Невезучая

— Как ты вошел? — бросив ключи на стол, интересуюсь я, глядя на Чимина, сидящего на диване, словно он находится у себя дома. Очень похоже на нашу первую встречу. Тогда он точно так же развалился на чужом диване, непонятно как проникнув внутрь комнаты. — Ты не закрыла окно, — ответил парень таким обыденным тоном, словно я спросила его о погоде. Судя по взгляду, он совсем не сожалеет о том, что проник без приглашения в чужой дом. — И тебя не смутило, что это тринадцатый этаж? Так скалолазание еще один из талантов вампиров? Почему мне никто не сказал? Теперь и окна нельзя оставлять открытыми, покидая квартиру? — Не так и высоко, — отмахнулся Пак, — Где… где ты была? — Сейчас или вчерашней ночью? Или тебя интересует та ночь, когда ты вломился сюда и устроил истерику? — вопросительно выгнув бровь, поинтересовалась я, стараясь звучать как можно более непринужденно и может быть даже холодно, но не дождалась ответа Чимина, решив не быть сегодня саркастичной стервой и просто поговорить. Возможно, диалог поможет нам с Чимом расставить все по своим местам. — С ним. Я была с ним. Говорить это совсем не трудно, даже выдержать пылающий взгляд намного проще, чем мне казалось. Я знала, что не должна оправдываться перед Чимином, не должна перед ним отчитываться, но почему-то решила сказать все, как есть. О Юнги, о той ночи в баре, об этой… ничего не буду скрывать, так будет честно. Так будет правильно. — Встречалась с Шугой? — недоверчиво переспросил Пак, подрываясь с места, когда я никак ему не ответила, но ясно дала понять, что он не ошибся. — С ума сошла?! — Может и сошла… — я не нашла ничего лучше, чем пожать плечами и устало вздохнуть, возвращаясь мыслями в тот вечер, когда в очередной раз пыталась напиться. — На минуту мне показалось, что он отличный собутыльник. Прекрасный слушатель из него вышел, хотя чувство юмора у этого парня так себе, если честно. — Он пил с тобой? Шуга никогда не пьет с кем-то, должно быть ты была пьяна и… — Не пьет? — удивленно перебила Пака я и нахмурилась, припоминая, как брюнет с красивыми глазами опустошал стаканы один за другим, пока слушал мое нытье по поводу того, какая у меня несчастная жизнь. — Странно, потому что я могу поклясться, что он выпил половину моей прекрасной бутылки… не важно, — качнув головой, я выгнала из нее размышления по этому поводу, потому что не до них было мне вообще. Сейчас важно совсем другое. — Зачем ты пришел? — Поговорить. Не думаешь, что нам нужно поговорить? — О том, что ты ворвался в мой дом и чуть не убил близкого мне человека? Не хочу говорить об этом. Вообще не хочу говорить с тобой. И видеть, если честно, тоже. Мне нужно время вдали и от тебя, чтобы понять, что я чувствую. Не может все быть настолько сложным, не может сердце чувствовать что-то слишком похожее на влюбленность одновременно к двум разным людям. Это невозможно. Мне нужно понять, кого мое сердце любит на самом деле, по кому оно на самом деле сходит с ума. А я не смогу понять его, пока оба парня маячат передо мной, не давая сосредоточиться. — Мне жаль, я вспылил, просто вышел из себя. Вокруг тебя столько парней, и я… я не должен был говорить тех вещей. Прости меня. Чимин выглядит так виновато, а я… мне не хочется видеть его таким, даже несмотря на то, что я все еще безумно зла на него за столько вещей… за то, что скрывал свою сущность, за то, что навредил Джину, за то, что ранил мои чувства… за то, что заставил в него влюбиться. Я была так расстроена, все еще. Но даже так я не могла видеть его таким, потому что на душе становилось еще хуже. Такое впечатление, словно он отчаянно стучит в мою дверь, а я делаю вид, что не слышу, и в итоге именно он извиняется за то, что ночевал на лестничной площадке, а не я за то, что так долго его игнорировала. От извинений и оправданий мне лучше не становится. Совсем. Хоть когда-то мне и казалось, что внутри что-то изменится, если Пак осознает свою ошибку и попросит прощения, не изменилось. Я