Имя мое - память

От завтрака Софи отвлек звонок в дверь. Она отложила вилку, гадая, кто же это сейчас мог придти. Это был курьер. Софи повела бровью, вроде бы она никого не вызывала и ничего не заказывала. — Распишитесь, — мужчина протянул ей ручку и листок бумаги. — И вот еще вам. Это были цветы. Букет дурманящего жасмина. Софи никогда не любила этот запах. Она с трудом переносила эту сладость, что сразу же заполняла все помещение. С улыбкой на лице она приняла букет, но даже не стала его ставить в вазу, просто выбросила, решив, что кто бы его не подарил, наверное, совсем не обидется. Куда лучше розы. Несмотря на свои колючки, они производят совсем иное впечатление. Пришлось открыть окно: ядовито-сладкий запах уже успел проникнуть на кухню. У нее сразу же начала болеть голова, а это ни к чему хорошему уж точно не вело. Она приняла таблетку аспирина, чтобы ее наконец-то перестало тошнить, а еще ей нужен был покой. Сон просто самое лучшее лекарство, несмотря на то, что она недавно только встала. Пробежка дневная кажется отменяется. Завтра придется идти в спортивный зал и гонять себя до седьмого пота. Актриса всегда должна оставаться в форме, иначе придется распрощаться со всеми своими прежними роляли, к которым она так долго стремилась. Сон всегда был лучшим лекарством от многих бед и болезней. Мама всегда говорила, что если тебя что-то беспокоит или очень трудно найти ответ, то следует лечь спать — во сне придет решение. Софи всегда так делала. Это было своеобразным ее ритуалом так же, как и молиться на звездочку, что она вытатуировала на своем запястье. Актеры очень суеверные люди. Они верят во многие глупости, что веками уже давно не занимали многих других людей. Многие знакомые Фифи, кто занимался совсем другими делами по жизни, порой смеялись ее одержимостью по поводу соблюдения многих ритуалов. Сон, и правда, сейчас должен был избавить ее от головной боли и тошноты. А еще, пока она бодрствует, этот ядовитый запах выветрится из дома. У Софи совсем не было представления, кто бы мог подарить ей этот букет. Жасмин в это время года давно уже не цвел даже в закрытых садах, если только в других странах с более жарким климатом. Ее разбудил навязчивый звонок в дверь. И кого на этот раз принесла нелегкая. Софи посмотрелась в зеркало, кажется, вид у нее был вполне приличный, если так это можно было назвать. Бывали дни, когда она выглядела намного хуже. На пороге стоял Гадес. Собственной персоной решил спустя неделю после последней их встречи приехать к ней. Она не совсем понимала его. Порой Гадес вел себя очень странно. Он говорил о непонятных для нее вещах, но это всегда звучало так очаровательно, что хотелось слушать его до бесконечности. Он смотрел на нее так, словно был по уши влюблен и знал, что эти чувства вполне взаимные. Хотя это было далеко не так. Софи не любила Гадеса, пусть он и привлекал ее к себе. — Доброе утро, хотя вернее сказать, что уже день, — он прошел в дом, потому что Софи даже не пыталась препятствовать ему. Она уже давно поняла, что порой с мужчинами надо соглашаться, и тогда от них можно получить в сто раз больше, чем воюя с ними. — Да, уже день, — Софи поняла, что очень хочет есть. Завтрак она так и не доела из-за тошноты, а спала она достаточно долго. — А ты только встала, — отметил Гадес, улыбаясь. — Ну да, — хотя это было не совсем так. — Жасмин? — спросил он. Софи удивленно посмотрела на мужчину. Она не совсем понимала, что сейчас тут происходит. Как он мог вообще понять, если она проветрила помещение. — Да, — все же согласилась. — Кто-то сегодня утром принес букет с жасмином. Я терпеть его не могу. Всегда болит голова от этой приторной сладости. — Кто-то принес, — повторил Гадес. — Кто это был? — Я не знаю, — она пожала плечами. — Наверное, какой-нибудь очередной поклонник, который хочет продолжения знакомства. — Или кто-то другой, — пробормотал про себя Гадес. — Что ты сказал? — она перестала хорошо соображать. Фифи терялась с ним рядом. Иногда она ощущала себя с ним, как за каменной стеной. Иногда она чувствовала опасность, исходившую от него. Но больше всего ее порой беспокоило жгучие желание, что возникало в ней под кожей, когда он оказывался слишком рядом с ней. Остановить ток, волнами катившийся по телу, Фифи совсем не могла. И во всей этой странной