Две части от звезды. Встреча

Саша затаил дыхание, глядя безотрывно на приближающуюся статную фигуру, и буквально каждой частичкой своего тела и души ощущал, как становится счастливее. Очень банальное и глупое, пожалуй, ощущение, очень простое в объяснении, но как же много оно значит, как же ценна эта простота. Потому что далеко не всем дано познать, пропустить через себя это удивительное чувство. Раскрепощенность Меньшикова, по идее, должна была смутить студента. Да, мальчишка знал много фактов об актере, но эти знания абсолютно точно не могли сделать мужчину за пару коротких встреч и несколько фраз человеком из разряда «близких». Однако в противовес естественности восприятия Петров не почувствовал ничего, что бы его оттолкнуло. И стаканчик с кофе, отданный в его руки — такая бестолковая мелочь — усилил вспыхнувшую привязанность и стал самым ценным подарком. Саша совершенно точно не должен был так реагировать на незнакомого человека и его незатейливое внимание, но просто-напросто не мог с собой ничего поделать. Не мог собраться с мыслями и выдать толкового ответа. Всегда такой амбициозный, игривый сейчас лихорадочно пытался выцедить хотя бы одно слово из головы, чтобы не казаться самым последним идиотом, не умеющим истолковывать свои позиции. А это было важно. Может быть, Олег Евгеньевич и вовсе тут проверку решил устроить, а Петров едва ли мог с места двинуться. Особенно после короткого прикосновения к его волосам, которое, к огромному потрясению для него самого, словно впитало в себя всю заботу этого мира. Равносильным совершенному касанию оказалась и рука, проведшая будто не по одежде, и даже не по коже, а под ней, и ставшая тем, что побудило, наконец, замершего студента к действию. Незначительный тактильный контакт, так часто используемый в повседневности, вселил мальчишке надежность и успокоение, хотя даже при таком раскладе его сердце продолжало колотиться как ненормальное. Он коротко задумался над испытываемым, но уже спустя пару мгновений шустро отмахнулся, убеждая себя, что происходящее с ним — всего лишь реакция на подвернувшуюся удачу. Петров смог таки заговорить, но только тогда, когда они вышли на улицу. Вновь всецело ощутил растерявшую прежде уверенность, и более того — ироничность. Любой провокационный вопрос от мужчины воспринимался юношей как самый настоящий вызов. Его затмил азарт, силы взбунтовались и едва ли не рвали тело изнутри в готовности доказать, что их хозяин справится со всем невозможным. Но между этим объявившимся упрямством, где-то глубоко внутри, витало легкое чувство страха. Страха за то, что он разочарует Меньшикова. Однако смелость, выступающая в данный момент в приоритете, не дала затмить голову подобным волнением. — Понятно, только… Олег Евгеньевич, а стребуйте все, на что сил хватит… у меня? Или у вас? Сашка, идя рядом с актером, вдруг резко развернулся, преграждая мужчине путь. Немного наклонился вперед, высоко поднял голову и завел руки за спину — теперь ладони были свободны, потому что кофе оказался выпит, еще когда они с худруком подходили к концу коридора, ведущего к служебному входу. Петров заинтересованно склонил голову в бок и продолжил путь, вот только спиной вперед. Он улыбался, едва обнажив зубы в оскале, который с огромным трудом можно было назвать животным — больше напоминал оскал маленького хищного зверя. Светлые глаза заблестели от предвкушения. Мальчишка по-лисьему сощурился. Его вид буквально кричал: «посмотри, каким я могу быть», «посмотри, я ничего не боюсь». Студент однозначно не должен был вести себя так по-детски и вызывающе, но ему сильно хотелось показать свои стороны и вновь увидеть в темных глазах одобрение, наставническое одобрение — оно являлось бесценным. Петров первым прерывает возникшую паузу. Не теряя улыбки, ловко оборачивается вокруг своей оси и вот уже снова идет рядом с Меньшиковым, а не перед ним. Глубоко вздохнув, прячет руки в карманы, опускает голову и говорит спокойнее и тише, словно собираясь рассказать самую сокровенную тайну: — Я буклет нашел в университете. Там про кастинг было написано, вот и пришел. Понимаете, мое это. Я не умею много, да, но у меня не было возможности узнать больше. Пойти в театральную школу, колледж или университет. Но я сам смотрел, читал, я выступал, я… Это то, что я должен делать. Это жизнь моя, понимаете? — наконец-то закончил Саша и остановился, осторожно поворачивая голову в сторону актера и заглядывая в его глаза с таким проникновенным и чувственным взглядом, что грешно было даже подумать об обмане. Вот она, молодая, обнаженная, искореженная переживаниями и несвободой душа. Молящая быть услышанной.