Фантастический магфикшн и его последствия

      Драко недоверчиво смотрел на директора МакГонагалл. Та суетливо перекладывала бумажки на своем столе, заглядывала в папки и иногда трясла ими, будто ожидая, что оттуда вывалится финансирование школы на ближайшие пять лет.       — То есть домой мне нельзя, а в немагический Лондон — можно? — на всякий случай переспросил юноша.       — Все верно, мистер Малфой, — пробормотала директор, потрясая очередной папкой и глядя только на нее. — Домой нельзя. И не я это придумала! А в немагический Лондон можно. Потому что магловедение вы решили сдавать сами, и сами же его и завалили!       Драко набычился, но профессор этого не заметила. Она швырнула папку на стол, взмахнула руками, растопыривая пальцы, и грозно уставилась на канцелярскую принадлежность. Та директора злостно проигнорировала.       — И что мне там делать? — недовольно спросил Драко.       — Изучать! — МакГонагалл произвела пасс, с пальцев ее сорвались искры, впрочем, бесследно растаявшие на поверхности папки. Та, кажется, еще и икнула сыто. Профессор сдалась.       Стянув с головы ведьминскую шляпу, она устало опустилась в кресло и посмотрела на Драко выцветшими глазами сильно не выспавшегося человека.       — Ну что вы от меня хотите, мистер Малфой? — проговорила она. — Или вам нравится безвылазно сидеть в Хогвартсе и слушать, как младшекурсники перемывают косточки вашей семье? Сходите на прогулку, развейтесь. Обычно это идет на пользу. Распорядитель вашего трастового фонда прислал деньги и даже перевел их в магловскую валюту. Вот, держите, — с этими словами директор протянула Драко небольшой прямоугольник.       Молодой человек взял тонкий маленький предмет, недоуменно покрутил в руках, поднял растерянный взгляд на учителя.       — Это деньги?       — В «Гринготтсе» утверждают, что да.       — И как ими… платить?       — Ох! — МакГонагалл закатила глаза. — Вот заодно и научитесь! На практике! Для этого с вами пойдет куратор, разумеется! — она стукнула по столешнице палочкой и обратилась к выплывшему на поверхность переговорному устройству: — Пригласите, будьте любезны, мисс Грейнджер.       — Мисс Грейнджер, значит… — сквозь зубы процедил Драко Малфой, скептически кривя рот. Похоже, он слишком мало знал об этой молодой ведьме, а она продолжала раскрываться перед ним с самых неожиданных сторон!       Именно об этом он и спросил своего «куратора», когда они вышли за ворота Хогвартса. Гермиона даже не попыталась сделать вид, что чего-то не понимает.       — Конечно, — уверенно кивнула она, — это я предложила директору МакГонагалл. Что толку читать книжки и путеводители, тем более туристические, если можно все увидеть своими глазами?       — А тебе в этом какой прок?       — М-м-м?       — Тебе, говорю, с этого — что? Допустим, я пощупаю мир маглов своими руками, но ты-то что с этого поимеешь? Неужели охота морозить за-а-а… ноги и часами напролет толкаться в толпе?       — Я не замерзну. Это ты легко оделся, а я-то знаю, куда иду! — фыркнула Гермиона и надменно задрала нос. Потом скосила на Малфоя глаза и прыснула. — Я погуляю по праздничному городу, поем вкусностей, посмотрю фейерверк и вообще получу удовольствие, — пояснила она. — Если ты в результате моих каникул сдашь тесты, будет только хорошо.       Она умолчала о том, что гулять им предстоит по тем самым улицам и местам, куда ее водили родители, и что она очень надеется встретить кого-нибудь знакомого из старой жизни — тогда нынешнее существование обретет некий смысл. Тогда, возможно, на какое-то время покажется, что принесенная Гермионой жертва не была напрасной.       В паре сотен метров от ворот девушка остановилась и протянула Драко руку. Он непонимающе выгнул бровь.       — Аппарация, Малфой, — с улыбкой пояснила Гермиона. — Нам надо аппарировать. Не пойдем же мы в Лондон пешком!       Драко пожал плечами и взял девушку за руку. Она покачала головой, приблизилась к нему почти вплотную, приобняла за плечи и крутанулась на месте. В таком положении — практически обнявшись — они и выпали из трансгрессионной трубы в каком-то заснеженном лесу.       — Грейнджер? — с намеком на угрозу в голосе протянул Драко, впервые за день заподозрив что-то неладное.       Гермиона отстранилась от него, изучила ствол дерева за своей спиной и удовлетворенно кивнула.       — Спокойно, Драко, мы на месте! — бодро возвестила она. — Это Гайд-парк. Пойдем в ту сторону, — кивок направо, — выйдем к Лонг-Уотер и Серпентайн-Бридж. Пойдем туда, — кивок налево, — попадем на Парк-лэйн. Но для начала я бы предложила погулять по самому Гайд-парку. На праздники здесь классно!       Драко покусывал нижнюю губу, с сомнением рассматривая Грейнджер. Глаза у нее сияли, щеки покраснели, она была немного взбудоражена и как будто даже не заметила, что он заподозрил ее в коварстве. По крайней мере, гневной тирадой и занудными поучениями о доверии не разразилась.       — Решай сама, — сказал он. — Ты же у нас куратор.       — Тогда идем на каток! — счастливо выдохнула Гермиона и, ухватив его за рукав, поволокла через припорошенный снегом лес.       К счастью, шли они недолго, иначе пижонские лакированные туфли Драко почили бы под каким-нибудь кустом.       — Вообще-то, — быстро и до странного радостно говорила Гермиона, ловко уворачиваясь от веток, — снег на Рождество выпадает не так часто. Я когда маленькая была, мы с мамой в такие дни делали снежных ангелов. Ты когда-нибудь делал снежных ангелов, Малфой?       — Кого? — почти жалобно пробормотал Драко, пытаясь угнаться за Грейнджер. Навыка быстрого перемещения по лесополосе у него не было и путь к цивилизации отнимал неприлично много усилий.       Гермиона оглянулась на него, скорчила смешную рожицу.       — Ну, все ясно, — улыбнулась она. — Ничего, если до завтра не растает, пойдем в парк, будем…       — Мы и так в парке.       — Ой, ну что ты ворчишь? Смотри!       Драко почти налетел на внезапно остановившуюся девушку. Он так сосредоточился на том, чтобы ступать в следы своей внезапной учительницы, что не заметил, как они вышли на оживленную аллею.       Людей было не просто много, а очень много. Одетые довольно пёстро и весьма разнообразно, по одному, по двое или целыми компаниями они бродили между палатками, сооруженными из дерева и… ткани, решил Драко. От палаток пахло апельсинами, корицей, сдобой и чем-то кисловатым, но приятным.       Грейнджер потянула его в самую гущу толпы, к островерхому домику без фасада, где за прилавком веселый и очень молодой парень жарил блинчики, поливал их сиропом из разных бутылок и раздавал прохожим. Увидев девушку, повар расплылся в улыбке, навалил на бумажную тарелку гигантскую порцию пан-кейков и сдобрил этот кошмар диетолога кислотного цвета топпингом.       — Аллергия на что-нибудь есть?       Драко не сразу понял, что это к нему обращается Грейнджер.       — А?       — Аллергия, спрашиваю, на что-нибудь есть? У тебя.       — Что такое аллергия?       Гермиона только покрутила головой, пощебетала с продавцом, протянула ему какие-то бумажки — Драко решил, что с заказом, — и вскоре втиснула в руки юноши такую же тарелку с горкой умопомрачительно пахнущих блинчиков. Тонкие полоски жидкого шоколада смотрелись не так устрашающе, как вырвиглазный оранжевый и подозрительный зеленый на ее еде.       — Что, без приборов? — немного растерянно спросил Драко. Гермиона уже жевала, кажется, целиком засунув в рот блин. Вместо ответа она сделала неопределенный жест рукой и похлопала себя по карману куртки.       Драко вздохнул, придя к выводу, что у его провожатой есть решение проблемы жирных пальцев, скрутил блинчик в трубочку и откусил. Было вкусно. Не столько даже из-за мастерства повара, сколько из-за контраста холодного воздуха вокруг и вкуса теплого шоколада на языке. Свежий и горячий блинчик, съеденный на улице, оказался неплохим перекусом, и это было странно, потому что всю свою жизнь Драко вслед за родителями был уверен, что уличная еда — это отрава, приготовленная из отбросов.       