Обжигай меня своими прикосновениями

Прошло уже примерно четыре недели. Дни пролетали так незаметно. С Ларри они были окрашены в радужные цвета. И это вовсе не отсылка на лгбт. Просто… Мне казалось вся серость смыта с моей жизни. Лиза, Ларри и я живем, как одна дружная семья. И неважно, что я все ещё со своей фамилией. Если честно, я не хочу ее менять. Сал Джонсон. Это даже не звучит. Но это никак не мешало нам жить счастливой и полной заботы друг о друге семьей. Именно о такой я мечтал со смерти мамы. Именно о такой я грезил по ночам, заливая подушку слезами. И сейчас… Сейчас я получил это. Было немного грустно, что эту ласку и заботу мне дарит Лиза и Ларри, а не отец. Это его работа. А он просто свалил. Сгрузил меня на других. Сегодня я выспался. Кошмары посещали меня, но уже не так часто. Они приходили реже. Намного реже. Объятия Джонсона дарили мне успокоение и тепло. Когда я непроизвольно обнимал его во сне — мне было спокойно. Страх уходил. Я чувствовал себя как за каменной стеной. Надежной и любимой. Я все чаще касался его. По-дружески… По крайней мере так казалось Ларри. Он такой тупой. Или прикидываешься? Самое страшное, что я не могу раскусить его. Ни его мысли. Ни желания. Ничего. Его черепная коробка полна секретов, скрытых от меня. Казалось, я никогда не пролезу туда и не увижу, что там твориться. Я спал вместе с Ларри на кровати. Рядом с ним мне было не страшно. Хоть его храп чуточку раздражал меня, я все равно был рад ему. Рад как никому другому. Когда я просыпался в холодном поту от кошмаров, храп Ларри выводил меня из панической атаки. Возможно спонсором моего спокойствия являлся Джонсон, а не новые таблетки. Но я всеми силами внушал себе, что Ларри защитит меня от всего на свете. Никогда не даст в обиду. Надеюсь я смогу когда-нибудь слезть с таблеток со сложным названием и пересесть на Ларри. Я даже стал бросать курить. И это отчасти заслуга Ларрижоночка. Господи, как же я ахиреваю от этого имени. Лиза его часто так называла, а я заливался смехом. Один раз я настолько заржал, что упал на пол. Мне даже хотели машину в дурку вызвать. Но раз уж я тут. Не вызвали. Так вот. Ларрижоночек забирал у меня сигареты. Делал все возможное, чтобы я перестал загрязнять атмосферу и свои легкие. Когда он палил у меня очередную новую пачку в кармане или ещё где — он рвал её и выкидывал в мусорку. Когда Лиза увидела поломанные сигареты в помойном ведре, нам влетело не по-детски. Особенно Джонсону. Он как герой принял на себя всю вину. Люблю его заботу. Я проснулся от того, что Джонсон закинул на меня свою ногу. Она была пиздец какая горячая. По ощущениям схожа с раскалённым металлом. Это и стало причиной моего пробуждения. Открыв глаза, я заметил, что Ларри снился беспокойный сон. Он тяжело дышал, хмурил лицо и мотал головой по сторонам. По лбу стекали капли пота. Волосы у корней немного намокли. Он получал пощечины подушки. Ларри сильно сжимал кулаки, так что ногти впивались в кожу оставляя на ней след. Я обеспокоенно начал трясти его за плечи, зовя по имени. Он ещё больше занервничал и сильнее замотал головой зажимая глаза. Я ебнул ему сильную пощёчину. У меня не оставалось никакого выбора. Он очнулся с паникой посмотрев мне в глаза. Я смотрел на него тем же озадаченным и обеспокоенным взглядом. Он задавал очень много вопросов, на подобии: «Где я?», «Что происходит?», «Ты что вьебал мне?». Я дотронулся до его лба. Он был раскалённый, как обжигающий утюг. А ещё мокрый. Господи. Ларри обжигай меня по-другому. Я обеспокоено