= VIII =
околопланетное пространство Сук II оккупационная зона Клана Волка 12 ноября 3056 года Подъём в зенитную прыжковую точку Боргезе занял неделю. А там их дропшипы уже ждал как раз перезарядившийся звездолёт военного флота Содружества. Там же рядом ошивался и «Вольпертингер» – канонерка типа «Ахиллес» под началом комманданта Марии Рамирес. И эскадрильей атмосферно-космических истребителей командовала тоже женщина – гауптман Карина Хойт. Неприятным сюрпризом оказалось то, что эскадрилья была неполной: два лэнса вместо трёх. Прочие машины 43-го донегольского истребительного крыла, по словам Хойт, были распределены между джампшипами, обеспечивающими переброску дропшипов рейдового отряда от Боргезе к Сук II и обратно. Первые два из этих кораблей были «Инвейдерами», что и немудрено – самый распространённый во Внутренней Сфере тип межзвёздного корабля, ведь – а вот третий, к лёгкому удивлению Кирсанова, оказался четвертьмиллионотонным «Тромпом», хоть и старой постройки, но дооборудованным литиевыми батереями для совершения повторного прыжка сразу за первым. Эта технология долгое время оставалась утраченной, и только в сороковых годах Федеративное Содружество – по слухам – её восстановило; как видно стало теперь, слухи не врали. Подобно «Инвейдеру», «Тромп» был оснащён тремя стыковочными узлами дропшипов – как раз их отряду впору. Подхватив корабли ударного отряда во второй из двух необитаемых планетных систем, через которые они прошли – тусклого красного карлика – он немедля совершил прыжок в первую точку Лагранжа орбиты Сук II. Сам перегон по командной цепи занял около десяти часов, четыре из которых они потратили на тренировочные манёвры канонерки и истребителей: «Чёрным птицам» Аннабель Блэк – воздушному лэнсу кирасиров – надо было хоть по минимуму слетаться с донегольцами. По возвращению на борт «Лифлянда», Кирсанов отправил своих лётчиц отдыхать. Дропшипы отстыковались от звездолёта сразу, как их системы восстановили работоспособность после прыжка. Быстрый огляд по сторонам показал: чисто. При планировании операции, Кирсанов и Дуглас рассматривали возможности и минирования прыжковой точки, и наличия в ней волчьих кораблей. Такое случалось, хотя и нечасто: ещё во времена Звёздной Лиги боевые уставы флотов рекомендовали не распылять силы на оборону прыжковых точек, а стягивать их к планетам; однако же, все космические флота с той или иной интенсивностью патрулировали пиратские точки населённых систем в своей зоне ответственности. В такой патруль ставился обычно лёгкий джампшип, или специально оборудованный для несения истребителей, вроде капелланского «Кетцалькоатля», или несущий на стыковочном узле боевой дропшип, канонерку или авиаматку. Кланы могли послать и боевой звездолёт, благо, сохранили их на вооружении. В отличие от Внутренней Сферы, где строительство этих монструозных машин прекратилось ещё в Первую войну за Наследие, и ни один из построенных не пережил Вторую. Ещё одной возможностью было наличие в точке Лагранжа дежурного отряда транспортировки сил быстрого реагирования: готовый к прыжку звездолёт с дропшипами и истребителями прикрытия. У Келенфолда, например, дежурил такой – благодаря чему отряд Эндре Дугласа примчался на Боргезе всего на четвёртый день после нападения соколов. Там это был «Стар Лорд» с эскортом из двух «Леопардов»-АВ – лёгких авиаматок – и новомодного «Клэймора», штурмового дропшипа новейшей конструкции, о которой Кирсанов так бы и не слыхал, когда б Дуглас не проболтался. Впрочем, у Сук II встретить такое было едва ли возможно: 15-й волчий регулярный и без того ополовинен отправкой части своих бойцов на Галуццо, формировать ещё и отряд быстрого реагирования ему попросту не из кого. Таковой могли выделить 