Падчерица.

      Жизнь порой может так быстро измениться, что единственное, что ты можешь сделать, так это принять изменения. Порой ничего изменить нельзя. И я говорю вам это не как пессимист, а как законченный реалист. Ведь теперь я вряд ли что смогу изменить в своей жизни. Теперь ближайшие два года я принадлежу вот этому немцу. И хрен знает, что у него в голове.       Мы ехали довольно долго, а когда и вовсе выехали за пределы города, я напряглась, что не скрылось от внимательного немца. — Мы едем в аэропорт. — спокойно произнес он, усмехаясь. Ну давай, поиздевайся. Откуда я знала то? Я — обычная воспитанница детдома, никогда не летавшая на самолете. Что мне теперь — помереть? Стоп, какой аэропорт?! — Я думала, мы будем жить в этом городе. — повернувшись к мужчине, произнесла я. Не было в моем голосе никакого волнения, лишь раздражение. От неизвестности. От безысходности. — Не совсем. Мне нужно побыть немного в Германии из-за бизнеса, но обещаю, через месяц, в крайнем случае, через два, вернемся в Россию. — Ягер хотел похлопать меня по плечу, но я увернулась, снова отодвинувшись к окну. — В Германию, блин, я ж на немецком нихера не знаю. — прошептала я себе под нос, вызвав смешок у немца. Но после моего грозного взгляда мужчина провел по волосам и сделал вид, что решает какие-то вопросы по телефону.       До самого прибытия в аэропорт мы не разговаривали, хотя Ягер и предпринимал парочку попыток, но все они терпели полный крах. Вскоре машина остановилась напротив входа в аэропорт Домодедово. Немец быстро вышел из машины и даже открыл мне дверь, но на его протянутую руку я хмыкнула и вылезла из машины сама, таща свою сумку. Ягер также предпринял попытку взять у меня сумку, но получил такой же отрицательный ответ.       У стойки регистрации была безумная очередь, и я уже предвкушала, как простоим мы здесь час, а может и больше. Но спустя минуту, к нам подошел администратор и, поздоровавшись с немцем, повел нас напрямик на посадку. Я слегка опешила от таких действий. Он что, миллионер что ли? Он вроде говорил что-то про бизнес, поэтому не будем исключать и такой расклад.       Как оказалось, самолет у этого богатого немца был личный. Поэтому вскоре мы уже сидели в этом самолете. А так как самолет был личный, то сидели мы с ним напротив друг друга и вокруг никого. Довольно напряжно для меня. Поэтому я демонстративно достала наушники и начала слушать музыку. Ягер, видимо не заметивший, что я слушаю музыку, что-то говорил, но я само собой не слышала, отчего довольно улыбалась. — Я вообще-то с тобой говорил. — вырвав наушники из моих ушей, произнес Ягер, наклонившись надо мной. Я заерзала на сидении, стараясь отодвинуться как можно дальше, так как лицо немца непозволительно близко к моему. — Ну, круто. — я попыталась забрать свои наушники у Ягера, но он убрал их себе в карман. — Эй, отдай. — Отдам после того, как поговорим. — немец вернулся на свое сиденье и, склонив голову, посмотрел на меня. — Ну. Чего молчишь-то? Хотел разговора, так давай. А я послушаю. — грубо произнесла я, сложив руки на груди. Терпеть не могу, когда люди меня вынуждают что-то делать за счет шантажа. — Понимаю, тебе не особо нравится происходящее. Но обещаю, я смогу дать тебе хорошее образование, возможности, жилье. Просто давай попробуем ужиться вместе. Я не особо хочу с тобой ругаться. — с каждой фразой немца я злилась еще больше. Что он там мне даст?! Образование, бабло?! — А теперь ты послушай. Я в душе не знаю, что ты от меня хочешь, но если ты думаешь, что я стану покладистой девочкой, которая будет с тобой обсуждать платьица за обедом, то ты крупно ошибаешься. Я тебе не проект какой-нибудь, меня нельзя купить. Так что заруби себе на носу, я… — но меня прервал довольно резкий голос немца. — Замолчи. Замолчи, Алиса, иначе я за себя не ручаюсь. — Ягер взял телефон в руки и вышел куда-то, а я отвернулась к окну. Хреновенький разговорчик вышел. Этот немец думает, что я какая-то собачонка, которая упростит его жизнь и сделает менее скучной. Ну, я ему «упрощу» жизнь. Так «упрощу», что будет умолять, чтобы меня забрали обратно. С этими мыслями я не заметила, как уснула, а будил меня уже Ягер. — Мы прилетели. — холодно произнес он, сразу же направляясь на выход из самолета. Я, пожав плечами, беру свою сумку и иду за «папочкой». Пф, даже звучит ужасно.       