Невезучая

Су Ен целует парня снова, а он позволяет ей это сделать, выбитый из колеи ее признанием или даже заявлением. Парень не знал, что именно это было, а может и то, и другое, но он точно знал, что никогда еще не видел ее такой. Он никогда не слышал, чтобы ее голос звучал вот так… Девушка прижалась к Шуге всем телом, в этот раз не намереваясь его отпускать, и он это знал. Он чувствовал, что Ен приложит все усилия, чтобы их поцелуй не был разорван, ведь так не хочет, чтобы он прекращался… Мин Юнги был растерян, стоя посреди чужой гостиной. Его переполняло так много всего, и он не то, чтобы был очень слабым, чтобы всему этому водовороту чувств поддаваться, но и слишком сильным он, кажется, больше не был, слишком просто сдаваясь хрупкой и невероятно слабой девушке, которая очень старалась казаться сильной. Внутри брюнета было слишком много всего, чтобы игнорировать поцелуи Су Ен, чтобы заставить ее отстраниться. К собственному желанию обладать ею полностью, до остатка, сминать губы, не сдерживаясь мыслями о том, что она оставит на его щеке пощечину и бросит свое холодное «отвали»; перестать слышать о том, что она ему не принадлежит, и что он не имеет права называть ее своею; прикасаться так часто, как хочется, прикасаться всегда, потому что ему это нужно; дышать ею честно, открыто и не скрывать долгих изучающих взглядов; любить ее ночами, даже если он все еще считает, что не умеет этого, что чувства не про него… ему правда хотелось намного больше, чем просто это, а сейчас к его собственным желаниями примешивались ее, такие яркие, такие броские, громкие… всепоглощающие и неконтролируемые… Шуга хотел Ен всегда, каждую минуту с их первой встречи, с того самого столкновения в туалете. Потому что она красива. Потому что она сексуальна. Потому что она чертовски восхитительно пахнет… И сейчас он тоже ее не хотеть не может, особенно если девушка так к нему льнет, и даже раздражающий Пак Чимин, только пять минут назад выставленный из этой квартиры, совсем ничего не меняет, как не меняет и то, что девушка, которую Мин так страстно и неконтролируемо желает, только что желала кого-то еще. Это так отвратительно неприятно, и он совсем не привык к такому чувству, к хоть какому-нибудь чувству не привык, но сконцентрироваться на нем или на своей злости не получается, потому что даже в этот момент парень слишком сильно нуждается в Ен. А сейчас, когда он чувствует то, что испытывает она, когда пропускает через себя, вовсе не спрашивавшее разрешения войти, желание девушки и почти что ее потребность в нем, крышу срывает и больше никакого самоконтроля или «я так не играю». Плевать, что это может быть не по-настоящему, кому нужна эта глупая правда и искренность? Разве имеет значение хоть что-то, если Су Ен сама пришла в его объятия и умоляет не отпускать? Внутри Шуги было слишком много желания: его собственного и того, что исходило от Су Ен, и которое он в силу своего таланта не мог не чувствовать. Так что Мин просто не мог сопротивляться больше, окольцовывая ее горячее тело своими прохладными руками и вынуждая девушку вздрогнуть от перепада температур. Поэтому он отвечает на ее поцелуи слишком честно и неконтролируемо приятно для обоих, проталкивается языком в рот и вынуждает блондинку приглушенно застонать от того, как тот дразнит чувствительную слизистую неба, а этот звук и вовсе выключает способность мыслить и заставляет слишком легко поднять Ен на руки, даже на долю секунды не отстраняясь от ее губ. Су Ен тонет в его прикосновениях к ее телу, пусть ладони парня не перемещаются по ее горячей коже, она тонет в его поцелуях, стараясь прижаться ближе, когда брюнет вновь дарит ей опору под ногами и даже за спиной. Но холод, к которому ее прижимают лопатками, совершенно ничего не значит в момент, когда Мин Юнги так страстно целует ее губы. Его поцелуи и правда несравнимы ни с чем другим… больше никто в целом мире не целует вот так… никто. Блондинка снова застонала, а Шуга тяжело вздохнул, навалившись на нее всем телом и прикусив нижнюю губу Ен, после чего на девушку обрушился поток ледяной воды, вынудивший ее взвизгнуть от испуга и неожиданности, а еще от холода, и попытаться ухватиться на парня, которого больше не было в ее объятиях. — Стой смирно, тебе нужно остыть, — советует Мин, стоя за пределами душевой кабинки в ванной Су Ен и проводя большим пальцем по своей нижней губе, пока она смотрит на него возмущенно и растерянно, попутно пытаясь выключить ледяную воду, продолжающую литься на нее сверху болезненными потоками.

