***
— Эй, красавчик, сколько стоит одна ночь с тобой? — кричал захмелевший клиент. Солнце уже близилось к горизонту, когда до ушей Кима долетели эти слова: — Тебе такое не по корману. Чтобы возлечь со мной придётся для начала хотябы продать душу. — по обыкновению ответил блондин в надежде, что всё на этом кончится. Но не тут то было. — Не нужно злиться! Так сколько стоит ночь с таким официантом? — этот дядечка уже успел достать сумку с деньгами. — Хм, дайте-ка подумать… — Сокджин уже придумывал очередную колкость, но подошла его мать. — Не беспокойтесь, он весь в вашем распоряжении! — женщина явно подлизывалась. — Пожалуйста проходите на второй этаж. — Матушка! — успел крикнуть Ким, как женские руки утащили его куда-то на кухню. — Ты в своём уме?! — она кричала, как ошпареная. — Грубить чиновнику из знатной семьи?! — А что мне оставалось делать? — Ким тоже был на нервах. — Ты помнишь наш уговор, но это уже третий раз за месяц! Я не какая-то шлюха! — Как раз наоборот! Это твоя работа, сын! Тебе придётся заниматься этим, так же как я в молодости! — распылялась тётушка Ким. — Это единственный способ поддерживать таверну на высшем уровне! — Я не буду с ним спать ради какой-то репутации! — Заткнись, щенок! — белокурая женщина смотрела глазами ярости. — Ты сейчас идёшь к нему или я продаю тебе в другую забегаловку за гроши, где ты будешь ублажать клиентов и днём и ночью! — Я понял, матушка. — со смирение произнёс Сокджин. — Вот так, сын мой! Будь горд, покори его сердце собой! — в напутствие сказала старая эльфийка.***
— Пришёл всё-таки! — голый мужчина уже лежал на белых простынях, поглажмвая своё скудное добро. От такой отвратительно картины ветренному эльфу зохотелосл плакать, в горле встал ком. — Да, на эту ночь я весь ваш. — голос придательски дрожал. — Иди сюда, мальчик, мне придётся тебя наказать за какие слова. — старик достаёт из шкафа верёвку и манит к себе. Пришлось повиноваться. На ватных ногах Ким походит к кровати, обнажая красивое тело. Похотливый чиновник сразу же лезет своими грязными руками к идеальному лицу. Властно целует в красные губы, от чего во рту остаётся мерзкий привкус медового эля. Клиен с дрожащими от похоти руками привязывает парня к кровати той самой верёвкой, совершенно не заботясь о его комфорте. — Вы ведь знаете, следов оставлять нельзя. — промолвил Джин, готовясь к неизбежному. — Ваша хозяйка сказала, что я вправе творить с тобой любой разврат, сучонок, так что заткнись и поработал лучше. — старик улыбаясь подсаживпется ближе к лицу Кима, вставляя свой половой орган тому в рот. Бедному Джину приходится расслабляться гортань, чтобы орган входил дальше. Слава Богу, что у этого мужика совсем нечем давится, и после разрядки в рот Сокджина ничего не излилось. Но это было только самым ужасным началом. — Хозяюшка разрешила вас использовать, как моей душе угодно, а я не люблю выскочек как ты. Но благо теперь ты весь мой, так что отвечать за свои слова будешь болью. — Вы не посмеете! — кричит Ким, когда видит, что старикашка замахивается каким-то предметом, похожим на плётку для скота. Удар. Сок терпет обжигающую боль и старается не выбросить колкиз слов в ответ. — Что же ты молчишь, сукин сын? Мамочка не научила, что для взрослых нужно стонать по громче? — Ах, вы ужасны. — первый стон вырывается из юноши, когда богач входит в него без предупреждения. — Вот скотина! — проговаривает чиновник начиная из последних сил вбиваться в Джина. — Получай, шлюха ты недоделанная! — ударяет по груди плёткой, злобно ублажаясь. — Ненавижу таких как вы! — сквозь ужасную боль, кричит официант, стараясь всю ненависть вложить в слова. — Ах ты ж сучечье отродье! — богатый мужик хлещет прямо по спине уже перевёрнутого Сокджина, вставляя вместе со своим скудныйм членом один из длинных дряблых пальцев. — Ах, а руки у вас однако ж длиннее чем достоинство. Кажется, я её первый, кто смеётся от такого размера. — стонет эльф воздуха, пытаясь развязать верёвку. — Заткнись, скотина! — кричит мужчина, кончая прямо внутрь. Молодого парня так быстро не заставишь испытать оргазм, так что блондин смеётся во всё горло, пока разозлённый клиент берёт что-то по серьёзнее. — Наказать тебя придётся всё-таки посильнее, чтобы знал своё место, грязный мальчишка! — старик берёт в руки плётку побольше, становясь на колени, и изо всех сил хлещет спину эльфа. Если раньше это были просто небольшие удары, то сейчас дело о стояло гораздо хуже. Старик бил так, что звёздочки в глазах успели затмиться жгучец болью во всём теле. Бледная кожа постепенно покрывается рубцами и ссадинами не шуточных размеров, пока этот ужасный эльф просит назвать его «хозяином». Но нельзя сдаваться, нужно терпеть и не прогнуться под этим отвратительным стариком. Ужасно хотелось прекратить всё, но это было не возможно, так как клиент заплатил — значит придётся терпеть до конца. Через час ужасного избиения, которое вскоре продолжилось на полу, дополненное ударами ног и рук, вскоре кончилось. Разбитый Ким Сокджин лежал на деревянных досках с почти сломленой волей. Не в силах встать, он просто лежит на холодном полу и вспоминает единственный лучик света в своей ужасной, полной разврата жизни… … эльф вспоминает нежного Джуна, чьи крепкие объятия так хочется ощутить сейчас.