Невезучая

Солнце так нехотя заглядывает в окна квартиры на тринадцатом этаже, даже если для этого ему приходится приложить немало усилий, чтобы хотя бы одним лучиком так высоко дотянуться и проникнуть вглубь комнаты. Даже ему ужасно не хочется тревожить сладкий сон одной самой обычной девушки и одного самого необычного вампира, которые только недавно смогли уснуть. Но как бы нехотя оно не протягивало свои лучики к их красивым лицам, каким бы виноватым себя ни ощущало, заставляя Су Ен хмуриться через сон, работа есть работа, так что, тяжело вздохнув, раннее солнце вынуждает блондинку открыть глаза и несколько раз моргнуть. Потянувшись сладко на кровати и поправив одеяло, чтобы не сползало с обнаженного тела, девушка повернула голову и замерла, натыкаясь взглядом на мирно спящего совсем рядом парня. — Эй… — толкнув его не сильно в ребра на спине, которой брюнет был к ней повернут, позвала Ен. — Что ты…? Почему ты здесь? Эй! — Дай мне еще час, прошу, — так и не разлепив глаза, проговорил сонно Шуга, не двигаясь и практически не дыша, чтобы не прогнать такой сладкий на вкус сон. — Я посплю только часик, а потом можешь наезжать на меня, сколько влезет… Так странно слышать такой его сонный, расслабленный голос, так странно слышать его ранним утром, лежа с ним под одним одеялом, что прячет собой их красивую наготу. Су Ен это кажется странным, девушку нечто подобное немного пугает. — Да какой еще час, просыпайся! — она поднимает голос немного выше, ощутимее толкая парня, чтобы не вздумал спать, а он только тяжело вздыхает, зарывая нос глубже в подушку. — Что произошло?! — Подумай логически, — совсем не весело тянет брюнет, пропитывая каждое слово огромной порцией сарказма, и в то же время каждое слово произнося очень легко, повернувшись, чтобы взглянуть на сидящую на кровати Су Ен, едва раскрыв глаза. — Почему два взрослых, обнаженных и безумно сексуальных человека просыпаются в одной кровати утром? Если не найдешь ответ, спроси меня снова, дам подсказку. — Тебе смешно? — она недоверчиво прищуривается, выглядя максимально недовольно и возмущенно тем, что парень вздумал шутить в такой момент, а он совсем не пытается смеяться. Не то, чтобы все это было хотя бы капельку весело. — Нет, я просто хочу спать, — одеялко так мягко обнимает бледную кожу Мина, а щека прикасается к подушке, позволяя глазам закрыться снова. Но проходит всего мгновение, мгновение, в которое Су Ен не говорит ни слова, и это заставляет Шугу проснуться, в то время как даже пинки и недовольное бурчание не смогло заставить его раскрыть глаза. Взгляд парня очень насторожен, когда он поворачивается вокруг своей оси, чтобы взглянуть на молчаливую блондинку, все еще сидящую на кровати, прижимая к груди одеяло. — Ты ничего не помнишь? — Я бы спрашивала, если бы помнила? — сощурив глаза, интересуется она саркастически, а Шуга прикрывает глаза, прежде чем спрятать лицо в ладонях и потереть его, измученно выдыхая. Вот черт. — Значит, того, как обещала не бузить, ты тоже не помнишь, — тихо вздыхает он, глядя в потолок, и несколько раз моргает, прежде чем немного истерически хмыкнуть. — Класс, да я сорвал джекпот. Тело Мина нехотя поднимается с кровати, садясь на самом ее краю, а руки уже находят валяющуюся у подножья на полу одежду, пытаясь ее распутать и вывернуть правильной стороной, чтобы надеть. Ни одно движение Шуги не остается незамеченным Ен, наблюдающей за ним очень внимательно. И вот джинсы натянуты и даже застегнута их пуговица, когда девушка решается спросить. — Ты куда? — Домой, — бросает брюнет с обнаженным торсом, так красиво растрепанный и еще заспанный, пытаясь продеть ремень, как-то вылизнувший из петель темных джинсов, обратно, чтобы застегнуть его. — Последнему отморозку и конченному мерзавцу пора домой, раз уж магия внушения окончена. Можешь не разговаривать со мной или смастерить куклу Вуду, только не шляйся по клубам одна, — тонкий палец тычет в ее сторону, а зубы угрожающе сжимаются между собой. — Придушу, если пойдешь по мужикам. Поняла? Наверное, было бы очень странным, если бы она не поняла. Но Су Ен на самом деле