***

— Не могу поверить, что я приставала к тебе, а ты продинамил меня, — бурчит девушка, уже переодетая в сухую одежду, шаркая босыми ногами до кровати и попутно вытирая свои влажные волосы. Насупившийся взгляд летит в сторону брюнета, лениво наблюдающего за ней, до сих пор не удосужившись снять хотя бы кожаную куртку или разуться ради приличия. Это же надо было додуматься даже в спальню Ен прийти в обуви! И самое ужасное в этой ситуации именно то, что она ничего не может ему сказать. В голове девушка уже прошла предположительный диалог между ними раз двадцать, и он ни разу не был окончен в ее пользу, какой бы интонацией и как бы жестко она ни пыталась отругать Шугу за то, что он бродит по ее квартире в уличной обуви. Он непременно скажет что-то вроде: «Ой, ты знаешь, у меня просто не было времени разуться, я был занят вытягиванием тебя из внушения» или «Мне было не до этого, знаешь ли», «Так вот, чем мне нужно было заняться, пока ты нежилась в лапах Пак Чимина?!» и так далее. А если Су Ен скажет, что он мог бы разуться после, он посмеется и скажет, что она не дала ему такой возможности, накинулась на него с поцелуями, и сведет все к тому, что девушка почти что его изнасиловала. В любом из случаев Су Ен будет невероятно стыдно, так что она предпочла молчать, поглядывая на парня, сложившего руки в замок на груди и опершегося спиной о косяк дверной рамы. Кажется, он на самом деле планировал проконтролировать, чтобы девушка легла спать. Сейчас Ен было не до размышлений о том, как и почему Мин оказался здесь, почему так спокойно ориентировался в ее квартире, и что вообще произошло с Чимином. Она была занята тем, что думала о том, почему Шуга оттолкнул ее. То есть… разве она ему больше не нравится? Обычно ведь он к ней подкатывает, а она отстраняется, так почему же сейчас, когда девушка так настойчиво высказалась о своем желании, он отказал? Если по правде, Ен чувствовала себя очень странно. С одной стороны была рада, что ничего не случилось, и что в итоге она не переспала ни с Чимином, который ввел ее в транс, ни с Шугой, пока она все еще находилась почти в бессознательном состоянии. С другой же, последний факт ее задевал. Как он мог отказать ей?! Разве это имеет смысл?! — Я тоже не могу в это поверить, — едва слышно проговорил Мин, все так же задумчиво глядя на хмурую девушку, от которой так и веяло раздражением и негодованием. А еще усталостью. Она вымотана и истощена, а еще потеряна в своих собственных мыслях и чувствах, а все, что Юнги может сделать, так это попытаться ее оттуда вытащить. — Черт, надо же было так облажаться. Она почти улыбнулась, а он сделал вид, что не заметил того, как дрогнули уголки ее красивых губ в полутемноте небольшой спальни, насквозь пропитанной ароматом хозяйки квартиры. Удивительно и очень странно, что он еще не сорвался, уже несколько минут полной грудью дыша ее умопомрачительным запахом. — Ты… — проговорила Су Ен, внимательно осмотрев парня, — спокоен. Чимин истерил, когда узнал, что мы переспали. Если честно, ей казалось, будет наоборот. Она думала, Пак скажет ей что-то по типу: «как ты могла?!», демонстративно схватит куртку и покинет ее квартиру, а вместе с тем и жизнь, громко хлопнув дверью, а Шуга, оказавшись в такой ситуации, устроит не один десяток сцен, после чего ей совсем не поздоровится. Чимин только услышал, что девушка, которая ему нравится, переспала с другим. Шуга же стал свидетелем их прелюдии, и все, что она получила в ответ на это — задумчивый взгляд? Этот парень и правда слишком спокоен для того, у кого чуть не забрали «его собственность». — Тебе так понравилось спать со мной, что ты решила похвастаться этим? — все так же минорно хмыкнул Мин, а после состроил рожицу и с сожалением протянул, — А я так хотел рассказать ему первым… — Тебе плевать, что я чуть не переспала с другим? — Думаешь, я