Невезучая

Веки стали такими тяжелыми, совершенно не хотели подниматься, а нос так отчаянно пытался зарыться еще глубже в подушку, туда, где прячется запах мяты. Туда, где его еще слишком много. Глаза совершенно не хотели раскрываться, так безумно хотелось спать, несмотря на то, что всего секунду назад у меня вроде бы получилось сбежать из объятий сна. Но, вот, он снова протягивает ко мне свои руки и обещает убаюкать, а вместе с тем навеять прекрасные сновидения. Главным героем этих самых сновидений, тех, что я назвала прекрасными, будет некто, кто пахнет холодом и сладостью одновременно, некто с невероятной красоты глубокими магическими глазами и материальным взглядом, некто, чьи руки моя кожа до сих пор надеется на себе ощутить, и которые украшают десятки страниц моего блокнота для рисования. Некто, кому принадлежит эта комната… Мне бы очень хотелось посмотреть еще не один сон, но почему-то, ни на что не смотря, веки распахнулись, а взгляд попытался сфокусироваться на темной стене. Я правда заснула? Почему я вообще оказалась здесь? Хмурясь от собственных мыслей и потирая все еще сонные глаза, я привстала на кровати, а озираясь по сторонам, все еще будучи наполовину в царстве Морфея, наткнулась взглядом на сидящего в кресле напротив кровати Юнги, склонившегося над блокнотом или книгой, а может записной книжкой. Парень даже не поднял на меня глаз со страниц этой самой книжки, пока я старалась сфокусировать взгляд и понять, не привиделся ли он мне. — Хорошо спала? Нет, не привиделся. Мое воображение не смогло бы так точно воссоздать его голос, чтобы по коже снова мурашки, как прежде. — Не знаю, я просто присела на минуту и отрубилась… — прочистив горло, тихо проговорила я и попыталась отыскать что-то, что могло бы дать мне понять о том, сколько времени прошло с того момента, как я очутилась здесь. Но ни часов, ни телефона, ничего такого в этой комнате не было. — Который час? — Время принять душ и понежиться в моих объятиях, я полагаю, — произнес Юн задумчиво и так неприсуще ему легко и захлопнул блокнот, вместе с карандашом откладывая его на стоящий рядом столик. — Тебе обязательно быть таким идиотом? — Ты права, душ можно пропустить. Я просто пялилась на то, как на губах брюнета тягуче медленно растягивается улыбка, и думала о том, почему меня это так сильно заботит. Почему вдруг сердце замерло, и почему так нравится мне слушать голос Юнги. Почему снова эти мурашки? Почему, несмотря на саркастический ответ и закатанные глаза, его слова кажутся волнующими? — Кхм, — я снова прочистила горло, спеша отвести взгляд от лениво улыбающихся губ привлекательного вампира, и попыталась собрать мысли воедино. Не сразу получилось. — Мне пора домой… — Если бы ты спрашивала моего мнения, я бы с тобой не согласился, — не меняя спокойной интонации голоса или насыщенности взгляда, проговорил Мин, никак не препятствуя, но и не давая мне сдвинуться с места и отвести взгляд от его завораживающих глаз. — Ехать через полгорода пьяной, сонной, да еще и в три часа ночи — не то, чтобы очень хорошая идея, не находишь? — Как ты верно заметил, я твоего мнения не спрашивала. — Я и правда заметил. Все это так непривычно. Необычно совсем и так на него не похоже… Шуга никогда не оставался таким спокойным, когда мы были рядом, он ни разу еще не держал дистанцию, если нам приходилось находиться в одном помещении, никогда не игнорировал мои саркастичные комментарии, всячески отвечая на них словами или же действиями. Но сейчас я не получила в ответ ни на обзывательство, ни на колкость ничего похожего на то, что было раньше. С каких пор Мин просто соглашается со мной, выглядя так расслабленно? Нахмурившись в недоверии, я решила спросить прямо, а не