Фантастический магфикшн и его последствия

      К первой оттепели писательский клуб «Хогвартс» успокоился насчет Гермионы и Драко и взял в оборот других представителей магического мира. Целомудреннее или логичнее новые магфики не стали, но молодые люди наконец выдохнули свободно. Над любовными приключениями с их собственным участием они теперь смеялись вместе, все реже краснея при интимных сценах.       От магического фанфикшна студентов сильно отвлекали грядущие экзамены. Для Гермионы, Гарри, Драко и Рона эта весна должна была ознаменоваться ЖАБА и стать началом новой, взрослой жизни. И чем ближе были испытания, тем острее Гермиона чувствовала, что что-то в ее судьбе основательно пробуксовывает.       С Роном отношения так и не наладились, хотя Джинни по-прежнему оставалась хорошей подругой, да и Гарри не принял ничью сторону, продолжая общаться и с Уизли, и с Грейнджер. Возмущался ли по этому поводу Рон, Гермиона не знала, но потерять еще и Поттера была совершенно не готова.       А еще был Драко, и был он в ее жизни так основательно и непринужденно, словно никогда и не бывало по-другому. Подготовка к занятиям — вместе, в столовую — вместе, в Хогсмид — вместе… К слову, месяца через полтора после рождественских каникул директор МакГонагалл вызвала Золотое трио и выдала им распоряжение Министерства приглядывать за Драко Малфоем. Оказывается, эти жутко важные пописульки не нашли адресатов в начале сентября! Письмо для Гарри все это время валялось на Гриммо, 12, где, принятое Кикимером за неважное, отдыхало в бумажном мусоре для растопки камина. Рон свое просто потерял в ворохе семейной почты, а Гермионе не догадались отправить конверт в Нору́.       Свое предписание Рон смял и сжег, проворчав что-то о презренных хорьках; Гарри просветленно улыбнулся и запихнул документ в ящик стола, где министерское задание теперь планомерно покрывалось пылью. Гермиона только головой покачала. Она и без того проводила с Малфоем почти все свободное время, и не потому, что он был ее поднадзорным, а потому, что ей было с ним интересно.       Уравновешенный, ироничный Драко Малфой нравился Гермионе Грейнджер. Девушка не была уверена, что с этим надо что-то делать, и просто плыла по течению. Иногда она подмечала, что Драко тянет к ней — чисто физически тянет: он брал ее за руку, устраивал подбородок ей на плечо, чтобы заглянуть в какой-нибудь учебник или свиток, шутливо пихал ее локтем, когда они выстебывали очередной шедевр про их семейную жизнь. Но никогда не переходил черту, никогда. То ли неуверенность, то ли еще что-то удерживало Драко, и самой умной ведьме курса потребовалось всего два месяца, чтобы догадаться: он не станет ни ухаживать за ней, ни соблазнять ее, пока думает, что вина его семьи все еще висит над ним и разделяет их. Иными словами, он ничего не станет делать до суда.       А еще Гермиона смутно догадывалась, что Драко не прикоснется к ней, пока она сама его к этому не подтолкнет. Девушка была и благодарна ему за предоставленный выбор, и немного сердилась, потому что весь из себя деликатный Малфой никак не давал ей понять, ответит ли на движения ее сердца.              Март заканчивался, радуя учеников Хогвартса ярким солнцем, свежей травкой и птичьим щебетом по утрам — никаких будильников не надо! Гермиона наблюдала за школьным двором с Астрономической башни, куда забралась, чтобы подумать в одиночестве. Рона она узнала по шагам и пыхтению и прикрыла глаза, вознося благодарственную молитву неизвестно кому за возможность поговорить и либо остаться хорошими друзьями, либо разругаться окончательно и бесповоротно.       — Холодно, — ворчливо объявил Рональд и накинул на плечи Гермионе куртку.       — Спасибо.       — От кого прячешься?       — Не прячусь. Я пришла сюда подумать.       — И что надумала? — Рон наконец посмотрел на девушку. Та пожала плечами — ответить ей было нечего.       Рон вздохнул.       — А я уж было понадеялся, что ты одумалась и поняла, что хорек тебе не пара!       — Рон! — с мягким укором протянула Гермиона. — Во-первых, мы и так с ним не пара, во-вторых, я узнала его ближе, и он совсем не такой, как ты о нем думаешь.       — Герм, люди не меняются, — предпринял последнюю попытку Рональд Уизли.       — Рон, люди меняются, — уверенно отозвалась Гермиона Грейнджер. И, помолчав, добавила: — Либо он всегда был таким, и мы просто этого не замечали.       Они замолкли надолго, охваченные смущением. У Рона на языке вертелись сотни доводов, которое просто обязаны были отвратить его Гермиону от мерзкого хорька! Но прав был друг Гарри, когда говорил, что Гермиона Грейнджер полагается прежде всего на свои суждения, и раз она до сих пор не сбежала от Малфоя с криками ужаса, значит, не все там так просто.       — Хм, — Рон решил использовать не самый честный прием, — а от него тебя не тошнит?       Гермиона покраснела и кинула на товарища обиженный взгляд.       — У меня не было возможности это проверить, знаешь ли, и тебя это не касается!       — То есть… — Рон удивленно моргнул, — то есть сексом вы с ним не занимались?       — Не твое дело! — Гермиона отвернулась.       Рон хмыкнул и покачал головой. Вот уж не ожидал он этакого благородства со стороны хорька!       — Ты учти, Герм, если тебя вырвет на него, как вырвало на меня, он же…       — Рональд Уизли! — не выдержала пунцовая от смущения и стыда Гермиона. — Вот умеешь же ты все испортить!       — Ну, а что? — не унимался Рон. — Вдруг он тоже весь волосатый, как мартышка?       — С тобой мало кто сравнится! — буркнула Гермиона.       — А вот это было ниже пояса! — возмутился Уизли.       — Ты первый начал!       Гневно сопя и прожигая друг друга взглядами, молодые люди какое-то время молчали.       — Я думаю, он тебя бросит, — сказал в конце концов Рон. — Пока он в Хогвартсе, ему нужно твое расположение из-за этого дурацкого надзора. Но потом, когда все закончится, ты станешь ему не нужна.       Гермиона, в сознании которой червячок сомнения подтачивал ее уверенность в Драко не шибко активно, но регулярно, насупилась.       — Вот тогда, — ответила она Рону, — и будешь злорадствовать.       — Герм, — укоризненно протянул Рон, — я никогда не стану над тобой смеяться, и никогда не стану злорадствовать. Я совершенно не понимаю, что ты в нем нашла, но если уж ты так решила…       — Ничего я пока не решила, — пробормотала Гермиона, отводя взгляд.       — Знаешь, — подал голос Рон через несколько минут, — если вдруг что… если тебе нужна будет помощь, ты приходи, слышишь? Даже если я не герой твоего романа, бросать своих — последнее дело.       — Спасибо, Рон, — прошептала Гермиона. Она сняла куртку, протянула ее другу и, когда он наклонился, встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Рональд скривил губы в горькой усмешке и отпустил свою первую любовь.              Слова бывшего парня поселили в душе Гермионы сомнения, и она понятия не имела, что с этим делать. Драко нравился ей, не было больше смысла скрывать это от себя, и временами ей казалось, что и она ему нравится. Даже чуть больше, чем просто нравится. Но нельзя же подойти к Драко Малфою и в лоб спросить, почему он до сих пор даже не попытался ее поцеловать?! Или можно?..       Гермиона начала неосознанно сторониться Малфоя, и лишь по его несчастным глазам поняла, как он воспринимает ее мнимое отчуждение. Однако и былой легкости в общении уже сложно было добиться, потому что Гермиона то и дело находила все новые признаки малфоевского безразличия, коварства, нечестности. Драко ухмылялся, шутил почти так же зло, как и полтора года назад, и провожал Гермиону тоскливым взглядом, когда она уходила. Девушка сознавала, что сама почти разрушила ту хрупкую гармонию, что возникла между ними, и впадала в настоящее отчаяние из-за непонимания, как же все исправить. Возможно, все закончилось бы печально, если бы в середине апреля сова не принесла Гермионе повестку на заседание Визенгамота, где должны были вынести окончательный вердикт по делу Малфоев, отца и сына.       Прочитав текст письма и едва осознав его содержимое, Гермиона рванула к Драко.       Он был у себя в комнате — сидел на кровати, привалившись спиной к изголовью, смотрел в потухший камин и поглаживал пристроившегося на коленях Косолапа. Рядом с юношей лежал свиток с повесткой.       Захлопнув дверь, Гермиона в долю секунды преодолела расстояние от входа до кровати и вспрыгнула на колени к растерянно вскинувшемуся молодому человеку.       — Грейнджер? — Драко не успел ни отклониться, ни вообще как-то пошевелиться, когда девушка обхватила его шею руками и стиснула изо всех сил.       — Драко! — выдохнула она ему в ухо. — Драко!..       Зажатый между ними Косолап недовольно взвыл и вырвался на волю. Гермиона проводила собственного кота рассеянным взглядом, продолжая прижиматься к юноше. Он машинально обнял ее, провел ладонью по лопаткам. По спине Гермионы побежали мурашки.       — Это ты пришла меня утешать? — насмешливо спросил Драко, не выпуская, впрочем, Гермиону из объятий.       — Нет, — ответила она, вплетая пальцы в волосы у него на затылке. — Это я утешаю себя. С тобой не может произойти ничего плохого, слышишь? Ничего плохого!       Драко тихо рассмеялся, уткнулся лбом ей в плечо.       — Ничего плохого, — повторил он, — кроме того, что мне пообещали на самом первом слушании. Отца — в Азкабан, маму — санитаркой в Святого Мунго, меня — кнутом на перекрестке перед Гринготтсом… Ты как, Грейн, придешь посмотреть, как с меня шкуру спустят?       У Гермионы перед глазами поплыло, но она удержала себя в руках. Сжала волосы Драко, потянула назад, заставляя посмотреть на себя. Он поднял сухие блестящие глаза, криво усмехнулся.       — Не отдам! — прорычала Гермиона. И для верности еще и тряханула голову Драко. — Не позволю!       — Грейн…       — Ерунда, Драко! Средневековье какое-то, и все это совершенно невозможно, понял?! Бруствер никогда…       — Бруствер это и пообещал.       — Он тебя запугивал!       — Что ж… У него получилось.       — Драко! — горячо зашептала Гермиона, прислонив лоб ко лбу молодого человека. — Все это чушь, и ты сам себя накручиваешь. Если бы кто-то планировал такой исход дела, твои родители не находились бы дома, а тебя не отпустили бы в Хогвартс! Вас просто припугнули, чтобы вы сотрудничали со следствием. Не самый порядочный способ, кстати! Так что все обойдется, слышишь? Все будет хорошо!       — Грейн, что будет хорошо? Хорошо, если меня не лишат магии? Дадут возможность на жизнь зарабатывать? Хорошо, если маму не тронут? Если отца просто вышвырнут на улицу из дома, вместе с родовым имением отобрав и родовое имя?       — По сравнению с тем, чего ты ждешь — да, хорошо!       — Да в любом случае!.. Это позорище на весь магический мир, всеобщее презрение и почти полная изоляция. Ты бы со мной не нянчилась, а? Замараешься по самые уши, никогда не отмоешься.       — Это я-то? Грязн…       Драко резко дернулся, зажал рот Гермионы ладонью, впился в нее виноватым взглядом.       — Молчи, Гермиона! — умоляюще прошептал он. — Когда-нибудь ты меня простишь, у тебя доброе сердце, но сейчас помолчи.       Девушка улыбнулась ему одними глазами и поцеловала остановившую ее ладонь. Драко изумленно моргнул и убрал руку.       — Повтори еще раз, — выдохнула Гермиона.       — Ты простишь меня…       — Нет, Драко! Не это.       Драко Малфой робко улыбнулся сидящей на его коленях девушке и тихо повторил:       — Гермиона.       Она улыбнулась ему светло и ласково, наклонилась и поцеловала.       У Гермионы были мягкие теплые губы, и совершенно не было опыта. Впрочем, Драко не слишком обогнал ее в этом деле, а потому через несколько минут они оба, забывшие, как дышать, оторвались друг от друга и потрясенно уставились один на одного. У Драко в ушах бабахала кровь, и, судя по виду Гермионы, она была так же растеряна.       — Это «да»? — сипло проговорил юноша и облизал пересохшие губы.       — Да! — не задумываясь, ответила Гермиона, следя за его языком немного расфокусированным взглядом. — А какой был вопрос?       — Замуж за меня пойдешь? — обиженно напомнил Драко.       Гермиона ослепительно улыбнулась. Драко готов был поклясться, что в ее глазах зажглась радость! Мотнув головой, девушка снова его поцеловала, на этот раз проникая пальцами за ворот его рубашки. Драко прижал ее к себе, обвил руками, чтобы уж точно не вырвалась, и резко опрокинул на кровать. Гермиона засмеялась.       — Дракл тебя побери, Грейнджер! — угрожающе прорычал юноша, нависая над ней. — Я же не железный!       — И слава Мерлину!       — Гер-р-рмиона!       — Драко?       