Любишь? Нет? А придётся!

Кира Изуру был пьян. С того дня, когда его капитан предал Готей, предал третий отряд, предал его - Кира не мог найти ни одного ответа. Как? Почему? Что делать теперь, когда капитана нет. Когда он избрал вечную тьму Уэко Мундо, и переступил закон? Его... Стоило убить. Но даже сейчас, после всего, будучи сломленным, Изуру стойко держался, холодной глыбой льда на обрыве. На ниточке. На паутинке. Но все же держался. Сдаться - очень просто. Обстоятельства. Предательства. Люди. А ты докажи, что ты другой. Что ты имеешь волю, а не только шеврон на рукаве. Если он сломается, если ему не хватит сил удержать на себе третий отряд, это конец. Мужчина не думал, конец ли это отряда, или конец его. Как мужчины. Как шинигами. Как того, кто может. Сдаться легко. Не нужно дергать лапками. Можно лежать. Жалеть себя. Разводить руками и не смотреть на дзанпакто. Кто иной, возможно и да. Но Вабиске не заслужил такого предательства. - Лей....Ик...тенант Кира! Эй, Кира!!! Кира, очнись!! Откуда-то со стороны в размышления Изуру ворвался пьяный голос Рангику. Ах да, они же сидят в кабинете Тоширо Хицугая, и пьют. Безбожно пьют. И если у них не было причин, то у него...Подняв взгляд на собутыльников, Кира протрезвел. Он увидел то, что прятал каждый. Каждый из нас был предан кому-то. И предан кем-то. Какая утонченная жестокая игра слов. Диковатый Хисаги вовремя не отвел взгляд, и Кира успел прочесть в нем "За что?". Когда тебя предают, ты не можешь знать, что вело того, кто так с тобой поступил. Может быть, у него были на то причины? Ты только можешь монотонно повторять "за что, за что, за что, какого, бл#ть, хера это дерьмо случилось именно со мной? Я ведь хороший, я ведь никого не обижал, я ведь немного лучше других.". А потом понимаешь... Нет объективных причин предавать. Предали, потому что так хотели. Нет причины уничтожать другого. Нет. Не было. Не будет. Просто чья-то гнилая суть вылезла наружу. И тебе не повезло, ты оказался не там, и не с теми. А то, что ты считал себя "немного лучше других и менее достойным грязи" - так это гордыня. И ты, именно ты - оказываешься едва ли не хуже тех, над кем пытался стать выше. Изуру пьяно кивнул, поднимая рюмку за очередной тост Рангику. Ее лихорадочное веселье, ее движения были наполнены одним. Боль. Печаль. А ведь она его любила. И любит. Кира залпом осушил сакэ, продолжая внутренний монолог. Хисаги Шухей может соврать кому угодно, держа маску сурового, страшного. Да, он страшен, как воин. Но сейчас сломлен и он. Он, потерявший капитана, Кенсей Мугурума был его кумиром. Теперь Канаме Тоусен. Немногие остаются на ногах после таких двух потерь. Хисаги выстоял. Выстоял, но ещё долго не сможет быть таким, как раньше. Кира кивнул на вопрос, налить ли ему ещё сакэ, и перевел взгляд на Рангику. Мацумото. Веселая рыжая Рангику, душа застолья, возмутитель спокойствия, лентяйка, постоянно испытывающая нервы Хицугая. Что бы ты сказала Ичимару сейчас, войди он в комнату? Заговорила бы? Отшатнулась? Дала пощечину? Хисаги. Дикий и молчаливый, тот, кто боится своего занпакто, бешеного Казешини. Что сейчас происходит в его душе? Послушен ли ему его меч? Или во внутреннем мире наступила вечеая бушующая огнем непроглядная ночь? Жарко. Король душ, как жарко. Кивнув друзьям, Изуру выходит на крыльцо. Ночь. Луна. Холодный ветер, забирающийся под шихакушо и возвещающий о приближении осени. Возвращайтесь, капитан. Вас здесь ждут. Вы должны это чувствовать. Он смотрит на небо, и пытается угадать. Интересно, в Лас Ночес небо выглядит так же? Капитан, вы не устали жить во тьме? Вернитесь. Здесь есть солнце. Оно согреет вашу душу...