здесь, потому что мне плевать? Я в бешенстве, и я хочу его убить. Может быть, он даже не доживет до утра… — проговорил брюнет и выдержал недолгую паузу, после которой продолжил чуточку тише, неотрывно глядя на Ен, сидящую на своей кровати, подмяв под себя одну ногу, а другую оставив свисать на пол. Вот именно в этот момент ему нужно было подумать над тем, зачем вообще носить шорты, если они такие короткие, что совсем не скрывают кожу стройных ног. Именно в этот момент он должен был заметить, что нет смысла носить огромные мешковатые вещи, к тому же такие, как эта бежевая футболка, что сейчас как бы «скрывает» тело Су Ен под своей мягкой тканью. Разве смысл таких вещей не в том, чтобы прятать фигуру вместо того, чтобы открывать чужому взгляду безумно красивое плечо, например, или собираться складками у талии, прорисовывая ее плавный изгиб…? — Я даже тебя хочу за это убить… — чудом не сбившись с основой мысли и как ни в чем не бывало переведя взгляд на глаза девушки, произнес Шуга. — Так что… я бы не сказал, что спокоен. Девушка нервно сглотнула. — Но я все еще жива. — Пора понять, что я не собираюсь тебя убивать, — устало вздохнув, произнес брюнет. — Даже если захочу, не смогу, так что не рассчитывай на то, что сбежишь. Тебе придется всегда быть рядом со мной. Через время, конечно, — добавил он тактично, хотя не исключено, что сделал это только для того, чтобы поиздеваться. — Тебе ведь нужно во всем разобраться и сделать выбор между двумя вампирами. Су Ен не может не заметить, как все-таки было великодушно с его стороны опустить тот факт, что она попросила время побыть наедине, а в итоге он застал ее в объятиях другого. Вышло и правда очень некрасиво. А еще нелогично. Но, что поделать, если Ен не везет в таких вещах? Если даже она пытается отдалиться от проблем, проблемы находят ее сами, вламываются в ее квартиру и поджидают на диване в гостиной, а потом нападают с приятнейшими поцелуями и путают мысли… или же заставляют саму девушку на себя вешаться, да так умалишенно, что приходится заставить ее принять ледяной душ, чтобы хоть немного туман в голове развеялся, а мысли прояснились. — Учитывая, что выбирать придется между тем, кто меня хочет, и тем, кто не хочет, — выбор очевиден, — язвит она в ответ, почти что заставив Шугу закатить глаза. — Выбор и правда очевиден, учитывая тот факт, что выбирать приходится между тем, кто чуть не заставил тебя переспать с ним под внушением, и тем, кто не воспользовался тобой, пока ты еще ловила отходняки. В следующий раз я не буду милашкой, и душ будем принимать без одежды. В ее голове снова все эти мысли о нем и его прикосновениях, мысли, которые кружили в голове Су Ен, пока к ней прикасался Чимин. Почему-то сейчас она снова думает об этом, старается понять, глядя на Мина, почему думала о нем и именно его представляла, пока Пак покрывал ее кожу поцелуями, поцелуями на самом деле совершенно непохожими на поцелуи Юнги, совершенно не похожими на его прикосновения, прикосновениями… Она не была в состоянии много думать, но думала об этом больше, чем о том, что Чимин попытался переспать с ней посредством внушения, или о том, что кто-то что-то сказал, что внушение к ней применял когда-то Юнги. Она думала об этом больше, чем о том, что Мин все-таки слишком спокоен и совершенно не похож на самого себя, просто стоя так далеко от нее и глядя таким почти что пустым взглядом. Он просто смотрел на нее, а она плавилась снова, возвращаясь в памяти в день их встречи, туда, где она почувствовала его взгляд впервые. Шуга оттолкнулся от дверного косяка, чувствуя, что состояние Су Ен меняется, и бросил ей что-то по типу: «Спокойной ночи», стремясь покинуть ее квартиру до того, как он сорвется и наделает глупостей, из-за которых разрушится все, что между ними уже было построено. И пусть построено было не так-то и много, на то, чтобы