Хулиган

・。・゜★・。・。☆・゜・。 ★・。・。☆・゜・。★・。・。☆・゜・

Пожалуй, больше родителей и спортзалов Реми любил только свою собаку. Красавица сука породы ротвейлер, с чёрной лоснящейся шкурой и коричневыми отметинами. Реми сам купил её два года назад, работая всё лето у соседа в саду и отжимая деньги у малышни. Он пришёл на чёрный рынок, в особый закуток, где торговали собаками для боёв и охраны. Свою девочку Реми приметил сразу. Её мать была славной сукой, родившей уже в третий раз, а отец — бывалым ворчуном, которого часто таскали на бои. Сейчас Алиса стала большой девочкой и с лёгкостью валит Реми на спину, когда они в шутку борются. Я видел её пару раз, когда она была милым упрямым щенком, но теперь она повзрослела и знает команды. А ещё она готова убивать за своего хозяина. Реми натравил её на Бенни ранним утром, когда мы ждали открытия скандинавской выставки. Раненый кролик как всегда некстати оказался рядом, а волчонок захотел самоудовлетвориться за его счёт. Бенни шёл на дежурство мимо нас — как всегда нелепый и смешной. Сутулый доходяга в рубашке в клетку, под ней футболка не в тон, широкие джинсы, которые я помню ещё с младших классов. Ничто не предвещало беды, когда к нему с громким лаем подбежала Алиса. Хорошо дрессированная, мускулистая, натасканная на мелкую дичь. — Убери своего пса! — крикнул Бенни, еле живой от страха. — Это она, — гаркнул Реми. — Что? — Она сука. Бенни изворачивался от её морды, пытаясь встать боком, чтобы она не могла завалить его на спину. На его месте я бы тоже испугался. В моём сердце кольнуло лёгкое сочувствие, но я тут же порадовался, что травят не меня. Быть может, Локи разглядел во мне чудовище, поэтому мы подружились? Реми тем временем соскочил с трибуны, на которой мы коротали время, и двинулся к Бенни угрожающей походкой. Тот вяло сопротивлялся нападкам собаки. — Как это тебе всё равно? — голос волчонка, притворно спокойный, пробрал до мурашек даже меня. Если дело касалось его девочки, то Реми просто сходил с ума. Он подозвал Алису к себе. Она нехотя подошла, всё ещё глядя на кролика. — Ты посмотри, какая она красавица! Разве кобели могут быть такими хорошенькими? Реми держал её за толстый ошейник, создавая иллюзию хаоса в своих руках. Собака хорошо отыгрывала свою роль — лаяла, иногда хрипела, когда ошейник сдавливал горло, рвалась к Бенни, обнажала клыки. Кролик вздрагивал каждый раз, когда её лапы почти касались его ноги. Она бы ни за что не укусила без команды. Но это знали только я и Реми. — Моя красавица, — ворковал волчонок, — он тебя обидел? Вокруг нас собрались ещё несколько человек. Не так много, но ощутимо для и без того низкой самооценки кролика. Бенни был на грани истерики, и я мог его понять. Собака лаяла, люди шушукались, Реми наезжал. Не знаю, чем бы закончилась эта драма, если бы у школьных ворот не показался мистер Ким. Все притихли и занялись своими делами. Реми успокоил собаку и принялся чесать её по загривку. Алиса повеселела, высунув язык. Я лениво слез с трибун и подошёл к собаке, чтобы тоже её потискать. Подойдя, учитель пожелал нам доброго утра и поинтересовался, что тут делает Реми, да ещё и с собакой. Тот сказал, что зашёл поздороваться, и поспешил удалиться. Алиса вприпрыжку кинулась за ним. Около часа мы расставляли парты с поделками малышни в коридорах и клеили плакаты с викингами и старинными кораблями. В спортзале тоже кипела работа. Несколько приглашённых музейных работников приводили в порядок инсталляции и проверяли экспонаты в витринах. Я был в прекрасном настроении в ожидании Локи. Хотя Бенни пару раз бурчал в мою сторону что-то невразумительное, но я был словно ленивый кот — не хотел даже смотреть в его сторону. Настало время открытия, подтянулись гости — школьники, родители, просто любопытствующие. Все покупали билеты и спешили в зал. Такое событие проходило впервые, и мне самому не терпелось посмотреть, что же там есть интересного. Локи подошёл вовремя и ждал меня на