Невезучая

Так бывает… Бывает, что замирает время, пряча людей в заточении бесконечно тянущейся вечности. Так бывает, что исчезают все звуки и запахи, и в висках пульсирует только сердечный шаг… так бывает, что он оглушающим кажется в той же степени, в которой оглушает потерянный в пространстве выдох и звук пересохших губ, друг от друга отрывающихся буквально. Так бывает, что в самый последний момент своей жизни, люди сожалеют лишь об одном — что были глупы ужасно, что мало ценили то, что поистине было важным. Они понимают, не стоило быть столь упрямым, не так было важным в споре оказаться правым. Нужно было потратить драгоценные минуты дара небес на то, чтобы быть счастливым… нужно было вместо того, чтобы спорить, говорить о чувствах своих и искать компромиссы, нужно было дышать полной грудью запахом мяты, а не стучать громко дверьми, не желая видеть того, кто на каждой странице подходящего к концу блокнота изображен до мурашек точно, кто до пугающего глубоко выгравирован на каждой стеночке девичьего сердца. Так бывает, что самый последний момент дает, который всего лишь в шаге от неизбежного конца, становится самым долгим и порой полон неизмеримой жестокости. Потому что он не дает забывать о том, что за ним человека не ждет совсем ничего… Он наверное потому и такой насыщенный и глубокий, потому что за ним — лишь вечность. За ним невесомость. За ним ничего, кроме пустоты… Звучит чуть-чуть романтично, а еще… еще очень печально и устрашающе очень. Потому что за этим мгновением нет его. Люди — творения странные, сложные, глупые… по-другому не объяснить того, что в такой момент, понимая всю бренность жизни и сожалея о куче вещей, далеко не каждый пытается ухватиться за те крупицы, что отчаянно быстро утекают сквозь пальцы. Су Ен не надеется жить и не молится о своем спасении, она все, что в ней осталось, посвящает лишь одному, формулируя свою молитву, обращенную ко Вселенной, впервые за жизнь без лукавого честно и так отчаянно… на такое отчаяние способны лишь глупые люди… на него способны лишь те, кто поистине сильно влюблен. Раз и два, и три… К такому нельзя быть готовым, но Ен готова. Она правда готова исчезнуть насовсем. В стены ее отгородившегося от реальности сознания стучит странный шум, ломятся чьи-то крики, бьются звуки, которые девушка слышит будто находится под толщей воды. Ничегошеньки не разобрать, впрочем, так, наверное, правильно… так уходить должно оказаться проще, чем если девушка на мгновение вернется к реальности. Но реальность все не отпускает, взывая к ней усилившейся на плечах хваткой, которая прошивает все тело болью; она резким движением выдергивает Су назад, неожиданно брызнув в лицо чем-то теплым. Перед распахнутыми глазами Кенсу с окровавленными губами и взглядом, пустеющим с каждым мгновением. В глазах его удивление меркнет со скоростью света, стирая собою его долгую-долгую жизнь. Ен трясет… трясет от того, что вампир своим холодеющим взглядом смотрит прямо в ее глаза, с каждым мгновением расширяющиеся все больше то ли от испуга, то ли еще от чего-то; трясет от того, что пальцы на ее коже вмиг становятся ледяными, и хватка их ослабевает. В горле девушки застревает немой крик, когда брюнет перед ней оседает на пол и не шевелится больше, а стекающие по ее лицу дорожки вырванной вампиром крови, становятся ощутимыми настолько, что сковывают новой порцией ужаса, не давая осознать произошедшего. Взгляд испуганный глаз, полных растерянности, цепляется за того, кто еле стоит совсем рядом, шатаясь. Кто выдыхает облегченно из последних сил, разжимая окровавленную ладонь, из которых прямо к ногам Су Ен падает сердце… самое настоящее, бившееся больше тысячи лет. Юнги улыбается слабо уголками потрескавшихся губ, моргает слишком медленно и старается не кривиться от боли, от разодранной кожи, обожженной веревками, разъеденной высокой концентрацией яда. Он старается держаться прямо, но сил нет даже на то, чтобы сделать еще один шаг. Он растратил все то, что в нем оставалось. Безрассудно выплеснул остатки энергии на освобождение, а пока выбирался… Раны больше не заживают, в крови слишком много яда, да и крови в нем почти нет. Совсем не странно, что он на грани того, чтобы вот-вот потерять сознание, а держится он лишь потому, что глаза в глаза… Он не