Овечка в волчьей шкуре

Первое, что я понимаю после пробуждения – моя голова лежит на подушке. За две недели, проведённые в клетке, я совсем забыла, как это приятно, ощущать что-то мягкое под головой. Порой, мы не осознаём, какими нужными бывают обыденные вещи. Мне было всё равно, где я нахожусь. Главное было то, что мне хорошо. Всё остальное подождёт. Позже начну беспокоиться, истерить. Сейчас мне нужно перевернуться на другой бок и поспать. Я лежала на спине и попыталась повернуть вправо. Но мою ногу сразу обожгла волна боли. Нельзя сказать, что её невозможно терпеть. Скорее, это было очень неожиданно и неприятно. И тут я начала вспоминать, что произошло. Вспомнила о медведе, о том, какой Джейкоб Сид сухарь неблагодарный, и об упущенном шансе на побег. Я ведь могла просто отправиться в другой регион, разве нет? Нет. Рано или поздно, я бы вернулась в горы. Ради них я тащилась в такую даль. Перевернулась на левый бок, и перед глазами возникла белая стена. Сразу вспомнился госпиталь, там были подобные стены, только вдобавок к белому были ещё кроваво-красные капли. Повсюду. Возможно, я просто зря потратила время, пока добиралась до Монтаны, и я никогда не смогу не то что забыть, но хотя бы уменьшить боль от воспоминаний. Глаза закрылись сами по себе. Дыхание замедлилось. И я снова оказалась там. Солнце уже нещадно пекло, хотя на часах было только восемь утра. Майки бойцов были мокрыми от пота. Стоило приблизиться к ним на расстояние метра, как сразу чувствовался целый букет запахов, которые безжалостно пробирали носоглотку. Такой запах невозможно забыть даже через сто лет. Наш отряд направлялся в сторону захудалой хижины, из которой уже успела выйти женщина и встать на колени. Руки её были подняты высоко над головой, всё её тело била дрожь. Даже находясь в двадцати метрах от неё, можно было ясно почувствовать страх. Стоило нашей группе подойти к ней, как она начала кричать: - Прошу вас, не убивайте моего сына. Он всего лишь маленький мальчик. - Мэм, не волнуйтесь. Теперь вы находитесь под защитой Вооружённых Сил США. - Не убивайте моего сына. - Мэм, никто не собирается причинять вам или вашему сыну вред. Справа послышалась тяжёлая поступь командира. Сколько лет я была с ним знакома, никогда не видела ни одной волосинки у него на голове. У меня была только одна догадка на этот счёт – лазерная эпиляция. Учитывая характер данного персонажа это было очень смешно. Весь такой мужественный и чересчур правильный. Как мне однажды рассказывали в лагере, за всё время он ни разу не ослушался приказа. Даже когда того требовали моральные принципы. Он был оружием. Вот только как взрослый мужик сам об этом не догадывался? - Я сам поговорю с ней. Иди и найди мальчишку, о котором она говорит. - Есть, сэр. Я двинулась к захудалой лачуге. Из-за частых песчаных бурь большая её часть была засыпана песком. Возможно, после ещё одной такой бури на месте дома останется лишь небольшой холм. Я вошла внутрь. В прихожей, если её вообще можно так называть, кроме песка и пыли ничего не было. Справа была комната. В ней был шкаф и пара матрасов, из которых во все стороны торчали металлические пружины. Как вообще можно жить в подобных условиях? Комнату освещал тлеющий огонёк костра, находившего в центре. - Если ты здесь, то выходи. Твоя мама у нас. Мы не причиним вам зла. Мы пришли помочь вам. В ответ – тишина. Похоже, парню знатно промыли мозги. Неужели он хочет оставаться в этом Богом забытом месте? Сзади послышались неуверенные шаги. Я обернулась и увидела перед собой паренька лет двенадцати, сжимающего