Обжигай меня своими прикосновениями

Я снял протез со своего лица и швырнул его в стену, так сильно, что он разломался на две большие части.

***

Одна секунда…две секунды… Я очнулся в своей кровати. Меня окатило холодным потом. Руки тряслись в страхе. Я откинул одеяло и встал, меня сильно шатало, и дорогу было не видно из-за слез, которые так яростно расплывали мне обзор. К счастью, я дошёл до раковины в ванной комнате. Я начал опрыскивать своё лицо ледяной водой, в мыслях убеждая себя что это всего лишь сон. Посмотрев на свою руку, и не увидев свежего пореза, я окончательно понял, что это мне приснилось. Эти кошмары, с каждым разом, становятся все более реалистичными, все более страшными. Они находят все более глубинные страхи, и воспроизводят их каждую ночь. Когда руки перестали трястись, я пошёл в комнату и сделал затяг. Сигареты, убивали меня изнутри, приглушая все, что скопилось внутри. Я окончательно успокоился. Ох, Ларри, милый Ларри, ты — самое дорогое что у меня есть. Господи, как же я боялся его потерять. А ведь он даже не видел меня без протеза. Одна мысль о том, что после поцелуя, он перестанет со мной общаться, разбивала мне сердце. Хотелось вновь услышать его голос, почувствовать его горячие прикосновения, услышать запах его волос, которые всегда пахли персиком. Да, Ларри даже и не думал сменить шампунь. Я просидел около суток в раздумьях, что сказать Джонсону. Вариантов было несоизмеримо много, но я не мог предугадать реакцию шатена. Может просто ждать его действий? Ждать больше не было сил, и я встал, и пошёл к выходу. Зайдя в лифт, я вставил ключ карту. Я поднял руку над дверью Джонсона. Постучался. Но мне никто не ответил. Может музыку слушает? Я зашёл в комнату Ларри. В нос сразу ударил легкий запах краски, которой так любил рисовать мой мальчик. — Ларри? Я пришёл поговорить, — немного замешкался я. — О, Сал, привет, как дела? — На удивление Ларри, оставался непоколебим, он был абсолютно спокоен. — Хорошо, но то что было вчера… — Сал, прости… это просто глупая ошибка… может… может давай просто забудем? — Ларри посмотрел на меня виноватыми глазами. Я был в ступоре. — Эм… да, наверное… ты прав… — Мои голубые глаза стали намокать, я пытался сдержать поток эмоций. Меня только что продинамили. Это невыносимо обидно. Появлялось желание сказать ему, обо всех моих чувствах, обо всех моих желаниях и страхах. Но я просто расплакался. Как маленькая сопливая девочка, которая призналась в первой любви и получила отказ. Сука. Было грустно. И одновременно меня охватила истерика. Я пытался сохранять самообладание, но… Мой обзор расплывался в слезах, я ни черта не видел. Ларри вдруг оторвался от картины и посмотрел на меня. Увидев искры от слез на моих глазах, он положил кисти, дотронувшись до моих скул ладонью. — Салли? Все в порядке? Что случилось? — Джонсон выглядел обеспокоено. А я потерял последнюю каплю самообладания. Я понял, что пора идти иначе я разноюсь перед ним как сопливая девчонка. Я оторвал свой взгляд от него, и пошёл к двери. — Ларри, мне пора. — Мой голос дрожал. Я пытался сказать максимально спокойно. — Что? САЛЛИ! Я побежал к входной двери. Черт заело. Как не вовремя. Я пытался сдержаться. Самообладание просто покинуло меня. Как же это было предательски. Почему в такой момент? Почему именно сейчас захотелось вылиться в виде истерике все что скопилось? Слезы покатились ручьём. Я просто прижался к стене спиной, и начал медленно сползать. Кажется, это один из приступов. Они часто случались после смерти мамы, но я их уже очень давно не наблюдал. Я запустил руку в волосы. Слезы лились ручьём. Мои щёки были мокрые и соленые. Земля под ногами словно медленно исчезала. Ноги уже не были твёрдыми