5-й волчий регулярный кластер, стоящий на Кюссе, или 1-й кавалерийский – с Биоты; аналитики военной разведки не пришли к единому мнению, какой из них является головным в галактике «Тау». Под вопросом было и их вмешательство в случае рейда на Сук II. Как бы то ни было, присутствие в точке Лагранжа волчьих кораблей не должно воспрепятствовать рейду. В случае такового дропшипы должны были пойти на прорыв к планете, а доставивший их звездолёт – немедля прыгать обратно, задействовав литиевые накопители. Минное заграждение представляло, пожалуй, бóльшую опасность: размер зоны перехода в точке Лагранжа измерялся всего лишь сотнями километров. Такой вполне можно закидать простенькими и недорогими аппаратами, реагирующими на выходную волну звездолёта по простейшему алгоритму: развернуться к нему и дать ход. Выходящий из гиперпространства звездолёт неподвижен относительно прыжковой точки, то бишь, он движется вместе с нею в системе звезды, и пока ещё он сманеврирует... Один-два метра на секунду в квадрате – его предельное ускорение, с таким много не наманеврируешь, когда с дистанций в десятки и первые сотни километров, со всех сторон на него наводятся и летят ракеты. Дропшипам попроще, но тоже, если подумать, может прийтись несладко. Конечно, даже несколько сотен на несколько сотен километров – это всё равно объём немаленький, и чтобы его нормально перекрыть, нужны сотни, если не тысячи мин. А гравитационная динамика первой точки Лагранжа довольно быстро рассеет их по космосу, если не корректировать время от времени их орбитальное движение. Поэтому минные поля ставились редко, лишь в стратегически важных системах и при угрозе нападения на них. Но ведь Сук – стратегически важен? Безусловно; однако же, вряд ли кланы, с их воинскими традициями, прежде уделяли большое внимание минной войне в космическом пространстве и – следовательно – могли накопить большой запас мин. Такой, чтобы выставить в ближайшей к Сук II потенциальной пиратской точке гиперперехода. Так рассудили флотские аналитики, консультировавшие Дугласа на начальном этапе планирования им этого рейда, и оказались правы. Пространство чисто! Нет даже станции раннего обнаружения, которая могла бы гарантированно засечь вышедший из гипера звездолёт и сообщить о нём гарнизону на планете. Что это, интересно – бедность или головотяпство? С кланами наверняка не угадаешь... Поскольку опасности вокруг не наблюдалось, звездолёт остался на месте. Разворачивать парус-накопитель здесь, в глубине системы, где плотность потока солнечного излучения на два порядка превышала таковую у границ зоны безопасного приближения, было нельзя: он просто сгорел бы в считанные минуты, не выдержав такого напора. Да и не требовалось: так и так, план рейда предусматривал ускоренную сточасовую перезарядку от реактора, после чего звездолёт мог покинуть точку в любой момент. Заряд литиевых батарей он берёг на крайний случай. Эти же сто часов отводились на выполнение основной задачи рейда – разрушение клановского завода. Ближайшие пять из них наёмники и бойцы Келенфолдской милиции могли потратить на отдых перед сражением. «Цербер» Павла Кирсанова имел среди прочего редкую (чтоб не сказать – уникальную) штуку – тактический компьютер «тактикон Б-2000». Сейчас таких не делали, не из-за утраты технологий даже – как раз с этим после хельмской находки Грейсона Карлайла дело пошло на лад – сколько из-за сомнительной целесообразности выпуска подобных устройств. То есть, это с точки зрения яйцеголовых умников она была сомнительной; но эти умники давали советы сильным мира сего, а те – слушали. И принимали на их основе решения. Ещё во время его разработки в начале XXVIII века тактический компьютер, дававший пилоту оборудованного им бэттлмеха