не могла понять, как он мог сейчас «разрешить» ей с ним не разговаривать или даже сделать куклу Вуду, очень на него похожую. Разве не больше на него похожим было бы сейчас устроить скандал или отчитать ее за все? Девушка ничего не ответила, недоуменно глядя на Юна, высматривающего на полу ее комнаты свою футболку. — Ты сейчас реально уходишь? — недоверчиво моргнув несколько раз, поинтересовалась Ен, вновь ловя за себе его взгляд. — Мне подождать, пока ты меня прогонишь? Если подумать, это может помочь тебе выпустить пар, — поразмыслив немного, проговорил Мин и присел снова на кровать, готовясь выслушать все оскорбления в свой адрес, на которые Су Ен скупиться уж точно не будет. И правильно. Ведь он заслужил. Если так подумать, она будет права во всем, что скажет, потому что он и правда просто воспользовался ею и ее состоянием. Не важно, что она говорила или делала, не важно, как она на него смотрела. Он был единственным, кто не был одурачен внушением, так что он должен был не дать ничему произойти.  — Давай, не сдерживайся. Он готов выслушать все. Потому что он знал, что так будет. Даже когда она обещала ничего не забывать, когда говорила, что ни за что не пожалеет об этой ночи, Шуга знал, что это всего лишь ложь. Знал, что ее неконтролируемое желание было навязано внушением Пака, знал, что ей нужен был вовсе не он, а просто хоть кто-нибудь, чтобы справиться с бушующим внутри нее огнем страсти. Но даже если он знал, что она всего лишь лжет ему в глаза, самой себе лжет, если знал, что она все равно забудет, даже если очень хочет запомнить, Юн все равно надеялся на то, что утром ее сердце не наполнится сожалением. Он надеялся, что она его не возненавидит. Девушка выдержала его выжидающий взгляд, взгляд очень пронзительный, долгий, а в конце громко прыснула и рассмеялась, пряча лицо в одеяле. Она так задорно хохотала, стараясь приглушить свой веселый смех теплом и мягкостью одеяла, но ничего не получалось, а ничего не понимающий взгляд Мина не заставлял ее успокоиться. Парень хмурил брови, глядя на ее полуистеричные припадки, и думал, ничего ли в ней не сломало вчерашнее внушение Пака. А может, это он ее уже свел с ума? — Ты чего? — темные брови сильнее сводятся на переносице, Шуга придвигается ближе, убирая одеяло от покрасневшего лица блондинки, которая старается отдышаться, позволяя Мину рассмотреть ее лицо как следует. — Ты самый милый мерзавец в мире, — проговорила она, все еще улыбаясь, и отпустила одеяло, укладывая ладони на бледные щеки парня, чтобы притянуть его лицо к своему и накрыть губы губами, даря поцелуй, которого он не ожидал. — Я пошутила, — шепчет девушка, отстраняясь, и прикусывает губу, с интересом наблюдая за тем, как меняется выражение лица Шуги и его взгляд. Требуется время, чтобы парень понял, что вообще произошло. Не потому что он тугодум, и не потому что только проснулся, не потому что ему больше тысячи лет или он страдает каким-то расстройством мышления. Дело даже не в том, что он не мог чего-то ожидать от Су Ен, ведь от этой девушки ожидать можно чего угодно и когда угодно. Время ему потребовалось на то, чтобы понять, что случилось, потому что изначально очень разные организмы у мужчины и женщины, и процессы, по которым они работают, тоже отличаются очень, даже если безумно похожи. А понять он пытался не только, о чем она там «пошутила», но и как до такого можно было додуматься. Просто. Зачем? — Ты прикалываешься? — спустя минуту молчания, в которую практически испепелил ее своим напряженным взглядом, поинтересовался Мин, очень стараясь не закричать и не разбить что-нибудь. Очень так искренне поинтересовался, с самым настоящим желанием получить на свой вопрос ответ очень честный, а заодно своим вопросом, как и тоном голоса попытался натолкнуть Ен на мысли о том, как глупо было то, что она сейчас натворила. Просто. Зачем? — Ты можешь быть таким забавным, я не знала, — не обращая никакого внимания на напряжение парня, снова хихикнула Ен, стреляя в него игривыми взглядами. Такая реакция — не то, что она ожидала увидеть в ответ на ее поведение этим утром. Если