взглянул на него. Попросив полежать минутку я спрыгнул с кровати и как молния побежал в комнату Лизы. Мы зашли к Ларри. Лиза заботливой рукой с тёплой улыбкой дотронулась до лба сына. Ее мимика мгновенно изменилась. А Ларри… Ну он выглядит как-то похуистично. Мы тут бегаем, переживаем, ищем лекарства, а он натянул похуистическую улыбку на лицо. Когда я спросил, почему он так рад, Ларри ответил: «Мне не надо в школу». Я легонько ударил его по плечу, усмехнувшись. А ведь он чертовски прав. Похоже Ларри простудился ночью. Это была очень холодная ночь. Даже я мерз. Открытое окно всему виной. Но кто же знал, что будет так холодно, открывая окно вечером. Ну и я одеяло ночью пизданул у него. Это тоже сыграло свою роль. Кажется я тоже виноват в этом. Но Ларри сказал, что все в порядке. Черт. Даже во сне косячу. Так и начался мой день. Теперь же я рисую, сидя в классе рисования. Хотя… Это громко сказано. Я скорее мазал по белому листку грифельным карандашом. В этом году Ларри посоветовал выбрать рисование, в качестве дополнительного предмета. Тодд в прошлом году утащил меня на физику. Мне страшно понравилось, но к концу года она стала такой тяжелой. Я не потянул. А Тодд же, вырос в ней. Отлично преуспел. Не то, что я. Рядом со мной сидела Эш. Девушка тоже не особо прекрасно себя чувствовала. Она была какая-то странная. Чуть ли не позеленевшая. Кажется она отравилась. Но каждый раз когда я спрашивал её, все ли в порядке, она мгновенно отходила от странного состояния, и натягивала дружелюбную улыбку. Она сидела из последних сил. Её веки тяжело закрывались, но она всеми силами держала их. За весь урок она сделала несколько линий в альбоме. Я же полностью погрузился в недокартину. Не бросая взгляда на Эшли, я рисовал. Я пытался изобразить существо, которое спроецировал в голове раннее. Должно было получиться все супер. Но реальность, как обычно — была против. А чего я ожидал? Если бы тут был Ларри, он бы поддержал и помог дорисовать до совершенства. Конечно, я мог попросить Эш, но мне стало её жаль. Ей и так херово сейчас, и я тут полезу. Нет уж. Эшли вдруг очнулась ото сна. Выпрямилась и молниеносно подняла руку к верху. До этого она лежала головой на парте вяло рисуя, что-то на листке. А сейчас стала какой-то взвинченной. Обеспокоенной. — Мистер Фриз, могу ли я выйти? — Спросила она томным голосом. Затем прижала вторую руку ко рту и немного запаниковала. Ох, бедняжка. — Пожалуйста… — Учитель кивнул и она, как молния вылетела из класса, поймав несколько непонимающих и уставших глаз себе в след. Я все так же увлечённо рисовал. Получалось полное дерьмо. Как обычно. Жаль. Не стать мне художником. Кажется, мне не дано. Я лёг головой на парту, положив её на бок. Начал рисовать с более грустным лицом. Точнее не рисовать, а чиркать карандашом, чтобы хоть как-то разбавить картину. Все в классе были словно полумертвые. Они так же неактивно рисовали. Апатично и вяло водили карандашом по бумаге. — Хаха. Что за монстра ты нарисовал? Где у него руки? А ноги почему из головы растут? — Тревис злорадно посмеялся, посмотрев на мой рисунок. Он стоял рядом. — Вообще-то хоть мы и рисуем человека, рисовать себя немного нарцистично. Не думаешь? М? — Усмешка слетела с его губ. Сука. Так болезненно он ещё не бил. Причем по-моему стремлению научиться рисовать что-то стоящее. — Отвали. — Я апатично ответил, не отрывая взгляда от рисунка. Я все так же делал черточки на бумаге, с целью улучшить его. Хоть немного. — Я слышал ты теперь брат Джонсона. Ну и