Две части от звезды. Встреча

Уже как несколько десятков лет Олег не видел мира ярче и красочней, чем театр. Для него всегда и везде было выходом представить вокруг себя зрителей, которые хотят увидеть нечто определенное, и войти в роль по неслышимому другим щелчку пальцев, улыбнуться так, что ноги у дам подкосятся, и совершить такой заход, от которого мужчины спокойно примут свое поражение. И так он влился в этот театр, что обычной жизни почти не видел, не помнил. Конференция — репетиция — выступление — праздник — снова репетиция. Всегда налегке, всегда в полной готовности рывком войти в ситуацию, закрутить в чувственном танце эмоций какую-нибудь новую актрису, вдохновить молодого режиссера на постановку сложную и неимоверно кропотливую, поставить запятую вместо точки, чтобы зритель додумал сам, для себя — так, как видит только он и никто другой. Наверное, именно потому его любили. Не знали, сколько всего на самом деле ощущает Меньшиков за непробиваемой стеной конфликта внешнего и внутреннего миров, и любили. И сам он себя за это… уважал. И уважения требовал от других, а не любви, веры в которую осталось совсем мало. Собственно, о любви. Отбор в постановку «Мастера и Маргариты», на которую был приглашен Меньшиков, его мало цеплял, в отличии от возможности выудить из этакого кастинга несколько ярких кадров в свою копилку. Наверное, потому он сел вперед, сосредоточенный, нагло заглядывающий в душу через наивные, напуганные глаза еще совсем юных актеров, чтобы сразу выжечь на них клишированное «дерьмо» или же дать милость хотя бы уйти без слов. Потому что только тем, кто не боится и кто действительно готов, Олег мог дать хоть какой-то шанс. Нужен материал, нужен характер, взрыв, шквал эмоций в одном персонаже. — Скучно, молодой человек, — сказал он первому актеру, едва тот вышел на сцену. Просто Меньшиков видел, как. И смотреть дальше ему не хотелось. — У вас минута, чтобы заинтересовать меня, — говорил он следующему. И чувствовал ненависть тех, кто затеял эти пробы. Они таким жюри всех актеров распугают. — Какой пассаж. Могу дать Вам роль физрука в кино по России, — нагло вбрасывал мужчина фразу за фразой, ожидая хоть какой-то реакции, кроме скованного молчания и быстрого ухода со сцены. Сколько там еще? Синицын, Либертова, Филиппов, Косьмин, Жукова, Петров… Фамилии по течению выступления. Значит, они готовятся «удивлять в порядке очереди». Что ж, он им этот порядок собьет. — Петрова на сцену, — звучит уверенный голос на весь зал, и Меньшиков даже встает, чтобы насладиться чужими эмоциями, несмотря на протестующие «Олег Евгеньевич, что же Вы делаете, они не готовы еще к таким проверкам, куда ж вы их». Плевать он хотел. Настоящий актер выход найдет.