***
Помещение оформлено в стиле недо-классицизма — аляпистые перекрашенные в яркие цвета скульптуры, выглядящие разрушенными колонны, проступающая кладка красных кирпичей и огромная люстра, опасно качающаяся в стороны из-за дрожащих стен-полов. Звучит какая-то легкая и непринужденная музыка, несвойственная для заведений подобного плана. Не выходят из головы Гришины плейлисты (составленные для меня). Да и он сам прочно поселился там и будто собственноручно дёргает за нервы органов в организме, которые отвечают за выработку гормонов любви и привязанности. Наверное, вместе с радостью победы мне нужно начинать тосковать по почти ежедневным встречам в обители моего любимого ребенка богов — может, за это время мы и стали хорошими знакомыми, но уверенности в том, что мы продолжим развивать наши отношения, не сильно много. Даже не знаю, откуда у меня в голове мысли эти тревожные — мы друг другу явно небезразличны. (Я хочу позвать его на свидание) Выпиваю пару коктейлей, просто чтобы сбросить напряжение, не более того. Пытаюсь влиться в ритм движущейся под мелодию толпы, хотя получается не особо хорошо. В итоге спустя час или полтора безуспешных попыток выхожу на улицу, подышать грязным городским воздухом и, возможно, стрельнуть у кого-то сигарету. — Дать закурить? — дергаюсь от неожиданности, и, видя виновника моих гипотетических нервных тиков в пол-оборота, вздыхаю то ли радостно, то ли раздраженно-удивленно. Выглядит сегодня невероятно, как, впрочем, и всегда: множество колец на руке, ожерелье из ракушек, нежно-оранжевый лак на ногтях в тон его волосам, ярко-розовый комбинезон и желтая рубашка под ним. Я не знаю, почему, но на нем абсолютно все выглядит хорошо: от изящных нарядов до чего-то ярко-аляпистого, как сейчас. Удивительный человек. — Пожалуй, что да, — благодарно принимаю протянутую сигарету с зажигалкой, закуривая, — Здравствуй, маньяк-который-просто-наблюдает-за-людьми-и-совсем-не-сталкерит. Очень соскучился, — протягиваю ракопалочку к его рту, давая сделать пару затяжек. — Ну опять ты за свое, да? — корчит недовольную рожицу, но я улавливаю в глазах искорки смеха, — Ты просто слишком предсказуемый! Сам виноват, — возвращает сигарету, выдыхая облако дыма и облокачиваясь об стену здания. — О, кстати, поздравляю. У нас должен быть в честь этого праздничный дружеский секс, не думаешь? Не зря же я так старался учить тебя, — самодовольно улыбается, а у меня снова мурашки бегают по всему телу. Какого черта он делает вообще...Seafret – Be My Queen
— Нет, не думаю, ты ведешь себя совсем не по-джентельменски. У нас даже дружеского конфетно-букетно периода не было, тебя это не смущает? Я вот, если что, сторонник традиций и всего такого... — улыбаюсь уголками губ, вдыхая никотин. — Хотя учитель ты более чем хороший, отрицать не стану, — сигарета вновь переходит к моему собеседнику и у него же остаётся. — Хорошо, раз мы тут на стадии обмена комплиментами, то ты замечательный ученик. Позволь пригласить тебя на свидание. Если хочешь, на дружеское, — улыбается самодовольно. Пододвигается ближе ко мне, выпуская дым почти в лицо, — можем пойти прямо сейчас. То есть, это было так просто?... — А цветы будут? — глаза по-детски загораются огоньками, и я разве что на месте от довольства происходящим не прыгаю. — Как пожелаете, мой прелестный спутник, — берёт под локоть и ведёт куда-то. Ловлю себя на мысли, что совсем не важно, куда — главное, с ним. Вот так, держа его за руку, чувствуя тепло ладони.In that moment when I feel your touch В тот момент, когда я чувствую твое прикосновение Everything will turn to gold Все превратится в золото
Не то чтобы я чувствовал влюбленность, не совсем, нет. С ним слишком большой спектр эмоций просыпается, разрывает изнутри, течет по венам. Одна из почитательниц Гриши — покровительница любви. Может, в его крови собраны все лучшие качества богов и богинь. Не могу понять никак, отчего он такой чарующе-прекрасный, почему так действует на меня. О, Афродита, я люблю твою любовь к нему. Готов петь серенады, нескладно превращая выдуманные собой строчки в акт почитания. В голове отчего-то образ арфы, умелое перебирание пальцами по струнам. Жаль, что никудышный из меня музыкант, да и стихотворец тоже нескладный. Ему так подходит это все. (Мы идем на свидание)***
Вижу вдалеке крышу его дома и неосознанно улыбаюсь. Перед первой нашей учебной встречей он долго мялся, пригласить меня к себе или не стоит. Склонившись в первому варианту, очень внимательно следил за мной, будто одно неверное движение — и комната его рухнет, как карточный домик. Но с каждым уроком раскрепощался только больше, позволяя узнавать все новые уголки его милой обители, знакомя с ее жителями (у каждого цветка есть имя). Я так сильно полюбил ее. Успел уже пережить почти, что не увижу больше, но вот без всякой веской причины в виде спасения чьей-то задницы от препода-домогателя ведёт меня туда. (Он говорит: я начинаю доверять тебе)perfume — mehro