строить теории. Так можно сэкономить множество времени и сил. — Что с тобой? Ты заболел? — предположила я, и можно даже сказать, что внутри меня что-то странно кольнуло, как если бы я правда переживала о том, что Юнги может заболеть. Что за глупости? Почему это должно меня волновать? Тем более, что он совсем не обычный человек. — Вампиры могут заболеть? — опомнившись, поинтересовалась я вдогонку, заставив уголки губ парня немного подпрыгнуть вверх, прежде чем он прищурился, хмыкая, словно я рассмешила его не на шутку. — Конечно, нет, что за глупости? Не переживай, я здоровее всех живых. — Тогда, ты что-то задумал? Должна же быть хоть какая-то причина того, почему он… такой. Шуга выдержал небольшую паузу и выгнул одну бровь, наклоняя голову немного набок. — Почему ты так решила? — Ты слишком… спокойный. И даже милый. Подожди, я все еще сплю? — неожиданно для самой себя резво воскликнула я, находясь в шоке от того, что не подумала об этом раньше. Если все это и правда всего лишь сон, то все имеет хоть какой-то смысл. Может, эта комната и пропахшие мятой простыни создали эту слишком правдоподобную иллюзию в моей, погрузившейся в сладкий сон, голове? — Обычно ты всегда очень резок и напряжен, но сейчас… — А сейчас в моей постели находится девушка, которая не покидает моих мыслей, — перебил меня брюнет, меняя положение в кресле, чтобы облокотиться о бедра, слегка наклонившись вперед, и еще лучше теперь смотреться в неярком освещении двух небольших ламп. — Она не пытается сбежать, даже когда просыпается, и ведет со мной почти что нормальный диалог. Почему я должен быть напряжен? Господи, я схожу с ума… этот голос, такой тягучий, медовый, практически, такой глубокий, что до умопомрачения пробирается под мою кожу и заставляет чувствовать себя так странно… Низкие голоса всегда были моей слабостью, как девушки. Я всегда находила мужчин с такими голосами привлекательнее других. Но такого голоса я не слышала еще никогда и нигде. Даже похожих не встречала… ни разу в своей жизни. Голос Шуги всегда пробирал меня до мурашек, но сейчас, когда он вот такой размеренный, расслабленный, слегка приглушенный… невозможно не влюбиться в этот голос, даже если совсем не хочется. Я не ожидала услышать что-то подобное, а в ответ не знала, что сказать, да и думать не совсем об этом хотелось, но пришлось. Потому что задевают его слова что-то, что внутри меня слишком глубоко спрятано, и это вызывает слишком много вопросов к самой себе, на которые я не могу ответить. Почему я и правда не пытаюсь сбежать все еще? И почему почти нормальный диалог между нами возможен? Почему я вообще оказалась здесь? Почему так спокойна? — Я выпила бутылку из твоей коллекции, — не знаю, зачем сказала это. Просто. Я выпалила это так быстро и так неожиданно для самой себя даже и задержала дыхание, в ожидании чего-то глядя на Шугу, который просто безразлично кивнул в ответ на признание, которое, как я думала, заставит его взорваться. — Знаю. — Ты… не злишься? — Благодаря этому, ты здесь, так что… — тянет он и замолкает на секунду, не спуская с меня своих глаз, а затем облизывает улыбающиеся губы и большим пальцем указывает на дверь за своей спиной, — принести тебе еще одну? Что? Еще одну? Хосок сказал, Юнги будет очень зол, когда узнает, что он взял его бутылку. Он сказал, Мин будет в бешенстве и попытается его убить… почему же тогда он так спокоен и предлагает мне еще одну бутылку? И почему его слова звучат так, словно мое присутствие здесь стоит больше, чем эксклюзивная бутылка виски как минимум шестидесятилетней выдержки? Почему все выглядит так, словно это для него важнее? — Ты… точно в порядке? — звучит слишком недоверчиво, скорее даже с опаской, а парень