От лукавства в ее взгляде, от игривого тона Драко повело. Он мечтал об этом моменте едва ли не с первого дня знакомства с невыносимой ведьмой, которая сейчас дрожащими руками расстегивала его рубашку. И плевать, что в далекие свои одиннадцать он мечтал о ее внимании, а не о поцелуях, в далекие свои тринадцать — о ее дружбе и подержаться за руки, а в не такие уж далекие пятнадцать — о том, чтобы в ее жизни никогда не было никакого Поттера и никакого Уизли. Так или иначе, все сводилось к одному: Гермиона Грейнджер должна была принадлежать ему!       Но, судя по безумному взгляду и торопливым движениям, у мисс Грейнджер были свои планы на то, кто тут кому принадлежит. И Драко был согласен на все, только бы с ней! Он выдохнул, оскалился и припал к этим желанным смеющимся губам, вплетая, наконец, пальцы в буйные локоны, разметавшиеся по его подушке.              Под дверью в комнату Малфоя переминался Рон. Гарри и Джинни, сидевшие возле камина, неодобрительно посматривали на друга.       — Ну все, Рон! — окликнула сестра. — Хватит! Это некрасиво, в конце концов!       — Сейчас, сейчас, — отмахнулся Рональд, прижимаясь ухом к замочной скважине. — Вот сейчас ее вырвет на хорька, и я тут же смоюсь! Погодите минуточку.       Джинни покачала головой, Гарри почесал затылок и поправил съехавшие на кончик носа очки.       — Долго ждать будешь, — предупредил он друга. — Завтра выходной…       — Ой, ну и проваливайте, раз вам не хочется увидеть это шоу! — раздраженно буркнул Рон.       Гарри вопросительно посмотрел на Джинни, она кивнула, и молодые люди вышли из гостиной. Рон остался ждать.       Он ждал до глубокой ночи, а потом еще немного, и еще чуть-чуть. Под утро он задремал на диване, завернувшись в свою мантию, и проснулся оттого, что с каминной полки спрыгнул Косолап. Мрачно пробуравив взглядом малфоевскую дверь, Рон устроился поудобнее и приготовился ждать до победного конца.       За пять минут до всеобщего подъема тихо скрипнули петли, послышались мягкие шаги и негромкий смех. Смеялись двое. Рон приподнялся на диване, чтобы увидеть, как растрепанная и сияющая Гермиона пятится от комнаты Малфоя в сторону своей, и как с ее плеча сползает явно большая для нее мантия, и как она одной рукой прижимает к животу ворох одежды, а второй держит за воротник расстегнутой рубашки драклова хорька. Тот, босиком и в сползающих штанах, шел за ней, как привязанный, не выпускал из загребущих пальцев ее лицо и с похабной ухмылкой что-то шептал. Гермиона смеялась.       — Нет, профессор Грейнджер, я вас все-таки провожу! — разобрал Рон. — Мало ли что может случиться за эти полтора шага!       — Ну конечно, мистер Малфой! — с придыханием отвечала Гермиона. — Меня непременно похитят, убьют, нападут и ограбят, злостно отобрав мятую одёжку!       — А то! — на этом моменте молодые люди добрались до дверей в комнату Гермионы, девушка нащупала замок, открыла его — и втянула полезшего целоваться Малфоя следом за собой. Вход в девичью обитель недвусмысленно мигнул заглушающим заклинанием, безапелляционно щелкнул замок.       Рон недовольно поворочался на своем ложе, поплотнее запахнул мантию и решительно закрыл глаза. Смотреть на это безобразие он не нанимался!              Начало мая было ярким и теплым, и день финального заседания Визенгамота просто пел осанну расцветающей природе. Однако для Гермионы Грейнджер одиннадцатое мая было изрядно отравлено ожиданием вердикта. Мало кто даже из самых близких друзей знал, что в этот день решается не только судьба семейства Малфоев, но и судьба самой Гермионы. От результатов заседания зависело, будет ли у нее возможность получить диплом, заняться карьерой и повести магическую Англию к процветанию — или ей придется перечеркнуть всю свою юность, разорвать все прошлые связи и до скончания дней скрываться в закоулках магловского мира с тем, кого она выбрала и не собиралась давать в обиду.       Заседание было закрытым — ни прессы, ни праздных любопытствующих не допустили. Выступающее свидетелями Золотое трио тоже внесли в списки зевак и, получив их показания, выдворили из зала.       За метаниями Гермионы по коридору молча наблюдали Гарри и Джиневра, пришедшая поддержать брата и друзей, и явившиеся с той же целью Луна и Невилл. Девушки провожали подругу сочувствующими взглядами, молодые люди вели себя сдержаннее. Один Рон, опершись задницей о подоконник и скрестив на груди руки, хранил гордое спокойствие.       