Мы также быстро проходим мимо стойки регистрации, а у аэропорта нас уже встречает другая машина с другим водителем. Ягер о чем-то говорит с водителем, пока я усаживаюсь в машине, затем также садится на заднее сиденье. Надо же, я уж подумала, что он обиделся, и сядет вперед. Эх. — Нравится тебе или нет, но ты будешь жить в моем доме, под моим контролем и по моим правилам. Можешь злиться и ненавидеть меня, но так будет. — уверенно произнес немец, что-то печатая в телефоне. — Как самоуверенно. А меня ты не забыл спросить? — я выгнула бровь, повернувшись к нему. — Нет. — коротко ответил Ягер, давая понять, что дальнейшая беседа невозможна, да и он не горит желанием.       Я хотела достать наушники, но вспомнила, что они у этого немца. Скривившись, я краем глаза посмотрела на него. Глаза его были закрыты. Спит? Может быть. Мне нужно всего лишь аккуратно достать наушники, я же ведь смогу аккуратно и бесшумно достать наушники?       Я медленно пододвигаюсь к немцу, стараясь не привлекать внимание шофера. Но водителю было глубоко плевать на происходящее на заднем сиденье. Я почти уверена, ему было бы также пофиг, если бы Ягер меня тут насиловал. Я даже задумалась. Хмм, а Ягер вполне неплох. Сколько ему? Так, Оленская, перестань фантазировать об опекуне.       Моя рука скользит под пиджак, во внутренний карман, куда были убраны мои родненькие наушники. Спустя, наверное, минуты три я нащупываю их. С улыбкой я уже хочу вынуть свою руку из кармана вместе с наушниками, как вдруг мою руку хватают. Я поднимаю взгляд на немца, он смотрит своими синими льдинами мне прямо в глаза. — Воровать плохо. Ты в курсе? — выгнув бровь, спрашивает немец, прямо-таки в открытую издеваясь надо мной. — Я забирала свою вещь. А это не воровство. — усмехаясь ответила я, не отводя взгляда. Я знаю, что он пытается меня сейчас задавить своим авторитетом, но не на ту напал, мистер Ягер. — Да ну? А что же твоя вещь делает в кармане моего пиджака? — усмехнувшись, Ягер продолжил атаку, явно недовольный тем, что я не сдаю позицию. — Ты нагло отобрал у меня их в самолете? Забыл уже? Мучает амнезия? Эх, старость. — я состроила плачевную рожицу, явно испытывая терпение немца. — Как докажешь? — ехидно спросил Ягер, не сдавая своих позиций. Я тяжело выдохнула и вырвала свою руку из его, пересаживаясь обратно. — Богачи не слушают музыку в наушниках. Тем более, в таких. Это очевидно. А ты — тот еще богач. Так что, наушники явно мои. — уверенно ответила я перед тем, как заткнуть уши и наслаждаться звуками депрессивной музыки, которая помогала мне справляться с ужасами моей жизни. Говорю так, словно напрашиваюсь на жалость. Ужас.       Ехали мы недолго по Берлину. Проехали парочку улочек, где я отметила довольно милые кафешки и библиотеку, куда наведаюсь. Хотя, что я смогу понять? На немецком-то я ни-ни. Полный ноль. Вскоре машина останавливается напротив немаленького такого домика. — Ты тут живешь? — из моего рта вырвался судорожный вздох. Привыкла ты, Оленская, жить в маленькой каморке, привыкай теперь жить широко. Этот паренек, видимо, будет содержать меня, а это уже неплохо. — Мы тут живем. — сделав ударение на первое слово, поправил меня немец, приглашая меня в дом. А дом внутри был словно еще больше, чем снаружи могло показаться.       Как только заходишь вовнутрь, перед тобой открывается широкая мраморная лестница, ведущая на последующие этажи. По обе стороны от тебя двери, ведущие в другие помещения. Но увижу я их, видимо, позже, потому что Ягер дал команду дворецкому отвезти меня в мою комнату, а сам ушел разговаривать по телефону.       