Бомж

Илья нашел его на улице, сидящим прямо на тротуаре рядом с мотоциклом. Он сердито остановился рядом и спросил: — У тебя с Гаррисом серьезно или как? — Не думаю, — последовал ответ. Кирилл был не в состоянии задуматься, зачем Илье это знать. — Не думаешь или точно нет? Потому что если я буду периодически видеть то, что увидел, вы оба мне будете компенсацию за моральный ущерб выплачивать. Кирилл с трудом вынырнул из омута своих мыслей. — Чего? — Того! Деньги буду с вас брать за еблю в моём сарае. Они встретились взглядами. Илья был красным от переполнявших его эмоций. Даже яркие веснушки скрылись из виду. Пронзительно голубые глаза прожигали насквозь. — Этого больше не повторится, — пообещал Кирилл. «По крайней мере не с Гаррисом», добавил он про себя. Правильным было бы отступиться от Ильи и своего влечения к нему, но чем дольше они смотрели друг на друга, тем сильнее Кириллу хотелось его поцеловать. Переборов этот неуместный порыв, он поднялся на ноги, ожидая команды садиться на харлей. — Сейчас в администрацию заскочим, — Илья закурил, поделился с Кириллом. — Дело есть. Кирилл смутно себе представлял, чем именно занят его хозяин. Он не работал как все — в какой-нибудь фирме. Или там водителем, строителем, еще кем-то. Однако он часто куда-то уезжал на два-три часа, да и деньги всегда водились. Значит, была всё-таки какая-то работа… — Чё за дело? — Садись, ща узнаешь. Они быстро домчались до поселковой администрации, где заседала госпожа префект, Быкова Ирина Борисовна. Илья как к себе домой прошествовал на второй этаж, не обратив внимание на приветствие охранника, который явно хорошо знал его и не пытался остановить. Кирилл старался не отставать. В богато обставленной приемной сидела натуральная кукла-секретарша и хлопала большущими голубыми глазами. — Вызывала, — бросил Илья девчонке и открыл обитую кожей дверь в кабинет префекта. — Здрасьте, Ирина Борисовна. Как смог, извините. В ментовку ходил по делу. — Кто это с тобой? За столом сидела женщина лет сорока, а может и пятидесяти, ухоженная, явно богатая и с печатью неимоверной усталости от жизни и своих должностных обязанностей на лице. Волосы она красила в цвет баклажана и укладывала в замысловатую конструкцию на голове. — Это мой помощник, Кирилл. — М, помощник, значит, — она смерила Кирилла оценивающим взглядом. Таким выбирают щенков в породистом помёте. — Растёшь. Дело только не для его ушей. — Говорите, я с ним поеду. — А надежный? — с сомнением протянула она. — Самый. — Илья коротко взглянул на Кирилла, как бы убеждаясь, что до него дошел смысл сказанного. — К Мураду надо съездить, — негромко сказала префект. — Он уже два месяца не платит. — Помять или внушение сделать? — А, помни для разнообразия. Внушения на него не действуют. — Считайте, уже сделал. Они вернулись к мотоциклу. Кирилл тут же вопросительно уставился на Илью. — Так ты вышибала? — Я генеральный директор фирмы, которой рулит госпожа префект. — Илья говорил негромко, а потому стоял близко. Кирилл снова видел его веснушки и крошечные морщинки в уголках глаз. — Бабло идет ей, я получаю 20 процентов. Это около косаря зелени в месяц. — Нехило. А че за фирма? — Микрофинансовая организация. Займы до пятисот тысяч. — Короче, ты коллектор. — Да, — сознался он. — Физиков мы не кредитуем, только мелких юриков и ИП. В основном чурбаны-лавочники. Выбора у них нет — будут брать займы у других фирм, Ирина Борисовна не даст лицензию на торговлю на своей земле. Цапов, кстати, тоже в деле. Я когда опиздюляю очередного должника, он бежит к нему с телегой. — А тот его отшивает, — догадался Кирилл. — Ага. — Слышь, а зачем тебе камаз и бульдозер?.. В смысле, только камаз уже. — Хочу свое дело открыть. Доставка песка, щебня