Любишь? Нет? А придётся!

Любовь... В чем ее суть? Идти ли плечо к плечу. Сталкиваться ли в бою. Или тихо следовать за тем, кто взял на себя бремя лидера? Никто и никогда не может дать точного ответа. Для каждого это свое. Но сейчас... Среди ночи я проснулась. Кошмар, снова дьявольский кошмар... Кто или что ему виной? Возможно, Йоруити права, и это всего лишь отголоски моих печалей среди дня, но кто знает... Упёршись взглядом в потолок, где отсвечивала дорожка от неодвижного серпа Луны, словно прибитого к небосводу, я нырнула в воспоминания. Бой. Бой с Улькиоррой. Бой с Бьякуей. Ни один из них ни первый, и не последний. Потому что я воин. Потому что это мой путь. Я ли избрала Путь? Путь ли избрала меня? Никто не даст ответа. Да мне он и не нужен сейчас. Я - меч. Непроизвольно пальцами ощупываю белесые выпуклые шрамы. Их уже много. Унохана бы ругала меня, но какая разница? Скрипит дверь. На пороге высокая фигура, и синие глаза чуть светятся отблеском от луны. Кошак ухмыляется: - Пойдешь с нами? - Ты с купола упал? Я рывком сажусь, понимая, что часть событий поменять невозможно. Я могу поменять цвет ниток, но канва останется прежней. Итак, Секста вместе с фрасьонами отправляется в Каракуру. - Идиот. Вы подохнете там. Точнее подохнут твои придурки, все по одному, а тебя вернут без руки. Стой!!! - Раз ты не с нами...прости. Секста материализуется около моей постели и черными когтями медленно проводит по моему животу, глядя, как под ними расцветает кровавая дорожка: - Видит небо, я не хотел этого. Но иначе ты поторопишься чтобы остановить нас. А мы покончим с теми шинигами раз и навсегда. И с тем мелким рыжим выплодком, которого дурак Кватро оставил жить. Дверь тихо закрывается, а я снова смотрю в потолок. Ну что же...пожалуй, сегодня я не стану убегать во внутренний мир. Сейчас у меня будет время обо всем подумать. Ах ты ж скотина бешеная, Джаггерджак!!! Дикий шум в коридоре. Я выныриваю из своего медитативного состояния и почти мгновенно оказываюсь в зале. Все, как в каноне. Ярость Айзена, всех передергивает, психи Гриммджо, который вернулся без друзей. Взмах меча психа Тоусена, и я вижу, как кровь хлещет из обрубка на теле Гриммджо. Черт, на это физически больно смотреть. Я не смотрю на то, как отрубленную конечность уничтожают, просто хватаю за шкирку дурного кошака и тащу к Заэлю. Участь его решена, пока что Секстой станет Люппи, черт с ним, недолго ему танцевать, восстав из Приварон. Кинув на кушетку бешеного Джаггерджака, даю пощечину: - Идиот! Он порывается встать, и в помещение влетает Октава, на ходу раздавая команды подручным. Ремни притягивают обезумевшего от боли Гриммджо к кушетке, и ему втыкают в вену катетер, тут же подключая систему, а Грантц берет в руки иглу и нить, зашивая плоть. Не знаю, зачем мне это надо, но я беру Сексту за оставшуюся руку, и крепко сжимаю. Он дикий. Он бешеный. Он дурной. Но ему не хватает поддержки. Я это чувствую. И пусть он никогда это не признает. Но я поддержу.