Котёнок

Солнечный зайчик прошёлся по одеялу, медленно поднялся и оказался у меня на лице. Я зажмурился и нехотя открыл глаза. Оказалось, что утро уже настало, и солнышко светит вовсю, а я сплю в этой большой кровати, хорошо хоть не связанный. Откидываю одеяло и замечаю, что я опять голый, и у меня не хило так стоит. Трогаю задницу, но она не болит, как хорошо. Вчера, когда я поцеловал его, нас позвали ужинать, и там за едой последнее, что помню, что мне дали какой-то чай со странным вкусом, и как я добрался до комнаты, я уже не помнил. Подмешали что-то! Ну, сука, этот мажорчик! Встаю, почесываюсь и иду ванну, неторопливо умываюсь и чищу зубы, всматриваюсь в зеркало. Вроде ничего такого, всё, как обычно, хотя нет! Синяки благодаря чудесной мази заметно уменьшились и посветлели — вот умеют ведь делать басурмане. Выхожу в комнату и начинаю поиски одежды — безрезультатно, даже трусов и носков нет. Сажусь на кровать, тру себе виски и начинаю думать над известным русским вопросом: что делать? Вдруг дверь распахивается и на пороге возникает Андрей. — Котёнок, собирайся! У нас сегодня много дел! И кстати, это тебе! В меня летят какие-то пакеты. Ну, делать нечего потрошу их, и вытаскиваю на свет: новые нулячие, явно не дешёвые джинсы, трусы, надо же, Calvin Klein, белая рубашка, такие же носки и пиджак. Плюс он кидает мне пару ботинок. Бля, да это точно не вещи с рынка. — Ты уверен? — говорю. — А что не так? — Ну вещи-то недешёвые. Может, я просто треники надену и олимпийку? — Котёнок, одевайся! Я специально твой размер брал. — Их же потом сдать нельзя будет! — Дурак! — и он начинает копаться в своём айфоне. Спустя пару минут, я напялил на себя всё, что он принёс и пошёл в ванную разглядывать себя. Вот не пойму, как так? Я конечно знал, что вещи меняют людей, но чтоб настолько? Из зеркала на меня пялился немного не стриженный, но офигенно стильно одетый пацан. Я это или нет? Трогаю синяк под глазом, ага, это я. — Ну чего ты там застрял? Дрочить потом будешь! — доносится до меня. И вот он уже рядом. — Ты специально подобрал? — спрашиваю. — Да. Теперь видишь, как здорово! — что правда, то правда, его прикид был, как мой, а мой — как его. Единственное, что он светлый с чистыми глазами, а я нет. Когда мы вышли из дома и, даже не позавтракав, сели в подъехавшую BMW, я понял, мы едем в город. За рулём был тот же Сергеич, а мажорчик уселся рядом со мной. — Куда мы едем? — Ты смотрел фильм «Красотка»? — Там, где Джулия Робертс и Ричард Гир? — Да. — Ну. — Болты — гну! Котёнок, будем делать тебя стильным. Ты ведь и так красивый — осталось пару штрихов. В течение трёх часов мы облазили пять, пять, блядь, ТЦ, и везде он водил меня по самым дорогим магазинам. Все эти Baldinini, Armani, Tom Ford, Hugo Boss, Calvin Klein уже рябили у меня перед глазами. Я, конечно, понимаю, что такие, как Андрей, не на рынке одеваются, но… Лёгкая курточка на осень, которая и от ветра-то слабо защитит, стоила, как комната в моей квартире, а мажорчика это не волновало. Он загнал меня в примерочную, а сам всё накидывал и накидывал туда вещи. Женщины, которые работали в магазине уже позабыли про остальных клиентов, благо их было немного и целиком сосредоточились на нас. Я никогда не был модником. Да что там! У меня всё было проще, прошлись с родаками или с Жекой по товарным рядам, выбрали более или менее подходящее, померил — лезут, отлично дальше пытаемся торговаться, удалось договориться — всё. А тут и цвета разные и фасоны, и в некоторых не присядешь — чувствую порву, и через голову не снимешь, как обычно, точно по швам разойдётся, ну всё не так. Да и на цены я старался не смотреть. А этот гадёныш, притащил снова охапку