не успокоилась. Мне ничего не стало понятнее. Ситуация все еще казалась мне слишком сложной. — Тебе не за что просить прощения, — вздохнула я, выдержав небольшую задумчивую паузу, и опустила голову в пол, стараясь собраться с мыслями. Мне нужно расставить все по своим местам. Мин Ен права, я поступаю, как эгоистка. Шуга прав, я пытаюсь убедить всех вокруг в том, чего нет на самом деле, и отказываюсь принимать правду. А правда в том, что не только люди вокруг меня ошибаются и в итоге причиняют мне боль. Я тоже делаю вещи, которые их ранят. — Я переспала с ним, — проговорила я, поднимая спокойный взгляд на Чимина, который не сразу понял то, что я сказала. — С Юнги. Той ночью мы разделили не только алкоголь. — Что ты сделала?! Так странно… Пак Чимин кричит на меня недоверчиво и очень зло, а я совсем не чувствую себя виноватой. Даже сейчас я не чувствую, что сделала что-то не так, отгораживаясь саркастичным ответом на всплеск эмоций одного неконтролирующего себя вампира. Я думала, мне не придется повторять. Я думала, удастся избежать долгого неприятного разговора, потому что Пак Чимин чертов вампир. Он ведь знает, что я сказала правду, именно в этом заключается его талант, как мне сказали. Поэтому, может быть, он так растерян и зол? Потому что внутри нет ни капли надежды на то, что я солгала об этом? — В конце концов, я просто обиделась на твои слова. Что за глупая привычка водить плечами? Почему снова делаю это движение? Я совсем не пытаюсь оправдаться и оправдываться не собираюсь. Просто говорю как есть, говорю правду и то, что чувствовала. Слова Чимина задели меня, мне было больно, хотя я никогда не считала себя очень хорошим человеком или милой девочкой. Совсем нет. Но и шлюхой я не была тоже. А теперь, похоже, близка к тому, чтобы этот ярлык на меня прикрепили заслужено. — Ты назвал меня шлюхой, помнишь? Раз уж ты такого обо мне мнения, нужно соответствовать. — Поэтому ты переспала с ним? — напряженно стиснув челюсти, прищуривается Чим и сжимает руки в кулаки, словно старается сдерживаться. Что-то в его взгляде наталкивает меня снова на мысли о том, что парень жалеет о тех словах, но сейчас ему совсем не до размышлений о том, что он не так сделал или сказал. — Из обиды и злости? — Что? Нет, конечно, нет, я же не сумасшедшая, — я не сдержалась и даже прыснула, насмехаясь над тем, какого все-таки занимательного мнения обо мне Чимин. Правда думает, что только из злости или обиды я могла бы с кем-то переспать? Кстати, не исключено. Но если бы так и было, моим партнером на ночь был бы кто угодно, но только не Шуга. Смысл сбегать от одного вампира к другому? Я, может, странная, но не тупая. — Просто… это просто произошло, — не могу ничего сказать больше, не знаю, как объяснить все, что случилось между мной и Юнги, поэтому объяснять не буду. Не смогу объяснить, даже если хочу, потому что сама ничего не понимаю. Но сейчас я поняла кое-что очень важное. Что-то, на что мне не потребовалось много времени или сил, просто… просто понимание появилось внутри меня в этот самый момент, когда я смотрела на Чимина, а он не спускал своего взгляда с меня. — Мне жаль, что ты тратил на меня свое время… — начала я, вдруг осознав, что дальше ничего невозможно. Мы — не что-то волшебное, куда можно стремиться и чего можно желать. Мы уже разрушены. Его ложью, моей ложью… нашими поступками. Нет смысла выяснять отношения, ругаться и бить посуду, нет смысла просить прощения и прощать. Мы — невозможное. Я и Чимин… мы не сможем быть вместе, быть счастливыми или хотя бы попытаться. Слишком много причин тому, что мы не сможем и не будем. Причин, почему мы должны стараться, почти нет. Это… грустно. И больно. Больнее, чем узнать, что парень, который тебе нравится, — вампир. Больнее, чем услышать от него в свой адрес «шлюха». Больнее, чем узнать от кого-то, что ты не принадлежишь самой себе… — Я говорила, что мы не можем быть вместе, — продолжила я, собравшись с духом, чтобы поставить