проделать такую работу, нужно время, а Мин не уверен, что его не потребуется еще больше, чем было вложено до этого дня. Впереди его ждет целая вечность, так что он мог бы и подождать, подождать сколь угодно, но в этот раз, впервые за вечность, что уже была им прожита, парень не был готов так долго ждать. Поэтому он не может ошибаться, даже если имеет на это право. Пусть Су Ен опережает его по количеству косяков, по крайней мере, это дает ему хоть какой-то шанс на то, чтобы она смягчилась хоть немного скорее. А она совсем не готова слышать от него «спокойной ночи» и не готова к тому, что он уходит. Она не хочет, чтобы он уходил… — Юнги, а… а можно, эта ночь тоже не будет считаться? В который раз за вечер, она зовет его именем, которое он слышать так ненавидит, произносить которое он запретил. Большинство их ссор начинались именно с того, что она обращалась к нему «Юнги», но сейчас парень снова не акцентирует на этом внимания почему-то, даже в лице не меняясь. Он не кричит не потому, что сдерживается, не психует не потому, что запрещает себе быть эмоциональным. Просто… просто все в порядке и в этот раз тоже, словно вообще ничего не произошло. Она так на него смотрит… Ему и самому не хочется уходить, но он знает, что должен. Потому что в ее взгляде «останься» вовсе не значит: «я не хочу быть одна». Это ее «останься» не просто о его присутствии в ее квартире этой ночью и даже не о его руках вокруг ее тела. Ее «останься» о том, что она хочет утонуть в его поцелуях и прикосновениях, о том, что хочет насытиться его вздохами и наполнить его звуками чувственных стонов. И ему такое «останься» слышать очень нравится, ему его нужно было услышать. Именно так он остаться тоже очень хочет, вот только не должен, поэтому издевательски прищуривается, давай Ен возможность свести все на нет и отпустить его, потому что они оба знают, что так будет правильнее. — Ты уверена, что тебе вообще нужно это время, да? — Я не знаю, — произносит она тихо и вполне серьезно, хоть и растерянно, а он вовсе не эту интонацию планировал услышать в ее красивом голосе. — Я просто… сейчас я просто хочу, чтобы ты остался. — Не стоит, — сказать это намного сложнее, чем казалось, а сказав, парень сжимает челюсти, чтобы не взять слов обратно, потому что этого хочется больше всего. Просто хочется снова ощутить вкус ее поцелуя, кончиками пальцев красивого лица коснуться хочется и погладить гладкую кожу шеи, спускаясь ладонями ниже и ниже, чтобы каждому миллиметру уделить вдоволь взимания… — Ты… — тянет Ен, не совсем понимая, стоит ли ей говорить то, что она сказать собиралась, но все равно произносит, чуточку нервно, правда. — Ты говорил, что я принадлежу тебе… и что никто кроме тебя не имеет права ко мне прикасаться. — Теорию ты знаешь отлично, что же тогда так лажаешь на практике? А она снова пропускает мимо ушей его саркастический тон, как он мимо ушей пропустил то, как она звала его по имени. — Уверена, ты знаешь, но сейчас я очень хочу, чтобы ко мне прикоснулись… — ложь. Она хотела, чтобы к ней прикоснулся он, именно он. Не кто-то другой, не как-то особенно, не потому что ей просто нужен секс прямо сейчас. Просто он. Всюду. Чтобы окутал ее собой, чтобы собой наполнил полностью и заставил задохнуться запахом мяты, утонуть в нем… в нем раствориться. — Хочу, чтобы было как в ту ночь. Он, черт побери, знает это. Знает то, о чем она говорит, то, о чем сказать не может. Он знает, и это почти что его ломает. — Нет гарантии, что это не последствия внушения. Если я останусь, ты пожалеешь об этом, — он не произносит этого вслух, а она подается немного вперед, привставая на кровати, и качает решительно головой. — Мне все равно. Я обещаю не пожалеть. Он не может ничего сказать, просто смотрит на нее, надеясь, что девушка скажет что-то еще, желательно прогонит его или хотя бы отведет взгляд, давая возможность