вещей, залез ко мне в примерочную и зыркает своими масляными глазками. — Вот, — говорит, — рубашку померь, котёнок. Ну я раздеваюсь, одеваю её, она какая-то приталенная и тёмно-синяя, с какими-то узорами, а он хвать меня за плечи к стенке прижал и шепчет уткнувшись в ухо. — Как мне нравится твой запах. — Да, ты фетишист, — говорю. — Нет, котёнок, просто ты — великолепен в этом прикиде, а ещё ты очень красивый. — Мне мама всегда говорила, что я страшненький. — Да ну? — удивляется он. — Ага, лет с восьми, наверное. И вообще пацан не должен быть красивым, пацан должен быть сильным! — Котёнок, котёнок, ну что за глупые понятия? — и он снова трогает мои волосы. Отцепляю его еле-еле, и вновь примеряю вещи. Да, выгляжу в них я довольно красиво. Хотя нет, офигенно красиво — мне ведь ещё причёску делали в салоне, не в какой-то парикмахерской за углом, и не тётя Люба меня стригла. Нет, в настоящем стильном салоне «Модные люди» называется. Ладно хоть у меня волосы не слишком длинные были, я просто всегда под спортивку стригусь, так удобно и голову мыть — много шампуня не надо. А тут и помыли, и посушили, и ножницами, и триммер какой-то достали. Но потом, когда я в зеркало посмотрел, я на самом деле себя не узнал. Ну вот, не мог это я быть! Ну никак не мог! Вместо какого-нибудь ёжика была чёлка, не на глаза, а на лоб, и виски были подстрижены коротко, но уши мои не торчали, и так всё аккуратно и ладно лежало, что мне на самом деле понравилось. Раньше-то я думал, что нормальные пацаны короткие волосы должны носить, а теперь, самому свой образ нравиться. Охуеть, бля! Андрей ещё что-то говорил про цвета и фасоны, какие брать лучше кардиганы и т. д. А в моей голове всё уже созрело. В динамиках заиграло что-то знакомое, но мне было не до песни. You are the sun, You are the only one, My heart is blue, My heart is blue for you — Слушай, Андрей, может нам уединиться где-нибудь? — говорю, а сам губы облизываю. Он прям просиял, щёки вон румянцем пошли. — Ты ж меня только что фетишистом назвал, — а сам меня уже глазами трахает. — Ну, фетишизм не так плохо, пойдём в сортир, что ли? — Да нахер туалет! Тут давай! Ну, опускаюсь перед ним на колени, у него уже торчит вовсю, вон и фирменные джинсы не спасают и смотрит на меня так с возбуждением. А я, а что я… Резко подскакиваю и бью его головой в подбородок, он охает и оседает, сдёргиваю с него пиджак и связываю узлом руки за спиной, потом спускаю джинсы и делаю тоже самое. Бля, какой у него стояк-то! Никакими Calvin Klein не скрыть. Быстро вылетаю из примерочной, заперев его в кабинке, и мчусь к выходу. «Бзынь» орёт рамка на входе, я, дурак, забыл, что в магазинных шмотках, но мне пофиг. Бегу, нет, несусь, подальше отсюда. Люди смотрят на меня ошалело, сзади крики, мат, но мне плевать. Откуда-то вылетают охранники и бросаются наперерез. Ага, щас, хрен выкусите, а меня не поймаете. Толкаю людей, не оборачиваясь, бегу, впереди мамаша с коляской, пенсы какие-то, что за день-то, откуда столько народу. А они ещё на меня глазеют, ладно не до них сейчас. Оббегаю холл, мчусь к кинотеатру — там лестницы и запасные выходы. Там мужик какой-то, времени нет, толкаю его, бегу дальше. Динамики всё надрываются. Be my, be my, be my little Rock'n'Roll queen! Be my, be my, be my little Rock'n'Roll queen! Да, покажу вам рок-н-ролл. Тут охранник снизу бежит на меня, перепрыгиваю через перилы. Бля, где же выход? Вбегаю в длинный коридор — знаю, что может быть ловушка, но всё равно бегу. И вот двери и даже табличка сверху EXIT. Оказываюсь на стоянке. Ну тут уже проще, перескакиваю через ограждения, и вот она — остановка. Мчусь к ней, только сейчас оборачиваюсь и смотрю на ТЦ — погони