Две части от звезды. Встреча

Еще пару часов назад, когда он только собирался на этот чертов маскарад молодых актеров, Меньшиков и подумать не мог, куда и как стремительно все это выльется, сметая с пути любые и ранее безоговорочные «нет». Ему вдруг совершенно отчетливо показалось, как все встает на свои законные места, и безнаказанные чувства легкости и решительности внутри ясно это подтверждали. А еще это подтверждал Сашка Петров, так искренне сдавшийся эмоциям в ответ на пару коротких фраз со стороны мужчины, который, в свою очередь, подхватил этот ворох чужой радости своим собственным, что так открыто показывать не привык, и улыбнулся мальчишке, наконец, позволяя тому уйти. После короткого замечания: — Верю, каждому слову верю. Дождись меня за кулисами. А после все стало так, как и прежде. Меньшиков смело пошел по списку, уже внимания никакого не обращая на злость и попытки своих недоколлег по театру остановить шквал действий критичных и отрывистых. Его как с цепи сорвали. У него в голове, в памяти были только светло-голубые глаза мальчишки, который своим появлением вытянул всю боль и тяжесть из усталой души, и теперь, казалось, он всей своей сутью принадлежал этому дню и скорейшему окончанию кастинга. Просто всецело принадлежал Петрову, у которого, наверное, и в мыслях не мелькало то, что по ту сторону «садовой изгороди» человек почти с ума сходил от недостатка зрительного контакта с ним. И отчего — не мог понять. От слова «совсем». Человек пять он точно довел до истерики. В основном, конечно, лиричных и особо чувствительных девушек, у которых «не было ничего святого по отношению к искусству, раз они посмели выйти на эту сцену» — примерно так Меньшиков озвучил. Читать так, что уши вянут, не каждый может, а тут в порядке очереди, как на подбор, одна за одной — вот и вылетели после первых же строк. Нет, он ни в коем случае не нагнетал и не торопил, даже мешать бы не стал, если бы… если бы они прочитали лучше Петрова. А пока нет, лететь со сцены будут ежеминутно, и плевать, сколько времени потребуется для психологического восстановления. Зато поймут, что не в ту степь пошли. Да и вообще — в актеры сейчас рвется каждый второй, и это раздражает до ощутимой ярости в груди. Профессию поганят так, что потом сложно не согласиться с теми, кто изрекает что-то вроде: «ну и за что им там платят?» Да ни за что! За просто так… —…за диплом, полученный случайным образом в каком-нибудь случайном месте, я Вас на сцену не возьму, — Меньшиков швыряет список на стол и резко разворачивается к сжавшимся в единый комок жюри, за последние минуты которые ни слова внятно не сказали. Взгляд у мужчины дикий и резкий, и усмешка на губах никак его не смягчает. — Ладно, — тянет он, задумчиво хмурясь и накидывая на плечи тяжелое черное пальто, — скажу так: Литвинову и Васнецова, которые выступали в дуэте, разорвите по одному и вдолбите, насколько они друг другу не подходят. А потом уже в одну сцену их, ясно? — смотрит без интереса, так, стараясь хоть на словах передать то, что действительно может помочь. — А этого, ну, мальчика… Петрова. Который одет странно был. Его куда? — вдруг спрашивают со стороны, и Меньшиков оборачивается на голос с некоторым удивлением и злостью. Отвечать что-то на подобный вопрос он и не думает, уже через пару мгновений поднимаясь на сцену и уходя за кулисы, сохранив где-то внутри пойманный ранее трепет от предстоящей встречи тет-а-тет.