Прошло не меньше часа, прежде чем проскрипели старинные дверные створки и в коридор вышел бледный, как будто разом постаревший Люциус Малфой. Гермиона замерла и впилась в него глазами, не замечая, как заламывает пальцы. Люциус окинул напряженных молодых людей взором раненого орла и медленно побрел прочь. Через минуту из зала заседаний выскользнула Нарцисса, побежала вслед за мужем, но, поравнявшись с Гермионой, вдруг всплеснула руками, порывисто обняла девушку — и продолжила свой путь.       Джинни и Полумна понимающе переглянулись, юноши скорчили выразительные гримасы. Рон фыркнул, пробормотал: «Вранье!» — и отвернулся.       Драко вышел еще минут через пять. По его лицу совершенно невозможно было понять, какие эмоции владеют им в этот момент. Аккуратно притворив за собой тяжелые двери, он немного ссутулился, засунул в карманы руки и пошел к Гермионе, застывшей посреди коридора.       — Щас он ее бросит! — с предвкушением прошипел Рон. Джинни толкнула его в плечо.       Между тем Драко дошел до Гермионы и остановился в шаге от девушки. Долгую минуту он молча смотрел на нее, и Гермиона успела испугаться, что он пытается запомнить ее лицо перед расставанием. Что вот сейчас сбудутся пророчества Рональда, и этот печальный, ставший самым родным юноша скажет, что она выполнила свою миссию, поддержала его в трудный период, и больше он в ней не нуждается.       Драко вздохнул и сказал:       — Все не так плохо, как я ожидал. Ты была права, Грейн. Из Малфой-мэнор сделают филиал какой-то волшебно-социальной службы, но матери разрешили забрать семейные портреты и личные вещи. Библиотеку жалко…       — Где же теперь… вы… будете жить? — осипшим голосом тихо спросила Гермиона.       — Ну, маму-то не судили, — Драко пожал плечами. — У нее в приданом есть домишко где-то в Южном Уэльсе, так что туда мы, видимо, и переберемся.       — А… ты?       — Мне запретили только поступать на официальную службу в Министерство, да и то — на десять лет. Сдам ЖАБА и займусь зельями. Буду торговать амортенцией и каплями от поноса. Или для поноса, — он усмехнулся.       Гермиона бледно улыбнулась. Если Драко шутит, то все действительно не так уж и плохо. Однако совершенно непонятно, чем это грозит ей самой! Наверное, ее растрепанные чувства отразились на лице, потому что Драко вдруг стал очень серьезным, заглянул ей в глаза и тихо, проникновенно произнес:       — Гермиона, все закончилось. Правда закончилось. Кстати, фамилию нам тоже оставили. Ты как, не побрезгуешь быть Гермионой Джин Малфой?       У девушки задрожали губы. Она шмыгнула носом, стукнула Драко кулачком по плечу — и крепко-крепко обняла его. Драко засмеялся, придерживая свою ведьму за талию, и уткнулся носом ей в волосы.       — Ну твою же ма-а-ать! — растерянно выдохнул Рон.       — Не выражайся, Рональд! — Джинни утерла глаза и растроганно улыбнулась.       — Слушай, Грейн, — шептал тем временем Драко, — мы же в Министерстве, у них тут должен быть отдел регистрации, разве нет? Пойдем-ка прямо сейчас распишемся, а? Вон и команда твоя вся в сборе, свидетелей искать не придется. А обвенчаемся потом, когда ты себе платье сошьешь, пироженки выберешь, церковь найдешь… М-м?       — У меня глаза красные, — жалобно пробубнила Гермиона ему в плечо.       — Гермиона, — с затаенным весельем в голосе проговорил Драко, — ты не только самая умная, но и самая красивая ведьма на курсе. Что тебе какие-то покрасневшие глаза?       Девушка коротко рассмеялась, отлипла от внезапного жениха и с прищуром на него посмотрела.       — Хорошо. Но у меня есть условия!       — Слушаю.       — Во-первых, я не буду Малфой. Я буду только Грейнджер-Малфой!       — Принято.       — Во-вторых, я не буду сидеть с тобой целыми днями — я хочу строить карьеру.       — Даже не сомневался. А в-третьих?       — В-третьих я пока не придумала. Придет что-то путное в голову — ты узнаешь об этом первым!       Драко помолчал, выжидающе глядя на девушку. Через полминуты спросил:       — Ну что, идем искать этот отдел?       Гермиона протянула руку, погладила его по щеке, улыбнулась сквозь слезы. Драко поймал ее запястье — левое — и прижался губами к пульсирующей голубоватой жилке.       Где-то на фоне забористо матерился Рон Уизли…