точку до того, как Чимин успеет что-то сказать. — Я не тот человек, которым ты меня считаешь. Ты говорил, я идеальная, но, как видишь, я пошла и переспала с другим парнем, так что… думаю, это конец. Сказка закончилась в тот самый момент, как на ипподроме появился Шуга. В тот момент закончилась надежда и вера в лучшее тоже. Закончилось то, что звалось возможностью быть счастливой рядом с таким замечательным человеком, как Пак Чимин. — Ты и сейчас пьяна, да? — прищуривается Пак, глядя на меня так, словно мои, только что сказанные, слова для него совсем ничего не значат. — Нет, — и в этот раз взгляд полон исключительно усталости. В последнее время моя жизнь слишком утомительна… — Просто уходи. Если он уйдет, все станет проще. Если он исчезнет, мне придется разбираться только с Шугой. С его существованием в моей жизни, его роли в ней, его требованиях и моих запутанных чувствах. Может, это нечестно говорить вот так Чимину, заставлять именно его меня оставить, но Шуга… он ни за что не оставит, сколько бы еще раз я ни попросила, сколько бы раз я ни молила его об этом. От Мин Юнги мне ни за что не избавиться своими силами, я не смогу вырваться из его сетей, если только он сам этого не захочет, а Чимин… Чимин кажется более человечным вампиром, даже несмотря на инцидент с проникновением в мою квартиру уже дважды. Чимин, он… хороший. Он может понять меня, если попытается, он может и сам осознать, что так будет лучше для всех. Уверена, ему тоже совсем не нравится то, что между нами происходит. Но сможем ли мы все исправить? Вряд ли. Тогда, не лучше ли попрощаться прямо сейчас, пока мы все еще не проникли в сердца друг друга так глубоко, что невозможно будет вырвать с корнем? Парень выдержал мой умоляющий, практически обессиленный взгляд и сжал с силой челюсти, отворачиваясь в сторону, а затем резко глядя на меня вновь. — Не хочу, — произносит он так решительно, а я не могу сдержаться и не прикрыть глаза обреченно, словно пытаюсь справиться с головной болью. Почему все должно быть вот так сложно? — Я говорил, что я люблю тебя. Думаешь, так легко просто уйти? Чимин смотрит на меня недоверчиво, издевательски, а еще… с болью. Ему больно от того, что я пыталась его прогнать, ему больно, потому что я переспала с Шугой, ему больно, что я избегала его, а сейчас вот так вот прощаюсь. А мне очень жаль… жаль искренне, но я ничего не могу изменить в том, что уже сделано. Мне не хочется видеть в красивых глазах Пак Чимина боль, мне не хочется понимать, что это я ее ему причинила. Но я ничего не могу поделать с тем, что происходит со мной или с нами. Пусть это всего лишь отговорка, глупая попытка оправдаться или снять с себя ответственность, но я правда не знаю, как должна поступить, чтобы уберечь от боли всех вокруг и себя в том числе. Как поступить правильно? Мне правда жаль, но я знаю, что не могу ничего исправить. И быть для Чимина той самой, которую он так хочет видеть рядом с собой, я не могу. Я не могу быть той, кого он заслуживает. Потому что я совершу ошибку снова, а потом еще один раз, и ему снова будет больно… но никто: ни человек, ни вампир не должен страдать от боли, которую ему причиняет тот, кого он любит. Если Чимин и правда любит меня, как говорит уже не в первый раз, я еще более ужасна, чем мне казалось. Если он и правда любит меня, то ему больнее в сотню раз, чем я думала. Мне так жаль… я не хотела, чтобы так получилось… я не хотела причинять ему боль. — Точно, ты сказал, что любишь меня… — шепчу я, и становится так плохо… невероятно плохо где-то внутри, противно от самой себя. Как можно было так повести себя с кем-то, кто так много для тебя старался, Су Ен? Как можно было играть с сердцем того, кто был с тобой искренен хотя бы отчасти, кто заставил тебя чувствовать себя особенной, красивой принцессой волшебного мира добрых сказок, главной героиней красивого кино о любви? — Теперь я чувствую себя еще ужаснее. Можешь просто уйти и забыть меня? Не думаю, что