честно, она снова в тупике. В еще одном. И если честно, то, что Су Ен чувствует прямо сейчас — совсем неправильно, потому что ей нравится это чувство. Но девушка знает даже сейчас, что оно будет с ней не всегда. Потому что он не всегда будет таким… но сейчас… сейчас, когда он такой, когда мягкий до безумия и смешной немножко, когда такой… обычный. Простой… Сейчас ей нравится чувствовать то, что она ощущает. Даже если все это ненадолго. — Обещал прикончить меня, если хоть слово скажу, так что мне стало любопытно, — блондинка пожала обнаженными плечами, словно все объяснила этим, и теперь Юнги все должно стать не только понятным, но и логичным начать казаться. Но ему совсем не кажется. — Ты думаешь, это смешно, да? — спрашивает он, уже зная, каким будет ее ответ, а она просто прикусывает губу снова, сдерживая улыбку слишком красивую, слишком привлекательную, чтобы он на нее не смотрел. Но нахалка Су Ен еще и кивает ко всему этому в добавок, припоминая бурчание Юна спросонья и его попытку поскорее одеться и покинуть ее комнату до того, как она на него накричала бы или устроила истерику. Это было и правда мило, ей кажется. — Это ничерта не смешно, — заявляет он, пусть и совсем не напряженно, скорее обижено и только чуточку раздраженно. — Я ведь и правда могу тебя прикончить. Разве не страшно? — Нет, — заявляет она, не думая даже. Потому что он совсем не страшный. Он… теплый, даже если пахнет мятой или если кончики пальцев всегда почти ледяные. Он мягкий, даже если ни в ком больше нет стольких острых углов, режущих насквозь от одного только прикосновения. Мир Су Ен вертится, она вновь опускается на кровать, голова укладывается на подушку, а взгляд направлен на нависшего над девушкой очень неожиданно Шугу, приближающегося еще и еще… — А так? — его ухмылка обнажает удлинившиеся клыки, которые должны были, видимо, привести Су Ен в ужас, заставить ее сжаться и закричать, попытаться сбежать или погнать его, но Ен даже не дрогнула, снова удивив Мина. Ничего не изменилось в ней: ни выражение лица, ни взгляд, внимательный, пронизывающий; ни частота сердцебиения, которое он слышал так отчетливо; ни фон ее желаний. Среди них не было ничего о побеге. Ничего об отдалении. Совсем ничего. А что, если умение Шуги читать чужие желания сломалось? — Нет… ты не страшный, — проговорила девушка, прикасаясь к щеке Юна кончиками пальцев. Красивый. С клыками тоже очень красивый… она просто обязана нарисовать его. Вот таким нарисовать. Опасным, но ничуть не пугающим. — Ты глупая. Таким как я нельзя говорить, что они не страшные, потому что тогда они могут превратиться в настоящее чудовище, чтобы доказать обратное. — Я не глупая, мне просто не везет, — объяснила Ен. — Это разное. — Так я — всего лишь очередное невезение в твоей жизни? — заинтересованно прищурившись, ухмыльнулся брюнет, застыв над ней, потому что никто из них не мог решить, что должно произойти дальше. Должен ли он отдвинуться? Должен ли сократить расстояние между ними? — И да, и нет, — ответила Ен серьезно, ничуть не шутя. — Ты определенно невезение, но точно не всего лишь. — Так мне можно остаться здесь? — Ты ведь согласился только на эту ночь остановить счетчик времени, разве нет? — Говоришь так, как будто время нужно мне, а не тебе, — заметил Мин, качнув слегка головой. — Это ты все усложняешь. — Если бы все и правда было так просто… — вздохнула она, чувствуя, как голова уже начинает болеть от всего, с чем ей придется разобраться в ближайшее время. — Я бы хотела, чтобы все было просто… А на самом деле все очень просто, — думает он. Нет, он знает это. В конце концов, нет ничего трудного в том, чтобы просто быть рядом. — Этой ночью мне нравилось чувствовать себя твоей, — и как ее мысли пришли к чему-то подобному? Почему ей вдруг захотелось об этом сказать? Внутри Шуги что-то зашевелилось от этих слов. От этих глаз, глядящих прямо вглубь него. Разве может он опьянеть еще больше, чем уже опьянел от запаха карамели, которым дышал всю ночь напролет, сходя с ума от восторга снова и снова? Но он пьянеет, пьянеет и плавится. Потому что ему понравилось, что она