Они пристроились на скамейку рядом с палаткой и, поедая блинчики, смотрели на проходящих мимо людей. Мрачных или печальных Драко не видел, но вполне понимал, что на основе такого наблюдения нельзя делать вывод, будто все маглы на земле — счастливейшие создания. Просто у них праздники. Сам он рождественского настроения не испытывал, причем уже третий год подряд. Не до веселья ему было.       Около скамейки остановилась пара средних лет; мужчина достал из гигантского кармана объемной красной куртки термос, налил в крышку горячего питья и протянул женщине. Драко понял, что безумно хочет пить. Кажется, с тем же столкнулась и Грейнджер. Они отправились к следующей палатке, где толстощекий и румяный дядька в фартуке разливал в прозрачные ненадежные стаканчики что-то ароматное и исходящее па́ром. Взглянув на Грейнджер, продавец сдвинул над переносицей густые брови и строго спросил, есть ли юным покупателям двадцать один год. Драко с удивлением смотрел, как всегда праведная, честная, помешанная на правилах Грейнджер мило улыбнулась, похлопала ресницами и нежненько пропела «да». Дяденька ухмыльнулся в усы, налил в стаканчики рубиново-красного горячего напитка, забрал у Гермионы бумажки и погрозил ей пальцем. Одарив блюстителя непонятных Малфою правил веселым взглядом, девушка один стакан вручила Драко и отхлебнула из своего.       — Ты его обманула, — недоверчиво проговорил юноша, когда они отошли на несколько метров.       — Я ему почти ничего не сказала! — в притворном возмущении вскричала Гермиона.       — Я видел, — Драко едва заметно улыбнулся и пригубил из своего стакана.              Дурная это была идея — поить Малфоя глинтвейном перед походом на каток! Гермиона пожалела о таком опрометчивом поступке еще на полдороге к своей цели. Драко как-то очень быстро окосел, в глазах появился нездоровый блеск, по щекам пошли красные пятна, а язык начал заплетаться. Он не очень ровно шел, норовя врезаться в какую-нибудь группу людей, и только крепко держащая его под руку Гермиона спасала от столкновений.       Язык заплетался, но еще он неконтролируемо развязался. Драко словно очнулся, начал вертеть головой, засы́пал девушку вопросами о том и о сем, иногда даже выслушивал ответы — и все время порывался расстегнуться. Жарко ему, видите ли!       Открытый каток встретил молодых людей толпой и музыкой, шумом и перезвоном бубенцов. Над площадкой стоял многоголосый детский визг. Гермиона засомневалась, стоит ли соваться туда именно сегодня, но разошедшийся Малфой заявил, что раз уж пришли, то отступать поздно.       Как выяснилось, на коньках он не держался от слова «совсем». Почти полтора часа Гермиона честно пыталась научить его сгибать ноги в коленях и правильно отталкиваться. И почти все эти полтора часа Драко провел либо на четвереньках, либо лежа на льду и изучая облака.       — Зверское развлечение! — возмущался он, цепляясь за руку Гермионы и слишком сильно отклоняясь назад. — Кто вообще его придумал!       Гермиона смеялась, катилась спиной вперед, волоча за руки Драко, и только диву давалась. Как можно прожить на свете восемнадцать лет и ни разу не проехаться на коньках?! Чем только думали его родители?! Потом она вспоминала, чем и о чем они думали — и улыбка становилась натянутой. Пожалуй, впервые в голову лучшей ученицы Хогвартса пришло, что у Драко Малфоя не было нормального детства, а отрочество ему испортили отцовские предрассудки и ошибки.       Драко до высоких материй дела не было — он пытался не навернуться в очередной раз. Винные пары выветрились, а кураж остался. И, что было совсем уж непонятно и непривычно, и в чем нельзя было признаваться ни себе, ни окружающим — ему нравилось держаться за Грейнджер. Она стояла на лезвии уверенно, словно стальные полозья были продолжением ее ног, двигалась легко, и тащить на буксире неловкого Драко ей было как будто и не тяжело. И не противно, что самое главное. Драко просто наслаждался атмосферой всеобщего веселья, незлой насмешкой в глазах девушки, ее искренней радостной улыбкой. С ней было просто и спокойно, и именно этого ему не хватало слишком долго.       