и подвластными мне. Меня начало трясти. Столько всего навалилось. Все эти кошмары, затрагивающие глубинные травмы, просто убивали изнутри. — Эй! Салли! Что с тобой? — Джонсон был обеспокоен, и выбежал за мной сразу после моего ухода с комнаты. — Сал! Сал! Успокойся! Все в порядке, слышишь? Все хорошо, — Джонсон нежно обнял меня, успокаивая. После того как истерический припадок закончился и я вновь пришёл в норму, я начал понимать, что опозорился перед Джонсоном. Проявил слабость. В моих ушах больше не раздавался звон, а в глазах не темнело. Все в порядке. Ларри всеми силами успокаивал меня. Решив, что уже все, что мои слабости раскрыты, мне пришлось рассказать Джонсону почему я заплакал. Я мастерски приписал приступ вовсе не к тому, что меня продинамили, а к кошмарам. Я рассказал ему несколько страшных снов. Конечно, кроме тех где он отвергал мои чувства… Мне пришлось недосказать… Так… Так было нужно. — Ты мог бы меня кинуть, если б видел что под протезом? — в моем голосе звучала надежда, на отрицательный ответ. — Салли, какая разница что у тебя под протезом, я люблю тебя абсолютно любым, и всегда буду помогать и поддерживать тебя, я люблю тебя, чел! Ты - мой самый лучший друг. — Нежная и искренняя улыбка Ларри, дала немного тепла моей душе. Но последние слова Джонсона эхом отозвались у меня в мыслях. Я на секунду поник. Но когда я понял, что нужно хоть что-нибудь ответить, мне пришлось дать голос. — Я тоже люблю тебя…ты - мой лучший друг, Ларри… — Немного грустный, я обнял его. Весь день мы провели совсем обычно. Рубились в приставку, посмотрели пару боевиков, и смеялись… Несмотря на все, меня не покидало чувство грусти. Я все время хотел быть рядом с Ларри. Слышать и чувствовать его горячее дыхание, ощущать обжигающие прикосновения. И попробовать его губы снова на вкус. Впиться в них, не отстраняясь. Как же я люблю его. Хочется признаться ему во всем, но я знаю, что он точно не такой… Он не такой как я… А кто я? Парень который влюбился в парня. Звучит бредово, но это так. Я уверен, что Джонсон — крутой металлист, шикарный художник и гроза всей школы, даже теоретически не может быть… Кхм кхм… Геем. Было 12 вечера, мне было пора возвращаться домой. Ларри несколько раз предлагал переночевать у него, но я знал, что если останусь с ним, мне влетит от отца… Поэтому я пошёл домой. Зайдя, я почувствовал резкий запах алкоголя. В голову сразу забрались неприятные мысли. Это похоже отец. Пьёт. Опять. Я понимал что лучше не попадаться под его горячую руку, иначе мне будет хуже. Я легонько открыл дверь. И попытался тихо закрыть, но та предательски скрипнула. Причём так, что звук прошёл через весь дом. — САЛ, А НУ, ИДИ СЮДА, МЕРЗАВЕЦ. — Отец сидел в кресле возле телевизора. В одной руке он держал рамку с фото. С маминым? Да. Точно, с маминым. А в другой, почти пустую бутылку какого-то крепкого алкоголя. Очень крепкого. Рядом с ним, стояло ещё 2 бутылки такого же напитка… — Видишь её? — Он сидел ко мне спиной. Поднял рамку наверх чтобы я мог увидеть счастливую мамину фотографию. Наш пикник… последнее фото мамы… — Посмотри внимательнее на неё. Ты. Ты разрушил ее жизнь. ТЫ УБИЛ ЕЁ. И что ты сейчас делаешь? Абсолютно не нужный кусок мяса, желающий делать все что вздумается. ПОЧЕМУ ТЫ ПРИШЁЛ ТАК ПОЗДНО? — Отец с каждой фразой повышал тон. Я нервно сглотнул, понимая— сегодня случиться что-то страшное. — Я случайно… задержался у Ларри… прости, пап… — Дрожащим голосом сказал я. Он лишь усмехнулся. — Я не отец тебе. Мой сын не убийца! Подойди сюда, Сал. — Я медленно приблизился к отцу, ожидая чего-нибудь страшного, или обидного, сказанного в мой адрес. Я подошёл, и встал лицом к нему. От него очень сильно пахло перегаром и