хмыкает, вновь откидываясь на спинку кресла, и прикасается большим и указательным пальцами к уголкам губ, чтобы затем провести ими по нижней губе до центра. — Ты знала, что ты первый и единственный человек в целом мире, кто переживает о том, что я могу быть не в порядке? — все так же лениво интересуется он, вновь склоняя голову на бок, и так изучающее смотрит, что даже немного неловко становится. — Это ты забрела в дом к вампиру, не я. Кстати, почему ты здесь? — Мы с Хосоком… — Нет, здесь, — качнув головой, перебил меня парень, словно заведомо знал, что я собиралась сказать, и этот ответ его не устраивал. — В этой комнате. — Не знаю. Просто… — просто, что? Почему я вошла в его спальню? Почему присела на край кровати, почему позволила себе прилечь и почему заснула? Я не знала ответов на эти вопросы, хотя они были и мне тоже нужны. Причина, по которой я оказалась здесь, причина, по которой я здесь все еще, была мне не известна. — Просто я здесь… — произнесла я тихо, словно кто-то меня заворожил, глядя на сидящего в кресле Юнги. Прошло мгновение, прежде чем я опустила взгляд и несколько раз моргнула, поднимаясь с кровати. — Мне правда пора, извини, что вторглась в твое личное пространство, и тем более за то, что заснула. Не знаю, почему так вышло, я даже не была очень пьяна… — Правда уходишь? — словно он совершенно меня не слушал. Брюнет оказался рядом слишком быстро, я даже не успела моргнуть, а между нами всего десять сантиметров расстояния, он стоит напротив вместо того, чтобы сидеть в кресле, в котором был еще долю секунды назад. Но удивление по этому поводу уступает удивлению из-за слов парня и тому, что его голос продолжает звучать так же, как и в начале нашего разговора. — Мы говорили о том, что мне нужно время отдельно от тебя. — И еще говорили о том, что я не могу тебе его дать, — шепчет Мин и заправляет мне за ухо прядь волос, и продолжает говорить приглушенно. — Но даже если предположить, что я дал его, это ты пришла ко мне. Прямо сюда. Случайно или нет, не важно, но ты сама пересекла эту границу, так что… Не знаю, что бы он сказал, если бы я не заговорила поверх его слов. Не знаю, что бы он сделал, не знаю, как мое тело отреагировало бы на это. Я никогда не узнаю, потому что умудрилась перебить одну из самых сильных личностей вампирского мира именем, которое Мин Шуга требовал никогда не произносить. — Юнги… Стоило его имени сорваться с моих губ умоляющим шепотом, дыхание замерло, а сердце споткнулось. Я знала, что будет дальше. Я знала, что момент разрушен теперь, что от спокойствия парня напротив останется только горстка пепла, так что ждала взрыва, затаив дыхание и мысленно ругая себя за то, что не была внимательной или сдержанной. Но взрыва не произошло, и это было безумно странно. Не изменилась ни тональность голоса Юна, ни его невероятно чувственный взгляд, ни прикосновение к коже моей щеке, которое существовало лишь часть мгновения. — Пусть сегодня не считается, — совсем не похоже на такой привычный для него приказ или даже требование. — Просто не считай его, вот и все. Завтра твое время продолжится. — Завтра? — Даже если твое завтра наступит с восходом солнца, хорошо, — согласно кивает Мин и нежно гладит щеку, не давая даже шанса перестать заворожено смотреть в его глаза. — Можешь сама решить, когда именно начнется твое завтра, только сейчас останься здесь. Ты ведь хочешь остаться со мной? Я ничего не могу с собой поделать, позволяя губам разомкнуться и проговорить то, о чем я не могла не подумать. — Каждый раз, когда напиваюсь, я чувствую, словно должна остаться с тобой. Ночь после встречи в баре впервые, вечеринка в этом самом доме и наша встреча на кухне, и снова столкновение в баре, а теперь сейчас… каждый