пока не видно. Подходит автобус, не думая, залетаю первым. И только оказавшись у окна, позволяю себе отдышаться и перевести дух, попутно оглядываясь и замечая, что я всё ещё в расстёгнутой рубашке. Так вот, почему на меня пялились. Ну да, худое тело и синяки, хотя уже небольшие. Чему удивляться? Денег на проезд у меня, конечно, не было, но сейчас меня это не волновало. Проехав одну остановку, я выскочил, неохота ругаться с кондукторшей — молодая девчонка и так старается, работа тяжёлая, а тут ещё я — здоровый лось, точнее заяц. Стараясь не бежать, иду быстрым шагом, не оглядываясь, и не смотрю никому в глаза. Попутно пробую привести мысли в порядок, но получается не очень. Вот получается, сбежал, а куда идти, не знаю. Голос внутри говорит: «В ментовку иди, дурак, всё там расскажешь!» Пытаюсь представить, как я сижу в отделении и рассказываю мусорам, что меня из дома забрал участковый и какой-то мужик из опеки. Отвёз меня в дом к пацану из моей школы, который меня домогается, а ещё его дворецкий, или как он там, порол меня в подвале. Н-да, бред. Куда идти? К родакам? Но там скорей всего меня и будут ждать. Плюс дворецкий этот сказал, что они от меня отказались, и, если б хотели, то давно б пришли. Так. «Стоп!» — говорю сам себе. Это ж дворецкий сказал, может он соврал?! Точно, конечно! Наверняка напиздел, сука! А я дурак уши развесил. «А почему они тогда не пришли?» — вновь спросил меня голос. «А откуда они знали, где я?» — отвечаю сам себе. «Надо найти родителей, без них ничего не понятно!» — решил я. Как я добрался до дома — это отдельная тема, но в вкратце — мне повезло. Я садился в набитые автобусы или троллейбусы, проезжал одну-две остановки, пока меня не замечал кондуктор и выходил. Потом шёл пешком, потом снова садился и ехал. То, что ни разу меня не выгнали из салона со скандалом, уже было удачей. К сожалению, на этом она и кончилась, к своему дому я не пошёл, специально перешёл дорогу и зашёл в девятиэтажный дом-корабль. Большой такой и длинный. Отец говорил, что там все квартиры малосемейки, и получали их от завода те, кто работали там. Там у меня живёт одноклассник Ваня Артёмов, ну или как мы в классе зовём его — Клюв. Это из-за того, что у него реально нос большой. Пацан он неплохой, кстати круглый отличник. Математичка наша его очень ценит. Она к нам в пятом классе пришла. Он тогда ещё лучше учиться стал, а я скатился. Но сейчас я иду не к нему, а лезу на общие балконы. Есть в таких домах такая фигня вроде балконов с лестницами на случай пожара. Залезаю на девятый этаж и начинаю жадно вглядываться в то, что творится у нас во дворе. Вон стоит знакомая BMW, вон похоже тип в очках ходит, опрашивает дядю Наиля и тётю Галю. Они вместе сидят перед домом за столом и похоже бухают. «Вот, вам выкусите! Извращенцы!» — мысленно радуюсь я и показываю средний палец в сторону дома. Но тут же приходит мысль: «А где отец?». Он же всегда вместе с дядей Наилем тусовался. Сидеть долго и смотреть неохота, а они всё не уезжают. Тут желудок проворчал, что с утра в него ничего не упало. Да и не сидеть же здесь весь день? Спускаюсь, выхожу из дома и понимаю только один человек будет рад меня видеть, поэтому иду к нему. Жека, даже не знает, что сказать, просто растерянно пялится на меня. Потом до него конечно доходит, и он начинает верещать: «Как ты?», «Где ты был?», «Что с тобой?» и так далее. Вваливаюсь к нему и устало плюхаюсь на тумбочку в прихожей. Бля, устал как сука, ноги не держат. Удивительно, но Жека снова один, оказывается, чета Вахрамеевых сегодня решила навестить старшего брательника Жеки — Рому. Он курсант нашего военного училища, единственного в городе, если не считать Суворовского. А