друзья на всю жизнь

      Ты должна быть девочкой.       Тебе не нужна армия, чтобы показать себя героем.       Не смей позорить великий род Чжан!       Кулак со всей силы врезается в боксерскую грушу, отчего та отлетает к стене, пробитая ровно посередине, с вытекающим оттуда песком. Эмили тихо рычит, проклиная всё на свете греческим языком, берет новую грушу и вешает на место старой. Бездумные удары помогают отвлечься от гнетущих душу мыслей.       Мама не хочет отпускать её от себя, всё молит друзей образумить, потому что, видите ли, она девушка. Девушкам не пристало идти в армию и сражаться. А что пристало, сидеть дома и рожать детей? Да к черту этих детей, если они не дадут спокойной жизни! Больно надо. Вон, Берил беременна и стала полностью другой: слабой, эмоциональной и... большой. Эмили не хочет этого. Эмили хочет свободы, хочет приключений, опасности, хочет стать героем собственной страны. Почему нельзя делать то, что хочется?! П о ч е м у?       — Хей, Мулан, ты не могла бы перестать так избивать грушу?       Эси материализуется неожиданно, а её веселый голос заставляет вздрогнуть и пропустить момент, когда груша за личные обиды врежет тебе по лицу. Тихо прошипев ругательство, Эмили отходит от злостного предмета подальше, облокачивается о ограждение и внимательно рассматривает лучшую подругу. Эси всегда рядом, Эси поднимает настроение, а ещё у Эси куда больше шансов убедить Эмили не злиться на мать. Эмили искренне ненавидит такую способность Эси, но даже с бесящими до чертиков особенностями Эси слишком добрая, чтобы на неё злиться. Ни у кого из них этого не выходит, чем Эси бессовестно пользуется.       — Мама подослала?       — Твоя мама не имеет надо мной власти, — деланно обижается Эси, хмурясь. — Она попросила, но я сказала, что если ты решила, тебя не переубедит даже Посейдон. Вроде успокоилась. Кстати, когда собираешься ехать?       — Через две недели, — Эмили оказывается рядом с Эси, подбирает сухую одежду и трусит мыться. — Погоди, скоро выйду.       — Давай быстрее, Берил нам головы открутит, если мы опоздаем.       Эмили улыбается гримасе Эси и скрывается в душевой. Крестины Талии нельзя пропустить. Единственный повод собраться всем вместе, тем более теперь, когда каждый занят самим собой. У Тристана дела идут в гору, а сам он ухлестывает за Афродитой, Фредерик большую часть времени проводит с Афиной, Салли — с Посейдоном, даже Эси нашла себе любовь всей жизни! А что Эмили? А Эмили грезит сражениями, оружием и танками, а ещё — совсем чуточку, никому об этом не говорите! — богом войны в любой его ипостаси. Порой, обращаясь в ворона, Эмили летает к военному полигону, представляя на месте начальников самого Ареса, гоняющего детей ради улучшения боевых навыков. Эмили хочется влюбиться. Эмили уже влюблена, вот только он не обратит внимания, не окажись она в его любимых условиях. Эси, Салли и Берил всё прекрасно понимают, помогают стойко выдерживать нападки матери и покрывают перед той. Эмили никогда не расплатится с ними за их доброту, она способна лишь давать толику такой же крепкой дружбы, какую они дают ей.       И на крестинах Эмили широко улыбается, рассматривая годовалую малышку на руках у счастливой Берил, возмущающуюся тем, где их всех черти носили, Салли, хохочущих парней и мечтательную Эси рядом с мускулистым мужчиной, чьё красивое лицо испещрено множеством тяжелых шрамов. Её друзья счастливы, они хотят того же и для неё, осталось лишь осуществить давнюю мечту. Её друзья будут рядом, что бы ни случилось. Они обещали друг другу.       — Ты всё уже решила, — констатирует Берил, с удовольствием передавая Эмили Талию. Эмили лишь кивает. Берил хмыкает. — Я буду скучать по китайской еде.       — Только по ней?       — Нет, конечно, — Берил праведно возмущается. — Ещё по твоим несмешным шуткам.       — Эй!       — Ребята, — кричит во всё горло Фредерик, махая руками и крутясь вокруг своей оси. — Ай-да сюда, нам сфоткаться надо!       Берил тянет Эмили за собой, Эси ненадолго прощается со своим парнем, Салли и Тристан весело позируют, Фредерик закатывает глаза, а Натали хохочет над всеми.       Нет, — решает Эмили, когда Натали показывает им фотографию, — они не просто какие-то там закадычные друзья. Они семья.       Самая настоящая.       Разношерстная, бесящая и верная.       Сумасшедшая.       С е м ь я.