может сейчас сдаваться. Су Ен в безопасности временно, всего на секунды, а после… потом люди Кенсу оправятся от шока и нападут. До мертв, потому что, как и всегда, заигрался, не был осторожен, переоценил себя и свою свиту, недооценил безрассудство влюбленности и силу отчаяния того, кто поставил на карту больше, чем свою жизнь. Кенсу мертв и это всего лишь удача. Шуга смог лишить его жизни лишь потому, что никто не ожидал, что он все еще может представлять для кого-то угрозу. Только смерть этого парня — еще не все. Его смерть всего лишь отсрочка, но не победа вовсе. Шаг назад… В голове противный писк, а перед глазами темнеет, но, разворачиваясь вокруг оси, Мин не теряет равновесия и окидывает растерянных приспешников До предостерегающим взглядом. Если они нападут — ни Юнги, ни Су Ен не выбраться. Шуга знает, что любой вампир на этом складе намного сильнее его. И он знает, что вряд ли выстоит схватку с одним хотя бы… да, он знает, но стоит на ногах так твердо, как получается, потому что там, за его спиной быстро-быстро колотится девичье сердце. Как в тумане… Су Ен возвращается в реальность полностью лишь тогда, когда Юн перед ней оступается, опускается на колени, но через долю секунды пытается подняться вновь. Все покрыто густым туманом, и Су Ен не понимает, как оказывается рядом, не слышит собственных слов… Руки все еще тесно веревками связаны, а те все еще рвут ее кожу нещадно при каждом движении, только важно ли что-то такое в такое мгновение? Она плачет и борется с дурацкими веревками лишь потому, что не может коснуться парня, обессиленного почти до предела. Ей нет дела ни до того, что она вся в крови своего похитителя, ни до того, что его свита понемногу приходит в себя и решается по направлению к ним сделать первые нерешительные шаги. Юнги знает, что пытаться выбраться — бесполезно. И лишь потому до сих пор не говорит Ен бежать. — Юн…! Юн, ты в порядке?! — Все хорошо, не волнуйся, — как можно ровнее, чтобы дрожащий голос не выдал того, как болит… болит всюду, внутри и снаружи… жжет, пылает, ломает, стирает в пыль. — Все хорошо, Су Ен. Ложь. Она знает, он не в порядке. Да и как он мог бы быть? — Это не конец, — обещает ей парень, хотя вряд ли верит в подобное. — Все будет в порядке, слышишь? Мы выберемся. Я обещаю. Снова ложь. Но Ен очень старается верить, тихо плачет, глотая с трудом рыдания, и кивает, соглашаясь с ним. Очень вряд ли ее истерика сейчас что-то исправит. Очень вряд ли она придаст Мину сил. Су Ен очень старается быть сильной… потому что знает, что только так может помочь. — Не пугайся, — вдруг шепчет Мин, только девушка не успевает ни понять что-то, ни удивиться чему-то. Тишину богом забытого склада разрывает оглушающий треск и тянущийся за ним шум падающих обломков стены ржавых ворот и визга стирающихся шин. Ен лишь съеживается от резкого звука, сама не понимает, как прячется в объятиях своего парня, прижавшего ее к себе так крепко, насколько хватило сил. Она не видит того, как ворвавшийся на склад внедорожник с ног сносит двоих вампиров-зевак, не подумавших увернуться, и тормозит прямо возле Су Ен и Шуги, отрезая их стеной от врагов. — Все хорошо… все хорошо. Стук двери, затем еще одной… Ен не верит в то, что ей не мерещатся знакомые лица, но Тэхен уже борется с веревками на ее запястьях, а Хосок своим взглядом находит Кенсу. — Что за трэш происходит?! — ни у кого конкретно, интересуется Ким, едва справляясь с истерикой. — Он мертв? — все, что спрашивает Хосок. Шуга молча ему кивает. — Заберите Су Ен, увезите… — Поднимайся, — командует, все еще плача, Су. С приходом друзей девушка испытала немыслимое облегчение, только слезы все не переставали идти. Подняться самому Шуге не удалось бы, Хосок оказался рядом, помогая другу подняться, пока Тэхен все пытался вникнуть в происходящее, а потому оглядывался по сторонам и с каждым мгновением приходил в еще больший ужас, чем испытывал до этого. В углу кучка трупов, метрах в двух еще одно бездыханное тело, а Юн и Су Ен в крови. Шок отбирает у парня возможность нормально разговаривать. — Т-ты убил человека?! — Не совсем. Пока в голове третьекурсника строится теория того, что здесь, мать вашу, происходит, Хосок осматривается по сторонам, считая оставшихся на складе вампиров. После их эффектного