***
Новая запись в блокноте. "Ритуал Вики = перемещение после смерти? Тогда тени, эти игры, часть магии? Первая версия: Вики. Есть идея поговорить уже с Уильямом Т. Спирсом, как я думаю, он что-то должен знать." Шли дни. Я ждала цирк "Ноев Ковчег", а пока в городе ждали Карри-Состязание. Я уже не терзала себя и не занималась самокапанием. Скорее погрузившись в методики покоя, организм мой пытался отвыкнуть от успокоительных. Сейчас я немного походила на наркомана у которого ломка. — Псих психом.... — пробурчала я насчёт самой себя. Легко бывает только в кино и книгах. В жизни совсем иначе. Но с моей жизни можно писать книгу. Настолько все было нереально. В доме гаснет свет. Я не сплю. Я по паркету катаюсь ниткой, раскинув руки на ковре. Артур смотрит с немым укором в глазах. Чай остывает в кружке по утру. А я начинаю ненавидеть чай. Мне кажется, что его слишком много здесь. Раньше такого не было, раньше не было в моей жизни в Виктортанской эпохе. Восемь утра. Пойти удавиться? А может умыться, что ли? В зеркале на меня смотрит дистрофик с мешками под глазами. Вот знаете, честно, мало я отличаюсь от школьных будней Эммы Джонс. Все так же хочу кофе и спать. Противоречиво... В таком покое, в обычных буднях я понимаю многое. Я устала от тревог, хронического кашля и тоски. Пальцы путают клавиши, соната Бетховина невыносимо искажается. Я играю ее в музыкальной комнате, почти каждый вечер. Еще раз... Тень мелькает на стене. Уголки губ дергаються. Улыбка замирает. Ну уж нет... Дрожь где-то в пальцах ног, в позвоночнике немного. Я держу спину прямо. Тени снова и снова, как надоело. Раз - чувствую страх. Два - не дышу от улыбки Эдварда напротив. Если Счёт дойдёт до трёх я наверное погибну от того, что не могу решить. Как дышать спокойнее? И как же лечиться невроз? — Ты походишь на овечку, поседеешь вообще не отличишь. — Голос все тот же, чуть искаженный. Но я то теперь его узнаю. Ну, ну Вики, твои глупые шутки меня еще там доконали. *** Четверг, январь. Я торжественно клянусь Френсис, что я просто не выспалась, зачиталась. Она верит, наверное. Но на всякий случай проверяет температуру и заставляет съесть весь завтрак. Вечером череда январских балов и прием, от которого я отказываюсь. И конечно Алексис шутит, что ходят слухи у знати, что мол меня, второй дочери Мидлфорд не существует. —Обещаю, поеду в следующий раз. Широкая мужская ладонь портит и так пушистую и растрепанную косу. Я считаю до десяти, потом до двадцати. И наматав на шею темно-зеленный шарф иду искать экипаж на улицах Лондона. Этого делать долго не пришлось, кучер на соседней улице согласился за тридцать шилингов отвезти за город, где обосновался цирк, ставшей первой новостью столицы наравне со слухами о пропаже детей. Нет, я конечно ожидала увидеть Себастьяна или Сиэля, хоть и надеялась попасть в тот момент, когда жнец тут уже, а Фантомхайва еще нет. Не получилось. В карете я просидела лишние пятнадцать минут, рьяно прижавшись к стенкам экипажа в попытке слиться и стать невидимкой. Не поленившись закрыв дверцы и зашторить окна. Когда представление началось, оповестив об этом музыкой и аплодисментами, я кое как прошла в часть циркачей, многие из которых были в шатре наблюдая за представлением коллег. Шинигами нашёлся не сразу, но тоже вскоре. Жёлтый пиджак, под цвет канарейки и фиолетовые брюки были как маслянное пятно на акварели. — Мисс Джонс? — чем-то это больше походит на утверждение, чем на вопрос. — То есть тут все все знают, а рассказать не хотят? — Почему же? Я с радостью пообщаюсь с вами на эту тему, мне самому интересен этот феномен. Я впадаю в осадок. Чувства мои где-то на границе негодования с апатией. Нет, ну почему я думала, что будет по по-другому? Видимо тут я главная дура, а для Гробовщика, вся эта история в жанре комедия. Не хватает мне только закадрового смеха. — А раньше никак? — Вы