гамме чувств был виноват именно Гадес. — Я сказал, что это мог быть кто-то другой, — он по-прежнему стоял подальше от нее, словно боялся подойти ближе. — Я очень хочу есть, — начала Софи, — но я совсем не хочу есть дома, — она улыбнулась. — Просишь сводить тебя куда-нибудь? — она кивнула его вопрос. — Хорошо. Я буду ждать тебя, пока ты соберешься. Как же найти тот самый момент, когда стоит все рассказать Софи. Она должна знать правду, может быть, сегодня. Прямо в ресторане, пока будут пить латте? Только слов нужных просто так и не найти. Гадес давно уже думал об этом. Хотел открыться девушке, но как-то на ум ничего совсем не приходило. Она, улыбнувшись, пошла на второй этаж. Софи недолго думала над тем, что бы надеть. Она выбрала простые синие брюки, футболку с прикольной надписью, которую ей удалось купить на блошином рынке, удобные ботинки и парку. Она же шла не на свидание, чтобы разодеться в пух и прах, думая о том, какой эффект она на самом деле производит на мужчину. Гадес для нее что-то вроде лучшего друга, пусть она и не верила в существование дружбы между мужчиной и женщиной. Да, он ее очаровывал, но в мужчинах она любила совсем иное качество — некоторую дикость и грубость. Она любила сумасшедших, наверное, потому что считала себя таковой. Ей нравилось порой приписывать себе болезни, которых у нее совсем нет, а значит мужчина со странностями мог получить больше шансов, чем нормальный. Но в тоже время в Гадесе она ощущала то, что у них очень много похожего, что есть слишком много того, что объединяет их. Дать название этому чувству Софи просто не могла, но она понимала, что очень скоро осознает, что происходит с ней в последнее время. Она вернулась на кухню, почему-то ощущая трепет. Фифи дрожала лишь только от одной мысли, что пойдет с мужчиной на обед. Странно все это. Иногда стоило ему взглянуть на нее, и все замирало внутри, словно вот-вот из груди вылетит стая алых бабочек. — Все пойдем, — деловито произнесла она. Софи совсем не знала, как обращаться с рыцарями из романов прошлых лет. Надо ли быть с ними мягкой, вежливой и бояться показаться не возвышенным объектом обожания, а просто земной женщиной, которая просто есть, не требуя поклонения и обожания, как это делали когда-то рыцари? Фифи терялась в догадках, совсем не понимая, куда вообще все это ее может завести в итоге. Они уже успели позавтракать, она пару раз побывала у него дома, а еще ходили вместе в кино, правда сидели рядом так, словно только недавно познакомились и боялись, что друг о друге подумают в итоге бог весть знает что. Они мало знали друг друга, но Гадес однажды сказал, что он уже знал, кто она такая, когда появилась в его ресторане. Можно было расценить это, как признание в любви, можно было подумать, что этот мрачный мужчина маньяк, и сейчас он ищет себе новую жертву. Да что угодно можно было себе напридумывать, но Софи уже устала заниматься анализом. Можно просто пойти и насладиться происходящим. — Доверься мне, — попросил он. — Ты точно не маньяк? — она легко засмеялась. — Нет, если бы я хотел, то давно бы уже убил тебя и спрятал так, что никто бы не нашел тебя. — Звучит очень странно, — протянула она. — Ты веришь, что у каждого из нас были прошлые жизни? — аккуратно начал прощупывать почву Гадес. — Не особо, — Софи закрыла дверь дома. Гадес пошел ловить кэб. Казалось бы, что нить разговора уже потеряна навсегда, но нет, он знал, о чем хотел было с ней поговорить. — То есть какая-то часть тебя верит в это? — не унимался он. Кэб уже тронулся, и Софи терялась в догадках куда он ее повез. — Какая-то, — фыркнула она. — Творческая. Когда-то я сходила с ума и глотала таблетки, чтобы красиво умереть на пленке. И все время воображала себя Прозерпиной. Думала, что я древняя богиня весны. Почему именно Прозерпина, я так и не поняла. Врачи говорили, что у меня просто очень живое воображение, и многие это вообще не понимают. А все мои поступки просто желание заявить о себе. — И получилось? — спросил Гадес. — Не очень, — прошептала она. — В итоге провела месяцы в клинике, словно заслужила это, хотя я просто делала это для ролей. — Это очень необычно, — сделал вывод Гадес. — А я верю в то, что душа сама по себе бессмертная, и она постоянно возрождается, как птица феникс. — Это весьма интересная теория, — Софи