ну и прочей хуйни. У меня завязки есть в сфере строительства, думаю, должно прокатить. Правда, начать пока не могу, меня Быкова не отпускает. Я ей денег торчу за технику, а машины гниют без дела. Ну я и решил, что надо гараж хоть сделать, чтобы было на чем работать потом. — Он помолчал, что-то прикидывая в уме, и мечтательно улыбнулся. — А вместо бульдозера я себе экскаватор-погрузчик Cat возьму. Универсальная штука, очень нужная в хозяйстве. На одних только ямах под нужники и мусор можно озолотиться. — Надоело морды бить? — Типа того. — А если совсем по долгам не платят, ты их на глушняк? — у Кирилла во рту пересохло от такой идеи. — Ты меня потому в дело взял, что я сидел? Илья посмотрел на него взглядом «ты дурак что ли» и ответил: — Если они не платят, к ним приходит Цапов. И дальше уже они — его головная боль. А тебя я взял потому, что тебе будет нужна какая-то работа, когда Цапов сделает тебе документы. — С судимостью меня никуда не возьмут, — понял Кирилл. — Кроме вашей конторы. — Тебя никуда не возьмут, если кто-то не впишется, — упростил Илья. — Я говорил, что друзей не бросаю, и я сдержу своё слово. Кирилл тут же не вовремя вспомнил, что собирался расцеловать Илью за его участие. Он уставился на его губы, так близко маячившие у его лица. А потом вспомнил, что рассказал Цапов о его тюремной жизни. Его там драли все, кому не лень, он зашкваренный зек, к которому уважаемые люди не могли даже прикасаться. — Ты чего скис? — Илья пихнул его в бок. — Испугался что ли? Все нормально будет, не очкуй. — Скажи, — тихо спросил Кирилл. — Тебе не противно рядом со мной стоять? Илья внимательно уставился на него, чуть склонившись, чтобы их глаза были на одном уровне. — Я с Гаррисом с первого класса дружу. Ты думаешь, я не знал, что он гей? Да я раньше него самого понял. Противно ли мне от этого знания? Нет. Почему я должен от тебя шарахаться? Кирилл, потупив взгляд, повернулся и показал себе на затылок, где были видны две синие буквы ХУ. — Бля, — Илья вздохнул. — Ты загоняешься. У меня знакомый есть, он тебе вместо этого набьёт что угодно. О, давай напишем ХУЙ ВАМ, вот такенными буквами, — он показал, какими, разведя пошире руки.- Эй, повернись. Я в тюрьме не был, но отчего-то мне кажется, что там многие долбятся жопу и далеко не у всех есть такие вот опознавательные знаки. За это творчество, скорее всего, надо благодарить твоего отчима. Кирилл наконец посмотрел на него и даже несмело улыбнулся. — Ну вот и ладно, -кивнул Илья. — Давай, съездим оприходуем Мурада, а потом набьем тебе на башку новое тату. — А можно совсем его убрать? — Можно. Тебе сегодня всё можно. Кирилл догадался, что это шутка, но не смог удержаться от крамольной мысли. Вовремя прикусив себе язык, он взобрался на харлей, по обычаю ухватившись руками за спинку. — За меня держись, — вдруг сказал Илья. — Там дорога сильно ухабистая, наебнёшься. Кирилл тут же обвил Илью руками. — Держись, а не обнимай, — закатил он глаза, судя по интонации. — Ты сказал, что сегодня всё можно, — ляпнул Кирилл и тут же напоролся на убийственный взгляд. — Ладно-ладно, понял. Держусь, но не обнимаю. В трёх километрах отсюда была развилка, ведущая к двум другим поселениям. Прямо у перекрестка, рядом с автобусной остановкой, располагалось придорожное кафе с оригинальным названием «Шашлычная». Рядом пахло соответственно названию, то есть жаренным мясом. Илья проехал метров двести вперёд, и остановился там, в тени американского клёна. — Короче, тема такая. Мурад — хозяин этой забегаловки, — торчит нам триста кусков. Это проценты, основной долг он выплатил. Но, заплатив, основную сумму, решил, что можно нас кинуть. — Триста тысяч одних процентов? — поразился Кирилл. — Сколько же он