Имя мое - память

Франция, 1201 — Ты уже принял решение, что будешь делать с этой ведьмой? — спросил по дороге с обедни брат Жан. — Дитя не признает своей вины, — ответил Гильом. Он начал сомневаться в каждом своем слове, когда покинул Софи. Он понимал, что так делать нельзя. Но ему было так трудно представить, как городской судья приговорит Софи к сожжению на костре, даже не став проводить все положенные процедуры по выявлению ведьмовской натуры Софи. Слышал Гильом пару историй о том, что происходило в городе с ведьмами. Никто с ними не церемонился и не давал им возможности оправдаться и доказать, что они ни в чем не виноваты. Софи ждет такая же судьба. Умом Гильом понимал, что он должен передать ее городскому судье, но сердцем… Оно требовало совсем другого. Требовало иначе отнестись к Софи и отпустить ее. — Я хочу, чтобы ты решил это как можно быстрее, — вдруг сказал брат Жан. — Да, я постараюсь. — Стоит оставить одного еретика, и они начинают распространяться по всей стране. Сам знаешь, как порой бывает губительна хоть одна неверная мысль, — вкрадчиво сказал брат Жан. — С Божью помощью мы найдем всех еретиков, чего бы нам это ни стоило на самом деле, — Гильом знал, что это очень трудно. Как бы инквизиция не старалась, а все равно каждый месяц к ним попадали новые еретики. Как говорил брат Пьер все это происходило от того, что у людей было слишком много времени на пагубные мысли, и совсем не было на мысли о Боге. Сам Гильом всегда думал, что так происходит от того, что все люди изначально грешны, они не знают что такое правильно, а что такое плохо, несмотря на то, что каждое воскресенье на мессе местные священники пытались вразумить прихожан. Наверное, это все от того, что не все знают латынь и не умеет читать и писать. Так было совсем неверно думать, но все чаще и чаще Гильом приходил к такому выводу, понимая: если таких людей будет все больше и больше, то случится раскол в их Святой церкви. Тогда польются реки крови, и, самое главное, никогда и никто не придет к компромиссу. Пока же их церковь стояла, словно непреступная крепость. Хотя и тут Гильом был не совсем прав. Не стоит забывать, что есть еще ортодоксы: эти византийцы и русичи из далекой страны, занесенной снегами. Говорят, что когда их добрый король женился на принцессе из далекого Киева, то она умела и читать, и писать. Её ум поражал всех, а врагов впечатляло то, что даже с архиепископами она старалась вести себя на равных. — Говорят, что эта юная ведьма умеет читать и писать, — протянул брат Жан, явно собираясь унизить девушку. — Пособница дьявола. Где это видано, чтобы девушка умела читать и писать. Женщина — это богомерзкое существо, оно не может ни читать ни писать. — Да, я знаю, — согласился Гильом. — Я хотел бы узнать, кто ее этому научил, но она молчит. Она не хочет признаваться. — Ты можешь отдать ее городскому судье, — начал брат Жан, и Гильом понял, что это фраза всего лишь закуска. — Но она может выкрутиться. Что ей стоит распространить свои чары на судью. Кто он? Всего лишь слабый человек. Да, он будет стараться следовать букве закона, но как он защититься от чар ведьмы. — Вы хотите, чтобы мы обвинили девушку в ереси? — уточнил Гильом. — Да, именно. Но мы не будем ее прощать, как это бывает обычно. Не в этот раз. С ведьминым отродьем надо разбираться быстро и надежно, пока оно не успело отравить жизнь всем окружающим. Ты же понимаешь, о чем я? — Гильом кивнул. Да, так оно и было. Правда, он еще никогда не отправлял дев на верные пытки и костер. — Трудно будет ее обвинить в ереси, — пробормотал юный аббат. — Ты же знаешь, что нет ничего невозможного. Так хочет Господь, а значит, мы можем прибегать к любым методам, чтобы осуществить свою волю. — Безусловно, — просто согласился Гильом. — Тогда я думаю, что ты понял меня сейчас. Гильом ощутил какое-то беспокойство. Впервые в жизни он чувствовал исходящую опасность от брата Жана. Никогда до этого такое не случалось. Он закрыл глаза, опуская лицо вниз, словно так легче всего было вернуться к прежнему душевному равновесию. Он не ощущал, что в коридоре есть свет, была только тьма. Аббат открыл глаза снова. Он видел слабый свет, и как брат Жан странно смотрит на него. Наверное, это то самое чувство, которое душа, жившая в стесненной оболочке