Поднявшись по лестнице, мы повернули направо. Дворецкий открыл двустворчатые двери, и мне открылась большая светлая комната с огромной двуспальной кроватью, рабочий стол с лежащим на нем Макбуком, книжный шкаф, зеркало и столик с косметикой. Ну, а больше всего внимание привлекло огромное окно в целую стену. Можно сидеть на полу и наблюдать, что происходит внизу. Так, я знаю, чем займусь.       Кивнув дворецкому, я прикрыла двери комнаты. В моей комнате помимо входных дверей еще присутствовали две. Открыв одну, я поняла, что это просто ванная, но зато какая. Джакузи, а рядом балкон, куда я могу выходить или просто смотреть на город. Ванная комната сама была полностью белой, а стены были сделаны под белый кирпич. Довольно мило.       Закрыв ванную комнату, я открыла вторую дверь. И вторым помещением оказалась гардеробная. От количества одежды у меня просто глаза разбежались. Одежды было многовато. Даже слишком. Её бы с лишком хватило на весь мой детдом. — Уже освоилась, как я посмотрю. — в гардеробную заглянул Ягер, слегка усмехнувшись от моей растерянности. — Ага. — я отвернулась от мужчины, продолжая исследовать одежду в гардеробной. — Я вынужден уехать. Скоро вернусь. Если что-то понадобится — спроси у Альберта. — сказал уходящий немец, но как вот я спрошу у Альберта что-то, если на немецком я не говорю, а на русском не говорит он. Гениально.       В общем, я решила пока принять ванну, полежать в воде и отдохнуть, а дальше уже решу, что делать. Как говорится, план-война покажет. Я стащила с себя бесформенную толстовку, оставшись в джинсах-бойфрендах, которые на деле были обычными джинсами на размер больше моего, и топике. Стянув кроссовки, я убрала их под кровать. А то даже стоять в них стыдно в таких хоромах, но выкинуть рука не поднимается. Я зашла в ванную и включила воду, а пока ждала, я распустила свои светлые волосы и начала их расчесывать, стоя напротив зеркала.       Никогда я не была довольна своей внешностью. Обычная внешность. Да, я бы назвала себя симпатичной, но не более. Светлые волосы ниже груди, круглое лицо, аккуратные губы, маленький носик, большие зеленые глаза, густые ресницы и широкие брови. Маленький шрамик на носу, у пересечения носа и промежутка между бровями. Я этот шрам заработала еще в ту злополучную ночь, когда упала с лестницы. Точнее, меня столкнули.       Когда вода налилась в ванную до краев, я сняла с себя последние атрибуты одежды и погрузилась в теплую воду с пеной. Идеально. Я включила музыку на своем стареньком телефоне и прикрыла глаза. Когда песня достигла кульминации, я просто погрузилась в воду, все еще слыша звуки песни. Задержав дыхание, я наслаждалась тем, как вода обволакивает меня со всех сторон. Это так приятно.       Когда воздуха в легких осталось катастрофически мало, мне пришлось вынырнуть. Просидев еще недолго, я вымыла волосы и тело, а после вышла.       Настроение: слушать музыку на всю комнату. Я врубила самый жесткий рок, который у меня есть, и, надев только длинную футболку, начала прыгать по комнате. И в какой-то момент, когда гитарист перебирал по струнам, я делала вид, словно я и есть этот гитарист. И в самый сильный момент спрыгнула с кровати на пол. Песня закончилась, а глаза мои все еще были закрыты в ожидании следующей песни. Но она все не включалась. Поэтому я открыла глаза и встретилась с насмешливым взглядом голубых глаз. — Это было круто. — усмехнулся Ягер, похлопав пару раз для убедительности. — Ага. — я нехотя встала, сложив руки на груди, но тут же вспомнила, что, какой бы футболка ни была длины, попу она едва прикрывала. — Ты же на работу собирался. — Решил провести время с дочерью. — ответил немец, скользнув взглядом по моим обнаженным ногам. — Как жаль, что у тебя её нет. А есть я. Ладно, сейчас оденусь, а потом отведешь в какую-нибудь милую кафешку. — я слегка хлопнула отчима по плечу. Отчима? Непривычно иметь отчима. Странное чувство. Вроде человек этот тебе чужой, но ты не чувствуешь больше одиночества. По-крайней мере, не так сильно, как обычно. Может, мы и поладим. Кто знает.