какого это? — Он оперся двумя руками о стол, приблизившись ко мне, с отвратительным лицом, желающим приебаться. — О чем ты? — Я недоумевающе посмотрел на него, с полузакрытыми глазами. Мне было плевать на Тревиса. Очень странное чувство. — Я слышал, инцест — дело семейное. — Вот он блять. Просто нет слов. Гори в аду Фелпс. — Заткнись, Тревис. — Я с оскалом прорычал, все так же смотря на рисунок. Я все сильнее давил на карандаш. Ещё немного и он выведет меня. — Глядите-ка. Злишься от правды? От неё не убежишь. Ты ж мой педрила. — Он злорадно засмеялся. — Блять, Тревис, закрой своё святое ебало. А то папочка накажет. Не так ли? Иди целуй ему задницу дальше… — Я поднялся и приблизился к его лицу. Я злостно прошипел, смотря ему в глаза. Он даже не дал мне возможности договорить. Чертов Фелпс уебал мне пощёчину. Причём не такую легкую, как я утром Джонсону. Он пизданул со всей силы, что на щеке остался красный след. Болезненный удар эхом прошёлся по лицу. Протез больно вписался в удар. — Какого хера, ушлепок? — Я не доумевающе посмотрел на лицо Фелпса. Тот смотрел на меня взглядом, полным ярости. — Что? Задела тема отца? — Я ещё ближе приблизился к нему. Ещё противнее, с большим оскалом прошипел. — Может ваше светлейшество Фелпс занимается по ночам онанизмом? На пару с сынулей? — Я увидел полный гнева оскал Тревиса. Он бомбанул. Блять. Ну зачем я вывел его. Хотя он сам виноват. Со злостным оскалом, яростно стирающим зубы, он толкнул меня и я упал на пол. Меня спасли рефлексы. Если бы не они, я б голову раскрошил. Ну бывает. Он кинулся на меня. Чертов Фелпс сел мне на живот и нанёс несколько ударов по лицу. А затем завершающий — удар кулаком. Очень болезненный. Во рту почувствовался вкус железа. Кровь? Я с неприязнью проглотил её. — Отвали, Ублюдок! — ЗАТКНИСЬ, ЕБАНАЯ СУКА! — Тревис прорычал мне в лицо. А затем схватился за мою глотку и начал давить. Сдавливать шею, перекрывая путь воздуху. Я, поддавшись рефлексам, схватился за его руки, дабы избавиться от них, или хоть чуть расслабить хватку. Блять. Сдохнуть так просто от рук Фелпса, на уроке рисования, просто унизительно. Я начал задыхаться. Воздуха становилось все меньше и меньше. Видимо я сильно задел его. Настолько, что тот готов пойти на убийство, ради наказания обидчика. — МИСТЕР ФЕЛПС! МИСТЕР ФИШЕР! НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЕ! — Тревис обернулся и увидел полный гнева взгляд учителя, который подходил к нам. Тот ослабил хватку. Затем полностью отпустил меня. Фелпс убрал свои чертовы руки. Которыми чуть не убил меня. Я, уже посиневший, жадно вдыхал кислород. Дыхание стало таким частым, что я моргал реже. Я повернулся набок и стал откашливаться. Фелпс встал с меня и отряхнул руки. Блять. Будто с дерьмом сейчас дрался. Вот он. Тварь. — Мы позже договорим, пидрофишер. — Он тихо прошипел мне в лицо. — Кто бы говорил. — Я усмехнулся со злорадной улыбкой. Он то не знает, что я такой же. Это давало преимущества. Большие. Очень большие. Если узнает — страшно подумать, какими он методами будет со мной общаться. От него можно ожидать чего угодно. Тревис пизданул мне ногой в область бёдра. Я прошипел, но не скривился. Слишком много лишних взглядов. Вокруг нас стоял класс. Все внимание — наше. Мы были главным событием этого скучного и монотонного урока. — ФЕЛПС. ФИШЕР. ПОСЛЕ УРОКА ОТПРАВЛЯЙТЕСЬ В КАБИНЕТ ДИРЕКТОРА. ТОЛЬКО ПОПРОБУЙТЕ НЕ ПРИЙТИ. — Класс. Всего один школьный день без Ларри и я опять вляпался в неприятности. Без Джонсона я — ходячая проблема.