прийти в себя. Но Су Ен умоляет его не уходить… оказаться к ней ближе. И он просто… просто прикрывает глаза, понимая, что бессилен. — Если ты скажешь хотя бы слово в мою сторону… — предупреждает он, направляясь к кровати, и, если честно, плевать уже, если утром она выест ему мозг словами о том, какой он ужасный, какая сволочь, что просто взял и воспользовался ею, все еще лишенной воли и не совсем пришедшей в себя. Плевать, если он прослывет последним негодяем и настоящим поддонком, которого интересует исключительно секс. Плевать на все, если сейчас Ен смотрит на него вот так уязвимо и искренне. На все плевать, если она так честна с ним прямо сейчас. — Не скажу, если ты… — девушке не удается договорить, потому что губы Юнги накрывают ее, а руки осторожно прикасаются к спине, заставляя больше прогнуться, тут же цепляя пальцами кожаную куртку парня и пытаясь ее снять. Мин позволяет куртке пропасть с его тела, а после бережно укладывает Су Ен на кровать, нависая над ней, разорвав поцелуй. — Будет лучше, чем в ту ночь. Она верила, верила безоговорочно, хотя не говорила, какую ночь имела ввиду. А ему такие вещи говорить не нужно… Все, что ему нужно, это чтобы ее время остановилось, если девушка все еще не разобралась в себе. Ему не нужно, чтобы она в ком-то или чем-то разбиралась, он просто хотел, чтобы она была рядом. И не имеет все остальное никакого значения, если этой ночью она будет с ним рядом. Если будет счастлива. Ведь он обещал ей все, чего она захочет… Как он может идти против ее желаний, если она желает его? Губы немели от поцелуев, тело от прикосновений млело, а сколько бы Шуга ей ни давал, Су Ен хотелось еще больше. Это было нечестно, потому что он давал ей и так слишком много… слишком, чтобы прочувствовать все и все вынести. Не было ни миллиметра кожи Ен, к которому губы Юнги не прикоснулись. Очень нежно, очень чувственно, каждый раз до дрожи… Ей было лучше, чем в ту ночь. Брюнет целовал ее намного более приятно, чем в прошлый раз, намного более мучительно и прекрасно было ощущать его губы между ее ног. Это было намного, намного лучше и слишком жарко, хотя она вовсе не это имела ввиду, когда просила «как в ту ночь». Она просто хотела, чтобы им обоим было так же хорошо… это вовсе не значило, что нужно повторить все в точности, как тогда. Но о том, что происходило этой ночью в ее спальне, она не жалела и ни за что не забудет, как забыла о той ночи, что стала их первой. Ей было так хорошо… а он снова издевательски долго не прикасался к ней после ее «хорошо», заставляя девушку приложить усилия, чтобы с ним поравняться в росте и поцеловать, крепко держа за заднюю поверхность шеи, чтобы не отстранялся. Су Ен не знала, что он не намерен отстраняться больше, на сегодня лимит добропорядочности исчерпан. Теперь даже если она захочет, он не сможет повернуть назад. Ни за что… Его руки притягивают ее ближе, а затем мир крутится вокруг своей оси, переворачиваясь с ног на голову, и для нее это слишком неожиданно, однако стоит ладони упереться в твердый живот парня, стараясь поймать равновесие, оказавшись сверху, в памяти всплывает картинка очень похожая на то, что Ен видит прямо сейчас перед собой. — В этот раз ты не такая смелая… — лениво ухмыляется Шуга в ответ на недоуменный трепет густых ресниц девушки, старающейся понять, что происходит. «Смелая?» — обрывком воспоминаний в памяти совсем недовольным голосом брюнета, а вслед за этим ее игривый голос. «Если ты бездействуешь, значит бразды правления должны перейти в мои руки…» Капля за каплей картинка собирается во что-то целое, а Мин дает Ен время на то, чтобы осознать, что подобное и правда уже случалось. Так на него не похоже все это — давать время… — Разве… — протянула Су Ен, все еще не уверенная в том, что в ее голове было реальным, а что навеяно ее бурной фантазией, — Разве ты не говорил, что