улыбнулась. — Я могу много чего рассказать об этом, — его губы расплылись в легкой улыбке. Они приехали к «Charlie's Cafe & Bakery», где можно было хорошо перекусить. Гадес заказ суп с лапшой, овощи и кофе. Софи почему-то думала, что он приведет ее в свой ресторан, но он не стал этого делать. — Не хочу показаться рекламщиком, — зачем-то сказал он, когда Софи вопросительно посмотрела на него. — Просто у тебя милое заведение, — отметила девушка. — Там уютно и хорошо. — Я рад, что это именно так, — им принесли заказ. — Почему ты сказал, что букет жасмина мог прислать не поклонник? — он даже вздрогнул от этого вопроса. Гадес не совсем понимал, как ей все объяснить, но все же было жгучее желание поделиться с ней правдой. Возможно, когда она будет обо всем знать, то ему будет намного проще ее защищать. — Просто обычно такие подарки не всегда делают поклонники, — ответил он. — Я помню случай, когда девушке прислали целый огромный букет с жасмином, она умерла от аллергии. — Ну, вряд ли бы я умерла, — сделала вывод Фифи. — Просто я уже знаю себя. — Да, но она совсем не знала, что у нее есть аллергия на эти сладкие цветы, — Гадес отпил кофе. — Я рад, что ты их выбросила. — А то бы меня пришлось спасать еще раз? — поинтересовалась она. — Возможно. — Знаешь… — Фифи старалась подобрать слова. — Порой иногда я ловлю себя на мысли, что очень давно знаю тебя. — Ты, и вправду, очень давно меня знаешь, — зачем-то сказал мужчина. — То есть? — она не совсем понимала смысл сказанного. — Мы с тобой уже встречались и не раз, только в прошлых жизнях, — это звучало даже слишком фантастично, не очень-то правдоподобно. Она ничего не говорила, наверное, минут пять. Гадес не мог понять, что происходит сейчас. То ли Софи просто встанет и уйдет, и он больше не увидит ее потому, что злой демон просто доберется до нее, то ли она останется с ним сейчас, все выслушает и только потом сделает свои выводы. — Скажи чего-нибудь, — тихо попросил он. — Меня, словно стрелой сейчас пронзило, — прошептала она. — Такое иногда бывает в минуты откровения, когда познаешь нечто запретное. — Да, — согласился он. — Такое иногда бывает. — Что значит в прошлых жизнях? — она опустила глаза, стараясь не смотреть на Гадеса. — Это значит, что иногда мы с тобой встречались и никогда не могли быть вместе, — объяснил он. — Почему? — Злой демон. Я склонен думать, что это именно он тебе отправил сегодня букет жасмина, потому что в одной из прошлой жизни у него получилось это. — И кем я была тогда? — Софи растерянно посмотрела на Гадеса. — Ты была торговкой апельсинов и жила в семнадцатом веке в Англии, правда, мы так и не смогли с тобой встретиться, — Гадес замолчал. Он все пытался понять, что на сам деле сейчас думает Софи, что именно занимает ее мысли. — Это очень печально, — прошептала она. — Да, это очень печально, — повторил он. — Но сейчас есть шанс все исправить. — То есть? — Софи посмотрела на него снова. Прямо в темные глаза. — То есть мы можем исправить проклятие. Мы древние боги, как бы это сейчас странно не звучало. — Да, это очень странно, — она встала на ноги. — Прости, но подобные глупости меня меньше всего сейчас занимают, и если это был такой способ затащить меня в койку, то он не совсем удался. — Я не подкатываю к тебе! — Гадес хотел ее остановить, но просто не мог позволить себе ее удерживать. Однажды он уже обманом заставил ее съесть гранат, и ничего хорошего из этого не вышло, несмотря на то, что они были столько времени счастливы. — Кем бы ты не был, но прошу тебя, не доставай меня больше. Мне это совсем не нравится, — она надела пальто. — Софи… — Нет, — она развернулась на каблуках и направилась к выходу. Ей было вообще невыносимо слушать это вранье. Боги? Прошлые жизни? До чего еще дойдут мужчины? Чтобы заполучить свое? Софи решила, что ей надо вернуться домой, но для начала забежать в театр и узнать про репетиции. Гадеса она точно больше не увидит, чего бы там он не говорил на самом деле. Торговка апельсинов? Что это вообще за выдумка такая? Она фыркнула еще раз про себя и направилась ловить такси. В театре на своем столе она нашла сердце из красного атласа с вышивкой птиц. Опять поклонники донимают ее, хотя где-то она его уже видела, кажется, в одном из немецком музее о Первой мировой войне. Она кинула сердце в ящичек.