В какой-то момент он отвлекся от своих коньков, чтобы посмотреть на Грейнджер, и тут же запутался в собственных ногах. Нелепо замахав руками и выделывая на льду невероятные па, Драко Малфой со всей дури шмякнулся на задницу и отказался от мысли вставать. Он раскинул руки и ноги и уставился в темнеющее небо. Где-то на периферии переливался огнями парк, мимо проносились дети и взрослые, рядом на корточках сидела Грейнджер, задумчиво рассматривая его, и жизнь была прекрасна.       — Все, — сообщил Драко, сдувая с глаз челку. — Я помер и восстановлению не подлежу.       — А если покормить? — усомнилась в его кончине Гермиона. Протянула руку и убрала со лба волосы. У нее были теплые мягкие пальцы, и Драко не заметил, что потянулся за ее рукой.       — Покормить — это серьезный аргумент, — согласился он.       — И согреть, — решила девушка. — Уши, наверное, ледяные? — она снова прикоснулась к нему, потрогала мочки. И вдруг командирским тоном приказала: — А ну вставай! Разлегся тут на льду, посмотрите на него! Простудишься же.       Она поднялась, протянула Драко руку и помогла встать.       — Ты учти, — с напускной серьезностью вещала девушка, пока буксировала Малфоя к бортику. — Заболеешь — я на тебе зелья отрабатывать стану!       — Не напугала, — фыркнул Драко. — У тебя высший балл по зельеварению. Я переживу.       — М-да? Ну ладно. Зато помирать передумал!       До выхода из Гайд-парка молодые люди съели по булке с колбаской и горчицей внутри, выпили по еще одному пьяному горячему напитку, и Драко, глядя на Грейнджер, пальцами вытаскивающую из стакана кусочки апельсина и корчащую смешные рожицы, недолго думая повторил за ней. Они жевали кислый от температуры цитрус, кривлялись и смеялись, рискуя облиться красным горячим вином, и пьянели не столько от алкоголя, сколько от праздника, бегущего по крови вместе с глинтвейном. Почти у самого выхода Гермиона купила на открытом лотке смешную шапку с помпоном, шарф в оленях и вязаные перчатки и все это напялила на Драко. Он сопротивлялся для приличия, но потом покорно задирал подбородок, чтобы ей удобнее было повязать обновку на его шее, вертел головой, давая ей рассмотреть, как сидит шапка, и наклонялся, чтобы Гермиона заправила ему волосы под резинку.       — У тебя у самой руки ледяные, — ворчал юноша, когда аттракционы, музыка и веселый шум остались позади. — Пойдем погреемся где-нибудь.       — Успеем, — отмахивалась Гермиона. — Я еще хочу зайти в книжный, тут недалеко есть хороший магазин, потом проведу тебя по Риджен-стрит, там сейчас распродажи — посмотришь, как люди думают, что экономят, а на деле скупают то, что им почти не пригодится. Еще зайдем в один гипер, там походим по электронике, чтоб ты хоть немножко представлял, как живут не на магии, а на электричестве и батарейках, потом…       — Поедим? — с надеждой вставил Драко, и Гермиона засмеялась. У нее был очень красивый смех.       — Ладно, убедил. Я хотела дойти до набережной и просто пройтись вдоль Темзы, но можем и поесть.       — У тебя у самой эта… как ее?.. батарейка, и завод какой-то нескончаемый! Мы завтра-то ходить сможем, а?       — У батарейки не завод, это не механическое устройство. И ты начал ныть даже раньше Рона: он выдерживал хотя бы парочку магазинов, включая букинистику, а с тобой мы еще ни до одного не дошли.       — Это ты меня сейчас на слабо́ берешь? — Драко выпятил челюсть и нахмурился. Сравнение с Уизли резануло по и без того пострадавшему самолюбию. Но Грейнджер улыбалась лукаво и совсем необидно, и Драко решил не портить хороший день. Тем более что книги он и сам любил, а магловские попадались ему крайне редко. — Получилось. Вперед! Показывай свои книги на батарейках!       Гермиона сложила ладошки домиком и спрятала в них улыбку. Решительный Драко Малфой в шапке с помпоном выглядел невероятно мило.              