имею право хотя бы извиниться. — Почему? — Потому что мне не жаль, — мне не хотелось говорить этих слов, потому что я знала, что они не заставят Чимина чувствовать себя лучше. Но, может быть, они заставят его и правда попрощаться со мной и двигаться дальше? — Я переспала с ним, но не жалею об этом. Ни капли. — Серьезно? — прыскает парень совершенно невесело и недоверчиво прищуривается. — И ты так просто мне это говоришь? — Правду говорить не всегда трудно, — проговорила я тише с сожалением. Мне было жаль, что мои поступки в прошлом ранили Чимина, но о самих поступках я не жалела. Думая сейчас об этом, я сказала правду. Я не жалела, что переспала с Мином ночью, которую считала красочным сном, не жалела о том, что была с ним другой ночью как раз после прихода в этот дом Чимина. Я не жалею, что осталась с ним вчера… это… сложно. Все, что происходит между мной и Шугой, очень сложно, и я не всегда чувствую, что могу контролировать что-то, но о нашей близости я не жалею, даже если Чимин мне нравится очень, и если ранить его совершенно не хочется. — Я стараюсь показать, насколько я ужасна, и, судя по всему, получается. Просто уходи и забудь шлюху, на которую потратил столько сил и внимания. — Ты нечто, — бросил Пак, вновь отворачиваясь, словно ему физически трудно выдержать мой взгляд, а через несколько секунд вспылил, словно сдался и больше не пытался держать свои эмоции в себе. — Знаешь что?! Ты не хочешь встречаться со мной, говоришь, что мы не можем, потому что я вампир, но ты пошла и переспала с вампиром! В твоих словах вообще есть логика? Я говорю, что люблю тебя, и что ты мой человек, что я не могу тебя оставить, а ты продолжаешь прогонять меня! Ты хоть на секунду подумала, что я чувствую? Может ли человек знать, что чувствует другой? Должен ли он на самом деле в такой ситуации, как моя, думать о ком-то еще, если сам себя понять не может и не в силах разобраться в собственных чувствах? Честно ли просить кого-то понимать хоть что-то в твоих чувствах? — Я не тот человек, Чимин, — с грустью в голосе проговорила я, качая головой. — Я переспала с другим, сбежав от тебя, нормальные люди так не делают. — Ну и что? Ну и что, что ты переспала с ним? Мне все равно. — Все равно? — как кому-то может быть все равно на такое? — Да. Мне плевать, — он говорит так быстро, словно сам себя старается убедить в этом, а я не понимаю его с каждой секундой все больше. — То есть… я злюсь и расстроен, мне больно, но я не могу оставить тебя только из-за этого. Только из-за этого? Разве это какая-то мелочь? — Эй, очнись, я практически изменила тебе… — совершенно не понимая его реакцию, говорю я, словно стараюсь воззвать к его разуму и логике. Чимин ведь только что метал искры из глаз, когда узнал, что случилось, как он может сейчас пытаться спустить это на тормозах? Я ведь переспала с другим! Не один раз! Как это может не иметь значения после того, как он чуть не убил Джина только за то, что тот находился в моей квартире? — Ты все еще не моя девушка, так что… — Ты слышишь себя?! — теперь моя очередь перебивать его непонятные размышления вслух и попытки сказать о том, что все в порядке. — Вчера ты настаивал на том, что у нас отношения, а сегодня оправдываешь мою измену тем, что у нас их нет? У кого еще нет логики?! Несмотря на то, что согласиться с тем, что произошла ерунда, и таким образом подправить свою репутацию и снять с плеч груз ответственности за все случившееся, было проще и намного выгоднее для меня, я не могу этого сделать. У меня не получалось, потому что, с какой стороны ни взглянуть на это, получается только абсурд и ничего кроме этого. — Да плевать, есть она или нет! Просто скажи, что все в порядке, — закричал Чимин, отмахиваясь от моих слов и так умоляюще глядя в мои глаза… что мне очень захотелось сказать то, что он хотел услышать. Но я знала, что не должна. — В порядке? Издеваешься? Ты чуть не убил Джина, а я переспала с Шугой. Где тут порядок? — Ты сделала