аббата, пронесет через всю жизнь. Тело будет раз за разом умирать, а душа будет помнить все. — Что ж, мне надо идти, — спокойно произнес Гильом. — Я жду, когда разрешиться дело с юной ведьмой. — Конечно, — Гильом поспешил по коридору вперед, спеша оказаться в своей келье. Он не понимал, что именно с ним происходит, и старался найти объяснение всему. Аббат подошел к распятию, висевшему на каменной стене. Он мысленно попросил Бога дать ему знак. Но ничего не происходило. Гильом скорбно опустил голову вниз. Он понял, кажется, все. Понял, когда принял шепот сердца, когда заглушил голос разума, просившего искать разумные объяснения всему происходящему вокруг. Это было подобно вспышке. Искра появившаяся из ниоткуда и превратившаяся в целый пожар, уничтожающая на своем пути. Правда, которая никогда не бывает мягкой и красивой. Все это так обескураживало. Приводило в страх. Но Гильом знал только одно — кем бы он не был на самом деле, но он обязан спасти Софи. Это была пагубная мысль. Возможно, стоит ее откинуть в сторону. Стоит забыть навсегда, но Гильом уже больше не мог остановиться. Он больше не принадлежал себе прежнему. Гильом пока не понимал, что все это может означать и как все это повернется для него, но он был уверен, что должен отпустить невинную девушку на свободу. Именно это он почувствовал недавно, когда прикоснулся к ней. Именно об этом так просило его сердце. Зря он, наверное, послушался его, принял его зов, это принесет столько бед потом, но Гильом знал: сейчас он не мог поступить иначе. Другого пути уже не было. Когда открывается правда, то есть только путь к ней. Бог дал ему знак. Послал озарение. Понимание того, что происходит с ним в последние дни, почему он всегда ощущал себя каким-то не таким, как все. Это всегда жило в нем. Чужая душа, запертая в его теле. Гильом знал, кто он. Он древний Бог. Аид, который выпил зелье, чтобы спасти себя и свою возлюбленную от хаоса, когда пал Рим. Софи была его Персефоной, и он должен ее спасти. А Жан… возможно, древний демон, что охотится за Софи, желая уничтожить ее. Вот что происходит вокруг. Ее душа так долго спала, что не могла вспомнить, что случилось с ней. Прошло больше пятисот лет с тех пор, как Аид и его возлюбленная выпили зелья. Рано утром Гильом решил зайти к Софи. Им надо было о многом поговорить и многое решить. Нужно действовать, но все делать с умом. Иначе ничего поправить нельзя будет. — Девушка, — просто сказал он, когда зашел в ее камеру. — Да? — ее голос дрогнул. — Вы пришли забрать меня? — Да, я пришел забрать тебя, — начал Гильом. — Но это не то, что ты подумала. — Это совсем иное? — ее голос снова печально дрогнул. Гильом слушал легкий страх. Кто не боится смерти? Все люди боятся этого. Потому что никто точно не знает, что ждет тебя дальше. Есть ли она эта жизнь после смерти, и правда ли то, что о ней говорила Святая церковь. — Да, — он сделал шаг к ней, девушка опустила глаза. — Софи, помнишь, ты говорила о том, что тебе кажется, что ты жила когда-то другой жизнью? Она не сразу ответила, словно взвешивала каждое его слово. Глупо полагать, что она так просто согласится на все и что в итоге Софи просто бездумно пойдет за ним. Церковь все же не только благо сделала, но и много плохого. Столько лет Гильом полагал, что уничтожать еретиков и сжигать ведьм на костре - это благо. Но всегда ли на кострах и в пыточных оказывались люди, которые были виноваты? Конечно, это всегда порождало недоверие. Были люди, которые не могли полностью верить церкви и начинали ее бояться. Этого ли хотел Бог? Чтобы их церковь боялись? Наверное, все же нет. Гильом сглотнул, ожидая ответа девушки. Он хотел вспомнить, любил ли он ее когда-то? Кем ее душа была для него в прошлой жизни? Он совсем не понимал, что на самом деле творилось в прошлом, но осознавал — должен спасти Софи от брата Жана или кем там он себя сам считал. — Да, говорила, — прошептала она виновато. — Вы за это хотите меня осудить? — Нет, — отрезал Гильом, — совсем нет. Я хочу спасти тебя. — Спасти меня? — удивилась Софи. — Зачем рисковать всем ради простой ведьмы? — Потому что это мое предназначение — спасти тебя от лап злого демона, — проговорил аббат. — Злого демона? — снова удивилась девушка. Она совсем не понимала, что сейчас происходит. Софи ждала объяснений. Она