возможность не выходя из кабины управлять действиями полка или целой бригады, считался сомнительным анахронизмом. Пережитком феодального уклада Эры войн, когда вожди-военачальники самолично вели свои армии в бой, и которому давно пора на свалку истории. Но на дворе тогда стоял Золотой век Звёздной Лиги, когда наука и техника процветали, а бабла хватало и не на такие проекты. Когда же войны за Наследие вернули тот старый уклад к жизни, технология производства тактических компьютеров стала уже невоспроизводимой – как и многое другое. Лучшее, что удавалось сделать, это поддерживать в рабочем состоянии немногие сохранившиеся устройства. Парадоксальным образом, сейчас – когда воспроизвести элементную базу и программное обеспечение того же «тактикона» не представляло труда – вопрос о его производстве был опять снят с повестки дня. И ровно по той же причине: анахронизм-де, пережиток прошлого. Передовая военно-теоретическая мысль умников из НАИН – Ново-авалонского института наук – дошла уж и до того, чтобы вовсе удалить офицеров с поля боя. Оставить его нижним чинам, а офицер-де будет руководить их действиями в уютной безопасности тылового командного пункта, видя картину боя на головизионных мониторах. Появился даже специальный термин – мехкоммандер, и в том же НАИН этому начали обучать. Правда, внедрение этой чудесной идеи в войсках встретили в штыки. И прежде всего – в бывшей армии дома Дэвионов, с её старыми боевыми традициями. Требовавшими, чтобы командир делил со своими солдатами военные тяготы, лишения и опасности, и сам начинал службу с нижних чинов, дабы прочувствовать, каково это – быть солдатом. За такими солдаты и шли. А яйцеголового умника, греющего жопу в тепле, когда солдат рискует своей головой на поле боя, они дружно послали бы на хрен. И никакие приказы-указы, хоть даже от самого государя Хэнса Дэвиона, не могли этого изменить. Офицеры всех рангов, от лейтенантов до генералов и маршалов, должны быть готовы вести своих солдат за собой. Вести, а не посылать. Конечно, уже командиры батальонов выходили на поле боя не всякий раз, полковники и генералы – того реже. И непременно шагать в первых рядах традиции Внутренней Сферы не требовали. Скорее, возглавить резервный или просто отборный отряд, наносящий решающий удар. Переламывающий ход сражения, приносящий победу – или спасающий ситуацию, такое тоже нельзя исключать. Некоторые типы мехов – «мародёр», например, или «вольверайн» или «атлас» – специально оснащались как командирские, с дополнительными мониторами, отображающими общую картину боя, бóльшим числом доступных каналов связи и прочим. Но мехи с действующим тактическим компьютером среди командиров всех уровней ценились особо. «Циклоп» с его «тактикон Б-2000» был едва ли не единственной серийной машиной такого рода, и то – к концу эры войн за Наследие от силы, каждый десятый из «циклопов» сохранил его в рабочем состоянии. После открытия Хельмской базы данных кое-что удалось восстановить разного рода умельцам. Кирсанов заполучил в свои руки «циклоп» с действующим тактическим компьютером в самом начале своей карьеры вождя наёмников. Отбил у беглого андуриенского военачальника, взявшегося пиратствовать в пространстве между Свободными мирами, Магистратом Канопуса и периферийными рубежами Ляо. Второй или третий контракт кирасиров это был? Хрен вспомнишь уже. И этот «циклоп» служил ему верой и правдой, прежде чем пал в бою с соламой нефритовых соколов на Бон-Норман полгода тому назад. Ну, ладно – чуть меньше полугода, хотя какая сейчас разница?.. Главное, что им удалось демонтировать драгоценную систему и перенести её на купленный взамен погибшего «циклопа» новенький «цербер». Сейчас «тактикон» командирского меха был включён в корабельную