крыльце, одетый в то самое чёрное пальто, которое было удивительно чистым, отчаянно дорогую сорочку и шикарные брюки. Я бы тоже хотел иметь такой вкус в одежде. А ещё побольше денег к нему. — Здравствуй, Хулиган, — улыбнулся бог. — Ну как, проведёшь мне экскурсию о моём мире? Я кивнул и повёл его в зал. Несколько восковых фигур замерло с оружием в руках, стеклянные витрины весело поблёскивали под электрическим светом, гиды с упоением рассказывали о скандинавской мифологии. Повсюду стояли стенды с картинами и эскизами, а в центре высилось подобие тотемного столба. Локи с интересом разглядывал все эти вещи и не обращал внимания на людишек. В конце концов он пошёл не за мной, а по собственному маршруту. — Не забывай, что это я тебя выгуливаю, а не ты меня, — сказал я своему ручному богу. Тот подарил мне снисходительную ухмылку. — Ты слишком многое о себе думаешь, мальчик. — Мне ведь целых семнадцать асгардских дней, имею право. Локи остался доволен моим ответом. Да и сегодня он был в замечательном настроении, ведь мы пришли в такое место, которое он назвал культом себя и своего дома. Выставка по скандинавской мифологии его смешила. Реконструкции шлемов, щитов и оружия викингов — главных поклонников Асгарда, старые книги с исследовательскими работами, пара брошюр со сказками… хотелось рассмотреть всё. — Помню те времена, когда люди нам поклонялись. Жертвоприношения, молитвы, откровения… знаешь, сколько их я выслушал? Локи мечтательно вздохнул, словно эти воспоминания были совсем свежими и особенно приятными. Я прикинул некоторые детали и задал вполне логичный вопрос: — Зачем им поклоняться тебе? Ты же… ну… — Ну? — отозвался он, приподнимая бровь. — Ненужный бог. — Это ты ненужный человечишка, а в то время случалось всякое, — он попытался убедить меня, что оскорбился, но его взгляд всё равно оставался весёлым. — Ты какой-то смелый для существа, которое тихо помрёт дней через пятьдесят с лишним. — Чем меньше времени осталось, тем сильнее чувствуешь жизнь, — философски заметил я и добавил, чтобы его раззадорить, — странно, что ты этого не знаешь. Когда мы рассмотрели всё, вернулись к особенно заинтересовавшему меня экспонату — кулону то ли из чьей-то кости, то ли из белого камня в виде месяца с неизвестными мне гравировками. — Да, эта вещица довольно древняя, припоминаю парня, который её носил. Он тогда просил всех подряд о победе в сражении. Викинги вообще были интересными персонажами. — А вдруг я их далёкий предок? — Локи не обратил внимания на мои слова, продолжая что-то вспоминать. — Представь, если это так, — не унимался я, воображая викингов из фильмов и сериалов. — Они были бравыми воинами, храбрецами… — Но потом получилось то, что получилось, — наконец отозвался хмуролень. — Ты, то есть. — Я бы чувствовал себя настоящим викингом, если бы этот амулет был моим, — сказал я, с восхищением разглядывая симпатичную вещицу. — Что, захотел его себе? — повеселел бог. — Украсть, я полагаю. Как бог коварства и озорства, поражаюсь твоей мелочности. — Как говорил Дрю Берримор, если вы не рискуете, то впустую растрачиваете жизнь, — припомнил я хорошие слова, которые нам когда-то зачитывал мистер Ким. — Впрочем, я ничего не могу сделать. Не буду же я его красть. А что, ты можешь с этим помочь? Послышалось загадочное «может быть». К нам подошёл старик в хорошей рубашке и представился гидом, разбирающимся в скандинавской мифологии. Локи вдруг отозвался: — Мы его возьмём, — я покрылся мурашками, когда он слегка кивнул на амулет. Старик безучастно пожал плечами, и я понял, что он околдован. — Постой, — я схватил бога за рукав. Тот глянул сначала на мою руку, потом на меня. Я тут же её убрал. — Ты возьмёшь его? Серьёзно? Вот просто возьмёшь? — Почему нет? Он же тебе понравился, да только ты не отрастишь никак смелость для серьёзных поступков. Он потянулся к витрине. Я огляделся — никаких камер. Да и откуда им взяться в нашем спортзале? В голову пришли другие мысли. — А