Move up

POV Ваня Едешко

      Я шёл с работы, включив в наушниках какую-то лёгкую музыку, чтобы отвлечься от всего: от людей, гудков автомобилей, от криков, непонятного шума, от всего этого мира. Ноги сами вели меня вдоль дороги, а в голове, тяжёлой, свинцовой, гудели пчелиным роем воспоминания. Группа. Белов. Концерт. Толпа. Аплодисменты. Крики. Адреналин. Шаг к Сашке. Всё происходит как-то само. Я не могу это контролировать. Я тянусь к его губам.       И оказывается, что Белов болен. Неизлечимо. Он просил не приезжать, чтобы не тратить своё время. А я всё молча страдал, надеясь на встречу. Он был мне слишком дорог, слишком любим, чтобы не приехать к нему, не навестить, но и не мог я перечить его просьбам. Вань, не приезжай. Оно того не стоит       Я свернул во двор. Многоэтажные дома окружали со всех сторон, удушая и сдавливая. Где-то на площадке мальчишки играли в баскетбол. Просигналивший сосед, чуть не сбив меня, остановился рядом и открыл окно машины:       — Вань, всё хорошо? А то под колёса прыгаешь…       — Да, замечательно. Великолепно.       Он кивнул и, нажав на педаль газа, быстро исчез меж многоэтажек. Я закрыл глаза. Музыка всё лилась из наушников. В голове образ сиял Белова. Слеза покатилась по щеке. — Сашка, как ты? — Не волнуйся. Что может случится в больнице? Всё хорошо. Будет. Я надеюсь.       Баскетбольный мяч чуть не попал мне в лицо, но я поймал его, рефлекторно, инстинктивно и бессознательно, будто я всю жизнь только тем и занимался, что ловил мячи. Я посмотрел на парней, а те, щурясь, глядели на меня, безмолвно моля попасть в кольцо. Прикинув расстояние, я прикусил нижнюю губу, бросил и тут же исчез в подъезде, чтобы не видеть, как мяч пролетает мимо, но услышал радостные вопли мальчишек. Попал!       Я, улыбаясь, поднялся только на один этаж, когда завибрировал мой телефон. Я достал его из кармана куртки. Звонил Сакандалидзе — чёрт, и когда я ему успел дать свой номер?       — Привет, Зураб, ты что-то хотел?       — Слушай, нет времени объяснять! Завтра вечером срочно поезжай в Питер. Зал «Космонавт»! По времени потом напишу.       Он сбросил, а я, не медля ни секунды, перепрыгивая через две ступеньки, бросился к себе в квартиру, чтобы собрать вещи, и ликовал я не меньше, чем мальчишки во дворе от забитого мной мяча. Я верил — я был больше, чем уверен, — что встречусь с ним.       Сумка давила на плечо. Ярко светило солнце — не частое явление для апрельского Питера. Я вышел из аэропорта, а часы ещё не показывали восьми утра. Я внимательно изучал город в Google картах, чтобы понять, где находится больница Саши, наконец, сориентировшись, решил, что на такси только деньги потрачу и лучше пройтись, ведь быстрым шагом, сворачивая с главных улиц, надо было чуть больше сорока минут, сунул наушники в уши и включил музыку.       После четырнадцати с половиной песен я уже стоял у стены больницы. Бежевая, она уже пошла трещинами и покрывалась плющом. Я открыл искривлённую калитку, вошёл во двор. Внутрь я заходить не решался, поэтому обошёл здание вокруг. Сердце билось чаще, как билось, когда рядом был Белов. Я остановился — меня привлекала надпись, выведенная у окна: Вот здесь лежит больной студент; Его судьба неумолима. Несите прочь медикамент: Болезнь любви неизлечима!       Каждая буква и точка с запятой была написана своим почерком, а то и двумя разными, и только лишь последняя строка казалась цельной. И я узнал в ней почерк Белова.       Я коснулся пальцами давно высохшего маркера, который навсегда останется здесь, храня память о студенте Белове, который когла-то бросил учёбы, чтобы быть со мной, а потом вновь вернулся в универ.       — Здравствуй, — послышался его голос издалека, и я, подняв голову, заметил Сашку в окне первого этажа, улыбющегося, светящегося от счастья.       Затаив дыхание, я смотрел ему в глаза, не веря, что он стоит тут, рядом со мной, и нас разделяет какая-то стена. Я бросил сумку на подоконник и сам сел на него. Перебросив ноги, я случайно упал, слишком сильно наклонившись вперёд. Белов засмеялся и помог мне встать. И мы глядели друг на друга, держась за руки и переплетя пальцы, как в тот день, когда мы начали встречаться…       — И с кем ты? — тихо шептал я, стараясь не вспугнуть тишину вокруг.       — Ни с кем. И никогда ни с кем не был кроме тебя, — он вплёл мне в волосы длинные пальцы и коснулся моих губ.