сеть «Лифлянда», дропшипа типа «Юнион», служащего кирасирам транспортом в этом рейде. И капитан имел редкую для мехвоина возможность видеть ход высадки во всех подробностях. Даже Эндре Дуглас в кабине своего «зевса» довольствовался меньшим. Конечно, генерал мог и остаться в центральном посту корабля, подумал Кирсанов, но это вряд ли. От центрального поста до транспортного отсека с бэттлмехами бежать – не ближний свет, а оно ему надо? Генералы не бегают. Известное ж дело: бегущий генерал в мирное время вызывает смех, в военное – панику. Да и что ему делать сейчас в центральном посту? Едва ли выпускник мехвоинского факультета Нагельринга разбирается в тактике космического боя. Да и устав предписывал мехвоинам находиться сейчас в кабинах своих мехов. Чтоб быть готовыми вступить в бой сразу, как «Фортресс» коснётся земли. Практический радиус радарного обнаружения большинства космических кораблей – сотня тысяч километров; ни для космического боя, ни для навигации в окрестностях планет и иных небесных объектов большего и не требуется. Поэтому четвёрку клановских истребителей экипажи всех трёх дропшипов засекли сразу, как та вынырнула из-за диска планеты. На двадцати с хвостиком тысячах километров получили визуальную картинку и опознали по силуэтам «бату» и «тиры»: два омнифайтера и два истребителя второй линии. Траекторию прикинули ещё раньше, и теперь кто-то на мостике прокомментировал: -- Рисковые парни. Кирсанов понял, о чём он: вместо замкнутой окольцовывающей планету орбиты, истребители шли на перехват по баллистической дуге, полого, но упирающейся в поверхность планеты. Если кто-то из них в бою потеряет ход – он обречён. Сгорит в атмосфере раньше, чем ему успеют прийти на помощь, если такое вообще возможно. Дропшипов-то у волков на планете нет. И катапультироваться бесполезно: лишние сотни метров в секунду пилота не спасут, лишь отсрочат огненную смерть на какие-нибудь минуты. Как, интересно, они собираются выходить из боя? Садиться там, куда упирается траектория-дуга? Хм, а что там... Кирсанов вывел на монитор карту: малолюдные пустыни одного из пяти континентов планеты, не главного; крупных городов не видать, всё больше пустоши и бедленд, заброшенные горные разработки. Этот район планеты интенсивно эксплуатировался в начальный период её истории, а теперь практически истощён. Может у кланов там быть запасной аэродром? В материалах Дугласа, вроде бы, ничего подобного не было. А если они пойдут на атмосферный манёвр, с отскоком от плотных слоёв и сменой орбиты? Кирсанов поделился этим соображением с Кариной Хойт. -- Спасибо, капитан, – ответила та. Через несколько минут скинула на его «тактикон» веер возможных траекторий. – Пожалуй, что так они и поступят. Технически это осуществимо: даже после боя, топлива должно хватить, главное – сохранить теплозащиту. Но это уже будет наша забота... чтобы не сохранили! Когда от поверхности планеты корабли отделяло уже менее двух тысяч километров, Кирсанова вызвал на связь Дуглас. -- Я только что связался с Зиблером: он подтверждает готовность работать с нами, но есть одна проблема. Конвой с заводским оборудованием ещё не пришёл. Сейчас он где-то в сутках пути от планеты. -- И в чём здесь проблема? – спросил Кирсанов. – Мы всё уже обсудили. -- Но ваше мнение, капитан..? -- Осталось прежним. Основной план, если тебе интересна моя рекомендация. Ни у Зиблера, ни у герцога Ирби не было точного расписания движения конвоя, и возможность опередить его своим прибытием они рассмотрели ещё на Боргезе. Генерал предлагал в случае, если опережение по времени не превысит суток – двоих, отказаться от основного плана с высадкой в дроп-порту Махбе и сесть в поле за городом. На карте он отметил несколько подходящих