это, потому что злилась, и… — Я сделала это, потому что хотела! — я даже не заметила, как выпалила эти слова, перебивая Чимина звонкой пощечиной сказанного. Мы оба замолкли в этот момент. Я сама не ожидала, что скажу что-то подобное, а Пак не ожидал ничего подобного услышать, но в итоге… это просто случилось. Я все время искала оправдания произошедшему, всегда искала какие-то скрытые причины и непонятные мотивы того, почему что-то произошло между мной и Шугой. И я всегда находила не менее сотни оправданий таким вещам, как невозможность отстраниться, поцелуй или даже случившийся между нами секс. Но правда в том, что причина была только одна. И она крылась в том, что я хотела этого. Я пила с ним не потому, что Чимин ворвался в мой дом, и не потому, что чуть не убил моего друга. Я говорила с ним не потому, что мне больше не с кем было поговорить. Я поцеловала его не потому, что была пьяна или обижена. Я переспала с ним не потому, что чувствовала себя одиноко или жалко, не потому что была в отчаянии или расстроена. Я вовсе не собиралась оправдывать надпись на ярлыке, который в тот вечер повесил на меня Чимин. Я просто хотела этого… я хотела его. И вчера я не вернулась домой не потому, что была пьяна, а на часах было больше трех ночи, и не потому, что дорога долгая или опасная, и тем более не потому, что просто не хотела домой. Просто я хотела остаться в том доме, в той комнате, с ним… Я поняла это только сейчас, выпалив так неожиданно самые нежеланные для слуха Чимина слова. — Я сделала это, потому что это было нужно мне, потому что он был мне необходим, — проговорила я тише после полуминутной паузы, в которую Чимин не сводил с меня шокированных глаз. — Ты чувствуешь к нему что-то? — так загнанно, боясь услышать то, что я могу сказать. — Да, — так же загнанно, потому что ничего невозможно поделать с тем, что творится внутри моего невезучего сердца. Парень невесело хмыкает, опуская свой практический разбитый взгляд, и качает головой, словно пытается прогнать мой голос из своих ушей.  — Даже не пытаешься этого скрыть. — Ты все равно узнаешь правду. Даже если бы я сказала, что ничего к Шуге не чувствую, Чимин все равно узнал бы, что я соврала. Это выглядело бы намного ужаснее, это заставило бы нас обоих чувствовать себя еще более жалко. — А я…? — едва слышно роняет он, вновь поднимая на меня свой потерянный взгляд. — Ко мне чувствуешь что-то? А я ничего не могу сказать, потому что знаю, что не должна все усложнять еще больше. Губы распахиваются, но звук с них так и не срывается, потому что сказать что-то будет нечестно. Если признаю, что он мне нравится, Чимин не сможет уйти, он будет надеяться и продолжит говорить, что все в порядке и мы просто должны двигаться дальше, начав заново. Если скажу, что чувств к нему нет, что совсем ничего не чувствую, и что сердце не сходит с ума от его присутствия рядом даже в этот самый момент, он поймает меня на лжи. Что бы я ни сказала, он узнает правду. Но узнать ее невозможно, пока я молчу, поэтому я продолжу молчать, даже если это причинит парню боль. Этой боли будет намного меньше, чем если я произнесу вслух еще хоть что-нибудь. Пак смотрит на меня выжидающе, а я продолжаю молчать и надеюсь, что сейчас мы сможем поставить точку хотя бы в этом разговоре. Я так устала… мне нужно поспать часов десять, чтобы хотя бы иметь силы снова все обдумать. — Можешь не отвечать, я знаю, — роняет парень, выдержав еще минутную паузу. Правда ли он знает то, что есть на самом деле? — Чимин, я запуталась, понимаешь? Я не хочу ранить тебя, не хочу быть жестокой и играть с чувствами других, поэтому… давай закончим? — Просто потому, что ты так хочешь? — издевательски хмыкнул Пак и серьезно покачал головой, отрезая. — Нет. Я не могу и не хочу, Су Ен. Ты и сама не хочешь. И сказать что-либо на это у меня не получается, не хватает ни времени, ни пространства потому что, как только я разомкнула губы, чтобы что-то ответить, расстояния между мной и