еще ни одна женщина не брала над тобой верх? — Разве ты не говорила, что хочешь, как в ту ночь? — вопросом на вопрос, как часто делает, и совершенно не выглядя возмущенным или расстроенным. Скорее его настроение прямо сейчас что-то между окрыленным и игриво-издевательским. В конце концов, отдать превосходство кому-то — его выбор и осознанное решение, может поэтому парень и не чувствует себя униженным, как должен был бы себя ощущать? — К слову, была одна… — продолжает он, делая вид, что задумывается, но смотрит на девушку упирающуюся ладонями в его обнаженный живот все так же внимательно, так собственнически устроив свои ладони на ее обнаженных бедрах. — Она даже оставила на мне свои следы… — тянет Мин и едва сдерживает ухмылку, вспоминая об их первой ночи и о том, какой Су Ен была. Она была дерзкой и ненасытной, так нуждалась в ласке и в то же время хотела большего, чем просто секс. Он думал, что сможет больше, чем просто удовлетворить ее внутреннего зверя, нуждающегося в объятиях и удовольствии, но девушка не была готова просто принять, она отдавать тоже хотела. Шуга помнит ту ночь слишком хорошо, слишком явно прочел в каждом ее движении и вздохе, что Ен не хотела быть подчинителем и подчиненной. Эта девушка была той, кто хотел играть с ним на равных. Это было так странно тогда и казалось таким смешным. Человек, обычный человек пытается взять над ним верх. Девушка… А сейчас, когда он думает об этом, так странно приятно где-то внутри. То, что она его не боялась, даже если он пытался напугать. То, что не пыталась сбежать, даже если он был с ней груб. То, что была с ним настоящей и искренней… Щеки Ен немного рдеют от такого его взгляда, от слабой улыбки, от того, как ладонь Юнги оставляет ее тело, а вскоре пальцы прикасаются к его собственной шее. — Вот здесь… — произносит он и указывает на другой участок кожи, чуть ниже, ни на секунду не спуская с девушки взгляда, — и здесь, и еще вот здесь. Это тебе тоже придется повторить. Справедливости ради он должен заметить, что в ту ночь она первой оставила на его коже след принадлежности. Не он был тем, кто все начал… и пусть ее метки сошли очень быстро, а его знак останется с ней до тех пор, пока он сам не решит от него избавиться, от части в том, что он называет Су Ен своей есть и ее вина. — Но ты же… был зол и… ты наказывал меня за это, верно? — кажется, воспоминания той ночи не собираются возвращаться к ней полностью, все еще оставляя пробелы в девичьей памяти. — В этот раз тоже накажешь? — В этот раз накажу не за это. — А за что? — А ты угадай. Ей снова стало чуточку стыдно, блондинка даже закусила губу, опуская глаза. В этот же момент девушке было много чего сказать, сказать по-разному, но она почему-то не сказала ничего из разряда: «мы друг для друга никто, так что я тебе ничего не должна» и так далее. Сегодня что-то не так… снова. Обычно ведь они не сдерживались и всегда говорили то, что думали, переводя обычную встречу в скандал, но сегодня… сейчас она снова смотрит в его глаза, красивые очень и глубокие, и наклоняется ближе к лицу парня, опуская голос до полушепота. — Насколько нормально, что я все еще тебя хочу вместо того, чтобы ругаться? — Намного более нормально, чем то, что я хочу тебя, вместо того, чтобы ругаться из-за всего, что сегодня случилось. Она не может не хмыкнуть, взглянув на его губы, а затем снова в глаза, пока пальцы Юнги аккуратно убирают ее светлые волосы, заправляя их за ушко и перебрасывая за плечо. — Тебе нравится это, да? — интересуется девушка, слегка прищурившись. — Что именно? Ты, седлающая меня? Да, очень нравится. — То, что я своего рода провинилась перед тобой… — объясняет Ен. — Это дает тебе повод чувствовать власть надо мной и ощущение, что ты можешь мной управлять, верно? Кайфуешь от этого? Ей кажется, что ответ очевиден, потому что этого он всегда и хотел. Власти. Он