Открывает дверь, пропуская внутрь, кланяясь, как какой-то швейцар, и закрывает ее за нами, тут же хватая меня за руку и уводит вглубь квартиры. Заводит в свою, как он ее любит называть, творческую комнату: здесь повсюду предметы для натюрмортов, валяются драпировки, вырванные страницы из книг развешены по стенам, так же как и маленькие эскизы, где изображено все подряд. Включает гирлянду, которая идет вдоль двух стен и дает достаточно освещения. Посередине комнаты стоит мольберт с пустым холстом, рядом с ним мягкая длинная кушетка, справа от нее тумбочка с палитрой, красками и кистями. Стою у входа в эту обитель, ожидая отошедшего куда-то хозяина, и понять пока не могу, почему он привел меня именно сюда. Заходит, удерживая в одной руке уже открытую бутылку вина, в другой — два бокала, улыбается, протягивая вино мне, ставя бокалы на колону, где уже стоит бюст Музы. Забирает бутылку, разливая жидкость цвета венозной крови в бокалы, и отдает один мне. — Я не знаю, к каким свиданиям ты привык, на самом деле, но обещаю, что это ты точно запомнишь, — отпивает, чокаясь со мной. — Охотно тебе верю, сам факт того, что свидание с тобой, уже знаменателен, — пожимаю плечами, делая первый глоток. — Выпьем за нормализацию дружеских свиданий, да? — щурится, подмигивая. — За нормализацию дружеских свиданий, да, конечно. Отличный тост. — (может быть, когда-нибудь у нас будет свидание в другой плоскости) С бокалом в руке подходит к мольберту, начиная открывать краски, и выдавливает понемногу каждой на деревянную палитру, на которой уже есть старый высохший слой. Садится на кушетку, хлопая рядом с собой, приглашая присоединиться, и делает еще немного больших, жадных глотков. Я не уверен, что вино правильно пить именно так, но, что ж. Сажусь рядом с ним, допивая свой бокал до дна, и отставляю его в сторону.Androgyny — Garbage
— Так и? Мы будем что-то рисовать? — поворачиваю голову в его сторону, выжидающе смотря в глаза. Боже, его глаза. Я действительно готов вечность смотреть на них, — Но хочу сразу предупредить, я, знаешь, не особо силен в этом. — Да, мы будем рисовать, — оборачивается ко мне тоже, — И нет, для этого не нужны какие-то особые навыки или что-то в этом роде, не переживай, — отставляет бокал на тумбочку с красками, и берет в руки что-то вроде маленькой лопатки. Не знаю, как это называется, но, вероятно, это какое-то приспособление для нанесения красок. * — Какой цвет твой любимый? — берет в руки палитру, смотря на меня. — Не знаю, на самом деле. Может, фиолетовый? Он кажется таким умиротворяющим и величественным. — Мне нравится, как ты это описываешь, — улыбается, окуная свой странный прибор в мазок краски, и возвращает палитру на тумбочку. — Держи, — протягивает штуку с краской мне в руки, и я ее беру, — Ты хотел цветы, так что, мы будем рисовать их, — и, вау. Мне действительно нравится то, что происходит прямо сейчас. — Так и? С чего мне начать? — смотрю то на холст, то на железную кисть (этому предмету нужно было какое-то название в моей голове, так что), то на Гришу, не совсем понимая, что делать — я впервые сижу перед холстом, и я догадываюсь, сколько стоят все эти художественные штучки, поэтому боюсь что-то испортить. — Просто рисуй так, как хочешь, и так, как видишь. Вот тебе задание: нарисуй свой идеальный букет здесь, — задание, серьезно? Мы на арт-терапии сейчас или что-то в этом роде? (Возможно, я когда-то очень увлекался книжками по психологии, но что с того) — Хорошо, — ничего не говорю насчет «задания», если ему так хочется, то ладно. Делаю первые мазки на середине холста, пытаясь сделать так, чтобы это хотя бы отдаленно напоминало бутоны цветов. Или просто цветы, — Хорошо, можно теперь, видимо, зеленый? — протягиваю железку ему, он ее берет, обтирая об тряпку от предыдущей краски, и зачерпывает на нее медово-зеленый, возвращая мне. — Итак, ты сейчас можешь нарисовать листья и стебли к своим цветам, или мы можем вместе сделать что-то более абстракционное, но, конечно, все еще цветочное, как думаешь? — улыбается, смотря то на меня, то на холст. Ладно, это звучит, как хорошая идея, так что. — Да, думаю, мы могли бы сделать это. Давай вместе будем рисовать, эм, абстракции? Да? — кивает, беря в ладонь мою руку, в которой я держу эту кисть, и подводит ее к холсту, начиная делать мазки моей рукой. Момент чувствуется, как что-то очень особенное, личное, интимное, и мне это нравится так сильно. Спустя часа два, или, может, больше — у нас полностью цветастый холст. Время с Гришей по сравнению с остальным течет приятным ручейком, густым потоком, где ты не ждешь, пока вода сделает очередной поворот, поэтому я не знаю, сколько времени прошло на самом деле, да и это не имеет значения. Зеленые, розовые, фиолетовые и желтые цветы, где-то среди них летают галочками птицы, и это выглядит так же, как чувствуется — если бы этот вечер можно было описать картиной, то именно ей. Мы пару раз прерывались, чтобы допить вино и включить музыку: сейчас играет что-то тихое и непринужденное, а мы сидим на кушетке, слегка пьяные, облокотившись друг на друга. Наши грязные от краски руки переплетены, мы смотрим на исписанный холст, довольные результатом, и улыбаемся. Может ли что-то чувствоваться правильнее, чем это?Nobody wants to be alone
Никто не хочет оставаться один,
Everybody wants to love someone
Все хотят любить кого-то.
Out of the tree, go pick a plum
Иди сорви сливу с дерева.
Why can't we all just get along?
Почему мы все не можем просто ладить друг с другом?