Чимином не стало, и его губы обрушились на меня так же неожиданно, как и руки сковали мое тело объятиями, притягивая ближе к себе. Не прошло и секунды, как язык парня проник в мой рот, а губы требовательнее смяли мои, желая получить ответ, а я по-прежнему не понимала, что происходит и как Чим оказался прямо передо мной так быстро. Однако думать очень долго над этим вопросом не получилось, вообще не получилось думать о чем-то. Руки вжали мое тело в чужое с такой силой, губы впились в губы сильнее, чтобы сердце в груди моей сжалось и разбилось, больше неспособное сопротивляться. Веки опустились сами по себе, а уста ответили на поцелуй, который пробрал тело до дрожи. В руках Чимина было хорошо. Снова. Все еще… не знаю. Как в тот день, когда мы встретились впервые, как в тот день, когда он отвез меня на конную базу, и я узнала, что он вампир. Поцелуи Пака все еще были слишком приятными, они все так же плавили мое тело, как и раньше, они заставляли сердце пытаться вырваться из груди снова и снова. Его поцелуи кружили голову и сбивали дыхание, они заставляли теряться в пространстве и просто желать, чтобы этот момент никогда и ни за что не заканчивался, заставляли желать чего-то большего, еще более трепетного и приятного. Застилали голову густым туманом и выключали каждое из того, что «правильно» или «нужно». Правильно только если оказаться к Чимину ближе. Нужно больше, чем просто один поцелуй… Я не могла отстраниться не потому, что вампиры сильнее людей, и не потому вовсе, что Пак Чимин слишком крепко держал меня в своих руках, я физически не была способна разорвать контакт губ, кажущийся невероятно приятным и все еще из разряда «Никто не целовал меня так». Отстраняться не хотелось, хотелось целовать Чимина снова и снова, ощущать его пухлые губы своими, позволять языку хозяйничать в моем рту, чувствовать кожей руки, держащие на месте твердо, но очень мягко, совершенно не причиняя боли… хотелось, чтобы пламя внизу живота разгоревшееся так неожиданно, разожглось еще сильнее, чтобы стало совсем невыносимо жарко и чтобы остановиться уже было невозможно… Так раздражает глупая переменчивость моего состояния, бесит невероятно то, что сердце подводит, что подводит тело и даже мысли, все подводит меня в самый неподходящий момент, перечеркивая напрочь все, что было до этого сказано и сделано. Очень бесит, потому что, с каждой секундой в руках Чимина находясь, я путаюсь все сильнее в самой себе и уже до слез не понимаю, что вообще со мной происходит. Неужели я и правда такой ужасный человек, что могу так беззастенчиво хорошо ощущать себя в разных руках, к разным людям прикасаясь? Неужели я и правда так испорчена, что мне мало кого-то одного? Я правда такая жадная эгоистка, которая думает только о себе и совсем не думает ни о Чимине, ни о Шуге? Почему даже когда я пытаюсь, ничего не получается?! Я не смогла бы отстраниться, но была благодарна, что Чимин разорвал поцелуй и позволил образоваться между нашими лицами небольшому пространству, позволяющему набрать в легкие воздух и сглотнуть, прежде чем посмотреть на парня взглядом полным вопросов. — Ты что делаешь? Почему… почему он поцеловал меня? — Ты же чувствуешь, да? — словно не слышал моего вопроса, задал свой Чим. — Тоже чувствуешь это? Чувствую что? Нежелание отстраняться, трепет в сердце или то, как оно сходит с ума от близости Чимина? Непреодолимое желание большего? Волшебство, которое практически наполняет мои сосуды каждый раз, когда Пак прикасается ко мне? Что именно он имеет виду?! Ответ один: я чувствую это. Но еще я понимаю, что неправильно чувствовать все, что я ощущаю. Не по отношению к Чимину конкретно, вообще. — Но… — Просто позволь этому быть, Су Ен, — умоляет парень, обнимая теплыми ладонями мое лицо, и заставляет неотрывно смотреть в его глаза, такие красивые… глубокие очень, искренние в выражении своих мыслей и чувств… А я бы правда хотела всему этому быть позволить, но это все еще очень неправильно