Любишь? Нет? А придётся!

Уэко Мундо. Ичимару Гин. Беловолосый змей поднял лицо к искусственному небу. Снова ночь. Ночь, темнота, чёрное и белое. Устал ли он? Наверное, да. Но все ради одной цели. Отомстить. Месть это блюдо, что подается холодным? Да. Пожалуй, тогда его месть вообще ледяная. Ведь к этому он шел не один десяток лет. Гин сжал в руках чашку с горячим чаем. Ничего не способно согреть его. Ничего. Ни в одном из трёх миров. Кроме... Он распахнул глаза, вспомнив рыжие локоны, мягкие руки, розовый шарфик, который она стала носить недавно, родинку около зовущих губ и смех. Звонкий беззаботный смех, словно не ей приходится вступать в бой, защищая живых и товарищей из Готей 13. Самая удивительная. Безжалостная...и нежная. Голубые глаза снова скрылись в прищуре глаз, и на тонких губах зазмеилась привычная ухмылочка. Ичимару взглянул в ту сторону, где ощущал след рейши той странной девочки. Ребенок. Но дикий и страшный. Он шел в Уэко Мундо давно. Шел, зная, зачем. Зная, что его ждёт. Готовясь десятилетиями, оттачивая навыки и хитрости. Она же рванула в чужой мир напролом. Едва схватив какие-то знания, пусть и у лучших из Готей, едва кое-как прижившись в Сейрейтее, пугаясь многих и многого, но упрямо пошла сюда, в мир, полный безысходности и боли. Гин дёрнул уголком губ. Хотя цель спасти брата оправдывает безумие поступков. Интересно, кто же из Эспады ее брат? Зоммари? Исключено. Аарониро? Искусственное изобретение Заэля тоже не могло быть им. Заэль - нет. У того был братец, глуповатый и наглый Иилфордт. Барраган и Ямми даже и не брались в расчёт. Ннойтра? Гриммджо? Улькиорра? Кто-то из них троих. Но с психованным Квинтой она сталкивалась лишь раз, и то, Гин ухмыльнулся, по камерам он успел заметить то отвращение и ненависть на ее лице, когда она быстро отвернулась от агрессивного Джилги. Сделав глоток чая, Гин меланхолично вздохнул. Кто из этих двоих? Гриммджо? Или Улькиорра? Это единственные из Эспады, с кем она контактирует больше. Отставив чашку на перила балкона, Ичимару скрестил руки на груди. И все же, кто? Сифер холоден, к нему трудно подступиться. Но, будь он ее братом, она бы наверняка уже попробовала с ним поговорить. Вряд ли у девочки хватит терпения и хитрости затаиться и действовать неспешно и избирательно. Тогда, вероятно, Джаггерджак. Хотя они ни капли не похожи. Но общаются они много, и недавно психованный новоиспеченный Секста забрал ее в свою стаю, сделав фрасьоном. Шинигами усмехнулся. Интересно, она открыла уже карты этому мальчишке? Возможно. Ведь он часто следует за ней, порой так, что она и не замечает. Следует, охраняя. Но почему тогда они постоянно пытаются подраться? Вспомнив Руконгай, Гин хмыкнул. Тоже не редкость среди детей. Ну, возможно. Однако, что-то все же не сходится. Взявшись за чай снова, Ичимару задумчиво посмотрел на тонкие трещинки на лакированной поверхности чашки, прихваченной из третьего отряда сюда. Но как же так вышло, что он так просто согласился ей помогать? Доверчивым он не был никогда. Но тут... Вздох, готовый вырваться из груди, он подавил, превратив в глубокое дыхание. Гин устал. Он понимал, как устал от одиночества. От того, что для всех он был тварью. Предателем. Уродом. И пусть это все было ради мести. И пусть он знал, на что шел. Он не был готов до конца к этому холоду пустоты. Вряд ли когда-нибудь он решит поговорить по душам с этим ребенком. И даже Рангику не узнает, о чем он думал - Ичимару привык прятать весь черный ужас тоски в себе. Почему он решил помочь? Почему он не сдал ее Айзену? Почему он не убил ее неуловимым взмахом Шинсо? Гин на мгновение закрыл лицо ладонью, словно стирая с души паутину печали. Она была чужой, испуганной, но идущей к цели напролом. Она была готова на все, чтобы спасти того, кто ей дорог. Она была первой, кто в него поверил. Она шла с целью спасти и его, зная наперед все его проступки. Она мечтала спасти его ради Рангику. Ради того, чтобы эта рыжая хоть на миг перестала притворяться сильной, и могла спрятаться в его руках... Гин снова привычно ухмыльнулся, вслух протянув: - Что-то спать хочется. Надо заварить кофе, чай уже не спасает. Если Айзен наблюдал за ним, ему будет достаточно пояснения этого странного жеста с лицом. Ичимару вернулся на наблюдательный пост.