брал? Они слезли с харлея. — По факту он брал не деньги. Видишь, указатель «Искра» перечёркнут? Рыгаловка Мурада стоит не на нашей земле. Но когда его прижучила санэпидстанция, этот гад не к своему префекту побежал, а к Быковой. Попросил вписаться за него, потому что тут все знают, что у Быковой давняя дружба с начальником санэпидконтроля. Ну, Быкова оценила эту услугу в двести тысяч, плюс ставка сто процентов в месяц. Итого за первый месяц он должен был заплатить четыреста тысяч. Чего он, конечно, не сделал. Этот мудила вернул двести и сказал, что раз его кафе стоит на чужой земле, то и платить сверх этой суммы он не собирается. На данный момент прошло полтора месяца с тех пор, как Быкова отмазала его от внеплановой проверки. Так что долг увеличился еще на сто тысяч. Илья закурил. — Я приезжал к нему пару недель назад, чтобы напомнить про долг, и что с каждым днём он растёт. Но эта паскуда дагестанская только лыбилась и махала на меня волосатой ручищей, типа, давай, вали отсюда. Ну, сегодня он у меня попляшет. Он быстро докурил, забросил окурок в кусты и уверенным шагом отправился в «Шашлычную». Внутри было всего два посетителя, и оба уже заканчивали свой обед, так что Илья просто дождался, когда они выйдут, привалившись к стойке. Из обслуживающего персонала была славянской внешности официантка и молодой кассир-кавказец. Он долго разглядывал Илью, вертя в руках чётки, и хотя он явно знал, кто он такой, не предпринимал попыток побега. — Мурада позови, — бросил ему Илья, провожая взглядом уходящих клиентов. — Его нет, — с акцентом отозвался парень. Илья без эмоций схватил первое, что попалось под руку — и это была машинка для оплаты банковскими картами — и со всей дури шарахнул ее об пол. Машинка естественно разлетелась на запчасти. Официантка взвизгнула. — А теперь? — поинтересовался Илья. Кассир молча набрал номер и, приложив телефон к уху, сказал в него несколько слов не по-русски. Мурад нарисовался минут через пять: толстый плешивый мужик с горбатым носом и черной шерстью по всем оголенным частям тела. — Здравствуй, дарагой, — завёл Мурад, разводя в приветствии руки, но напоролся на острый как пика взгляд Ильи и сразу приуныл. Под его ногами хрустнула кассовая машинка. — Здравствую, не переживай, — ответил Илья и посмотрел на свою левую руку, всю в серебряных перстнях: печатка с короной, голова льва и череп. Все здоровенные, выпуклые. Илья снял корону, переодел на указательный палец правой руки. — Ирина Борисовна очень огорчена твоей неучтивостью, — заметил Илья, оценивая перестановку. — Твой долг растёт, _дарагой_, а ты почему-то не считаешь себя должным. Он посмотрел на Мурада и взялся за следующий перстень, со львом. Мурад, не отрывая глаз, следил за каждым его движением. — Уговор был на двэсти тысяч! — обиделся чурбан. — Я отдал ей двэсти тысяч, что этот женщин еще от меня хочэт? — Уговор был на двести тысяч под сто процентов в месяц, — второй перстень перекочевал на средний палец правой руки. — Если ты вдруг потерял калькулятор, то я тебе подскажу — сто процентов от суммы равняются этой сумме. То есть двести тысяч плюс еще двести! — Чэм докажешь? — ухмыльнулся Мурад. — Математикой? — развёл руками Илья. — Ты в школе вообще учился? — Я тэбе про дагавор гаварю, шютник! — Мурад погрозил пальцем. — Дагавор был? Дагавора нэ было! Нэт дагавора — нэт долга. — Смотри сюда, умник, — Илья показал ему левую руку с последним кольцом. — Как только этот череп окажется на моей правой руке, тебе пиздец. Ты мне не только договор нарисуешь, но еще и карту сокровищ своего дедушки. И если ты не перестанешь прямо сейчас залупаться из-за трехсот тыщ, которые при твоём основном роде занятий вообще копейки, в следующий раз к тебе не санэпидстанция