хотел, чтобы она принадлежала ему, чтобы была подчинена без остатка. И сейчас Шуга должен испытывать радость триумфа, получив микро-победу над ее гордостью. — Нет, — отвечает парень честно, а она удивлена не столько ответом, сколько тем, что он все еще отвечает на ее вопросы без загадок и попыток увильнуть от ответа. — Но мне нравится, что ты чувствуешь вину передо мной. Это что-то значит, разве нет? — ему не нужно говорить что-то еще, чтобы она поняла, что он имеет ввиду. Это и правда что-то значит… — И, если ты не заметила, все наоборот. Разве все это о том, что я тобой управляю? По-моему, ты что-то напутала, дорогая. Он щурится так… обычно? Так странно сейчас думать о том, что все это похоже на что-то обычное. Он и она… как самые обыкновенные, ничем не приметные люди. Просто болтают о чем-то, валяясь в постели, смеются тихо и подшучивают, язвят, не забывая поглаживать кожу друг друга, чтобы по телу мурашки и разряды электрического тока… — Мне нравится это, — подумав немного, проговорила Ен, вынуждая парня вскинуть брови. — То, что сегодня я могу управлять тобой… — продолжила она, заставляя его удивиться еще больше. — То, что ты остался, потому что я попросила, и то, что попытался дать мне то, чего я хотела… Мне нравится то, что ты сейчас здесь, и мне нравится этот момент. Нравится, что сегодня у меня есть над тобой власть. Если бы она знала, что эта власть над ним у нее есть не только сегодня… но никто из них этого еще не знал. Как не знал и того, что он над ней властен ничуть не меньше. Юнги, однако, недоверчиво скривился, вырвав из контекста одно единственное слово, которое сейчас казалось важнее всех других чистосердечных, произнесенных до или следом. — П-прости, что? Попытался? — переспросил он, запнувшись. — Ты только что сказала, что я попытался дать тебе то, чего ты хочешь?! Она рассмеялась. Громко и очень звонко, не сдерживаясь. Ен все думала, как из всего, что она сказала, можно было сделать упор именно на этом, но все равно не понимала. А от этого ситуация менее смешной не становилась, как и Шуга не становился менее серьезным в своем возмущенном вопросе. Кажется, Су Ен только что задела его гордость, причем очень сильно задела. — Я все еще не получила это, — хмыкнула девушка, придвигаясь еще ближе и в этот раз целуя Мина, одновременно с тем поднимаясь ладонью по его обнаженному торсу к плечу и шее, чтобы ласково погладить кожу и подарить парню хотя бы немного приятных ощущений. — И чего же ты хочешь? — Для начала оставить свою метку здесь… — шепчет Ен прямо в кожу его шеи, туда, куда Шуга совсем недавно указывал пальцем, и влажно целует, обещая участку бледной кожи, что вернется к нему непременно и раскрасит яркими красками страсти, — и здесь… и еще вот здесь. Эта ночь была лучше той, первой. Этой ночью было намного лучше, чем в ту, первую… она была намного ценнее в каждое мгновение, даже если была всего лишь пародией уже прожитого когда-то сценария. Юнги был нежен с Су Ен, как в тот раз, он был с ней так же груб, как и в прошлый, но в эту ночь им обоим было невероятно хорошо. Это казалось правильным. Правильным было смотреть на Су Ен снизу вверх, правильным было шептать ей на ушко пошлости вперемешку с грубостями за то, что не так давно она нежилась в чужих руках. Очень правильно было получить в ответ на содеянное наказание, после которого она, скорее всего, несколько дней не сможет нормально сидеть, но наказание, которое принесло ей удовольствие и не казалось чем-то незаслуженным. А ее это даже не пугало и не путало почему-то… Потому что очень правильным было ощущать грудь Юнги своей спиной, чувствовать шеей его поцелуи и слышать безумный шепот о том, как приятно она все-таки пахнет, о том, что она принадлежит ему и никому больше, о том, что он убьет любого, кто посмеет прикоснуться к ней… и о том, что она значит слишком много…