появления, количество живых мертвецов в помещении значительно поубавилось, чему стоило бы порадоваться, только вот те, что остались, и те, кто в ближайшее же время вернутся с подмогой, не дадут Шуге и его компании просто спокойно сесть в машину и поехать домой. Если честно, Чон находит достаточно странным, что они все еще не напали. Вероятно, действительно трудно решить, что должен делать, если тебе вдруг исчезает тот, кто каждую минуту твоей жизни отдавал тебе приказы. Немного грустно… но так бывает, и прямо сейчас Хосок очень благодарен Кенсу за то, каким тот был отморозком и как просто командовал своими людьми. Напрочь отбил у них умение самостоятельно соображать. — Тэхен, вы сейчас садитесь в машину и уезжаете, ясно? — не отрывая взгляда от собирающихся с силами вампиров, чеканит Чон. — Без тебя?! Серьезно, еще секунда и у Тэхена случится нервный срыв. — Хоби, ты чего? — недоумевает Ен, глядя на друга испуганно очень. Почему они просто не может уехать все вместе? Может кто-нибудь ей объяснить? — Су Ен, я здесь разберусь, просто уезжайте. — Нет, Хосок… — Тэхен, в машину! — рявкает тот. Тэхен негодует, Су Ен больше не может плакать, кажется, будто слезы просто закончились, а Шуга позволяет лучшему другу его девушки подхватить себя под плечо и потащить в сторону автомобиля. — Ты уверен…? — остановившись у места водителя, в последний раз обращается к Чону Тэхен, а тот твердо кивает, строго командуя: — Заводи мотор. — Че-е-ерт! Покидать склад вот так никто не в восторге, а ладони Тэхена сильнее впиваются в руль, когда в зеркалах заднего вида парень замечает, как в снесенные ими ворота врывается еще больше людей. Исходя из того, что он видел внутри, и того, в каком состоянии Ен и Шуга, ничего хорошего там произойти не может. — Черт! — шипит он, резко вдавливая в пол педаль тормоза, и, остановив внедорожник, резко поворачивается, чтобы взглянуть на подругу. — Су, ты сможешь вести авто? — Ч-что? — Можешь вести?! — повторяет ничуть не сдержанно. — Тэхен, что ты задумал? Очередную глупость, наверное. — Я без понятия, что происходит, но мне кажется, что мы не можем оставить его там одного. Вам нужно уехать. — Нет, Тэ, ты не можешь, там опасно! Как будто взгляд ее сможет его остановить… как будто ее цепкие пальчики, крепко сжавшиеся на его плече, заставят его передумать… Напротив, глядя на ее израненные запястья, Ким понимает, что не хочет, чтобы кто-то еще из его друзей пострадал от рук тех странных людей на складе. В его взгляде читается краткое: «Прости…» — Я поведу, — подает голос Мин, и Тэхен по его взгляду все понимает. Будь он в состоянии помочь, он бы и сам не уехал, оставляя в опасности друга. Нет, ни за что. — Помоги ему. Тэхен никогда еще не слышал, чтобы кто-то вроде этого парня практически умолял. Еще никогда Ким Тэхен не уважал кого-то так сильно. Кивка в ответ более, чем достаточно, поэтому Тэхен спешит покинуть машину и даже делает пару шагов назад, прежде чем его снова окликнет Юнги. — Спасибо. — искренне благодарит Мин Тэхена не за свое спасение и даже не за то, что отправился на поиски Су Ен. За то, что не может бросить Хосока. За то, что возвращается в центр опасности добровольно и желание помочь другому человеку ставит выше переживаний о собственной жизни. Так нормально было бы в такой ситуации просто сбежать подальше. И никто бы не осудил, ведь Тэхену почти приказали… Только он… никогда не был нормальным, наверное. И поэтому он так близок с Су Ен. — Будь осторожен! — умоляет Ен, выскочив из машины, чтобы всего мгновение спустя схватиться за дверь внедорожника Чон Хосока, не давая Юнги ее за собой закрыть. — Уйди, я поведу. Ты не в порядке. — Со мной все хорошо, — врет Юнги и спешно заводит машину. — Сядь на место. Су Ен хочет что-то сказать, но вовремя вспоминает, что для споров сейчас не время и не место. Просто обходит машину, садясь на место рядом с водителем, и устремляет свой взгляд в окно, смотрит в сторону склада, из которого не надеялась выбраться, и, находя взглядом несущуюся в его сторону одинокую, темную фигуру, молится про себя о том, чтобы все обошлось. Эта история просто не может закончиться плохо… Все должно быть хорошо, ведь Тэхен и Хосок больше других заслужили быть в порядке, не смотря ни на что. Будто читая мысли блондинки, Мин смотрит