его. Потому что ей это тоже… — Да ладно, — совсем не немного саркастически, специально очень и очень насмешливо, не сдерживая издевательства в красивом голосе и заставляя блондинку закатить глаза. — Нет, подожди. Как ты можешь такое говорить? Ты ведь человек, не вещь! Ты не можешь принадлежать никому кроме самой себя… — так весело вот так парадировать ее, издеваясь. Ему давно не было так весело. Последние тысячу лет, кажется, не было. Су Ен совсем недовольно прищуривается, а он все смеется над ней, заставляя жалеть о своем чистосердечном. — Я всегда думала, ты больше молчишь, чем болтаешь. — Ты всегда смешно кривишься, когда недовольна, — все еще улыбаясь, заявляет Мин, опускаясь на локте ниже, а другой рукой прикасаясь к телу Ен под одеялом и вновь удивляясь тому, насколько мягкая у девушки кожа. Губы почти прикасаются к губам, замерев всего в сантиметре над ними, когда парень делает умопомрачительное предложение, от которого она ни за что не сможет отказаться. — Что насчет того, чтобы чувствовать себя моей все время? А что, если она скажет, что ей этого очень хочется? Если мысли об этом скорее прекрасны, чем пугающие, как было раньше. Что совсем не важно сейчас отстоять свою точку зрения или доказать, что она и правда не вещь, а живой человек с мыслями и желаниями, и принадлежать кому-то — значит перестать самой себе принадлежать и быть свободной. Он так на нее смотрит, находясь всего в нескольких сантиметрах над ней, так что кончики темной челки прикасаются ко лбу Су Ен, защищая их контакт глаз от любого, кто решит его разрушить. И сейчас ей больше чем когда-либо еще хочется почувствовать что-то подобное, ощутить, что это значит — принадлежать кому-то. Сейчас очень хочется почему-то отдать всю себя и сказать: «возьми», «никогда не отпускай». Ему отдать. Парню, что так пронзительно на нее смотрит. Но по какой-то причине сказать это самое «возьми», от самой себя отказаться, передавая всю власть над собой в чужие руки, не получается. Она не может отдать себя ему… потому что… — Мне нравится Чимин, — срывается с приоткрытых губ слегка виновато, но главное — честно. И именно это злит Шугу, ладонь которого замерла на ее коже, а взгляд похолодел с той же силой, что и сжались челюсти. — Не такое я хотел услышать, проснувшись утром после такой ночи, — еле сдержавшись, чтобы не наговорить других вещей, бросил он саркастично, скатываясь в сторону и отдаляясь еще сильнее, чем вынуждает Ен к нему повернуться. — Ты умеешь портить настроение за долю секунды так, чтобы сразу на месяц вперед. Это талант. — Вчера, когда он пришел, я сказала ему о том, что между нами произошло и… о том, что я к тебе чувствую… — начала блондинка, пытаясь объяснить то, что внутри нее происходит, но с каждой секундой раздражающийся все больше Мин не дал ей договорить, метнув в обнаженную красавицу напряженный взгляд. — Намного логичнее было бы сказать об этом мне, не думаешь? Колкий комментарий проглочен только потому, что Су Ен совершенно не хочется ссориться, но это вовсе не значит, что ей нечего сказать. Если бы только не глупые приоритеты, которые зачем-то расставились в ее голове самовольно, она бы первая закатила скандал этим утром. Но сейчас важно не победить в эмоциональном споре. Сейчас главное разобраться в том, что происходит внутри нее и вокруг. Она должна разобраться в себе. — Я пыталась попрощаться с ним, но у меня не получилось, а потом… — продолжила объясняться Ен, и ей совсем не нравилось, что все это звучит так, словно она оправдывается. Но остановиться уже не могла. — Потом он поцеловал меня и я… — речь девушки обрывается снова, потому что она не знает, что именно нужно сказать, и сказать-то нечего. Вот и остается только вздохнуть и собраться с силами, подытоживая то, что даже озвучено не было. — Он нравится мне. Она не знает, что пытается увидеть в глазах Шуги, а он понятия не имеет, как должен реагировать на что-то подобное и что чувствовать должен. Ничего, наверное. Раз он не умеет чувствовать. Но что же тогда происходит внутри? Разве не это неоднозначное ощущение зовется каким-то там чувством, пусть