Жека не захотел Ромку видеть, опять будет отвешивать подзатыльники и пугать байками об армии, поэтому остался дома и вон в танчики рубится. Я кое-как доплёлся до кухни, по пути скинув ботинки, они хоть и новые и дорогие, но ноги мне всё же немного натёрли. Пацан достал из холодильника какой-то салат и кастрюлю с супом, но я сначала присосался к крану — пить хотелось до изнеможения, а потом на немой вопрос друга только промолвил: — Всё потом, Жек! Я ел так, что за ушами трещало, а он смотрел на меня с какой-то опаской, но всё же пока вопросов не задавал. Я смёл всё, что он положил в тарелку. Потом навернул вторую, и только потом стал замечать, что глаза меня стали предательски подводить и слипаться. Только этого не хватало! Пришёл к другу, объел его, ничего не говорю. Я взглянул на него. — Ты в порядке, Кость? Может расскажешь? — смотрит он всё-таки с опаской, что ли. Или мне кажется. Я рассказал ему всё. Ну как всё? То, что меня пороли и мне дрочили, и то, что я целовал парня, решил не говорить. Жека не поймёт: он у нас — натуральнейший натурал. Страшно подумать, что было бы, если б он узнал, что я — не из их числа! — А где сейчас твои предки, ты не знаешь? — Нет! А около дома эти трутся, так что ты единственный был, к кому я мог обратиться. Спасибо, бро. — Да не стоит. Я жму ему руку, крепко так жму, единственный человек, на которого я могу положиться. Хорошо, когда есть люди, которым ты можешь доверять. Чувствую, что сил на мозговой штурм нет совсем, и глаза уже закрываются сами. Ложусь на Жекин диван и говорю, что полежу полчасика. Отрубаясь, слышу восторженный Жекин голос: — А прикид у тебя офигенный, Костян! А дальше я уже не слышу, сплю. Мне ничего не снится, вот совсем ничего, сплошь чернота, но какое-то чувство всё-таки меня беспокоит, поэтому сам не знаю почему, просыпаюсь. Жека увлечённо играет в танки и на меня даже не обращает внимания. Встаю иду в туалет, ополаскивая лицо, пытаюсь понять, выспался я или нет. На кухне темно, за окном сумерки. Скоро Вахрамеевы вернутся, надо что-то придумать. Иду на балкон подышать воздухом, тупо пялюсь на людей, что проходят мимо, на нашу школу, хотя сейчас меня меньше всего заботило, когда я в неё вернусь, да и вернусь ли. Вон проезжают тачки, наши в основном, иномарок у нас немного — район не богатый. А вон как раз знакомая BMW. Подозрительно знакомая. Я прямо застыл на месте, а из машины выбрался… Георгий — тот самый очкастый дворецкий, и, кажется, посмотрел прямо на меня. Не помня себя, бегу в квартиру влетаю в ботинки и тут же спрашиваю Жеку о деньгах в долг. Он мнётся, но всё же достаёт сотню, я хватаю его ветровку и вопросительно смотрю. Лицо друга кривится, но кивает. Что ж, спасибо за это друг, я не забуду. Его крик, что, как меня найти, если что, догоняет меня уже на лестнице, и я в ответ кричу, что сам его найду. Мне повезло, что Георгий пошёл к лифтам, а я побежал по лестнице, и ещё хорошо, что он или они, блин, не посмотрел сколько их, все за мной пошли, а у подъезда никого не оставили. Осторожно, не высовываясь, иду в свой двор, может и здесь мне повезёт. Близко не подхожу, тупо смотрю на наши окна на втором этаже, время вроде начало девятого, а свет не горит. Странно! Мои-то куда подевались? Постояв с полчаса и мысленно обматерив всё то дерьмо, куда я вляпался, иду в своё убежище — общий балкон на девятом этаже в доме Вани Артёмова. Что ж, спать на балконе в начале сентября ещё можно, главное не пошёл бы ночью дождь, да и лечь мне не на что. Покупаю в ближайшем ларьке полторашку самой дешёвой воды и пару шоколадок, забираюсь на балкон и долго-долго смотрю на наши окна в надежде, что вот сейчас мама или отец включат свет.