площадок, к которым могли выйти люди Зиблера и с которых можно нанести удар. Кирсанов идею раскритиковал: даже клановцы, говорил он, не посадят конвой в порт, рядом с которым ошиваются рейдеры. Уведут хоть к горе Аттих, хоть в Овивингтон – в любое безопасное место. А за то время, что мы будем жевать сопли, перебросят мехи регулярного кластера в Махбе самолётами. И укрепят оборону так, что мы вообще к заводу не подступимся. Нет уж: хуй с ними, с трофеями, работаем по основной задаче! На край, добавлял он, мы можем послать «Вольпертингер» на перехват – всё равно, ему оставаться на орбите. Хотя и считавшиеся формально аэродинамичными, в действительности дропшипы типа «Ахиллес» не могли ни летать в атмосфере, ни на планеты садиться. Зато могли ускоряться до шестидесяти метров на секунду в квадрате и несли на борту взвод морпехов для абордажа. «Вольпертингер» исключением в этом плане не был. Правда, вместо шаттлов – абордажных ботов – он нёс в предназначенном для них ангаре вторую пару истребителей, «чиппевы». Иногда туда удавалось втиснуть и третью, но обычно если та и та были лёгкими, что-нибудь вроде «сэйбров» или «сперроухоков». К ширококрылым «чиппевам» подселить никого не вышло. В тот раз Дуглас так и не согласился с аргументами капитана – остался при своих, но счёл за благо окончить спор. Сейчас он просил у Кирсанова совета. Не потому, что хотел перевалить на него ответственность – тут дохлый номер, командир может быть только один. Даже условия контракта ставили кирасиров в прямое подчинение нанимателю. Так что официально все решения принимал Эндре Дуглас. Ему же и отвечать за последствия. -- Хорошо, – сказал, наконец, он. – Продолжаем работать по основному плану. Готовьтесь к боевому сбросу, капитан.* * *
Вопреки своей фамилии, Аннабель Блэк была светлокожей сероглазой блондинкой. Её семья владела контрольным пакетом акций «Блэк Оушен Шиппинг», межзвёздной транспортной компании со штаб-квартирой на Тимбукту, чьи корабли ходили по обширному сектору лиранской периферии от Курайата до Новой Индии. Так что решение поступить на учёбу в военное училище Буэны семья могла бы и одобрить, когда б не вскрывшаяся перед этим любовная связь с Артуром Фалуортом, наследником «Фалуорт-Игнести», главного их конкурента в том же секторе пространства. Который тоже выбрал эту стезю. И Аннабель последовала за ним, наплевав на категорические запреты и проклятья родителей. Учёба не задалась; чтобы не вылететь ещё с первого курса, пришлось много и упорно грызть гранит военной науки, а это отнюдь не пошло на пользу их с Артуром отношениям. В отчаянной попытке удержать любимого, она перестала предохраняться, и в начале третьего курса обнаружила две полоски на тесте. Практическую часть экзамена Аннабель сдавала через полгода после общего выпуска, когда достаточно оклемалась, чтобы наверстать упущенное. Артур так и не сделал ей предложения. Поддержал деньгами: оплатил роды, нанял прислугу и няню для новорожденного сына, и только. Окончив же офицерские курсы, получил распределение в 311-е арктуранское крыло – часть аэрокосмической бригады 11-й арктуранской гвардейской ПБК, стоящей на Тимбукту. Там через год и погиб, в рутинной противопиратской операции. Какой-то ас под Весёлым Рождером нарисовал себе ещё черепушку на фюзеляже. Сразу же пошёл слух, что к этому приложил руку кто-то из Блэков: и месть за Аннабель (о чём та совершенно не просила), и старая добрая родовая вражда соперничали в качестве мотива. Обе семьи не принадлежали к аристократии, но на окраинах Сферы нравы простые, патриархальные; кровная месть там отнюдь не прерогатива дворян. Действительно ли её родные были замешаны в смерти молодого Фалуорта, или же тому просто не повезло нарваться на закалённого в