***
— Ты в порядке? — медленно катя тележку по супермаркету, спросил Чон, не сводя с плетущейся рядом Су Ен обеспокоенного взгляда. Девушка словно вырвалась из прострации, несколько раз моргнула, поднимая глаза с блестящего влагой от того, что его только что вымыли, пола на друга. Кажется, что она думала о чем-то очень сложном и важном, а на самом деле не думала ни о чем, но, тем не менее, вернуться в реальность было невероятно трудно. — Да… все в норме. — Чонгук сказал мне, что произошло. Чонгук… мысль о маленьком и светлом пареньке, из уст которого ей так приятно было слышать каждый раз его милое до невозможности «Нуна!», просто разбивает Су Ен сердце. Она и подумать не могла о том, что Чонгук вампир… она подумать не могла, что он может быть опасен. В ее голове не укладывается до сих пор, что их знакомство — не стечение обстоятельств, а хорошо продуманный план. И это Су еще не осознала, что Гука узнала раньше, чем повстречала Шугу. В противном случае, голова девушки просто лопнула бы от всего, что ее переполняет. — Ты… — удивленно, шокировано, чтобы всего секундой после во взгляде появилось столько разочарования поверх понимания, что все вокруг просто насмехались над ней все это время, пока Су Ен не догадывалась ни о чем. — Конечно, ты знал… — прямо сейчас она чувствовала себя преданной. Как Хосок мог держать в тайне от нее что-то такое важное, если все знал? — Почему не сказал мне про него? Я думала, что мы друзья. Она правда так думала, но, как показывает практика, реальность очень сильно отличается от того, что существует в чьей-то голове. В ситуации с Су Ен так точно. Она уже ошиблась, когда думала, что у них с Юнги что-то важное, что-то, что зовется любовью. Она ошиблась, когда думала, что Чонгук один из тех, кого она должна защитить — ее близкий друг и тот, кому она может доверять… неужели, насчет Хосока Ен ошибалась тоже? — Мы друзья, — поспешил ее заверить парень и тяжело вздохнул. — Но это был не мой секрет. Он хотел сказать тебе, но… — Хосок запнулся и так ничего и не проговорил, своим взглядом давая Су Ен понять, что все очень сложно. Слишком сложно, чтобы говорить об этом во время покупок. — Он правда не мог. Чонгук не плохой парень и он очень привязался к тебе и твоим друзьям. К Тэхену и Мин Ен… правда, этот ребенок искренне любит их. Она тоже так думала раньше… она верила в это и еще вчера, спроси ее кто-то о Гуке, Ен не усомнившись ни на долю секунды, утверждала бы это же самое. Что Чонгуки отличный парень. Что Чонгуки искренне любит ее и ее друзей, что он по уши втрескался в Мин Ен и мечтает только о том, чтобы быть с ней рядом. Однако, это было вчера. — Он чуть не убил Ен. — Не по собственной воле. Су Ен все равно, если честно. Она не знает подробностей всего, что творилось или что творится сейчас, ее за это винить не стоит, ведь никто не спешит просвятить девушку даже сейчас, когда, казалось бы, написана большая часть страниц их непростой, но, как надеется автор, интересной истории. У блондинки только один вопрос. Почему все ожидают от нее понимания ситуации, не горя желанием отвечать на вопросы? Она уж молчит даже о самостоятельном желании хоть что-то рассказать. — Су Ен, ты уже видела, как работает внушение, правда же? — прервав паузу, из которой Хо стали понятны мысли его подруги, парень решил подойти к ситуации с другой стороны и хоть как-то сгладить углы, о которые Су Ен могла еще не раз пораниться. — Вампиры могут внушать людям все, что взбредет в голову. А сильные вампиры, вампиры древние обладают еще и влиянием на сознание других вампиров. Чонгук еще совсем мал, но даже если бы был постарше, у него не осталось бы выбора. Против внушения нельзя пойти. Этому нельзя противиться. — Значит… — сейчас она напугана еще больше, чем прежде. — Мин Ен правда могла пострадать. Как и Тэ, и Джун или Джин… До