не спрашивали. Ладно, тут соглашусь. Ответить нечего, спорить нет смысла. Разговор мы начинаем чуть отойдя, подальше от любопытных глаз. — О вашем попадании стало известно сразу, это стало проблемой в виде волокиты бумаг. — У вас было такое раньше? —В истории шинигами, да. На моей практики, нет. Уильям в привычной своей манере поправляет очки и чуть оглядывается. — Так что вы можете мне рассказать? Почему все началось после моих находок? Из-за чего? Какая ошибка, почему я ошибка? — Давайте я начну сначала, если вы конечно не против? Я качаю головой, мол не против. — 12 лет назад, когда это произошло в отделе появилась ваша книга судеб. Хоть вы сейчас и маркиза Мидлфорд, имя в документах было указано прошлое. Феномен редкий, необычный. Но изучить нам не удалось, Легендарный забрал книгу. Развожу руками, Гробовщик везде и всюду. И слушаю дальше, у жнецов голос спокойный и строгий, звучит монотонно. — Всех все устраивало. О вашей дальнейшей судьбе нам не было известно. Честно сказать, было неожиданно встретиться с вами. Я сделал попытку встретиться с Легендарным, но мне он ответил просьбой не лезть. — Для него это игра, за которой он наблюдает. Любитель шоу, так сказать. Я молчу. Обдумывая, что спросить или уточнить. Но ничего в монолога Спирса не нахожу. Все в какой-то мере и понятно. Но не до конца... Он спрашивает, почему я этим интересуюсь, лишь потому что интересно как я оказалась тут? — Что вы говорили о находках и ошибке? — Дело в том... — я пересказываю Уилу все, про путешествие, странности, теней и недавних событиях. — У меня есть одна теория, — добавляю я. — Если вы хотите, то ее можно проверить. Я удивлённо хлопают глазами, как рыба. С недоверием покосившись на жнеца. — Вы решили мне помочь? Только прошу, если да, то не как Гробовщик. Я и так скоро поседею. Уильям коротко кивает, резким движением, будто отработанный отдаёт мне в руки визитку. Тонкую бумажку белого цвета с острыми углами и строгими буквами без наклона. Чётко и ясно... Мне начинают нравиться такие люди. — Я свяжусь с вами или вы со мной, через несколько дней. У меня пока нет времени. Я понимаю. Прощаюсь с шинигами, перекинувшись с ним парой шаблонных слов. Голова не гудит и не болит, есть чувство некого вакума, но ничего такого. Я прокручиваю всю новую информацию в голове и прячу в кармане визитку. Главное ее не потерять. Появилось ликование. Радостная легкая улыбка растянулась на губах. В моих движениях, я заметила оживленость. Я может и делаю поспешных выводы, но радоваться удачам мне это не мешает. Мне не хотелось замедляться, я желала кинуться от поворота к повороту. Даже не вслушиваясь в тишину. Можете назвать меня ветренной.***
Вообще история с цирком мне не очень и нравиться. Слишком много жертв, которые по-настоящему стали жертвами обстоятельств. Они не знали многого, их цель была идеей. Она казалась им идеальной. Спасти? Я так и хотела с самого начала. Но... Мне кажется это немного глупо. Да, я спасла Мадам Ред, которая по канонам истории должна была погибнуть от косы жнеца. " Первое вы совершили убийство лиц, не внесённых в список шинигами" Слова Уилла сказанные Греллю, как укор о его нарушении устава, крутятся в голове. Значит ли это, Мадам может жить. Так ведь? Она не должна была умереть по судьбе, но умерла по канону.. Почему все сложно? Сама ничего не понимаю. Значит ли это, что такое упущение не грозит "эффектом бабочки"? Но если я спасу Долл, Джокера, Бист... Что будет тогда? Кто-то возметься мстить. Как к примеру Снейк, который выживит. Это принесёт проблемы, это испортит канон. А он уже испорчен мной. Согласна, я эгоистка, я буду сидеть сложа руки. Я тварь и сволочь, вините, и я тоже буду винить себя. Но в ту ночь я ничего не сделала... Минуты, часы, дни и его пальцы ерошат мои волосы... Больше нечего сказать, лучший выход теперь - молчать.У тебя остался последний бой.