в своих руках пистолет. - Опусти оружие. Ты же не хочешь оставить на своих руках кровь. - Но, вы, же, оставили. Я всё видел. Видел, как вы выводили людей на улицу. Видел, как вы убивали их… Вы убили моего папу. - Нам пришлось избавиться от тех, кто решил пойти против нас. Мальчишка покачал головой и опустил оружие. - Вы уже забрали моего отца. Хватит смертей на сегодня. Дайте мне и моей маме уйти. Просто уйти. - Ты же понимаешь, что это невозможно. Зачем вы сопротивляетесь? Мы предоставим вам убежище, еду, воду. Мы дадим вам лучшую жизнь. - А вы хоть раз видели, что бывает с людьми после того, как вы загрузите их в грузовик? Некоторых отвозят в шахты. Некоторых продают в рабство. А про остальных вообще ничего не слышно, словно они канули в бездну. В любом случае они больше никогда не будут свободны. Поэтому мы и продолжаем бороться. Ради свободы. Я никогда не интересовалась судьбой «отшельников» - тех, кому мы подарили новую жизнь. Кому теперь не нужно скитаться по горячей пустыне в поисках воды. Кому больше не стоит страшиться того, что их гниющий труп склюют стервятники. Как этот мальчишка мог так оклеветать своих спасителей? - Вы должны уйти. Оставьте нам с мамой наши жизни. Пожалуйста. Я полностью осознавала, что будет, если командир решит лично проверить дом ещё раз и найдёт там мальца. Но я не могла рассказать о нём. Когда-нибудь из-за своей доброты я пострадаю. С другой стороны, если он хочет остаться здесь и умереть, будучи заживо погребённым под метровым слоем песка, что ж, на то его воля. Я вышла под палящее солнце. Женщина продолжала стоять на коленях. Она умоляла командира уйти. Но он – оружие. И выполняет приказы других людей, а не какой-то незнакомки из пустыни. - Сэр, в доме никого нет. - Где ваш сын? - Я не знаю. Я же уже сказала, он два дня назад отправился на запад, посмотреть есть ли там что-нибудь. - Сержант, присмотрите за ней, когда приедет грузовик – погрузите к остальным. Группа «альфа» по машинам. Эриксон, Диксон и Джонс – проверьте запад. Смит, Голдштейн и Кларк – восток. Робертс, свяжитесь с вертолётом, пусть проверит север. Началась суматоха. Ребята из моей группы расселись по машинам и отправились выполнять приказ. Я почувствовала укор совести, ведь из-за меня они сейчас тратят время впустую. Возможно, стоило им рассказать о мальчике в доме. О храбром мальчике. Нужно иметь смелость, чтобы пойти на обученного военного с одним лишь пистолетом. Хотя, скорее всего у него просто ничего получше не нашлось. - Пожалуйста. Я умоляю вас. Не дайте им забрать моего мальчика. Он хороший. Я прошу вас. Женщина забилась в рыданиях. Её ладони судорожно тряслись. Морщинистое лицо стало ещё более морщинистым. Она покраснела, и не было ясно от жары или слёз. Я огляделась. Никого рядом не было, а те, кто слонялись неподалёку, были заняты своими делами. Я опустилась на колени и теперь была на одном уровне с женщиной. - Они не найдут вашего сына. Они будут искать его и вернутся ни с чем. Он в доме, я его видела. Но я не сдам его. Я не позволю им забрать его у вас. Я хотела встать, но женщина схватила мои ладони. На удивление хватка у неё оказалась довольно сильной. Хотя с виду она казалась изнеможенной. - Пообещайте мне. Я смотрела ей прямо в глаза. И я полностью её понимала. Она беспокоилась за своего сына, потому что любила. Не стоило сомневаться, что ради своего чада, женщина пойдёт на всё, пожертвует всем. В тот момент, я поняла, что не могу позволить этой женщине потерять любимого ей человека. Я просто не имею на это права. - Я... я обещаю.