В бою и в мире

      По возвращении в лагерь после очередного патруля Лика всё не может прекратить замедлять ход лани и засматриваться, как Каз то ловко скачет между ветками, то неожиданно оказывается на земле, пугая и без того постоянно озирающуюся по сторонам Немору. Игривая кошка, только, разве что, шерсти маловато. Лике хочется, чтобы и на неё обратили внимание, но не знает, как поступить. Будь её стрелы купидоновыми, это решило бы многое. Девушка усмехается, отмахиваясь от фантазий. Влюбленность в напарницу не входила в её планы, но приходится мириться с тем, что есть.       Каз всё прекрасно видит, но не бросает попытки привлечь чужое внимание абсолютно детским способом. Немора лишь каждый раз с притворным испугом отходит в сторону, ближе к Лике и её лани, и выглядит до ужаса счастливой оттого, что смогла пойти в патрулирование и теперь идёт бок о бок с той, кто ей нравится. Каз видит её покрытые румянцем щёки и плечи, приподнятые в смущении. Она раздраженно дёргает ушами, но больше из-за невнимательности Лики, хотя то, как последняя следит за каждым движением неко-девушки, тоже ей не нравится. Каз вновь скрывается в густой листве.       Немора начинает напевать никому не знакомые мелодии, надеясь, что Каз устремилась вперед, оставив их c наездницей наедине. Ей была известна не одна техника гипноза, однако в сложившейся ситуации лекарке не помогла бы ни одна из них. Ничто, ни один целебный отвар не мог унять учащенного сердцебиения, но также Немора не имела возможности признаться в своих чувствах, и даже не из-за природной робости. За все года целительства и попыток помочь любым недугам, особенно разбитым сердцам, ей стал знаком влюбленный взгляд, и направлен сейчас он был совсем не на нее.       Уже в лагере все трое расходятся по своим палаткам, совсем немного отпуская надежду, что на следующий день что-то изменится.