День был длинным и насыщенным, поэтому до небольшого хостела на Гилфорд-стрит молодые люди едва доползли. Драко смиренно нес на плече сумку с книгами, а Гермиона вышагивала впереди, размахивая бумажным пакетом с булками и сыром внутри и увлеченно вещала о завтрашней программе. Драко ухмылялся, пользуясь тем, что она смотрит вперед, а не на него, и подумывал прикинуться завтра больным и разбитым. Отвертеться от всего, что Грейнджер впихнула в их график, он не надеялся, но всерьез рассчитывал поваляться с утра подольше.       В светлом, немного даже холодном холле гостинички их встретила натужно улыбающаяся девушка. Принимая у Гермионы документы и такой же прямоугольничек, что весь день болтался у Малфоя в нагрудном кармане, она несколько недовольным тоном говорила о том, что юным постояльцам слишком повезло — бронь на отдельный двухместный номер сорвалась буквально час назад. Входя в малюсенькую комнату, Драко спросил:       — Это ты подстроила?       — Что именно?       — Что мы нашли место в центре под Новый год?       Гермиона кокетливо сложила губки бантиком и ничего не сказала. Драко покачал головой. За этот вечер он уже не в первый раз видел, как зануда и зубрила Грейнджер, помешанная на правилах, откровенно и совершенно беспардонно мухлюет. Она строила глазки бармену в малюсеньком пабе, куда они зашли поесть, и ей продали пиво, хотя Гермиона потом по секрету и призналась: в мире маглов они еще не достигли возраста, когда наливают в общественных местах. Подозрительно принюхиваясь к темно-коричневой жидкости в высоком стакане с толстыми стенками, Драко пытался уличить девушку в незаконном использовании магии на маглах, а она смеялась, запрокидывая голову, и говорила, что все дело в праздничном настроении, в легкой бесшабашности, охватывающей весь город в эти дни, и в том, что она тренируется стрелять глазками. От этого сенсационного заявления Драко отвлек ужасающий вкус напитка, который здесь выдавали за пиво, и Грейнджер снова хохотала над ним, уверяя, что вот это и есть пиво, а то, что подают в хогсмидских тавернах — это легкие коктейльчики, в которых от алкоголя одно название. А сливочное пиво и вовсе больше похоже на молочный шейк из МакДональдса.       — Откуда? — морщился Драко. Грейнджер вздыхала, закатывала глаза и объясняла, но Малфой не понимал разницы между каким-то там фаст-фудом и обычными кафе. Так в их плотном расписании на следующий день появились новые пункты: американский ресторан быстрого питания и традиционная британская едальня. Гермиона грозилась сводить его еще и на какую-то «китайскую лапшу», но Драко не пугался, вызывая у девушки задорный блеск в глазах.       Теперь, в крошечной комнатке с двухъярусной кроватью, Драко размышлял о трудностях бытия и уже сомневался, что переживет следующий день в немагическом Лондоне. Вернувшаяся с двумя кружками чая Грейнджер проследила за его взглядом и усмехнулась.       — Никогда не видел гениальное воплощение конструкторской мысли?       — Откуда бы? — с философским спокойствием откликнулся Драко.       Они попили чаю с купленными булками и Гермиона отправила Драко в душ, велев хорошенько пропарить натруженные мышцы. Юноша ворчал, что не нуждается в няньке, но в глубине души признавал ее правоту. Где-то очень глубоко. И да, там же, в глубинах его сознания, брезжила коварная мысль о том, что забота Грейнджер непонятным образом согревает сердце.       В ванной Драко первым делом запутался в непривычных рычажках и кнопках, облился холодной водой с головы до ног, а потом обжегся. На его злобное шипение в звон переворачиваемых полок примчалась Гермиона, и Драко едва успел завернуться в банную шторку. Краснея и отводя глаза, девушка показала хитрости магловского водоснабжения, принесла сухое полотенце и тихо прикрыла за собой дверь. Малфой выдохнул и только сейчас понял, что почти не дышал все эти несколько минут. Он повернулся к зеркалу и мрачно воззрился на свое красное то ли от пара, то ли от смущения лицо. Почему-то быстрые взгляды Грейнджер в его сторону и стыдливый румянец на ее щеках отзывались мурашками по коже и тянущим ощущением в районе диафрагмы.       