Стихийное бедствие

Ночь всё сильнее вступала в сови права, вытесняя солнце за хрупкую грань горизонта. Она властволюбиво проходила густые леса, покрывая их темнотой, заставляя эльфов зажигать огни. В ответ на мерцающий свет ночь посылала сияющие звёзды, что поочерёдно загорались на тёмном небе. Они становились в ровные созвездия, рассказывали свою историю и водили хороводы, освещая непроглядную тьму. Но всё это было лишь вступлением к главному событию — появлению красавицы-луны. Блестящий диск свободно плыл по густой темноте, заставляя толпы звёзд расступаться перед истинным великолепием. Все маленькие небесные огоньки тот час меркли, лишь только поднималась величественная луна. Своей ровной поступлю она лоходила до самых разных мест, бросая благородный свет на потемневшую землю, освещая полумрак комнаты на втором этаже. Обессиленный Сокджин медленно встаёт, щурясь от боли во всём теле. Со страхом оглядывается и начинает шарить рукой по деревянным доскам в поисках рубахи и брюк. После уже одетый Ким, игнорируя все болевые чувства, гордо в скидывает голову и выходит в более светлый коредор. Он слышит, как охает матушка, восторгаясь немеренному количеству денег, что ей отдали за него. Джин горько усмехается и спокойно идёт вниз по лестнице. Все взгляды прикованы лишь к нему одному, парню, что идёт походкой наследного принца. Все дивятся его нечеловеческому достоинству не смотря на расцветающие синяни и разбитую губу. Эльф ветра твёрдо решил — он покажет матери, что с ним сотвирила её алчность. — Матушка, где же ты? — начинает Сок, театрально оглядываясь по сторонам. — Поди взгляни на своего сына! Джин усмехается, видя заинтересованность посетителей, когда тётушка Ким выходит из-за кухонной двери, роняя на пол деревянную ложку. — Сокджин, родной, что с тобой? — она сразу подбегает к избитому эльфу, кладя ладони на его щёки. — Не нужна мне сейчас твоя жалость! — юноша сбрасывает материнские руки и отходит на шаг назад. — Где она была, когда этот извращенец избивал меня всеми доступными способами? — Сын мой, послушай… — начинает мать ветренного эльфа, но её тут же перебивают. — Нет, это ты меня послушай! Я делал, всё, что ты просила: спал за деньги, мыл полы, чистил туалеты, готовил еду. Разве это я заслужил?! — Пойдём поговорим в другом месте. — мисс Ким явно начала злиться. — Не ужто стыдишься речей своего распутного сына? — Джин начинает смеяться, прикрывая к перепалке внимание абсалютно всех поситителей. — Ким Сокджин, сейчас ты пойдёшь со мной, и мы поговорим наедине. — тон женщины стал твёрдым словно сталь. — Хорошо, будь по твоему! — соглашается довольный Джин, теперь постояльцы явно не о станут от хозяйки заведения с многочисленными расспросами. Уже через минуту они вдвоём стояли около старенький печи, обсыпанной копотью. Интерьер кухни во многом предполагал такое убранство, но грязи всё равно было слишком много. Завидев раъярённую мать Кима, все девушки, что тоже работали по вызову, быстро вылетели из комнаты, оставив членов одной семьи наедине. — Глупый ребёнок! — женщина отвешивает хлёсткую пощёчину своему сыну. — Что ты творишь? — Я? Позволь мне спросить тебя об этом! — отвечает эльф. — Я не для того тебя воспитывали, чтоб истерики закатывать на глазах честного народа! — Правда? А для чего? Чтобы я до конца жизни ублажал богатеньких чиновников? — Это твоя работа, щенок! — мать переходит на крик. — Ты хоть знаешь сколько за твоё избиение заплатили? Ещё пару раз, и мы можем жить совершенно ни в чём себе не отказывая! — Так значит пусть меня насилуют, избивают, унижают, за то у нас будет большое состояние? Да пусть я лучше от голода сдохну, чем жить такой правдой! — Тебе нужно всего то потерпеть ещё чуть-чуть, как я, когда была молода. Ты думаешь, что это всё по щелчку пальцев появилось?! Твоя мать работала у знатной эльфийки, что держала кафе, и знаешь ли хорошо работала! Мне были доступны все мужчины королевства. Самые лучшие приходили и просили меня возлечь с ними за боснословные деньги! Только тогда, когда моя хозяйка умерла, я смогла освободиться и открыть свою таверну. А потом и родился ты… — Так ты хочешь, чтобы я до твоей смерти удовлетворял похоть этих стариков? Ты безумна! Я отказываюсь жить такой жизнью! — Тогда уходи и не смей возвращаться, когда поймёшь, что это твой единственный способ заработать себе на хлеб! — Отлично! — Сокджин разворачивается и быстрыми шагами покидает «Дом ветра» через заветный переход к опушке леса.