раз я была пьяна, и каждый раз меня так сильно к нему тянуло, что это становилось тем, что нельзя было контролировать. Сейчас я тоже контролировать это не могу… Мне очень хочется остаться… нет, мне кажется, что мне это необходимо: остаться здесь. И не важно на каких условиях, просто остаться. С ним. Будем ли мы стоять вот так друг напротив друга оставшееся время, что зовется ночью, говорить ли будем о чем-то или молчать, разопьем ли еще одну бутылку или ляжем спать сразу же, а может быть снова порвем друг на друге одежду и не сможем заснуть до рассвета, а может и после… не важно. Я хотела остаться с ним этой ночью, а может быть и другой, и той, что будет за ней… Сейчас мне казалось, что это единственное, что мне правда нужно. Было ли все дело в том, что я пьяна, и или в том, что так сильно устала? Было ли все дело в волшебном умении вампиров убеждать людей в том, во что они хотят, чтобы люди поверили? Я не знаю ответа и никогда не узнаю, скорее всего, и, если честно, мне совсем не хочется сейчас думать об этом, да и причину не хочется знать. Это не то, что мне нужно на самом деле… она не так важна, потому что… потому что мурашки все время от голоса Шуги по телу, потому что сердце в груди в тиски. Потому что мне кажется, что если не останусь — умру. — Совсем нет, — Юнги улыбается слабо, практически незаметно, легко так, что и самой улыбнуться почти что хочется прикосновению пальцев к щеке, на которой те оставляют красивый гладящий след. — Ты чувствуешь это постоянно. Просто, когда напиваешься, ты не пытаешься себя контролировать. Правда ли все так и есть? Я не знаю. Никто не знает… но прямо сейчас я в эти слова почти что верю, даже не думая, почему. Может, потому что знала это всегда? А может, потому что Шуга хочет, чтобы я поверила в это? Я готова поверить во все, что угодно, прямо сейчас. Даже если я пожалею об этом потом, сейчас я готова поверить и прислушаться к брюнету напротив или к тому чему-то неизведанному, что живет глубоко внутри меня. — Хосок сказал, ты всегда знаешь, чего хочет человек, — проговорила я, опуская взгляд в пол и заставляя парня отпустить мое лицо. — Если это на самом деле так, то сейчас ты знаешь, чего я хочу, да? Я не знаю даже, чего я на самом деле хочу: чтобы слова Хосока оказались правдой или же ложью. Я не знаю, как к такой проверке отнесется Шуга, и можно ли это назвать проверкой, если я не знаю правильного ответа. Ведь его не существует. Я ничего не знаю, но смотрю на него внимательно, не понятно чего ожидая. Может быть, я спросила об этом, потому что надеялась, что он провалится? А может, спросила, потому что сама отчаянно нуждалась в том, чтобы узнать, чего же я хочу? В голове так много всего, так много всего под ребрами где-то, а что из этого — правда, я понятия не имею. Было ли это всего лишь попыткой разобраться в себе? Именно ею все это и было. Мин Юнги вздохнул в то же мгновение, не моргнув ни разу вглядываясь в мои глаза, и слабо кивнул. — Знаю. — И чего же я хочу? — затаив дыхание, спросила я шепотом, прежде чем моих губ мягко коснулись чужие губы, заставив ресницы затрепетать. Этого…

***

Я вернулась домой с закатом солнца. Мое «завтра» началось после полудня, нет, даже позже. Уходить из дома вампиров все так же по непонятным причинам не хотелось, но я знала, что должна, хотя и этих причин не знала. Как и обещал Юнги или Шуга, он отпустил меня, с такой неприсущей ему улыбочкой помахав мне у двери, словно это было чем-то важным. Было странно снова проснуться рядом с ним, еще страннее было остаться на завтрак. Для меня не проблематично завтракать в час дня, странно, когда рядом крутятся двое сногсшибательных парней, потягивающих через трубочку кровь. — Хочешь