и совсем не приятным? — Если он тебе нравится, почему ты, черт побери, не дала мне вчера уйти? — он не кричит, но почти что рычит на Ен, искренне не понимая, зачем было все это. Все эти «не уходи», эти глупые «останься». Все дело и правда во внушении? Ей и правда нужен был просто кто-то? Тогда почему, стоя на площадке, он так отчетливо слышал: «остановись»? Почему Су Ен говорила Чимину, что они не могут, что они не должны? Почему всего две минуты назад сказала Юнги, что ей нравилось принадлежать ему этой ночью…? — Потому что ты тоже мне нравишься, — проговорила девушка робко и запнулась, зная, что все только усложняет своими попытками объясниться. — Нет, потому что… я не знаю, как это работает, честно. Но когда мы почти… когда мы почти оказались в постели, я думала о тебе… Я не знаю, просто так получилось, понимаешь? Я думала о тебе, видела тебя и чувствовала… даже твой запах, и это… — и непонятно, зачем она вообще говорит все это, да и в чем-то подобном признаться не так-то просто и требует мужества, еще и если учесть, как усердно девушка убегала и пряталась от Шуги и даже мысли о том, чтобы быть его. А сейчас она, выходит, сдается? Так просто сдается? — А когда ты появился здесь, я просто… и эта ночь… это казалось таким правильным… Как будто быть рядом с тобой — все, что мне нужно. И не важно, сколько раз она запнулась, и сколько фраз осталось незавершенными. Важно то, как он на нее, молча, смотрит, все так же сжимая челюсти. Важно то, как она смотрит на него, все еще чувствуя, что еще что-то сказать обязана. Но они оба молчат. Потому что каждый знает, что может сказать лишнего, а с каких-то пор они лишнее в себе сдерживают. И непонятно, как и почему так получилось. Не понятно, почему продолжается эта сдержанность и когда нить порвется и все несказанное и подавленное вырвется наружу. Когда-нибудь потом. А сейчас Су Ен прикусывает губу, решаясь нарушить молчание. — Ты злишься? Только честно. — Честно? Очень злюсь, потому что, находясь в постели со мной, ты говоришь, что тебе нравится другой. И одновременно с этим не злюсь, потому что ты говоришь, что думала обо мне, и что быть со мной для тебя ощущается правильным. Я в растерянности, — заключает Шуга, все так же не моргая. — Если честно. — Я тоже, поэтому… — Да-да, время, — закатив глаза, заканчивает Мин, отворачивая взгляд в потолок и позволяя себе упасть на кровать, тяжело вздыхая. — Я помню. — Могу я… спросить? — решается Ен какое-то время спустя заговорить с Юном снова, а он только вопросительно выгибает брови, давая взглядом понять, что ждет ее вопрос. — Это касательно нашей первой ночи. Почему я… почему я не помню…? Ты сказал, что кое-что произошло, и ты отвез меня домой. Но… что произошло? И снова этот молчаливый взгляд, и снова он оканчивается вздохом. — Я укусил тебя. Ты была так восхитительна, и я… не сдержался. А потом ты потеряла сознание, наверное, от боли, потому что я взял совсем немного. И я отвез тебя домой. Только не нужно спрашивать, как я попал внутрь, ладно? — добавил Юн предостерегающе. А ей плевать, если честно, как он узнал, где она живет, или как попал в квартиру. Плевать на то, как он уложил ее в постель и как переодевал в пижаму, пока Ен была без сознания. Ее мысли были поглощены совершенно другими вещами. — Укус? Но на мне не было следов укуса… — задумывается девушка, припоминая свое пробуждение в этой самой кровати. Она отчетливо помнит, как рассматривала отражение в зеркале, стараясь найти хоть одно подтверждение тому, что не сошла с ума и ночь с парнем из клуба ей просто приснилась, ведь на коже не было ни одного следа, оставленного губами страстного любовника из ее сна. А затем вспоминается утро после поездки на конную базу, где Ен узнала секрет существования вампиров. В тот вечер Шуга ведь укусил ее… — Во второй раз тоже не было. Ранка так быстро заживает? — Не совсем, — Юн сморщил лицо, словно думая о том, как лучше сказать что-то, а затем очень размыто проговорил. — Есть одна уловка для этого, но это почти что противозаконно. — Выходит, ты нарушил закон? — вздернув брови, поинтересовалась Су Ен, считая