знала, что нельзя доверяться представителям церкви. Они все всегда пытались придраться каждому слову и тем самым отправить на костер. Сколько она знала молодых девушек, которых сожгли за опрометчивое слово. Она не хотела быть одной из них. Софи сжалась. Она потупила взгляд. Демон… Какой еще демон? Что еще за сказки церкви? Она так устала их слушать с детства. Все пытались ее наставить на путь истинный, словно она была нерадивым ребенком, не способным понять, как устроен этот мир. Наверное, она именно такой и была. Она же женщина, и это все объясняло в их мире. Для женщин в этом мире нет места. Они ничто, и нужны лишь только с одной целью — рожать детей. Софи не хотела такой участи для себя, наверное, поэтому она ушла из деревни и стала жить в лесу. Подальше от этих ужасных людей, привыкших принимать все истины мира, словно их совсем нельзя оспорить. Жить среди волков намного проще. Они намного добрее и не прикрывают свои пороки святым писанием. Именно поэтому Софи предпочла жить среди зверей. — Демон? — еще раз выдохнула девушка, озвучив свои мысли. — Что еще за демон такой? Оборотень? Волк в человеческой шкуре? Кто он? — Нет, дух, оказавшийся в человеческом теле, — неуверенно ответил Гильом. — Дух, — зачарованно повторила девушка. — Никогда ни о чем таком не слышала… — Я думал, что никогда не пойму этого, — прошептал Гильом. Он подошел к девушке еще ближе, совсем не решаясь пасть ниц перед ней, взять ее за руки и признаться во всем. В нем боролось два начала: его старая душа и его разум, полученный в это сложное время. Гильом решился. Он взял ее за руки, стал их целовать. Он ощутил, какими холодными были тонкие пальцы, от кожи пахло не свежей соломой. Однако, он поцеловал ее, сделал это впервые в жизни. Девушка вздрогнула. Она не испугалась, скорее всего, просто не ожидала этого. — Так, что вы поняли? — вдруг спросила она, до сих пор не понимая того, что происходит. Она думала, что такого не бывает. Думала, что священник всегда относится к женщине, как грязной и богомерзкой. Софи отняла свои руки, притягивая к себе. — Понял, что ты моя судьба, но я не могу быть с тобой, — ответил аббат. — Быть со мной? — ее голос снова дрогнул. — Зачем быть со мной? Наш мир, как я полагаю, держится только на двух эмоциях. Одна — это страх, другая — желание. — Да, ты права, девушка. Я священник, я не могу снять с себя рясу, но я больше не знаю, кто я. Не знаю, что скрыто во мне. Понимаю лишь только одно — я должен тебя спасти. Софи грустно улыбнулась. Она не верила в это. Не верила в то, что будет дальше. — Вы меня обманываете? — ее голос опять дрожал. Софи опустила глаза. — Нет, я тебя не обману. Пойдем. Он подал ей руку. Нужно быстрее уходить, пока брат Жан не понял, что происходит вокруг. — Нам надо быстрее уходить. Гильом взял ее руку, девушка поднялась на ноги. Он потянул ее, прижимая к себе. Впервые Гильом ощутил желание. Он не думал, что может хоть как-то испытывать такое чувство. Он не слышал, как скрипнула дверь. Не слышал ничего, кроме стука собственного сердца, которое билось так громко от волнения. — Я так и знал, что ты захочешь сделать все наоборот, — проговорил брат Жан. — Неужели ты понял все? Как у тебя это получилось? — Как получилось? — повторил Гильом. — А вы не хотели этого? — Я хотел, чтобы оба сгинули во тьме, чтобы вы оба пропали навсегда, и древние боги умерли навсегда, — прохрипел брат Жан. Софи вздрогнула. Она испытала настоящий приступ страха. Ощутила дрожь, словно была диким животным, увидевшим смерть в глазах своего убийцы. — Так ты знал… — С самого начала все знал. Гильом, ты один не представляешь никакой угрозы. Она твое вдохновение. Она твоя опора. И пока ты не понял, сколько она значит для тебя, я лишу тебя ее. — Нет! — прошептала громко девушка. — Нет, я прошу вас. — Отпустить вас? — закончил за нее брат Жан. — Нет, я не отпущу тебя. У демона был нож с собой. Он быстро метнул его в Софи, и Гильом не успел прикрыть ее своим телом. Она умерла у него на руках, и ничего с этим он не мог поделать. Это ощущение Гильом заполнил на всю жизнь, пронеся его через века. В этот раз демон победил их. Но душа все же не умерла. Чары Медеи смогли сохранить ее для Аида. Они снова родятся в одно время, и снова их встреча оставит новый шрам на сердце древнего бога.