Котёнок

Утро теперь начиналось для меня совсем не так, как раньше. Нет, спал я всё так же в этой же комнате, что была вроде бы моя, но вот теперь меня не привязывали к кровати. Правда, состояние моё улучшалось всё же не теми темпами, которыми бы я хотел. И ещё каждое утро приходил мажорчик и… — Тебе нравится, Котёнок? — Мгм, — мычу я. Сначала он целует меня и всегда делает это так, что я не сразу понимаю, проснулся я или ещё сплю. А потом, его руки ласкают моё тело, пощипывают соски, мнут мои булочки. Трусы улетают в дальний угол, я каждую ночь вновь надеваю их, что мажорчику безусловно не нравится, но мне плевать! Ну не привык я голышом спать. И вот язык парня начинает ласкать мою грудь, потом медленно спускается по блядской дорожке вниз к моему паху, а там уже вовсю стоит мой член. С утра бодрый и весело стремящийся ввысь. Сначала я думал, что мажорчик не будет этого делать, что его это смутит, ну, он же вроде актив. Слова-то какие: активный педик — пассивный педик. Но парня совсем ничего не смущало. — Андрей, — я тяжело дышу, возбуждение просто разрывает меня, но я всё же пытаюсь в последний раз вразумить его, — ты можешь этого не делать. Вдруг тебе, ну, это, противно там будет и… Он накрыл мою головку своим ртом и стал водить по ней языком сначала в одну сторону, потом в другую. Да, тогда это был первый в моей жизни минет. И как я не кончил через пару секунд, я не знаю! Язык был влажным, рот горячим, я никогда не испытывал такого. Мажорчик насаживался головой на мой член сам, я вообще ничего не делал, и это немножко смущало, но в целом было просто охуенно! Явно умелый язык скользил по стволу, ласкал головку, слюна потекла уже к яйцам, а его губы ухватили меня за края залупы, глаза встретились с моими, и я не выдержал. — А-аах, ох, да-аах я -ааах, о-ооох, — стонал я, кончая. Мажорчик выпустил мой хуй за долю секунды до того, как сперма выстрелила из меня. В первый раз её было так много, что я буквально залил себе весь живот и грудь. На время для меня перестало существовать всё и вся. Я лежал ни жив ни мёртв. Пришёл я в себя, когда ощутил, что мою дырочку ласкают. Хорошенько так ласкают, сначала одним пальчиком, потом уже двумя. И пальцы-то смазанные — моей кончей! Я хотел было отстраниться, но васильковые глаза гипнотизировали меня, и я только шире раздвинул ноги, выставив задницу вперёд. Пацан снял наконец свои боксеры, и его хуй весело шлёпнулся о плоский живот, как бы говоря: «Привет, а вот и я!». Умом я понимал, что будет больно, что это — неправильно, что так вроде не должно быть, но… Всегда это «но». Когда он склонился надо мной и глядя в глаза, прошептал: — Можно? Я, почувствовав его запах — запах пота пацана, смешанный немного с похотью и желанием и с чем-то ещё. Запах соли, морской соли и эти глаза, в которых был уже океан. Конечно же я ответил: «Да». И в тот момент, в тот самый наш первый раз, по-настоящему первый, потому что то, что было тогда на диване — не считается. Наш первый раз, случившийся на следующий день после его неудавшегося суицида, я понял, что пох на всё и на всех! Я этого хотел! Я хотел этого с ним! И пусть в подсознании, ну или где-то там, маленькая часть совести что-то ворчала — я не слушал! Я отдавался весь этому парню и был счастлив! Смазка приятно щекотала ягодицы. Мажорчик вовсю натирал ею то мою попку, то свой елдак. И вот наконец он командует: — Расслабься! Я буду аккуратен. Я совсем не сопротивлялся. Да, было больно, но я терпел. Я сжал зубы и продолжал терпеть (сам ведь разрешил в попу), хотя кишка сопротивлялась и очень сильно обхватила член мажорчика. А Андрей всё вталкивал и вталкивал