***
Общежитие никак не изменилось за эти полчаса… Как всегда пустова то, ведь все сидят в комнатах вечером, либо гуляют до комендантского часа. Лень это, конечно, в некотором роде хорошо, но в другом — это смертный грех, которому постоянно отдавался Дэнки, особенно на выходные… Тогда это происходило еще и по всей камасутре. Блондин выдохнул, проводя ключом-картой по входной двери. То, что он до сих пор не потерял единственный вход в свою комнату — воля небес, не иначе. Диванчик. Вот почему Каминари нравился холл. Вот так всегда происходит, что после утомительного дня вас ждет просто мягчайший, пусть и не очень просторный диван, на ощупь похожий на домашнего питомца. Именно поэтому парень постоянно сдирал с него чехол, заворачивая его, чтобы тот не упал на пол и разваливался на нем, как на собственной кровати. Утомительно. Не в физическом плане. Парень просто устал. Но как же хорошо, что в холле никого нет. Это пространство полностью его. Спокойно и мягко. Поддаваясь мимолетному порыву студент потянулся, сладко зевая. Он провел руками по ребрам, издавая приглушенный стон блаженства от данного действа. Позвоночник в каком-то из позвонков хрустнул, принося еще больше удовольствия, в перемешку с расслабленностью, и он облокотился на спинку дивана. Парень выдохнул и посмотрел в сторону лестницы. Желания идти на этаж к другу, да и на свой плестись не было. Уснуть тут что ли? — Вот ты где, гаденыш! — Бакуго проревел с самого коридора, что ведет к лестнице, но каждую букву уши распознали настолько хорошо, что начали болеть. — Чел, не ори. — раздался с кухни голос Сэро. А затем в проеме появился сам парень. В руках он держал фартук, скорее всего он что-то готовил, этому свидетельствовал приятный, пусть и еле ощутимый запах. А что он готовил? — секундная заинтересованность Дэнки пропала так же быстро, как и появилась. Глаза Ханты блеснули, когда в поле его зрения попала белокурая макушка, с почти неузнаваемым со спины, пятном-молнией. — Кацу, я ничего криминального не сделал. — обиженно протянул Киришима, закрывая входную дверь, прерывая тем самым прохладный поток ветерка по ногам. — А теперь повтори мне в лицо то, что сказал час назад, сосунок! — прорычал белокурый, заставляя воздух в помещении до страшного накалиться. — Это слишком… Ты взорвался на пустом месте в этот раз. Ты серьезно? Я не хотел тебя задеть. — Да поебать мне на твои «я не хотел»! — юноша сжимал и разжимал кулаки, выражая желание подраться. — Пахнет жареным… — прокомментировал Каминари. — Уже не пахнет, а во всю, блять, валит дым! — прошипел Бакуго. — Что?! Че заткнулся то?! Повтори… — Успокойся… — бесцветно проговорил Киришима, он уже выбился из сил. Этот цирк продолжался на протяжении нескольких дней, возможно и целую неделю. Бакуго вел себя неестественно агрессивно, а на просьбы друга остыть лишь сильнее выходил из себя. Казалось Киришима стал неким катализатором для взрывов парня. Лицо Эйджиро выражало обиду, при чем такую натуральной, что сердце начинало болезненно щемить. - Твою мать. - удивленно произнес Ханта, буквально таращась на фигуру на диване. На секунду повисла пауза. Все будто по щелчку замолчали и повернулись к диванчику. На мягком предмете мебели удобно расположившись сидела блондиночка, что не понимала причину столь внезапно оказанного внимания. Одна из бровей изящно выгнулась в непонимании. — Что? — скорее риторический вопрос, но до обладательницы белокурых волос так и не дошла причина всеобщего ступора. — Чел, ты… Заболел? — Сэро ухмыльнулся, отходя от шока, но тут же сообразил, что сказанное им — полная глупость. — Обмудки. — будто выплюнул Кацуки, уже немного остыв, и удалился в лестничном пролете.***
— Посмотри! — капризничала девушка — Почему они такие… Маленькие? — возмутилась Дэнки, стоя у зеркала в своей комнате, слегка сжимая небольшую грудь. — Это ненормально. Их у тебя вообще быть не должно… — пожал плечами Ханта, отворачиваясь от нее, прокашлявшись в кулак, мол: «дружище, не устраивай здесь всем-известный-хаб». — Да ладно тебе. — вздохнула Дэнки. — Если хочешь, то тоже попробуй. — хитро хихикнула Электрозум, сильнее сжимая грудь, теперь поворачиваясь лицом к другу, что б он увидел все это действо не только через отражение. Почему-то новое тело давало ощущение безнаказанности. — Вряд ли у тебя будет другой шанс пожмакать девичьи сиськи. — смеялась Каминари, наблюдая, как ее шутка приносит плоды, а точнее, как наливается краской лицо Сэро. — Не смешно… — парень отвернулся, потому, что взгляд просто так оторвать было трудно. Глупо, но это даже… Завораживало? — Да ладно. — протянула Дэнки, напрягая и без того деформировавшиеся связки под, уже не видным, кадыком, делая его как можно милее и чуточку развратнее. Шутить — так по черному, смеяться — так до надрыва живота. — Ханта-кун. — попробовала новые словосочетания на вкус девушка, хитро улыбаясь, ее лицо было красным от смущения. — Что б тебя… — хрипло ругнулся Сэро, то ли от смущения, то ли от слишком больного чувства юмора друга. — Будь серьезней! И садись уже за стол! Я кому все это объясняю? Серьезно, думаешь мне это больно надо? Получишь неуд — позлорадствую. — парень хмурился, ему не нравилось, что над ним издеваются, после того, как он в панике бегал по учителям с ошалевшим от ситуации другом. А теперь он еще и сидел разжевывал материал однокласснику. — Ладно-ладно, извини. — засуетилась Каминари, брюнет заметил как же легко тянуть за ее ниточки. Только ересью страдала, а тут сразу слушается… Интересно, будь на месте Ханты кто другой, то блондинка продолжала бы этот цирк?***
— Ханта. Подойди. — не особо красноречиво позвал Айзава, кутаясь в спальный мешок. — Да? — такой же краткий ответ, как и просьба. По другому, даже немного боязно, хотя здравый человек никогда бы не подумал, что из этой сомнительной «бабочки» может «вылупиться» неплохая такая «бабочка», что, в случае чего может дать нехилого пинка нарушителям.