попробовать? — хмыкнул Шуга, протягивая мне свой пакет, когда поймал на рассматривании того, как он… ест? — Нет, спасибо. — Ты можешь передумать в любой момент, если что, я могу поделиться с тобой, карамелька. — Мне не нравится это прозвище, — нахмурилась я, недовольно глядя на Мина, который не удосужился надеть что-то поверх бледной кожи красивого торса, прежде чем покинуть комнату. — Мне тоже много чего в жизни не нравится, — парировал парень, смешно вскинув брови. — Ты уверена, что не хочешь попробовать? Выглядишь так, словно думаешь о том, как отобрать это. — Я думала не об этом. — А о чем же ты думала? — вновь потягивая свой «коктейль», поинтересовался Юн и весело хмыкнул. — О том, какой я сексуальный с утра, с металлической трубочкой между губ? — Конечно, нет, — ответила я в ту же секунду, хотя и пришлось соврать, ведь именно об этом я и думала. Почему, черт побери, он такой привлекательный, даже если бесит?! А может, именно это и бесит меня больше всего? — Врешь и не краснеешь. Расскажи мне, как ты умудряешься врать с таким невозмутимым выражением лица? — У нее пульс подскочил, — вставил свои пять копеек Хосок, заставляя меня метнуть в его сторону взгляд. Они еще и мое сердцебиение слышат? — Если бы ты был внимателен, ты бы знал, что пульс у нее подскочил задолго до этого, — даже не взглянув в сторону друга, поправил его Шуга и прищурился, упираясь локтями в стол и подаваясь чуточку вперед, чтобы стол между нами показался меньше, чем на самом деле. — Не потому ли, что я слишком горяч? Хочешь меня? А что, если так и есть? — Я больше никогда не заговорю с тобой, — прищурившись в ответ, спокойно ответила я и отпила свой кофе. Фу, гадость. Как в этом доме может не быть ни сливок, ни молока? — И перестань делать вид, что все обо мне знаешь. — Но я знаю, — ухмыльнулся Мин, заставив меня внимательно смотреть на него, поджимая губы, чтобы не сморозить лишнего, но слова все равно сорвались с языка, как бы старательно я их ни сдерживала. — Тогда, угадай, куда я советую тебе сходить? — С тобой под ручку в рай? — блеснув улыбкой, вскинул брови брюнет, заставив меня закатить глаза и склонить голову набок. — Наверное, тебе говорили, что ты забавный, да? — Примерно несколько сотен тысяч раз. — Дай угадаю, эти люди видели твои клыки? Уверена, они были готовы сказать все, что угодно, лишь бы выжить. Так вот, кто-то должен сказать тебе правду. Ты ни капли не забавный. — Что толку быть забавным, если можно быть горячим? — пожав плечами, хмыкнул парень и сновь бросил на меня заинтересованный взгляд. — Я ведь горяч? Зачем. Задавать. Вопросы. Ответы. На. Которые. Он. И. Так. Знает?! Разве вампиру, который знает все о людских желаниях, не очевидны мои чувства прямо в этот момент? Так важно заставить меня сказать об этом вслух?! — Да. — Да? — Да, ты горяч, — снова вздохнув, проговорила я тоном «отстань просто уже от меня, пока я не сошла с ума!». — Теперь я могу поесть? — Приятного аппетита, карамелька, — ухмыльнулся Юнги, вновь поднося трубочку к губам. — Хорошо покушай. — Свали уже, — умоляюще прошептала я, не понимая вообще, почему парень все еще здесь, если еще час назад Хосок говорил что-то о том, что Мин ужасно опаздывает куда-то. — Я все слышу, — бросил он, совсем не обидевшись, а я в ответ не смогла не возмутиться. — Не подслушивай! Я вернулась домой с закатом. Мое «завтра», с которым возобновилось мое время по отдельности от Мин Юнги или Мин Шуги, от них обоих, началось всего два часа назад, когда я покинула его дом. И вот я дома. Даже немного соскучилась по этому месту… Разувшись в прихожей, я скинула куртку в шкаф и прошла вглубь квартиры, чтобы замереть в гостиной, с удивлением осматривая незваного гостя. — Как ты вошел?