если тебя кто-то запомнит и опознает? Помнишь, что хулиганов у нас убивают? Локи бережно взял амулет и покрутил его перед глазами. Белая гладкая поверхность вещицы красиво смотрелась в его бледной руке. Я огляделся. Никто не спешил отбирать нашу игрушку. — Я не глуп, как люди, — хмыкнул Локи, убирая его в карман. — Другие видят меня иначе. Только ты видишь меня мной. Мы сделали ещё круг и вышли из школы, на прощание кивнув мистеру Киму. Тот как-то странно улыбнулся мне, но я не придал этому значения. Видимо, я успел достать Локи за утро — он не разговаривал со мной всю дорогу, словно меня не было рядом. Я несколько раз задавал ему вопросы, шутил, но он не обращал на меня ни малейшего внимания. Тогда я обиделся и хотел уйти, но всё равно тащился за ним, словно собачонка, потому что привык к нему и тосковал без наших прогулок. Мы шли долго, пока не оказались у его апартаментов. Я сел на лавку у подъезда и с грустью вздохнул. Локи пошёл к подъезду. Я подумал: если позовёт, пойду, если нет, то обижусь по-настоящему. Локи скрылся в подъезде, даже не взглянув на меня. Но не успел я нахмуриться, как он слегка выглянул и спросил: — Ну? Ты идёшь? Давясь радостью, я кинулся за ним. Всё-таки не обиделся. Мы ели лапшу быстрого приготовления, закусывая тостами и запивая клубничным лимонадом. Я пытался разговорить Локи, но тот продолжал не замечать меня. Я никак не мог понять, чем провинился. Наверное, не сильно, раз он меня накормил. Может, он обиделся на «ненужного бога»? После обеда меня потянуло в сон. Я отыскал спальню и завалился на кровать. Отыскав меня, Локи несколько раз брезгливо повторил «кыш», но я не уходил, и он оставил свои попытки выгнать меня. Вздохнув, он вернулся в гостиную. Должно быть, я задремал на некоторое время, потому что когда открыл глаза, небо за окном розовело в восхитительном закате. Некоторое время я любовался облаками и розовым золотом заходящего солнца, а потом услышал голоса. Словно Локи был в гостиной не один. Струхнув, я тихонько пошёл туда и выглянул из-за двери. Посередине комнаты стояла полупрозрачная женщина-голограмма в красивом старинном платье. Локи в задумчивости стоял у окна, и закат окрасил его лицо в нежный розоватый цвет. Они меня не видели. — …будь осторожен, — продолжала говорить женщина, и по её любящему голосу я понял, что она его мать. — Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю. Несмотря ни на что, ты мой родной сын. — Ты же понимаешь, что я не вернусь, — тихо-тихо ответил Локи, не в силах повернуться к матери. Я кое-как расслышал его слова. — А я и не прошу. Но если ты снова окажешься в Асгарде, я наконец-то смогу тебя обнять. Локи, будь осторожен. Она повернула голову в мою сторону. На мгновение наши взгляды встретились, но я тут же отпрянул от двери, почему-то испугавшись, и убежал в спальню. Локи пришёл ко мне через некоторое время и сел рядом, на кровать. Он был расстроен и растерян, словно ему вновь стало только пять годков, и мама потеряла его в магазине. — Скучаешь по ней? — спросил я. Бог еле заметно кивнул. Заговорил он только через несколько минут. — У тебя ведь тоже есть мама, которая любит тебя несмотря ни на что. Для своей матери я никогда не был тенью старшего брата. Я был её маленьким героем. Только вот остался ли я им сейчас? — Они всё прощают. — Знаешь, как красиво она улыбалась, когда в детстве я приносил ей полевые цветы? Мамы такие мамы. — Мамы такие мамы, — повторил я за ним, думая о своей мачехе, — к сожалению, им больнее всего, когда мы хулиганим. Ты ведь тоже хулиган. Разговор резко стал откровенным, и Локи вовремя осадил меня ехидным смешком. Словно я забрался слишком глубоко в его душу, а простым смертным это делать нельзя. — Куда пойдём сегодня? — сказал он, пожалуй, слишком небрежно, чтобы его голос казался беззаботным. — На очень высокую крышу, — хотел добавить, что оттуда можно славно сброситься, но передумал. Мне, конечно, тоскливо, но не до такой степени.