боях аса, Аннабель так и не узнала. Получив приказ отправиться к новому месту службы – в авиакрыло Пенобскотской милиции, безропотно ему последовала и два года тянула там лямку, как могла. Оказалось, впрочем, что не так уж и плохо: к исходу второго года службы ей предложили офицерский патент и командировку на учёбу в только что основанную Боланскую военную академию. Первое Аннабель взяла, от второй – отказалась: для этого требовалось продлевать контракт на армейскую службу, а она твёрдо решила с неё уйти. Пусть и в наёмники – та же военщина – но лишь бы подальше от Пенобскота, Буэны и Тимбукту. Так и оказалась в роте Кирсанова. Он как раз собрался восстановить её авиационный лэнс, разжившись по случаю парой стотонных «тандербирдов». Сейчас Аннабель и её ведомая Эрминия де Соуза сидели в кабинах своих машин, готовые к старту. Узкий и низкий ангар, втиснутый между третьей и четвёртой палубами «Лифлянда», формой напоминал школьный пенал; оба конца его закрывали герметичные люки, открывающиеся для запуска или приёма самолётов. Командир корабля – гауптман Фальбуш – скомандовал готовность к старту и врубил звуковой сигнал: штатная декомпрессия отсека. Оба люка слегка приподнялись, оставляя щель над палубным настилом, в которую немедленно хлынул из отсека воздух. Остающиеся в нём техники позахлопывали свои гермошлемы. Вообще, это полагалось делать не позднее, чем заслышав сигнал, но флотский понт есть флотский понт: тот не космонавт, кто космоса не понюхал. -- К взлёту готова, – доложила Эрминия. -- Приняла. Оба борта готовы к старту, – отрапортовала центральному посту Аннабель. Но створки люков опустились назад; несколько десятков секунд ничего не происходило. Потом отдалённый гул маршевого двигателя смолк, и дропшип перешёл в свободное падение. Подвешенный на верёвочке плюшевый розовый поросёнок – талисман на счастье – поплыл по воздуху, потеряв вес. Несколько раз его мотало из стороны в сторону: корабль включал и выключал маневровые двигатели, корректируя курс. Потом люки резко взлетели вверх. -- Первый борт – старт! Второй борт – старт! Протянутые под палубным настилом миомерные тросы сократились, рванув люльку стартовой катапульты к открывшемуся проёму; разжались фиксаторы и стотонная махина «тандербирда» вылетела в пустоту. С другой стороны корабля так же вылетел самолёт Эрминии де Соуза. -- Птички, внимание! – голос у гауптмана Карины Хойт был резкий, как ножом пронзающий все посторонние звуки. – Четыре отметки на девять – два, расстояние девятьсот, скорость полтора. -- Вижу, – почти в унисон отозвались пилоты кирасиров. Невооружённый человеческий глаз в космосе начинает различать силуэт истребителя километров, примерно, с семидесяти, но для оптики и девятьсот – не проблема. -- Не суетимся, – распорядилась Карина. «Вольпертингер», тем временем, повернулся носом туда, откуда приближались вражеские истребители, чуть изменил скорость и курс, становясь между ними и круглыми тушами войсковых транспортов, прикрывая эти последние своим помеховым полем. Системы РЭБ «Фортресс» и «Юниона» тоже вносили свою лепту, сбивая клановцам прицел. Три пары истребителей – «стингреи», «чиппевы» и «тандербирды» – пока оставались под их прикрытием. С физической точки зрения пространство и в тысяче километров от поверхности планеты – уже далеко не вакуум, с практической – тоже: в нём, например, достаточно газа, чтобы затормозить низкоорбитальный сателлит до потери космической скорости после нескольких десятков или сотен витков. Но этого газа ещё недостаточно, чтобы вторичным свечением и ионизацией отмечать треки лазерных выстрелов, расчерчивая космос той разноцветной сеточкой, к которой привыкли зрители голофильмов. И первые выстрелы клановских истребителей остались