этого момента Су Ен злилась на Чонгука, но на самом деле верила в то, что парень не причинил бы ее подруге вреда. Так же сильно она верила и в то, что Хосок не обидел бы Джуна, что с Тэхеном ничего не случилось бы… однако… если исход ситуации не зависел ни от кого из них… — Почему Шуга поступил так? — где-то между негодованием и разбитостью. Девушка искренне не понимает мотивов Шуги, злится до небывалого, а еще до невозможного пугается. Потому что ему, кажется, плевать абсолютно на всех. А это значит, что он не будет испытывать вины или сожаления, и не остановится, вдруг расчувствовавшись. Это значит, что друзья Су Ен в настоящей опасности. — Зачем ему угрожать моим близким? — На этот вопрос у меня нет однозначного ответа, — с сожалением вздохнул Чон. — Он привык так… Это правда жизни — все мы цепляемся за то, что нам дорого. Это делает нас уязвимыми, но именно это делает нас живыми. Он даже не осознает, что его попытки держать тебя рядом делают его живым. — Не думаю, что я так сильно дорога, — протестует Ен, поразмыслив над этим минутку. Причин сомневаться в словах Хосока так много, причин с ним согласиться практически нет. — Ты даже представить не можешь насколько, — качнул головой парень и слабо хмыкнул, а Ен не заметила даже, продолжая наполнять тележку едой, которую никто кроме нее есть не будет. — Как… как он узнал, что я была этой ночью с кем-то? — интересуется Су, уже сидя в машине по дороге «домой». Она все думала, как это возможно, но не нашла ответа. Потом хотела спросить, но все не решалась… а теперь сдалась. Спрашивать у Шуги бесполезно, да и говорить с ним совсем не хотелось, если по правде. А Хосок на вопросы Ен отвечает намного чаще, так может, и на этот ответит? Честно говоря, подобные вопросы и раньше возникали в голове Ен. Как Мин оказался на ипподроме, когда они с Чимином слишком увлеклись друг другом у машины? Почему оказался в ее квартире именно в то время, когда пришел Чимин, и они почти что…? Это не может быть совпадением, ведь Су из его дома отправилась к себе. Нельзя объяснить его приход слащавым «соскучился» или чем-то в том же роде. В этот раз Шуга не пришел помешать их с Чимином интиму, но узнал о нем. Как? — За мной следит кто-то еще? Хосок быстро взглянул на девушку и умиленно хмыкнул, вновь устремляя взгляд на дорогу. — На тебе вампирский жучок, — бросил он практически весело, а Су Ен замерла с широко распахнутыми глазами, даже сердце ее перестало вмиг биться, что заставило Чона тихо посмеяться, спеша ее успокоить. — Успокойся, это не прослушка и не система слежения… обычно… — добавил Чон. — На тебе его метка, а это значит, что он знает, когда ты напугана, когда тебе плохо и когда… хорошо. Это работает только в такие моменты, когда чувства и энергии становятся очень сильными. Своеобразный маячок, экстренная связь с вампиром, который оставил метку, чтобы мог прийти и защитить, если тебе плохо, ну или чтобы почувствовать, как тебе с ним безгранично хорошо. Ну, или не с ним… — прочистив горло, пробормотал парень. — Раньше мир был совсем другим. Вампиров было куда больше, и они не прятались среди людей, как сейчас. Были времена, когда людей убивали ради веселья… отсюда взялись метки. Те, кто становился их владельцем, были неприкосновенны для других вампиров. Нельзя прикасаться, нельзя навредить… но если вдруг кто-то решался перейти границу, метка призывала владельца, давая возможность защитить того, кому была дарована. Звучит бредово… как и большинство всего, что происходит с Су Ен, особенно с того момента, как она узнала про существование вампиров. Во все это слабо верится. Кажется, это всего лишь красивая сказка, именно это и заставляет девушку нахмурить брови и кончиками прохладных пальцев прикоснуться к своей шее… туда, где вроде как стоит метка Шуги. — Чимин сказал, она выглядит как засос, как