и эгоистично. А я не хочу быть эгоисткой и не хочу просто наслаждаться дарами жизни как данностью, когда мне это удобно и когда я захочу. Потому что так не должно быть… потому что нельзя, уходя из дома одного вампира, быть прижатой к стене прихожей и выдыхать в чужой рот почти что неприличные звуки от слишком откровенных поцелуев, обещающих сниться мне ночами, а потом, придя домой, оказаться в объятиях другого, целующего ничуть не менее приятно. Неправильно это, даже если не пытаться притворяться скромницей. Нельзя сменить двух парней менее чем за три часа. Так быть не должно, и даже я это понимаю. Я не хочу быть еще хуже, чем я уже есть… — Чимин, я… — пожалуйста, не заставляй меня принимать такие решения, я не хочу. Мне тоже сложно пытаться поставить точку, но, Чимин… мы не можем… мы не должны… даже если я чувствую к тебе так много вещей, а ты испытываешь их ко мне, даже если так хочется перейти за грань всего лишь приятных поцелуев, я не могу сделать этого, даже если ты просишь позволить быть тому, что и так уже между нами есть. Я не могу побороть эту химию или сделать вид, что ее не существует, что ничего не происходит, но нам стоит перестать смешивать реактивы, которые могут привести к взрыву, понимаешь? Потому что взрыв не поможет нам разобраться в ситуации и сделать как лучше… Да, позволить этому быть очень хочется, но я знаю, что все усложнится, если я правда позволю. В конце концов, оставшись этой ночью с Юнги, я уже позволила кое-чему быть. Но разве может существовать и одно, и другое в одном мире? Разве правильно это, желать быть и с одним, и с другим? — Я не знаю… — а я правда не знаю, можем ли мы? Должны ли? Правда ли это то, что необходимо? Я хочу этого и не хочу, так что же делать? — Я знаю, — уверенно вздыхает Пак, вновь наклоняясь к моим губам, в этот раз с человеческой скоростью, так что у меня получается слегка опустить лицо, пряча губы, и в последний раз призвать к логике парня жалостливым протягиванием его имени. — Чимин… — Только один раз, — умоляет он и одновременно с тем обещает, а этого все еще недостаточно для того, чтобы внутри меня примирились две спорящих между собой половины. — Ты изменила мне с ним, измени и ему со мной, разве это не будет честно? Просто попробуй понять себя… Честно? Разве честно быть с обоими? По отношению к кому это честно? Может, сейчас Чимину кажется нечестным, что мы с ним не были еще настолько близки, но правда ли правильно просто ровнять счеты? Так хотелось… поцеловать Чимина очень хотелось, позволить ему обнажить мою кожу хотелось, обнажить его красивое тело… хотелось очень, но правда ли это честно? Правда ли это поможет мне на самом деле понять себя? Понять то, что я чувствую… Смогу ли я понять, кто из них нужен мне на самом деле, если, как и сказал Чимин, просто позволю этому быть? Я… не знаю. Гарантии нет, конечно же, и никогда не будет, а самообладания почти не остается, и губы сильнее покалывает от желания снова почувствовать на них губы Чимина. Это так не честно… кажется, я действительно не принадлежу сама себе. Мыслей о Шуге в моей голове больше не было, а сердце сходило с ума от желания обладать Чимином и позволить ему этой ночью обладать мной, пока разум собирал остатки вырванных из контекста фраз, пытаясь спорить с тем, что сейчас уже совершенно не важно. — Я ни с кем не встречаюсь, так что… Так что я не изменяла Чимину с Шугой, так что не изменю Мину с Чимом, даже если между нами сейчас что-то и произойдет. Но договорить это не получается потому, что лицо парня с ярко-фиолетовыми волосами оказывается всего в миллиметре от моего, и его пухлые губы шепчут в мои тихое «Без разницы», прежде чем снова поцеловать. И больше думать не приходится и не получается, потому что руки обнимают мое тело, а мои позволяют себе обнять Чимина и прижаться к парню ближе, выдыхая в его рот тяжелый вздох. Наш поцелуй не был осторожным или медленным, он был быстрым и очень страстным, словно мы оба так долго