туда же и выдыхает, надеясь ее успокоить. А может быть, он надеется успокоить себя самого? — Они будут в порядке, — обещает вампир, прежде чем двинуться с места. — Они не причинят Тєхену боль, на нем ведь кулон. А Хосок справлялся и не с таким. Ен молчит, продолжая смотреть в сторону склада в зеркало заднего вида, пока автомобиль неминуемо отдаляется от него, спрятавшего в своих прогнивших стенах силуэт Ким Тэхена. — Су Ен, я обещаю — они оба будут в порядке. Девушке хочется в это верить. Очень хочется верить… Внедорожник выруливает на автомагистраль и несется по гладкому асфальту вглубь ночи. Су Ен молится про себя в тысячный раз за сегодня, а Шуга крепко сжимает в бледных пальцах руль, снова и снова вдыхая воздух, перенасыщенный ароматом карамели. Этой ночью все должны быть в порядке. По-другому не может быть. Почесав темный затылок и в очередной раз оглядев вставших дугой вампиров, Хосок шмыгнул носом, упирая руки в бока, и улыбнулся немного неловко своим новым знакомым. — Что ж… Боюсь, ребята, у вас есть только два варианта, — осторожно начинает он, — Вы можете принять тот факт, что вашего босса больше нет, и спокойно жить себе дальше, либо же умереть в попытке за него отомстить, что, честно говоря, довольно бессмысленно. Лично я советую вам выбрать первое, пока есть такая возможность, — проговаривает парень, медленно снимая с себя кожанку, дорогую жутко, а главное — во время драк неудобную. — Вам повезло, вы столкнулись с добрым полицейским. Был бы здесь Шуга, вы бы уже были горсткой трупов. Я же предлагаю вам варианты. — Ты слишком самоуверен, — подает голос один из вампиров, ухмыляясь ассиметрично, но ничуть не пугающе. Хосока вообще напугать очень непросто. У этого парня не получилось ни на толику. — Думаешь, справишься с нами один? Может, ты и сильный, но нас больше. — Если бы количество имело значение, ваш До Кенсу не умер бы так просто. Среди вампиров проносится серия странных вздохов, а тот, который решил ответить Хосоку, напряженно сжимает челюсти и играет костяшками. Кажется, этот парень решил сделать неправильный выбор. Что ж… Хосок предупреждал. — Если никто не собирается спасаться, предлагаю начать, — проговаривает Чон, широко улыбаясь своим противникам и предвкушая веселье, которого не испытывал уже очень давно. — У меня на сегодня запланировано еще очень много дел, так что давайте поторопимся. Быстрые шаги и сбитое дыхание врывающегося на склад человека застигают врасплох всех вампиров без исключения. Хосок на секунду теряет бдительность, теряя улыбку со своего лица. — Какого черта ты вернулся? — шипит он останавливающемуся рядом Тэхену, пока парень с усилием делает глубокие вдохи, стараясь успокоить сердце, шокированное от незапланированной физической нагрузки. — Я не из тех, кто бросает друзей в беде, — усмехается Тэ, вслед за Чоном избавляясь от куртки и становясь в боевую стойку совсем рядом с ним, чтобы тут же осмотреть своих противников в этом странном поединке. — Можно коротко, что происходит и почему они выглядят так, будто собираются нас убить? — Потому что они собираются нас убить. Тэхен сглатывает, переводя на друга растерянный взгляд, а тот выдыхает, повторяя позу третьекурсника и готовясь в любой момент отбивать атаку. — Слушай внимательно, Тэхен, потому что это будет очень коротко. Вампиры существуют, и ты здесь единственный человек. Если мы проиграем, то мне вырвут сердце, а тебя разопьют, как бутылочку дорогого винца, так что отключи человечность и думай только о том, как остаться в живых, окей? — Ты шутишь?! — Хотелось бы, — хмыкает Чон. — Сегодня мы не умрем, ясно? Совсем по-другому теперь глядя на пугающих людей напротив, Тэхен начинает сомневаться в последнем утверждении черноволосого друга. — Любое дерево в сердце или оторвать голову, — дает Чон свой последний совет, отворачиваясь от блондина. — Понял? — Ты, похоже, не шутишь… Как я должен драться с вампирами?! — У тебя есть огромное преимущество, Тэхен. Никто из них не сможет тебя коснуться. Дай мне немного времени, тебе не обязательно их убивать. Просто продержись и не пострадай, хорошо? — Дерево в сердце или оторвать голову… — шепотом повторяет Тэхен и выдыхает шумно, покрепче сжимая кулаки. — Звучит как раз плюнуть. — Отлично, — слабо улыбаясь, хвалит Хосок. — Поехали!