это забавным, а Мин только тихо вздохнул, неотрывно глядя на нее. — Выходит. — Значит, я ничего не помню, потому что потеряла сознание? — продолжала допытываться она, как и всегда не зная, когда именно щедрость темной души Мин Шуги закончится и он перестанет отвечать на ее вопросы. Сколько времени ей еще придется затем подождать, чтобы такая возможность появилась снова? — Или ты сказал мне забыть? — Сказал. Но ты была не совсем в себе, так что память вернулась, пусть и не полностью. Я даже не знал, что такое бывает, — пауза длится совсем не долго, а ладонь Юнги мягко прикасается к щеке девушки и поправляет ее светлые волосы, удивляя еще перед тем, как с его красивых губ сорвется такое непривычное для слуха: — Прости. — За что? — спросит Ен так же тихо, как и Юн попросил прощения. — За все. За укус и за то, что стер тебе память. За еще один укус и за то, что ты должна быть со мной… — он говорит об этом так грустно, с такой необъятной печалью, что Су Ен не могла ее не почувствовать. — Мне жаль. — Если честно, мне все еще кажется, что все это шутка или какой-нибудь сон… — проговорила она, немного задумавшись. Это не было попыткой сменить тему или заставить Мина чувствовать себя чуточку лучше. Просто мысли вслух. Просто то, о чем она правда думала в последнее время. — Может, я читала какую-то вампирскую книжку и заснула, поэтому все это снится мне? Или на самом деле я сейчас сижу в кинотеатре дома Тэ и храплю под очередную серию Сумерек? — парень слабо улыбается, а Су Ен продолжает думать о чем-то, через несколько секунд поворачивая к нему голову с новым вопросом. — Может, один из моих знакомых оборотень? — интересуется она очень серьезно, а Шуга не может не хмыкнуть, лениво улыбаясь прямо напротив ее лица, непонятно как так быстро вновь нависнув над ней и тут же прищурившись. — А что такое? Нравятся оборотни? — Ну, знаешь, они все такие качки горячие… — прикусив губу, протянула девушка очень мечтательно. — Вампиров всегда показывают как хлюпиков, а оборотни — просто пальчики оближешь. — Что-то ты не считала меня хлюпиком этой ночью, разве нет? — вновь прикасаясь к ее телу так, как только он умеет, подмечает брюнет, в ответ получая прикушенную губу и заговорщицкий взгляд хитрых глаз. — Я и сейчас не считаю, — ладонь ее так правильно ощущает себя на задней поверхности его шеи, словно была создана для того, чтобы именно там и находиться, вот только расстояние между лицами кажется очень лишним, совсем ненужным. Су Ен только успевает об этом подумать, но его и не существует больше, ведь именно этого девушке прямо сейчас хотелось больше всего. А один очень симпатичный вампир, нависающий над ее телом своим, совсем не нуждается в том, чтобы ее желания были озвучены. Они могут сбываться даже до того, как словами сорвутся с кончика ее языка. Уж он-то постарается… Ей нравится, как на ее губах ощущаются его губы, нравится то ощущение, которое наполняет все ее тело, когда язык парня лениво очень и может быть даже сонно все еще исследует ее ротовую полость, не пытаясь углубить сладкий поцелуй или подарить ему оттенки страсти. А это так удивительным образом пьянит и вынуждает прижимать парня ближе, выдыхая прямо в его рот очень сладкие вздохи, вынуждающие его улыбаться в поцелуй и охотнее перебирать ее губы своими, нежно прикасаясь к обнаженной коже. — Подъем! — резкий крик и следующий за ним удар двери о стену, вынуждает Мина разорвать поцелуй, крайне недовольно поворачиваясь в сторону вошедшего, а Ен привстать, придерживая одеяло на груди и пялясь на замершего в двери Тэхена совершенно недоуменно. — Ой… я тут… Ким почесал затылок, не зная, что должен сделать, раз ворвался в комнату к Ен, которая совсем не одна. Он хотел вытащить подругу на завтрак в какую-нибудь кафешку, уже даже готов был выслушать ее бурчание и слова ненависти за то, что разбудил в такую рань… а она не спит. — Ты что здесь делаешь? — нахмурился Юнги, глядя на блондина совсем недоброжелательно, а тот не совсем понимал, что должен ответить. — Я… — протянул Ким, задумавшись, и в итоге просто честно выпалил варианты, между которыми