она может вот так работать? Серьезно… как может синяк передавать кому-то данные о настроении и чувствах? Разве это не за гранью разумного и даже фантастики? — В этом мире столько загадочных вещей… Я не знаю, правда. Но знаю, что это работает. Если бы нет, в нашей гостиной не случилось бы погрома вчера вечером. Су Ен не придала значения словам брюнета о погроме, а ему бы очень хотелось, чтобы было наоборот. Но винить за невнимательность Хо девушку не может, понимая, что в ее голове и так сейчас творится невообразимое. — То есть, ты хочешь сказать, что Шуга буквально чувствует, если я с кем-то сплю? — еще большая глупость, чем все, что было до этого, но не уточнить этот момент Су не может, а Хосок задорно кивает, ассиметрично ей улыбаясь. — Ага. Как будто он сам спит. Су сочтет справедливым, если кто-то скажет, что она сумасшедшая, потому что так просто после всего этого безумия рассмеялась, но сдерживать внутри себя смех не смогла, громко прыская. — Что смешного? — недоумевает Чон, а Су все не может перестать хихикать. Ей приходится с силой сжать губы м прочистить горло, словно становится серьезной, но это едва помогает не рассмеяться снова. — Выходит, вчера он переспал с Чимином? Шутка эта до невозможности глупая, но в жизни Ен так много трэша происходит в последние дни, что хотя бы немного позитива ей сейчас необходимо. Даже если она найдет его в такой идиотской шутке. Хосок вначале смотрел на блондинку непонимающе. А потом и сам рассмеялся, поддерживая подругу в этом неожиданном приступе веселья. — Ты только ему не говори.***
Вечером Су Ен, сидя в своей комнате, переписывалась с Мин Ен, после пообщалась немного с Тэ, убеждаясь, что он нормально доехал до дома своих родителей, получила подтверждение о том, что все в порядке, от Джина и Джуна, и даже просмотрела сообщения от Гука… но на последние не ответила. Погасив экран телефона, Су смотрела в потолок и обдумывала все произошедшее, а потом и над словами Хосока, сказанными сегодня, размышляла. Так прошло время, а потом еще немного и еще, и вот костяшки девичьих пальцев стучат в дверь из темного дерева, прежде чем Ен переступит порог комнаты, что за ней сокрыта. Остановившись почти у самой стены и закрыв за собой дверь, Су Ен просто стояла в чужом кабинете, не решаясь что-то сказать или же ожидая чего-то… но ничего не происходило целую минуту или даже две, а потом… Шуга ничего не сказал, только поднял на блондинку вопросительный взгляд. — Можешь убрать ее? — просто начала девушка, решив опустить хождения вокруг да около. — Кого ее? — выделив последнее слово, поинтересовался Мин, не удостоив Су взглядом, вернув тот на свой стол. — Метку. Убери ее с моей кожи. — С чего бы? — развернувшись в кресле и вздернув темную бровь, хмыкнул парень, внимательно глядя на Су Ен, все еще стоящую очень далеко от его стола. — Я не хочу, чтобы она была у меня. Мне не комфортно думать о том, что кто-то может знать где я или чувствовать то же, что и я. Пожалуйста, убери ее. — И что потом? Сбежишь? — Нет, я не собираюсь сбегать, — качнула головой блондинка. Она даже не думала о том, чтобы сбежать. Потому что это невозможно, наверное. А еще потому, что даже если ей удастся сбежать от Шуги, теперь Су уверена в том, что близкие ей люди не останутся неприкосновенны, а позволить своим любимым пострадать из-за ее неосмотрительности или эгоизма Су Ен не могла. — Тогда убирать ее незачем, верно? — подвел итоги парень, блеснув ровным краем белоснежных зубов и продолжил смотреть на девушку, по всей видимости ожидая, когда она покинет его кабинет, раз уж их диалог окончен. Су Ен в ответ только распахнула губы, но сказать так ничего и не смогла. Не нашлось внутри нее слов таких, что сочлись бы приличными и не сошли бы за провокацию. Поэтому, оставив поток колких фраз при себе, девушка с силой стиснула