Бомж

Они заснули вместе, на широкой постели на втором этаже, спокойно и безмятежно, будто делали так множество раз. Никому не хотелось выяснять отношения сразу после секса, и каждый в тайне надеялся, что и не придётся. По сути, и не пришлось, потому что проснулись оба от чего-то большого, лохматого и вонючего между ними. — Локи, бля, свалил отсюда нахуй, — прорычал Илья из подушки, ногой пытаясь спихнуть псину с кровати. Алабай обиженно отвернулся от него носом к Кириллу и взглянул глазами, полными надежды. — Даже не думай, — велел Кирилл, но пёс уже вывалил розовый язык-тряпку и принялся вылизывать ему лицо. — Фу! Отстань! Я не целуюсь утром, пока не почищу зубы. — Оп, я первый, — Илья бодро вскочил и сбежал вниз по лестнице в ванную. Когда они встретились на кухне, Илья уже примерялся к очередной бутылке пива. — Господи, ты ограбил пивной ларёк? — Кирилл заглянул в холодильник и увидел именно то, что ожидал увидеть. Весь шкаф был забит пивом. — А из еды что-нибудь есть? — Не, надо в магаз сгонять, — ответил Илья, делая глоток хмельного. Кирилл безапелляционно отобрал у него бутылку и заявил: — Ну, хватит. Печень надо беречь. Давай лучше кофе выпьем. — Ооо, — протянул Илья, складывая на груди руки. — Одна ночь в моей постели и ты заговорил как моя жена, кстати, еще действующая… охренеть, я изменил жене. — Давай-ка по пунктам, — Кирилл тоже встал в позу. — Я тебе не жена и никогда ей не буду. Я буду не поднимать сидушку унитаза, когда писаю, буду разбрасывать носки по всему дому, забывать купить молока, хотя шёл в магазин именно за ним, буду курить и тушить окурки там, где мне вздумается, и много чего еще — я такой же мужик как и ты. А что до измены, то по-моему глупо говорить о верности человеку, с кем ты по факту уже порвал отношения. Если бы она была дорога тебе, ты бы сам уехал куда-нибудь, а этот дом оставил ей. — Да, щас, разбежалась, — фыркнул Илья. — Я горбатился, строил, на своей земле, между прочим, с какого это хрена я должен отдавать ей свой дом? Да ты за нее не волнуйся, у Натахи маман-продуман. Дочка недолго бесхозная проходит. Там уже смотрины, небось, полным ходом идут. — А Элла? Илья тяжело вздохнул. — Да, за неё обидно. Но я смогу ее видеть раз в неделю. Каждые выходные буду к ней ездить. Кирилл не стал говорить, что папа выходного дня это совсем не тоже самое, что папа на каждый день. Так ему казалось. — Ладно. Кофе-то есть? — Нету, — усмехнулся Илья. — Топай в магаз, да, и молока не забудь взять. — Денег дай. — Ха, с деньгами любой дурак может. А ты без них попробуй. — Спасибо, нет. В тюрьме я уже сидел. — Блин, -Илья почесал голову. — Чёт я перегнул, извини. Там штаны где-то мои валялись, поищи в карманах… А после завтрака с яичницей и черным кофе (молоко он, конечно, забыл), они сидели на крыльце, курили, бросали окурки в цветы и просто молчали. Кирилл думал о том, что у него есть перспектива стать любовником на пару дней в неделю, и что это не самый плохой вариант, правда. Раньше он и мечтать о таком не мог. Хотя где-то в глубине души всё же было обидно, что вряд ли ему предложат остаться здесь насовсем. А Илья думал, что папа на выходные это примерно сто дней в году вместе с дочерью — вместо трехсот шестидесяти пяти. Это в три раза меньше общения, взаимопонимания и первых шагов Эллы в большую жизнь. А всё остальное время с ней будет какой-то другой мужик, которого её бабушка найдет Наташе вместо него. А папа, как известно, не тот, кто родил, а тот, кто вырастил. И получается, что это уже не он. — Ничего не выйдет, — Илья воткнул дымящийся окурок прямо в доски, оставляя черный след. — Ничего. Кирилл не стал уточнять, о чём это он, просто сказал: — Я тоже самое сказал, когда из кабинета Цапова уходил. Что всё пропало, жизнь кончена. А ты мне доказал, что нет. — Это другое. — Ты не спеши. Спешка важна при поносе и ловле блох, как говорила Раневская. А у тебя сейчас все условия для того, чтобы собраться с мыслями. Ты только не бухай, я тебя очень прошу… Слышишь, Илья? — Слышу, — он внимательно посмотрел на Кирилла. — Ты в какой раз меня по имени назвал? В первый? — Да ты гонишь, не может быть такого. — Сам ты гонишь. Ты меня то начальником звал, то вообще никак. — Когда ты нам с Гаррисом сцену ревности закатил, а я потом в обморок упал, я тебя звал по имени, Илюхой. Кстати, всё спросить хотел, чё это такое было? Ты кого к кому ревновал? Я что-то