***

Разбитый парень, что держался изо всех сил, заходит в домик, направляясь к своей комнате. Он почти уже хватается за дверную ручку, как еоо хватают за руку. — Привет, Джин. А чего не зашёл поздороваться? — Намджун приветливо улыбается, не замечая красных глаз Кима. — Да не было времени. Я очень устал, давай поговорим позже. — эльф воздуха говорит тихо, уже отворяя дверь в комнату. Намджун сразу понимает — что-то не так. Он резко вздёргивает рукав рубашки друга и видит тёмные синяки. В его глазах испуг, который Джин уже успел заметить и решил удалиться в свою комнату, но сильные руки эльфа земли никуда не пускали. — Сокджин, что это? — зеленовоосый начинает отрывисто дышать. — Ничего, просто забудь. Я упал по дороге сюда. — Ким старший пытается вырваться, но ничего не выходит. — Упал? Ещё скажи, Тэхён на самом деле эльф огня! Что на самом деле случилось? — Пожалуйста, давай обсудим это позже! Я хочу спать. — Нет, Ким Сокджин, мы поговорим сейчас! — Нам ведёт юношу в свою комнату. Заходя, он зажигает свечи, чтобы в комнате стало светло, и усаживает товарища на свою кровать. — Раздевайся! — требовательно произносит Ким. — Не хочу. — упрямый блондин явно ничего не расскажет. . — Я сказал, раздевайся! — теперь уже приказной тон, заставляет Сокджина поёжится и стянуть рубашку несмелыми движениями. — Госпаде, — Джун охает, подбегая к эльфу ветра. — Сокджин, расскажи, откуда такие ссадины и царапины? — Просто забудь, всё в порядке! — эльф уже тянется к рубахе, как руки товарища его останавливают. — Джин, а что это за красные пятна? — дрожащими пальцами эльф земли дотрагивается до шеи Кима. — Это что, засосы? Сердце Намджуна уходит куда-то в пятки, когда он понимает, что Сок был с кем-то другим. Слёзы придательски выходят наружу, но эльф их быстро смыхивает, начиная злиться: — Ну скажи же хоть что-нибудь? Я заслужил знать, кто он или она! — Джун, пожалуйста, успокойся! Это… — Ким запинается. — Кто сделал это с тобой? Почему ты ничего мне не говоришь! Я должен знать правду! — зеленолазый так громко кричит, что блондин не выдерживает и начинает рыдать. — Я не знаю кто он! — тихо произносит эльф ветра, пытаясь прекратить поток слёз. — Постой, значит ты… — Да, Джун, я шлюха! Развратный мальчик, ночной товарищ, публичный дом… Называй как хочешь! — Ким кричит, так что стёкла начинают звинеть. — И всё это время, я уходил ночами по мужикам, зарабатывая матушке на безбедную жизнь! А сегодня какой-то подонок не только изнасиловал меня, но ещё и избил. А моя мать и рада, что её сына оскверняли, при этом нанося удары плёткой. — Постой, но ты же говорил, что твой отец заведует престижным кафе? — попытался исправить ситуацию Намджун. — Я блефовал! Не думаю, что вы бы стали водиться с тем, кто подкладывается под первого попавшегося богача. — Джин, я… — Что ты? Не пытайся сказать ласковых слов: мне они девственность не вернут! — ещё сильнее распылялся Сокджин. — Всё, хватит. Тише, перестань плакать. — Джун спокойно подошёл и обнял эльфа ветра. — Не противно утешать такую гзязную шлюху, как я? — усмехался Ким. — Совсем не противно. — ответил Джун, расцепая объятия и укладывая уставшего Сока на свою кровать. Джун тоже стянул рубашку и лёг рядом с Кимом, обнимая его и шепча тёплые слова на ухо. В ответ Сокджин не смело придвинулся ближе, прижимаясь к оголённой груди юноши.