челюсти и собрала тонкие пальчики в кулачки до побеления костяшек. Шумно вдохнув в попытке быть спокойной и не кипяться, Су собралась с силами и обратилась к Шуге снова. — Пожалуйста. Просьбы так на нее не похожи… ему кажется, это чуточку забавно. Наверное потому, что Шуга знает, как тяжело Ен далось это пожалуйста. Наверное потому, что он чувствует то, о чем она сказать не может. Но даже если это забавно, это вовсе не значит, что ему это нравится. — Нет, — выдержав минутную паузу, словно над ответом пришлось подумать, проговорил Мин. — Хоть тысячу раз попроси, я все равно не уберу ее. Потому что ты моя. Для тебя же лучше, чтобы она оставалась на твоей коже. Можешь носить ее с гордостью вместо того, чтобы пытаться избавиться от нее. — С гордостью? Я испытываю отвращение, думая о том, что она у меня есть! — воскликнула Су, позабыв о том, что должна быть хорошей, милой и послушной девочкой, чтобы никто из ее друзей не пострадал. — Как я могу гордиться тем, что принадлежу кому-то, тем более тебе?! Ты думаешь, это делает мне честь? Это не украшение, а уродство, которое ярким ярлыком твоей собственной шлюхи висит на мне, словно на кукле в магазине, — выплюнула Ен прежде чем в ее горле застряла порция вдохнутого воздуха, так и не дошедшая до разветвления трахеи. Шуга оказался совсем рядом в миллиметре перед блондинкой, нависая грозной тучей негодования и напряжения, даже если улыбка на его губах могла показаться расслабленной. Су Ен испугалась до чертиков, когда парень материализовался перед ней. Если честно, она чуть не отпрянула назад, а не шарахнулась в сторону лишь потому, что чувствовала, словно вынуждена доказать Шуге, что она не пугливая слабачка, а его фокусы не могут выбить ее из колеи. Даже если они выбивают. — Уродство? — хмыкнул недовольно брюнет, не скрывая насмешки во взгляде. — Ты даже не видишь ее. — Но я чувствую. — И что? Не нравится ее чувствовать? Тогда что тебе нравится? — последнее намного более напряженно, чем все, что было до. Такое впечатление, что у него у самого пальцы в кулаки сжимаются. Взгляд темных глаз, когда-то для нее самых красивых, испепеляет, стремясь уничтожить на вечность, чтобы от нее ни следа не осталось, ни памяти о том, что она существовала когда-то. — Что тебе нравится, а? Ощущать прикосновения Пака и его член между твоих ног? Это тебе нравится?! — он орет, орет, меча искры из тех самых прекрасных глаз, что для нее были звездным небом, прекрасной вселенной. Шуга кричит, еще больше наступая на девушку, и чувствует, что внутри вновь пылает пожар, который он не в силах контролировать, даже если пытается, видя в глазах напротив проблески страха и дрожь, что проходится волнами по хрупкому телу, не сдвинувшемуся с места ни на шаг. — Если что-то и делает тебя шлюхой, то не моя метка, а вчерашняя выходка! — Не тебе читать мне нотации или вешать ярлыки! Я не позволю унижать меня подобным образом, тем более, если сам не лучше! — кричат в ответ Ен, даже не пытаясь делать вид, что не задеты ни ее гордость, ни сердце. Девушка тяжело дышит уже сейчас, хотя знает, что внезапно начавшаяся ссора еще и близко не подошла к концу. Но в то же время Су Ен зачем-то пытается сдерживать внутри гнев, поэтому и опускает голос почти что до спокойного. — По крайней мере, я не причинила тебе боли, так что не нужно этих сцен. У тебя пострадала лишь гордость, а что насчет меня? Ты растоптал меня! Не думаешь, что очень нечестно вести себя таким образом? — Так переспать с Чимином было честно? — По крайней мере, мы сравняли счет. — Ты еще и счет собралась со мной вести?! — в этот раз еще громче, намного злее, чтобы она оглохла от чувств, что его распирают. А она не глохнет только потому, что у самой внутри накопилось не меньше. — Почему ты видишь проблему только во мне?! Если бы ты не переспал с бывшей, ничего этого не было