой талисман без опоры на человека. Позволь настроить его на тебя, хуже ведь не будет? Цзян Чэн вздохнул и прикрыл глаза на несколько мгновений. Вэй Усяня с его вечными дурацкими идеями хотелось не прибить, а удушить подушкой, но если уж он заговорил об этом, то действительно не отвяжется. — Ну и что тебе от меня надо? — Просто дай руку. Цзян Чэн не сдержался, с любопытством покосившись на нечто вроде палочки, исписанной знаками. Выглядела она не как могущественный талисман. «Чушь», — нельзя из обычного человека сделать заклинателя, многие захотели бы обрести такие силы, а если никто не придумал способ до сих пор, значит, это невозможно. Но он терпеливо сидел и ждал, пока Вэй Усянь держал его за запястье и что-то бормотал себе под нос то озадаченно, то задумчиво. Движения энергии не чувствовалось. — Ты мог бы сделать это, пока я сплю. — Я хотел, — Вэй Усянь улыбнулся, быстро глянув, — но это было бы… Как будто я что-то делаю за твоей спиной. — Наконец-то ты что-то понял, — съязвил он. — Долго еще? — Ты можешь лечь, нет разницы. Цзян Чэн уснул еще до того, как Вэй Усянь тихо вернулся на свою кровать. *** На Новый Год Цзинь Гуанъяо возвращался в Ланьлин, но должен был приехать сразу после, к самой охоте. Цзян Чэн обратил внимание, что тот предпочитал ехать верхом, а не лететь на мече, как сделали бы большинство заклинателей. Как-то под вечер он действительно спросил Цзинь Гуанъяо, каким образом он ладит с обоими своими побратимами. — Вы видели в Цинхэ Не, — Цзинь Гуанъяо улыбнулся, как бы извиняясь, хотя это Цзян Чэну следовало извиниться за не самый вежливый вопрос. — Старший брат часто бывает недоволен мной. На мое счастье, он доверяет хотя бы второму старшему брату. — А Лань Сичэнь доверяет вам. — Благородство второго старшего брата сравнимо с благоуханием орхидеи. Я не могу перечислить, скольким обязан ему. Цзян Чэн кивнул, про себя удивляясь: что в Цзинь Гуанъяо могло вызывать вечное раздражение Не Минцзюэ? Более покладистого человека он еще не встречал. Сейчас они втроем шли по рынку Юньмэна, чтобы выбрать подарки на Новый Год для сестры и ее ребенка. Вэй Усянь все находил недостаточно красивым и тащил их все дальше и дальше. — И так и потянулся к мечу? — Да, — Цзинь Гуанъяо улыбнулся, готовый рассказать эту историю в десятый раз. — Юный господин Цзинь сразу же перестал плакать, когда увидел отцовский меч, и так схватился за рукоять, что старший брат не сразу смог вернуть Суйхуа в ножны. — Цзинь Лин вырастет великим заклинателем! — Вэй Усянь просиял, размахивая руками на ходу, и вдруг осекся на полуслове. Цзян Чэн проследил его взгляд. Молодой заклинатель, их ровесник, торопливо поклонился, краснея, Вэй Усянь кивнул ему, но не остановился. Цзян Чэн свел брови, припоминая, и чуть не хлопнул себя по лбу: Вэнь Нин, Вэнь Цюнлинь, брат девы Вэнь. Видно, не лгут слухи о Вэй Усяне и Вэнь Цин? Цзян Чэн утешил себя тем, что если Вэй Усянь до сих пор не привел ее в Пристань как невесту или даже жену, то вряд ли сделает это в будущем, а брат девы Вэнь не похож на того, кто сможет настоять. — Мне показалось, я видел где-то этого человека? — Цзинь Гуанъяо тоже отметил случайную встречу. — Вряд ли, — Вэй Усянь увлекал их за собой, когда Цзян Чэн оглянулся, толпа уже растворила в себе темное ханьфу.