・。・゜★・。・。☆・゜・。 ★・。・。☆・゜・。★・。・。☆・゜・

Мы вышли на крышу восхитительного небоскрёба через чердачную дверь. Надвигались сумерки. Одно за другим вспыхивали окна домов. Я добежал до края крыши и, затормозив, осел на колени. Было страшно смотреть на мир с такой высоты. Всё-таки я отчаянный трус. Локи засмеялся, и я вновь ощутил, какая между нами пропасть. Он — бог, а я — лишь я. — Скажи мне, чего ты не боишься. — Всего боюсь. Высоты. Мохнатых пауков, — перечислял я, борясь с горечью внутри горла. — И я боюсь стать таким, как взрослые, которым ничего не интересно, кроме работы и пива перед телевизором. Не знаю, почему мне вдруг стало так тоскливо. Я услышал разговор Локи с матерью, а мне его слышать не полагалось. Ощутил, что есть проблемы пострашнее моих, что наше общение с богом не вечно, что он мне друг, а я для него — лишь гид. А дальше — неизвестность. Локи, кажется, почувствовал моё горькое настроение. Когда мы сели на широкую вентиляционную трубу, он повернулся ко мне и заговорил с полуулыбкой: — У тебя же впереди вся жизнь, малыш. Да, ты не видел многих вещей, но тем интереснее открывать мир. Представь, сколько всего ты можешь увидеть, сколько воспоминаний запечатлеть на память в виде фотографий. Жизнь коротка. Не проживи её впустую. Что-то заканчивается, но открываются новые возможности. Тебя не хотят бросить в темницу, ты не совершал страшных ошибок. Пользуйся этим. Твоё время идёт. Я некоторое время обдумывал его слова, а потом вдруг сказал: — У тебя ведь тоже есть возможность жить. — Я ваш злодей номер один, — засмеялся бог, на секунду прикрыв глаза. — Мне не будет покоя, пока меня не вернут домой. — Ведь есть люди, которых ты любишь. Не это ли прекрасно? Там ведь будет твоя мама. Я заметил, как Локи вновь мысленно одёргивает себя за распустившийся язык. Ответил он более холодно, как бы вырисовывая жирную точку в нашем разговоре. — Не будет. Потому что меня там не будет. — Давай лучше выпьем. Он взял с собой бутылку отличного вина и пару пластиковых стаканчиков, и мы распили вино, встречая сумерки. Они густели, словно туман, поглощая нас целиком. Потом наступила ночь. Я выпил больше и был приятно пьян. Лицо почему-то было горячим, и мне хотелось общаться. Но Локи сохранял свой обычный настрой и не разделял моих пьяных увеселений. Я стал легонько бодать его то головой, то плечом. Когда ему надоело, он слегка провёл рукой по моему лбу, и на меня навалилась усталость. Я положил голову на плечо хмуроленя и прикрыл глаза. Было хорошо. Горечь испарилась вместе с рассудком. Вдруг раздался знакомый гул. Локи потряс меня, чтобы я пришёл в себя. Вдалеке, вспарывая голубоватым светом ночное небо, к нам приближался Железный человек. Я быстро отрезвел и похолодел от ужаса. Что теперь будет? Локи и Старку никак нельзя встречаться! — К тебе гости, — отозвался бог, хмыкая. Его, казалось, ничуть не волнует грядущая беда. Старк тем временем опустился на край крыши и помахал мне рукой. Он был в своём восхитительном костюме, чёрт возьми, но у меня не хватало духу им любоваться. Потом я понял, что Локи вновь принял другой облик, и Тони не знает, с кем я сижу. Более того, я сам этого не знаю. Я подошёл к Старку на негнущихся ногах. Мы