не понял. Илья недовольно засопел. — Теперь уже какая разница? — Да мне интересно просто. Ты ведь не запал на меня ещё тогда, а? — Кирилл, улыбаясь, толкнул его плечом. -А то я обижусь, если да. Потому что это форменное издевательство — сам не берёшь и другим брать не даёшь. Собака на сене. — Локи, фу, — Илья швырнул в собаку тапком — пёс опять хавал какую-то гадость. Не попал. — Сам ты собака, Кира. Ты зачем с Гаррисом трахался, если на меня запал? — Ага, и что мне было делать? — всё же обиделся Кирилл. — К тебе поди, подкати шары, так и без шаров и без башки в придачу останешься. — Это да, — хохотнул Илья. — Чё, тяжело со мной? — Да пиздец. Ну так что, признаёшься, что ревновал меня к Гаррису? — Отвечу, если скажешь, чё как с ним. — Эээ, что? — Кирилл сел так, чтобы видеть его лицо. — Слышь, мы с тобой еще не в отношениях; хочешь — иди узнай, как оно с ним. — Да я не в том смысле, — покраснел Илья. — Я имел в виду, почему вы встречаться не стали? Чё он, ебётся плохо или еще в чём дело? — Ебётся он отлично, — смущенно заметил Кирилл, отмечая, как напрягся при этих словах Илья. — Но ты мне нравился до него и нравишься после. Значит, не судьба мне быть с Гаррисом. — Фигасе, — оценил Илья. — А со мной — судьба? Ты это серьёзно? — Серьёзно. — Серьёзно?! Да ты посмотри на мою рожу. — А ты бухать завязывай, и рожа в лицо превратится. Давай, отвечай уже. Илья посмотрел на него. — Ревновал. Сам не знаю, почему. Но когда увидел вас там, в сарае, аж задушить обоих захотелось. Как двух блядских Дездемон. — Легче, Отелло. Ты же знаешь, мне это понравится. Илья посмотрел на него тем самым взглядом, от которого у Кирилла кровь от башки отливала и приливала к члену. Илья явно хотел сказать что-то пошлое, но тут у него в кармане запиликал сименс и он с досадой ответил: — Алё. Здрасьте, Владимир Владимирович, — и прежде, чем Кирилл успел заржать, прикрыв динамик рукой, пояснил: — Наташин батя… А я как раз собираюсь к ним, ага. Конечно, как я могу про её день рождения забыть… Потом он долго слушал, говорил «ага» и «конечно», а под конец просиял: — Вот за это спасибо! Ну, мы с вами еще поговорим об этом сегодня, хорошо? Ну всё, до встречи. Он дал отбой и, невероятно довольный, потёр руки. — Мурада помнишь? -спросил он. — Конечно, а что с ним? — С ним всё, как я ему и обещал. Платить он не стал, и я на него тестя натравил. Он связался со своими в ФСКН, и они и Мурада, и всю его родню упаковали за незаконный оборот наркотиков. Ну, Мурад посидел в СИЗО, приуныл, попросился на допрос — и сдал того, кто выше него стоял. Вот тесть звонил, благодарил за наводку. Там целую сеть накрыли. А взамен он мне предложил адвоката подогнать по бракоразводным процессам. Возможно, удастся Эллу у меня оставить. — Что же это, он у родной дочери ребёнка поможет забрать? — не поверил Кирилл. — Это он из мужской солидарности. Сам со своей коброй, матерью Наташи, в разводе, вот и предложил помочь. Там тоже семейка буйная, вроде нашей. Дядя Володя бывшую иначе как змеюкой подколодной не зовёт. Он ещё на свадьбе меня предупреждал, что Наташа в мать характером пошла. Щас позвонил, говорит, нельзя тут серпентарий устраивать, Эллу должен ты растить… Ну, я в смысле. Кирилл замолчал. Конечно, он должен был согласиться, что Элла и Илья нужны друг другу, и они имеют полное право жить вместе, но в этой реальности ему не было места. Голубая семейка — два мужика и ребенок — плохо вписывалась в социальный формат родной страны. А если ситуация получит огласку, то не видать Илье дочери, как своих ушей. — Когда суд? — прочистив горло, спросил Кирилл. — Через две недели, двадцатого октября. — Я тогда заеду к тебе двадцать первого, расскажешь, чё как. — Да, и раньше заезжай, — пожал плечами Илья. — Эй, ты чего завял, всё нормально? — Да, — излишне бодро ответил Кирилл. — Время подскажи. — Ну, одиннадцать, а чё такое? — Тебе собираться к дочке пора, я тоже поеду. Автобус через полчаса. Он поднялся на ноги. — Кир, — Илья встал следом и, дождавшись, когда Кирилл обернётся, вовлёк его в неловкий поцелуй. — Не знаю, что ты там себе придумал, но я получу и Эллу, и тебя, усёк? С Быковой рассчитаюсь и будем вместе работать. Кирилл криво усмехнулся. — А я тебе нужен что ли? Илья взглянул на него исподлобья, всё ещё удерживая в руках. — А давай ты на другом автобусе поедешь? Который через час? — Тогда лучше на том, который через полтора.