своего «богатыря» в мою дырочку. Боль не проходила, но я чувствовал ещё немного и… Всё. Член внутри моей попки. Яйца стукнулись об неё! Мажорчик передохнул: — Какой ты узкий! — и начал наращивать темп и стал двигаться всё быстрее и ритмичнее. Он так и ебал меня глядя в глаза, а я, закусив губу, смотрел на него. А затем его правая рука схватила мой отросток, который уже к этому времени снова ожил, хоть и был весь мокрым. Он стал мне дрочить. И не просто дрочить, а ещё и яйца ласкать. Надо ли говорить, что я не выдержал и начал стонать, сначала тихо потом громче: — А-аах, о-ух о-ааа, у-ух, а-аах… — постанывал я. — Какой же ты всё-таки классный, Котёнок! — шептал мне мой любовник-мучитель. А потом я почувствовал, как его член во мне разбухает и вот… Это был просто взрыв. А затем второй, когда кончил я сам от его руки. Парень поцеловал меня почему-то в нос и сказал: — Ты даже не представляешь, как мне сейчас хорошо! Он чуток присел и вытащил свой орган из моей задницы, он весь был покрыт спермой. — У-УУХ!!! — я перевёл дух. — В первое время всегда больно, но потом всё как по маслу пойдёт — втянешься! — Ну-ну, — недоверчиво прогундел я, приподнимаясь и ощупывая задницу, сперма уже стала вытекать и запачкала простыни. — Ладно, хватит валяться! Сегодня важный день, поэтому — марш в ванную! — и этот вражина шлёпнул меня по попке. — Какой важный день? — спрашиваю, ощущения всё же не очень. — Как? Разве я не сказал? Сегодня ты идёшь в школу! Вернее, мы идём! Я вытаращился на него. — Как в школу? — не понял я. — А так, хватит дома отлёживаться и бока наедать, пора эволюционировать, поэтому — марш на водные процедуры! Оказалось, что после моего побега из магазина, Мажорчик как ни странно не забыл про шмотки, и вот теперь я облачался во все те бренды, что мерил на себя тогда. Высокие полуботинки-полукроссовки, чёрные брюки, приталенные так, что казалось моя задница выпирает на метр. Тёмно-коричневая рубашка с закрытым воротом и маленькими чёрными квадратными пуговичками, ремень с большой хромированной бляхой и предел моих мечтаний — кожанка. Точнее чёрная с клёпками у ворота, на погонах и на карманах, поблескивающая, с неповторимым запахом кожаная куртка. Признаться, глядя на себя в таком наряде, я хотел только одного — запрыгнуть на какой-нибудь крутой байк и нестись со скоростью сто пятьдесят километров в час. Ещё одной неожиданностью оказалось то, что поедем мы в школу вместе, ну да, кто бы сомневался, но не на поцарапанной Ауди, и не на BMW, а на новеньком Range Rover. Я и забыл, что у Вознесенского-старшего денег — куры не клюют. Мажоры, бля! Я всё равно не мог понять: зачем гонять тачку, если ты живёшь в двух шагах от школы? Но, как объяснил Мажорчик — статус. Хотя я всё равно не особо понял. Домчались мы, как я и предполагал, за пару минут, и то, потому что секунд сорок ждали, пока на перекрёстке бабка с тележкой перейдёт дорогу, да ещё и Андрей подстёбывал водителя. — Ну же, Сергеич! Дави эту черепаху-торчиллу! А то так и будем стоять. Надо ли говорить, что мы газанули так, что старушка еле успела поднять телегу на поребрик. В школе мажорчик меня предупредил, что я теперь не с ним, но и не сам по себе. На моё логичное: «Как так?», был простой ответ. — Ты — мой котёнок. Это главное! А на перемене увидишь. И я пошёл в класс. Честно, вот ни хрена меня не грела вот такая перспектива, ну в смысле, дома у Вознесенских валяться было круто! У меня было почти всё, о чём я раньше мог только мечтать. Да, меня, конечно, смущало, что Андрей так ко мне относится. Но глядя в эти глаза, я редко думал головой. А насчёт школы я вот не думал совсем. Не то, чтобы я не хотел возвращаться, но всё же присутствовал какой-то неприятный осадочек, и я ещё не разобрался в нём.  — А вы, молодой человек, кто такой? — спросила меня наша математичка Лариса Викторовна. «Вот-то нате, хрен в томате!» — подумал я, своих учеников не узнаёт, тем более меня всего две недели не было. — Я — Костя Чернышов. Не узнали? — только сейчас наконец понимаю, что класс смотрит на меня. Весь класс. — А-а, Чернышов, — похоже училка меня реально не узнала. «Похоже, Мажорчик был прав и надо было девятую симфонию Бетховена или Имперский марш включить, прежде чем в класс заходить, » — подумалось мне. Все: девчонки, пацаны, да что там, Демиденко с компанией и Жека, даже Жека, — все рассматривали меня в моём новом прикиде. И, как я понял, менял он меня до неузнаваемости. — Блин, Костян, ты пиздато выглядишь! Чётко! Вот прям капитальный красавчик! — начал заливаться соловьём мой друг. Приятно всё-таки иногда осознавать себя центром вселенной. Но моё самолюбование длилось недолго, а виной тому не хилая такая ссадина у Жеки на скуле. — Кто? — спрашиваю я, держа друга за руку. — Чего «кто»? — Жек, не тупи! Кто въебал тебе? — «О, началось! Глазки забегали, занервничал, » — подумал я. — Да, это на физ-ре… Я упал… Мы бегали там… — Жек, пиздеть ты родакам будешь, упал он, бля, на физ-ре! Говори, кто, ну! — я впился в него взглядом. В серо-зеленых глазах ярко читалось: «Не надо, Кость, хуже будет!», но меня уже понесло. Никто, бля, никто не смеет обижать моего друга. — Димон, что ли, с крысами своими? Молчаливый еле заметный кивок. — Чернышов, Вахрамеев, вы что там так бурно обсуждаете? Задачу? Тогда прошу к доске! «Вот ведь сука!» — думаю я одновременно и про математичку, и про Демиденко и нехотя иду к доске. Хорошо Мажорчик несколько дней немного занимался со мной по школьной программе, а то я б точно щас приохуел от этих новых тем. Звонок прозвенел неожиданно, я всё-таки, с грехом пополам, решил задачку и даже заработал четвёрку, а вот Жека за всё время, что я стоял у доски, даже не взглянул на меня ни разу. Следующим уроком у нас должна была быть геометрия, поэтому сумки никто не собирал, однако и вышли из класса всего пара-тройка человек — Жека первым. Я размял кисти рук и отправился к заветной парте. — Здорово, утупки! — Слышь, за базаром следи, — Ренат и Михон уже рядом со своим «боссом» — Слышь — за углом поссышь! — Ты чё, нищеброд, пришёл права качать? Забыл, как отмудохали тебя? — Не, не забыл, — говорю спокойно, вглядываюсь в зенки этого урода. — Когда трое на одного, вы — ваще герои. А вот Жеку трогать не надо! — Это почему ещё? — удивился гиена-Михон. — Потому… — вот думал первый день в школе после всего того пиздеца, что со мной случился, будет не таким. Но, видно не судьба! Я схватил стул у передней парты, толстяк Канашкин как раз свалил из класса, и с размаху уебал по рукам Демиденко. Потом пинаю в живот Рената и прописываю Михону. Пока все в прострации, хватаю Демиденко за грудки рву на себя и ору ему в лицо: — Никто! Сука, никто не имеет права трогать моих друзей! На… И бью его, тут весь класс всполошился: Санёк Левченко и Серёга Володин меня оттаскивают, бабы тихо повизгивают, кто-то орёт, что хорош, а то училка придёт, а Верка Краснова и Алиска Штерн уже телефоны достали. Но я уже не слышу ничего и, вырываясь, иду в коридор. Мажорчик всё с той же компанией, что и в прошлый раз, стоит там же у окна и что-то увлечённо рассказывает. Он замечает меня, первая моя мысль попросить у него помощи, но я одёргиваю себя. Нахуй надо ему помогать в таком вопросе! Хотя эти выблядки втроём меня задавят, а Жека — не боец!