сдерживали в себе желание обладать друг другом, что в итоге оно нас поглотило и ничего не собиралось от нас оставлять. Было совсем не страшно, хотя сердце и стучало в груди, как бешенное, а ноги становились ватными. Было так жарко… слишком жарко для того, чтобы еще хоть о чем-то думать или что-то замечать, а хотелось разжечь пламя еще сильнее. Ладони лихорадочно исследовали тела сквозь ткань одежды, а губы путались между собой в попытке помочь языку победить в сражении, и от этого в легких совершенно не было чем дышать. Я задыхалась. По сосудам растекался огонь, затмевающий разум с каждой секундой все большим и большим желанием, которое я не была в силах контролировать или остановить, просто подчиняясь тому, как Чимин быстро переместился по комнате ближе к дивану и усадил меня на его спинку, удобно устраиваясь между моих ног. Ничего не имело значения сейчас, кроме этого огня внутри меня. Ни мой недавний секс с Юнги, ни то, что Чимин спал когда-то с моей подругой, ни то, что он пытался навредить Джину, ни то, что он вампир, ни то, что я чертовски запуталась или очень устала. Просто, что, если я правда смогу понять все, расставить по своим местам после этого? Я смогу понять, правда ли он так важен для меня и важна ли для него я… я смогу сказать, желаю ли его просто или же есть во мне что-то глубже простой симпатии к Пак Чимину. Мне нужно просто проверить… просто проверить… Невозможно поверить в то, как приятно ощущаются прикосновения рук Чимина к моей коже, когда те проникают под одежду и проходятся плавно и одновременно с тем жадно. И в ответ пальцы цепляются за его рубашку, вытаскивая из петель пуговицы, чтобы как можно быстрее избавить рельефное тело от ткани и прикоснуться к коже. Так жарко… Очень жарко, даже когда футболка исчезает с моего тела и отправляется на пол вслед за рубашкой Чимина. Очень жарко, когда руки парня так волнующе проходятся по спине и оглаживают талию, направляясь в груди, тесно скованной бюстгальтером, а губы его прикасаются к шее и целуют так, что приходится ронять нервные вздохи и дергаться от неожиданности приятных ощущений. Слишком жарко и пьяняще приятно…

POV Автор

В подъезд дома, в квартире на тринадцатом этаже которого с каждой секундой поднималась температура воздуха и двух почти до невозможности разгоряченных тел, отворилась дверь, но никто не обратил на этот факт внимания. Потому что некому было. В квартире Су Ен было так жарко, даже если окно все еще было открыто, девушка задыхалась и плавилась в умелых руках красавца Чимина, почти что обещающего испепелить ее изнутри этой ночью, в которую, он обещал ей, она сможет что-то понять. В доме, на тринадцатом этаже которого в одной из квартир открыто окно и зажжен яркий свет, некто, не спеша, пересек лестничную площадку первого этажа и прошел мимо лифта к лестнице, чтобы так же медленно миновать ступеньку за ступенькой, этаж за этажом. А на коже Су Ен остается все больше пьянящих поцелуев, и голова теперь совсем не способна соображать, пока теплые ладони Пака так приятно ласкают грудь девушки, обещая доставить ей сегодня так много удовольствия, сколько она не испытывала еще никогда в своей жизни. Она верит и позволяет к себе прикасаться, сама прикасается жадно и томно вздыхает, прикрыв тяжелые веки, пока кто-то, насвистывая простую мелодию, медленно поднимается по ступенькам ее дома. Она ни за что не сможет отстраниться или оттолкнуть Чимина, ведь так сильно его хочет, но стоит парню расстегнуть пуговицу ее узких джинсов, вначале огладив бедра, конечно же, руки почему-то упираются в его обнаженную грудь, а веки распахиваются. — Подожди… — шепчет девушка, все еще ощущая кожей груди влажные поцелуи, которые не прекращаются даже после ее едва слышных слов. — Стой… И на лестничной площадке двенадцатого этажа кто-то замирает, задумчиво глядя вверх, и лениво постукивает пальцами по перилам. Вначале мизинцем, затем безымянным, средним и указательным, а теперь в обратном порядке…