потерялся. — Что-то между «Извините, я случайно мимо проходил» и «Это ты что делаешь в постели моей девушки». В обычной ситуации, застав Су Ен в постели с кем-то ранним утром, Тэхен бы представился ее парнем, устроил сцену ревности и выпроводил бы ее партнера на ночь, попутно истеря о том, как она предала их любовь. Затем, когда дверь за малоизвестным парнем закрылась бы, она бы предложила позавтракать, а он сказал бы что-то о том, что предыдущий был симпатичнее. Затем они просто провели бы весело время вместе, как и всегда, и ничего такого в его вторжении в ее личную жизнь бы не было. Однако этого парня Тэхен знал и не раз видел их вместе, так что сейчас немного завис между своим дружеским долгом и нежеланием доставить Су Ен проблемы. — Чего? — нахмурился Юн, перекатываясь на свободную часть кровати и планируя подняться, когда Ен схватила его за предплечье, не спуская взгляда с друга. — Он проходил мимо. Тэхен, выметайся, быстро. — Ладно… — протянул парень немного обижено и собрался покинуть комнату, но вернулся всего секундой спустя, — не хотите позавтракать, раз вы уже встали? — Быстрее, просто уйди, — умоляла Су Ен, взглядом говоря больше, чем тоном голоса. — Отчего же и не позавтракать? У нас сегодня завтрак в постель? — поинтересовался Мин, вынуждая блондинку еще больше занервничать, повышая голос. — Ким Тэхен, пошел вон из моей квартиры, сейчас же! — Фигасе, ты злая… — недоуменно глядя на девушку, надулся Тэ. — Я же извинился. — Быстро ушел! — совсем не заботясь о чувствах друга, заорала Ен. Плевать, если Тэ не будет с ней разговаривать месяц. Зато он будет жив и здоров. — Истеричка! — бросил Ким и хлопнул дверью, позволяя Су Ен прикрыть глаза и вздохнуть более менее спокойно, переводя взгляд на заинтересованного Шугу. — Зачем же ты его прогнала? — Ты хотел им позавтракать. Ей нужно было просто спокойно сидеть или даже лежать, когда парень назвал ее лучшего друга своим завтраком? — Ты теперь тоже можешь читать чужие желания? — хмыкнул Мин, не сдерживая улыбки, а Су Ен не смогла не закатить глаза, даже если знала, что это может заставить парня стать более раздраженным. — Он просто мой друг, — вместо ответа на саркастичный вопрос, проговорила девушка, считая необходимым расставить все точки над и. Одно дело слушать угрозы о том, что Шуга может прикончить Чимина, который и сам вроде как может за себя постоять, и совсем другое, когда опасность от вампира угрожает простому смертному. Тэ и моргнуть не успеет, как его съедят на почве необоснованной ревности. — Мы как брат и сестра, честно. Но иногда мы прикидываемся парочкой, чтобы отшить кого-то. Очень много сомнений данное заявление вызывает внутри Мин Юнги, который прекрасно помнит показушный поцелуй в его доме, который никому из них не хотелось прерывать. Лучше него это знают только Су Ен и Тэхен, те, которые как брат и сестра. Честно. Но говорить об этом брюнет не намерен, потому что кроме желания защитить Кима Ен не чувствовала совершенно ничего всего мгновение назад. Потому что кроме нежелания причинить неудобства и неукротимого желания отведать булочку с корицей, ничего не чувствовал всего секунду назад Тэхен. Ни тебе желания выпотрошить Мина, ни интереса узнать, что скрывает собой одеяло обнаженной Су Ен. Разве такое вообще бывает? Чтобы парень не был заинтересован наготой красивой девушки, вламываясь в ее комнату… Может, эта булочка с корицей, которая крутилась в голове Тэхена все это время, была единственным, что спасло его от сиюминутной погибели? — За твою честность, я закрою на его визит глаза, — неотрывно глядя на обеспокоенную Ен, проговорил Юн и решил предупредить на всякий случай. — Но это было в первый и в последний раз, когда он вломился в твою комнату ранним утром. Вид твоего обнаженного тела должен открываться только мне. Чертовски привлекательны такие слова слышать от кого-то, но это все еще ощущается как границы, не дающие девушке полной свободы. Это заставляет ее напомнить Мину о важном, собираясь покинуть кровать и уже закутываясь в тяжелое одеяло, пряча обнаженное тело. — Я еще не твоя. — Или ты просто так думаешь.