пожали друг другу руки, и я чуть не умер от счастья, потрогав его перчатку. — Что, у вас свидание? — он кивнул на Локи, а я вдруг осознал, что он превратился в какую-то девчонку. — Увидел тебя случайно, когда решил полетать. Надеюсь, не помешал? Выдавив из себя, что всё отлично, я на тех же негнущихся ногах вернулся к Локи, который продолжал сидеть на трубе рядом с пустой бутылкой. — А ты всё время ходил так? — ужаснулся я, пытаясь говорить тише, чтобы Старк вдруг не услышал. — А ты имеешь что-то против девчонок? — усмехнулся бог. — Да это же ужас! Вдруг кто-то из знакомых видел меня с девчонкой! К тому же, вдруг ты страшную выбрал. Локи мягко улыбнулся. — До этого момента я был собой. Рядом с тобой я всегда был и буду собой. В отличие от тебя. Это походило на какой-то намёк — словно он знал, что я что-то скрываю. Решил об этом не думать. Наверное, бог убил бы меня за обман. Как глубоко я зарылся в пучину лжи. Мне самому становится тоскливо, когда я осознаю масштабы своих проблем. Если всё раскроется — я опозорюсь на все миры. В нашем, как пособник обаятельного антагониста — и пойдут шу-шу-шу на всех языках. В мире Локи — как букашка, возомнившая себя особенной. И придёт конец всему — страшный как дефолт. Старк тем временем крикнул: — Может, вас прокатить? — Её нет, а меня да, — отозвался я, а Локи дёрнул бровью. — Она не хочет, говорит, боится и так спустится. — Как хочет, — не стал настаивать Старк. — Мне, наверное, надо тебе многое рассказать, — пробормотал я, вновь поворачиваясь к Локи. — Как хочешь, — пожал он плечами. — Мне, наверное, пора. Ничего, что я вот так уйду? — я чувствовал, как стыд заливает меня изнутри. — Смотри не умри от счастья. Я снова устыдился того, что скрывал своё знакомство с мистером Старком. По крайней мере, Локи не знает, что кумир был у меня дома и расспрашивал о нём. За это я огребу в следующий раз. Предчувствую, это случится очень скоро. А пока — ловлю момент и наслаждаюсь жизнью. Старк подсадил меня, когда я забирался к нему на спину. Его голос был весёлым и гулким под маской, отдавал чем-то механическим, пропитанным футуризмом. — Твоя подружка точно не хочет с нами? — Ничего она не хочет, — крикнул я, чтобы он меня услышал, — полетели! Он вдруг откинулся назад, и мы упали с крыши небоскрёба — просто полетели вниз как один большой камень. Я закричал. Сердце колотилось в груди как сумасшедшее. Я кричал и кричал, когда ветер свистел в ушах. Понимал, что в последний момент Старк полетит, и это было невероятно. Всё как будто замедлилось. Внизу плыли огни машин. Сплошное жёлтое море. Светлые окна домов напротив слились с тёмными, превратившись в месиво. Мы слегка крутились, и я видел мир вверх ногами. И вот, дорога. Когда до неё оставалось несколько метров, костюм завибрировал, а из рук и ног завиднелся голубоватый свет. Мы взлетели, и я издал радостный клич, словно спас всё человечество. Земля отдалялась. Мы поравнялись с крышами небоскрёбов, и все проблемы остались далеко внизу. Старк перевернулся несколько раз, словно добивая меня экстазом. Я летел. Я парил. Я был рядом со своим кумиром. Стыд перед Локи исчез. Я никогда не хотел жить так сильно, как сейчас. И это было невероятно.