бы! Не я начала это, ясно?! Мне было больно, у меня хотя бы есть оправдание этой глупости. А какое твое оправдание? Или такие как ты не заморачиваются даже с такими вещами? Ей было необходимо в какой-то степени, чтобы Шуга хотя бы попытался как-то оправдать произошедшее, чтобы сказал хоть что-то кроме того, что так произошло. Ей было нужно, чтобы он понял, что это неправильно, что это причинило ей боль и разрушило их. Она хотела, чтобы он осознал свою вину и хотя бы подумал о том, чтобы раскаяться… Су Ен хотела извинений. Не потому что простила бы, а потому что это значило бы, вероятно, что все не так плохо, и у них хоть когда-то был шанс… это оправдало бы время, что они провели вместе, это придало бы смысла ее чувствам и тому, как безоговорочно Су Ен в них с головой нырнула. Без раздумий. Без заминки. А ей, черт побери, стоило хотя бы подумать над этим… примерно вечность. Он, конечно же, не будет извиняться, да и не способен парень сейчас думать о собственных косяках, ведь все внимание обращено только на проступки Су Ен, а еще на ее дерзость, которая когда-то его привлекала больше всего остального. Сейчас это не кажется чем-то интересным, прямо в этот момент Шуга раздражается все больше и больше, ведь он весь такой сильный и властный, страшный до жути и опасный совсем не на шутку, он всего несколько часов назад чуть не убил всех ее друзей одним только своим приказом, и она обещала, что будет послушной и делать то, что он скажет, а сейчас смеет на него кричать. Это бесит. Это кипятит в сосудах вампирскую кровь. — Не нужно повышать на меня голос, — он не из тех, кто дает предостережения, советует остановиться, тем более, если уже заведен настолько, чтобы пролить кровь, но прищуривается именно в предостережении и даже склоняет голову немного набок, давая девушке увидеть ходящие под его кожей щек желваки. — Я и не собиралась. Просто убери гребаную метку, и я уйду и больше не потревожу тебя. Она ничуть не раскаивается, потому что сейчас Су Ен не до страха вовсе. Хотя ей стоило бы, определенно стоило бы держать язык за зубами и фильтровать свои эмоции и тем более слова. Но она, конечно же, ничего в себе не сдержала, и взамен была прижата лопатками к стене чужого кабинета, тут же задержав дыхание и глядя широко распахнутыми глазами на стоящего напротив Шугу, из глаз метающего в девушку искры. Стоит Ен отвести взгляд, его пальцы уже по привычке поддевают ее подбородок, вынуждая смотреть на него внимательно, неотрывно, пока он напряженным голосом пронзает каждую клеточку ее едва не трясущегося тела. — Я не уберу ее. Ни сегодня, ни завтра, ни через вечность, — чеканит, не моргая и не давая Су Ен вдохнуть. — Она всегда будет с тобой, потому что ты всегда будешь моей. И никто к тебе не прикоснется больше кроме меня. Ни живой, ни мертвый. Ты меня поняла? — ее пробирает до основания этим голосом совсем негромким, на грани с шепотом, что скрыт под маской спокойствия и переполнен приказами. — Тебе лучше принять это и перестать стараться убежать от этого или от меня. Такова наша судьба. Твоя и моя. Никто этого не изменит, ясно? Так что будь умницей, моя хорошая, и не заставляй меня злиться. Она бы с удовольствием, если бы только сама не злилась, сейчас особенно сильно, когда все снова так несправедливо. — По-твоему, это нормально? Тебе можно спать с кем попало, а я не могу хотеть никого кроме тебя? Разве желания можно контролировать?! — это ведь и правда нечестно. И пусть Ен об этом очень рьяно и заявляет, после вынуждена выдержать тяжелый взгляд Мина, руку которого оттолкнула от своего лица, и вздохнуть, продолжая спокойнее. — Ты не понимаешь, что я бы не желала никого, если бы ты не ранил меня? — он ведь должен это понимать… это ведь так очевидно. — Почему только я плохая? — Потому что ты хотела его, — сквозь зубы, словно говорить об