почти незамеченными. «Бату-прайм» несли по одному дальнобойному большому лазеру в носовых фюзеляжных модулях. Ими и выпалили, сблизившись на четыреста пятьдесят километров, по «Вольпертингеру». Безрезультатно, правда, но попробовать стоило – так решил звёздный коммандер Фергус, отдавший приказ открыть огонь Маргарет и Ханне – пилотам омнифайтеров. Отслужившая полных два года по выпуску из сибко, Маргарет была единственным более или менее опытным лётчиком из четверых, но промахнулась даже она. Ханна, пополнившая ряды пилотов кластера всего полтора месяца назад (аттестацию её сибко проходило здесь, на оккупированном Тамаре) не попала и подавно. Джеррод и Грегори – вольнорождённые, оба отслужившие по году – пока могли лишь с завистью на это смотреть: импульсные лазеры и автопушки, которыми вооружались их «тиры», были неэффективны на дистанции больше 215 километров. Коммандант Рамирес – как старшая по званию, боем командовала она – не торопилась с ответным огнём: берегла боеприпасы. Да и толку, палить в пустоту как в копеечку. Её «Вольпертингер» был незначительно модифицирован в сравнении с типовым проектом «Ахиллеса» 2582-го года: все шесть ПМЧ, носовая спарка и одиночные крыльевые, были заменены дальнобойными моделями. Бьющими аж на триста шестьдесят километров; но этот козырь она решила пока подержать в рукаве. Несколько раз за эти минуты отряд корректировал курс, пока не прижался к краю посадочного коридора, пусть и невидимому, лишь нарисованному на навигационных мониторах, но всё равно – реальному. Когда волчьи машины приблизились к трёхсоткилометровому рубежу, она приказала: -- Карина, начинай перехват. Истребители изменили курс, разошлись парами, пытаясь взять волков в клещи.* * *
-- Прекратить атаку! – впервые на памяти Сельмы Уорд голос звёздного коммандера Фергуса зазвучал по-человечески. – Всем: противозенитный манёвр! Уходите по курсам... Цифры и термины были ей непонятны, но лётчики слушались и делали, как он велит. Две пары истребителей распались, разошлись по четырём несимметричным векторам, огибая строй внутрисферных дропшипов на безопасной дистанции в двести двадцать – двести пятьдесят километров. -- Какого Амариса?! – срываясь на визг, закричала она. – Ты их пропустил!! -- Не всех, – голос Фергуса вновь омертвел. – «Ахиллес» не пойдёт к земле, он не может. И самолётам придётся теперь оставаться на орбите. -- Ты пропустил вольняг!! Даже не попытался!.. -- Пытаться глупо. Фергус был в центре управления полётами, Сельма у себя в кабинете; будь они рядом, и звёздный полковник бросилась бы на искалеченного лётчика с кулаками. -- Что ты несёшь, вольнорождённый сурат!? -- Пытаться глупо, – повторил Фергус. – Возможно, они успели бы сбить один из кораблей. Возможно. Но сами бы не ушли. Я не хочу разменивать наших волчат даже на целый корабль сфероидов. -- Да ты!.. -- Я знаю, что говорю. Сельма зло скрипнула зубами. -- «Ахиллес» и все их истребители останутся на орбите. У них даже не будет времени вернуться к нему на борт... разве что, «чиппевы». Если они действительно так хороши, как я о них думаю. -- И что тогда? – волна ярости медленно уходила, стекала, оставляя после себя тоску и досаду. -- Я перевожу волчат на новые орбиты. Через сорок семь – пятьдесят пять минут ты примешь решение: направить их вниз к зоне высадки сфероидов или оставить в космосе. -- Зачем? – тупо спросила Сельма. -- Есть варианты перехватить рассеявшиеся истребители. Или «Ахиллес». Возможно, есть. -- Возможно? -- Зависит от его собственных действий. Он может уклониться от боя. Но шансы перехватить его есть. А зона высадки никуда от нас не денется. Несколько штурмовок и посадка в расположении соламы. Здесь шансов больше. -- Стоп! Давай-ка ещё раз об этом...