нагрянет, а большие дяди из ФСКН, с добрыми глазами и чугунными кулаками. Мурад неприятно улыбнулся. — Нычэго у тэбя нэ получится! Я шантажа нэ боюсь, за мэня если надо вся Махачкала впышэтся! — Вся Махачкала сядет вместе с тобой, — заметил Илья, заканчивая с перестановкой колец. Он взглянул на руку, полюбовался — красиво получилось. — Ты бабий шэстёрка, — выплюнул Мурад. — Если этот женщин так хочэт дэньги, пусть сам едет за ними! Что-то молниеносно изменилось во взгляде Ильи. Кирилл успел только моргнуть, а перед ним уже стоял другой человек — не снисходительно доброжелательный парень, а озверевший от ярости мужик. С невероятной быстротой его кулак врезался в горбатый нос кавказца. В стороны брызнула кровь, чурка застонал, заваливаясь на пол. Кирилл краем глаза уловил движение за стойкой и с перепугу сунул в ту сторону сжатую в кулак руку. Удар был несильным, но пришёлся молодому кассиру прямо в глаз, и тот взвыл, хватаясь за больное место, опустился на пол. Илья же склонился к Мураду и врезал еще пару раз, в скулу и в подбородок. На лице чурки отчетливо проступили контуры как минимум двух печаток, короны и льва. Стоны стихли, кавказец вырубился. — Когда очухается, скажи, что Быкова ждет деньги, — обратился он к официантке, забившейся в угол. — Да, и про наркоконтроль я не шутил. Лучше найди себе другую работу. Они вышли на улицу. У Кирилла с непривычки заболела рука, а Илья на адреналине явно боли не чувствовал. Его руки подрагивали, с одного из колец капала кровь. — Вот такая работёнка у меня, — отчего-то радостно сообщил он. — А ты молодец, быстро среагировал на того парня. — Это я с испуга, — нервно сказал Кирилл. — Точно в глаз ему угодил. Слушай, поехали скорее, пока никто их не нашел… — Ну, как скажешь, пойдём. Кирилл устроился за спиной Ильи, с опаской поглядывая назад. Но в кафе никто не заходил и не выходил оттуда. Илья резко тронулся с места и уже через несколько секунд они были далеко от этого места. — У тебя что, есть связи в наркоконтроле? — прокричал Илье на ухо Кирилл. — Наташин батя раньше там служил. Ты бы его видел, он как шкаф огромный! Под два метра ростом. Я его когда увидел впервые, чуть не обосрался от страха. Он уже на пенсии, но если что свистнет своим, они ребята лёгкие на подъём. От звонка до упаковки цели в кунг полчаса-час проходит. — А откуда ты про Мурада узнал? Ну, что он наркотой торгует? — А я и не знал. Я на удачу удочку забросил, а он и клюнул, дебил. Но догадаться большого ума не надо, они все в этом говне замешаны. Можно в каждого второго пальцем тыкать — не ошибёшься. — Нахер ему тогда эта шашлычная? Он на наркотиках небось миллионы зарабатывает. — Да ты что, это же точка сбыта. Сам посуди, перекресток между тремя посёлками, движуха с утра до ночи. Клёвое место. Шашлык-машлык, пивко, а на десерт меф, соль, кокс. И бабки через кафе удобно отмывать. А эта мразь почти никого не боится, только вот санэпидстанция неожиданно нагрянула и увидела там тараканов размером с лошадь, и крыс с кота, и тут же предписание Мураду выдала, чтоб он сносил свой притон и уёбывал в родную Махачкалу. — Он ненадолго замолчал, пока по встречке прогрохотал трактор. — Я наркоманов и тех, кто эту дрянь продаёт, на дух не переношу. Столько людей из-за них дохнет, пипец. Поубивал бы всю эту мразоту нахуй. Они остановились на светофоре. Стало не так шумно, и Кирилл сказал ему на ухо: — Ты прямо мститель. — Кто? — фыркнул Илья. — Добро с кулаками. Илья помолчал, обтирая окровавленное кольцо о штаны. — Я просто вышибала. — Ты просто обалденный вышибала, — негромко отозвался Кирилл, и тут же затих, испугавшись сказанного. Может, не услышал?.. — Ладно тебе. Ну чё, в тату-салон теперь? — бросил Илья и дал по газам.