Когда он выбрался из тесного помывочного закутка, Гермиона уже была в постели. Она забралась на верхнюю кровать и читала одну из свежекупленных книг. Свои буйные кудряшки девушка заплела в две задорные косички, из-под одеяла виднелся ворот футболки. Не позволяя себе пялиться на тонкую шею в вырезе ее майки, Драко улегся на нижний ярус, закинул руки за голову и стал вспоминать прожитый день. В конце концов, ему по этой прогулке экзамен сдавать!       Наверху шуршали страницы, слышалось сосредоточенное сопение. Когда Гермиона меняла позу, кровать немного поскрипывала. Драко слушал эту тихую возню и ловил себя на чувстве полнейшего покоя и комфорта. Это было настолько непривычно и странно, что совершенно не поддавалось осмыслению. Он очень надеялся быстро заснуть, но сон не шел. Минут через десять молчать стало просто невыносимо: в голове вертелись, крутились и сталкивались друг с другом вопросы. Правда, не все можно было задать Грейнджер. Но были и те, которые было можно.       — Грейнджер, а как маглы убирают в домах?       Сверху хмыкнули и захлопнули книгу.       — Руками, как правило. С помощью разных бытовых приспособлений. А что?       — Да ничего… Я вот подумал, у них же нет домовиков — так кто белье стирает, еду готовит?       — Кто-то еще и посуду моет! — засмеялась девушка. Драко услышал, как она вытянулась на постели, подрыгала ногами, расправляя одеяло. — Белье стирают в машинках, еду готовят на плитах, посуду моют водой под краном или в посудомойках.       — В машинках? — с сомнением переспросил Драко. Ему сразу представился пузатый автомобиль, за рулем которого сидит магл, ведет свою машину по трассе, а за ней тянется шлейф мыльной пены, потому что на заднем сидении или в багажнике бултыхается белье.       — Завтра я свожу тебя в прачечную, тут как раз есть. И на кухню — посмотришь, как люди завтрак делают.       — Что, только посмотрю? — уныло промямлил Драко.       Гермиона свесилась со своей кровати, косы забавно повисли по бокам от ее лица и болтались в тусклом свете настенного бра.       — Малфой, куда в тебя лезет, а? Ты же тощий, как щепка!       — Я не тощий, я жилистый, — с достоинством ответствовал Драко, напуская на себя надменный вид.       — Может, ты еще и бегаешь по утрам?       — Куда бегаю? — не понял юноша. — Зачем?       — Офигеть, — уважительно протянула Гермиона, рассматривая его сверху.       Драко вспомнил еще одну магловскую странность.       — Слушай, а как маглы так сумели договориться, что все у них бесплатно?       От неожиданности и нелепости вопроса Гермиона поперхнулась воздухом.       — Ты о чем вообще?! — воскликнула она, откашлявшись.       — Ну вот мы с тобой ели сегодня, пили, шапку ты меня заставила надеть, книжки твои взяли… Я не видел у тебя денег, Гренджер. О! И еще… Почему маглы после устного заказа всегда дублируют его странными фантиками? Это купоны какие-то?       — Какими фантиками? — боясь поверить собственной догадке, уточнила Гермиона.       — Ну такие… на них еще тётка смешная нарисована. На некоторых — мужики с серьезными мордами и в нелепых шапках.       — Драко! — шепотом закричала Гермиона. — Это тебе не смешная тетка — это королева! Королева Великобритании!       — М-да?       — И это не просто дядьки, это значимые для истории Англии люди! И на них не шапки, а парики! На некоторых…       — Все равно не понимаю, — Драко пожал плечами. — Зачем раздавать их портреты?       — Потому что это деньги и есть!       — Да ну-у-у! — не поверил Малфой. Протянул руку к висящей в изголовье на крючке рубашке, вынул из кармана отданный директором прямоугольник. — Магловские деньги — вот, мне МакГонагалл дала. Я, правда, не понял, как ими пользоваться, но…       — Драко! — выдохнула Гермиона, не зная, смеяться ей или плакать. — Наличные — это те купюры, которыми я сегодня платила. А на карточке лежит безнал, его оттуда можно снять, а можно и так платить — через терминалы…       — Нет тут ничего, — сварливо перебил Драко, ковыряя ногтем тонкий край карточки. — Цифры какие-то мелькают, но деньгами же они от этого не становятся!       Гермиона застонала и уткнулась лицом в подушку. Следующий день обещал быть дли-и-инным…