этом сложно, даже если это не так. говорить не сложно, сложно думать об этом, сложно это принять. Поэтому Шуга и злится все еще, злится снова и снова, взрываясь за долю секунды, как склад с порохом. — Ты ведь хотела?! — не унимается парень, глядя на Ен вызывающе, но не давая ей ответить. — Тебе нравилось, как он касался тебя, его поцелуи. Ты тянулась к нему, хотела быть ближе, мечтала о том, чтобы это не заканчивалось… — Да! Я хотела. Хотела его и тянулась к нему. Мне нравились его поцелуи и прикосновения. И что? — не видя смысла в том, чтобы скрывать правду, теряет с языка девушка, даже не думая о том, к чему подобные заявления могут привести. — Что насчет тебя? Разве с Ло Ра не было хорошо? Уверена, вы вдоволь насладились друг другом. И снова между ними тишина, ее бешено стучащее от негодования сердце и раскаленные взгляды. Между ними напряжение, агрессия и много чего еще. Шуга ничего не отвечает, а она слишком привыкла к его молчанию, а еще слишком от него устала, так что, разорвав зрительный контакт, Су Ен спешит отдалиться, направляясь к двери из кабинета. Однако на предплечье девушки оказываются чужие пальцы, дергая Су Ен обратно. И пусть блондинка больше не зажата между стеной и Мином, она вынуждена смотреть на него снова. — Этого больше не случится. Он обещает. Шуга никогда не обещает ничего, особенно людям. Так же, как и не просит прощения, он никогда не дает никаких обещаний, но прямо сейчас зачем-то Ен обещает что-то, что совсем не вписывается в образ его жизни. Это все так на него не похоже… обещать. Обещать такую вещь. Ведь это идет вразрез с тем, к чему он привык за долгие-долгие годы. Дело не в раскаянии, не в чувстве вины, не в сожалениях… Шуга не знает, почему говорит эти слова, но не лукавит. И это так прекрасно, что в душе Су Ен распустились бы цветы, если бы только… если бы только это случилось раньше. А сейчас она ни капли не тронута, пусть и удивлена. Только зубы сжимает сильнее и руку вырывает из чужой хватки, не понимая, что не сделала бы этого, если бы он не позволил. Ведь сила человека — ничто по сравнению с мощью вампира. — Мне уже плевать. Она с ним честна, но только наполовину, а он не верит даже этой половине. — Ты сказала, что хотела, чтобы я был твоим. — Хотела. Именно в прошедшем времени. Мне больше не интересно все это. Ни ты, ни отношения с тобой, — и снова честно, пусть гордость и задета, а еще если сердце снова трещинами берется от мыслей обо всем, через что она прошла не так давно. Сейчас Су Ен однако совершенно другой человек. По крайней мере, ей бы очень хотелось, чтобы так было. — Я буду рядом, потому что это моя судьба и твой приказ взамен на жизни моих друзей. Но это ведь не обязывает меня любить тебя, верно? Такого в контракте не было. Как не было и пункта про измены раньше, — если бы ей не болело, она не говорила бы о этом, даже если так мастерски приправила свою боль и разочарование щедрой порцией сарказма. Правда он об этом не знает. — Можешь спать с кем хочешь, меня это не касается. — Оу, правда? — Шуга хмыкает, делает это демонстративно медленно, а Су Ен не понимает, к чему все это. А ему очень смешно. Смешно от абсурда всего, что происходит. — Так я тебе больше не интересен. Ты меня не хочешь больше, да? — Бинго. — Не ври хотя бы самой себе, Су Ен, — лениво растягивая слова, а заодно и губы в улыбке, качнул головой брюнет. — Ты все еще желаешь меня. Ты всегда будешь желать. Нет, не правда. Она не хочет, чтобы это было правдой, даже если знает, что так и есть. Но то, что Су Ен знает или чувствует может отличаться от того, что она говорит, особенно если ей хочется стереть самодовольную улыбку с лица того, кто так сильно ее ранил. — Оу, правда? — спародировав интонацию голоса, которую совсем недавно использовал Мин, поинтересовалась девушка. — Кажется, вчера я желала Чимина. Упс.