Зависим легально.

Прошло два дня. Россия вылечился. Мисс Пейк восхищалась его крепким здоровьем и сильной иммунной системой. Ведь когда болел Джонс или сам хозяин и даже она, они лежали половину недели минимум и ещё неделю холили больными. Если Россия раньше не замечал особо немого Джонса, то сейчас его внимание было именно на нём. Русский понимал, что только этот инвалид поможет ему понять всё да как, или так он считал. Россия начал выходить чаще на улицу якобы погулять, но на самом деле встретиться с Джонсом Грином. Когда Америка приезжал, РФ притворялся, будто не подозревает США, и занимался этой аферой в BIGhouse'е довольно искусно, как учился в театральном кружке, где на него положила глаз одна девочка, но наш герой этого не помнит и не догадывается об этом. Май. Довольно тепло, но ветрено. Солнце радостно греет всё, в особенности душу. Понедельник. Америка уехал, след ещё не остыл, а Россия пошёл уверенным шагом к деревянному домику, где жили-поживали слуги, то есть Мисс Пейк и Джонс Грин, Штатов и, от части Федерации. Мисс Пейк быстрым шагом последовала за Россией. Уже около двери, когда Россиюшка хотел было соизволиться открыть эту дверь, за плечо кто-то крепко и нервно взял колонию. Мисс Пейк. Вроде бы лицо знакомое, обычное, но Россия сразу изменился в лице, вся эта уверенность пропала за считанные секунды, он хотел убежать подальше, как дитя малое, крича: «Мама!», но подкосившие колени, и трясущиеся ноги ничего не могли сделать, тело парализовало, государство понимало кто это мог быть. Он медленно повернул голову и увидел знакомое личико, такое бледное с темными мешками под глазами, черные сверкавшиеся скорбью глаза без будущего смотрели на него, вместо раздражённого или испуганного с открытыми во всю силу веками, большие, как блюдца глаза с маленькими зрачками, как бешеные смотрели бы на него, а рука нервно бы сжимала его плечо, заставляя часть тела ныть, нет, вопить от боли, так как из-за её худых костистых тощих пальцев боль была сильнее, но нет. Сейчас она смотрела жалостливо, пальцы не сжимали его плечо больше. Она хрипло и тихо сказала что-то про себя. Россия не понял ничего, но переспросил её, она испуганно, снова теми же сумасшедшими глазами, оглянулась и, сглотнув, сказала: «Россия, пожалуйста, просим Вас, не лезьте сюда, слова мистера Америки». Женщина отвернулась и вошла в маленький деревянный домишко. РФ стоял так в ступоре пару минут и пошёл в дом. Что-то говорило открыть эту чёртову дверь к херам собачьим и понять, что вообще происходит здесь, а затем выбраться из этого жуткого места, которое было не таким уютным, как раньше. Пестрые цветы, яркая живность закрывалась предположениями о том, что находится в той долбаной двери самого чёрта. Государство оказалось дома. Съев кусок от бутерброда, запив чаем, он двинулся к себе. Подойдя к стеклу, он тоскливо наблюдал за работой мисс Пейк, за тем, как Джонс, проводивший хозяина дома вернулся, и присоединился помочь своей матери, тот чудный сад, в котором пролетало пара пташек, что свободно, весело и задорно летали над этим чудным местом заточения русского, за цветущей черемухой, которую принесли из его дома, со своим ярким, горьковатым майским запахом, детскими белыми цветочками, создающие миниатюрный букет со ста цветами черемухи вместо роз. Всё выглядело дивно. От этой бесконечной его уже клонило в сон. Русский решил прилечь. Мягкая постель. Ещё светло, но дрёма давно охватила его, если точнее, когда он разглядывал сад с множеством великолепных цветов, среди которых и выделялись крупные кустарники сонно-дурманящих белоснежных, как зима, соцветий. Это ему и снилось. Как он изо дня в день выходит на улицу, этот теплый ветреный майский день, как мисс Пейк перед дверью останавливает его, и с теми жалостливыми и пустыми глазами смотрит, и входит внутрь, закрывая плотно с хлопком дверь, как он становится около окна и смотрит на этот яркий сад, на черемуху, которая чем-то выделяется. А затем…тьма, и снова это повторяется, правда картина этого дня прошла по несколько раз, в более ускоренном темпе. Россия просыпается. Уже вечер. Он выходит из комнаты. Решил проветриться. Вышел из дома. Довольно сыро. Возможно, скоро будет дождь. Видит, как Джонс гуляет один. Федерация быстро прибегает к немому. -Джонс! *вдох, выдох, вдох, выдох*. А я с тобой хотел поговорить. Спросить кое-что. Можно? Давай, ко мне пойдём, ты напишешь, расскажешь, что да как! А? — … — Джонс посмотрел на него туманно, затем покачал головой, что означало отказ. Затем ушёл. Россию охватило отчаяние. А вдруг он навсегда останется так здесь? В этом доме, смотреть этот сон уже в реале, хотя, он и превращается в ужасно тоскливую реальность. Государство стояло так минут 10. Затем к нему подбежал Джонс. У него была ручка и клок бумаги. Он быстро впихнул всё это в руки россиянина и побежал домой. Россия, увидев выходящую из дома мисс Пейк, отошёл подальше от места происшествия, остановился в том саду. Уже хорошо стемнело. Видны были звёзды, но на западе виднелся мягкий румянец неба. Фонарь освещал скамью. Капля, вторая. Редкий дождик. Мисс Пейк подошла к колонии, и спросила: — Мистер Россия, с Вами всё в порядке, нужно ли Вам помощь? — Мисс Пейк? А, нет, — последнее он сказал уже как-то безразлично и тихо. — Хорошо, значит, я пойду, не задерживайтесь долго, вдруг простудитесь, — она ушла. Федерация тупо посидев, наслаждаясь азотом, да, из-за этого пахнет сыростью, встал и пошёл в дом. Уже дома, поужинав, он, оказавшись в своей комнате, стал разглядывать листочек. Ну, и ручку конечно. РФ попробовал пописать ручкой, но не писалось. Потупив, Федерация понял, что она оставляет след, только невидимый. Там, где он писал, чувствовался мокрый след. Затем россиянин принялся за клок листка. Русский раньше учил английский, но из-за нехватки опыта так и не заговорил нормально, но, сейчас у него было больше возможностей. Листочек оказался пустым. Но, поняв, хитрость, русский всё же не знал, как увидеть надпись с невидимыми чернилами. Но рефлекторно, Россия протёр пальцами клочек, да так быстро, что он нагрелся, и часть надписи появилась. Когда Росся был маленьким, он, с помощью этих бумажек списывал, давал списывать на контрольных, а также общался с одноклассниками на уроках. Он нагрел бумажонку, и на ней проявилась полностью запись: «Дверь, Ключ, Кейс, Завтра, 02:15, скамья у Фонаря, Ручка, бумага»