кажется, потом. Он оскалил зубы, скорчил злую и недовольную гримасу, после которой, со скоростью света, швырнул последнюю бутылку, в которой что-то было. Я по инстинкту присел. Она пролетела прямо над моей головой, и разбилась на миллион мелких частей. Я был ошарашен. Ещё бы чуть-чуть и… Все. Я попытался сдвинуться с места и направится в свою комнату как вдруг отец встал. И мне влетело по лицу, причём с такой силой, что застежка на ремешке протеза, поломалась. Застежка полетела в пизду. Протез упал. — Господи, какой же ты урод… — отец искривился в отвращении. И ударил меня ещё раз. И ещё, и ещё. Потом я упал в бессилии что-то сделать, он был преимущественно выше и сильнее меня. После несколько полученных пинков в живот, от которых я скрючился словно улитка, он остановился. — Подожди, Сал, я сейчас вернусь. И мы продолжим уроки воспитания. — Он ушёл в туалет. Это был мой шанс. Не смотря на просто неимоверную боль, во всем теле. Я знал — другого шанса не будет… 3… 2… 1… После отчета я собрался силами. Встал и словно стрела полетел в свою комнату, прихватив в руку протез. Я забежал и закрыл дверь на замок, подперев её стулом. Без сил упав на свою кровать, я начал успокаивать себя. Все, слава богу, закончилось. Мне даже показалось, что сегодня, был мой последний день… Прошло не больше двух минут, как я услышал неразборчивый крик отца. Он стал подходить к моей комнате. Сердце забилось чаще. И вот. Он стал бешено ломиться в дверь. — САЛЛ! ОТКРОЙ ДВЕРЬ! Я СКАЗАЛ ОТКРОЙ ЭТУ ЕБАНУЮ ДВЕРЬ! — Он был в бешенстве. Мое дыхание участилось. Мне было страшно. Руки и ноги немного тряслись. В голове паника. Я залез под одеяло, забыв про все свои боли. Сердце бешено колотилось. Казалось оно вылетит из груди. Потом полетит в окно и упиздит от меня в неизвестном направлении. Но отец быстро вымотался и ушёл, крича что-то невнятное мне в след. Я вылез из-под одеяла и подошёл к окну. Вы думаете я прыгнул? Нет. Я слишком слаб даже для самоубийства. Я поджег сигарету и сделал просто гигантский затяг. Мой личный рекорд. Хаха. Рекордный затяг прервался моим кашлем. Я откашлялся и продолжил прожигать все внутри себя. Иногда казалось, что сигареты притупляют всю моральную и физическую боль. Мой взгляд упал на протез. Господи, хоть бы он был цел. Я не терял надежду. Подняв и прокрутив, я заметил, что застежка полетела к ебеням. Похоже он сломан. Протез сломан. Как мне теперь быть? Все время сидеть дома? Спасибо блять. Я бы мог конечно, попросить помощи у Ларри… но… он никогда не видел меня без протеза. И не смотря на его слова мол ему все равно, мне казалось, что это все ложь. Я не буду показывать ему мое лицо. У меня и так очень мало друзей, и я не собираюсь разбрасываться ими. Даже пытаться починить его было бессмысленно. Нужно купить новый ремешок, и тогда, приложив всю свою силу неудачника, может что-то выйти… Докурив сигарету, я хотел было взять ещё одну, но черт — осталась всего одна. Мне нужно было растянуть её как минимум на пару суток… Я принял другие меры по уничтожению эмоций и плохих воспоминаний. Лезвие. Сколько оно раз меня спасало? 1? 5? 10? Нет, множество раз. Я уже очень давно его использую. Очень давно. Настолько давно, что на моих руках оставалось все меньше и меньше места. Я аккуратно провёл им по руке, огибая вену. И постепенно углубляя. На вид лезвие казалось совсем безобидным и тупым, но вовсе таким не являлось. Это лезвие при желании и в умелых руках, могло перерезать стаю овец. По бледной руке покатились небольшие капли крови. Густой и алой как розы. Закончив, я протер руку салфеткой. Дабы избавиться от крови. С каждым разом ощущения от лезвия становились менее помогающими, из-за этого приходилось углублять порез.